Ирина Черепанова 26 страница

Анализ текстов А. Е. Алексейчика, показывает, что они чаще всего характеризуются признаками «медлительный», «возвышенный», «прекрасный», «сильный», что соответствует не только значимым признакам универсальных суггестивных текстов, но и характеристикам формул гипноза (вспомним, что по основному роду своей деятельности А. Е. Алексейчик — психиатр).

Отклонение количества «звукобукв» от нормальной частотности также показывает соответствие параметров настроев и универсальных суггестивных текстов. Основные отличия настроев: пониженное содержание «звукобукв» П, Б, X, К, Р', М', И (в

Суггестор суггестора.

универсальных текстах количество этих звуков выше нормы, т. е. они являются сущностными и закрепленными МС для определенного типа воздействия). В целом набор предпочитаемых Сытиным звуков достаточно узок, что объясняется настойчивыми повторениями вариантов одних и тех же слов. Наиболее частотные гласные— О (9, 61), ассоциирующийся со светло-желтым цветом, Б (8, 79) — «сиреневый», «красный» Я (8, 17). Отметим, что «красными» в нашем исследовании были только мантры, осуществляющие достаточно «жесткое» кодирование.

Результаты автоматического анализа фоносемантических

признаков самонастроев Г. Н. Сытина, текстов А. Е. Алексеичика и универсальных суггестивных текстов

Лексикон	Г Н Сытин (настрои)	А Е Алек-сеичик	Универсальные тексты	Заговоры	Молитвы	Мантры
1. Прекрасный	33. 93	12. 30	56, 46	25, 27	9, 23	-21. 06
2. Светлый	36, 67	-0. 79	51, 24	30, 16	45. 87	-48, 11
3 Нежный	-5. 56	1. 24	36. 94	33, 25	33, 87	-42. 72
4. Радостный	42. 25	4. 84	45. 81	54, 05	17. 05	-18, 71
5 Возвышен	64, 84	14, 88	99. 93	62, 02	-7, 60	-2. 31
6. Бодрый	31, 47	-7, 33	31. 99	49, 56	-6. 57	18. 64
7 Яркиь	75, 52	-3, 21	70. 54	77, 12	27. 16	-11, 34
8 Сильный	96. 42	10. 91	112. 47	48, 94	9, 75	6, 84
9 Стремит	-17. 69	-11, 72	-32. 81	6. 98	-31. 29	5. 37
10 Медлит.	-0. 42	21, 85	29. 25	-27, 66	24. 49	-16, 87
11. Тихий	-82, 25	-9, 22	-98. 46	-89, 34	-2, 04	-5. 04
12. Суровый	45, 45	-1. 88	32, 92	19, 83	-37, 58	84, 34
13 Минорный	-31. 24	-12, 61	-64. 11	-34, 16	-7. 30	22, 44
14. Печальный	-50. 94	-3, 79	-65. 4'5	-67, 50	-28, 56	8. 67
15. Темный	-7, 51	-6, 51	-10. 9-	-16, 19	-8. 68	33, 81
16 Тяжелый	7, 03	-1, 24	-40. 02	-37. 08	-33, 06	42. 72
17 Тоскливый	-42. 04	-1. 93	-41. 34	-38. 85	-24. 37	15, 24
18 Угрюмый	35. 36	-2, 21	31 21	-0. 11	-40, 20	63. 78
19 Устраш.	-10. 22	-3. 95	-9. 31	-17. 80	-16. 39	85. 66
20 Зловещий	27, 80	0, 83	51. 91	22. 46	-5. 59	31, 35

Таблица 21

В текстах А. Е. Алексеичика прослеживается достаточно заметное совпадение отклонений нормальной частотности звукобукв с

1 1 И Черепанова

И. Черепанова. Дом колдуньи.

универсальными суггестивными текстами. Особенно заметно резкое преобладание гласной «голубой» звукобуквы И (8. 33) и «белой» О (3. 46), что характерно для славянских текстов, «красной» А гораздо меньше нормальной частотности Количество высоких звуков свидетельствует о близости этих текстов христианской тональности.

Индексы лексических единиц, приведенные в таблице 22, свидетельствуют, прежде всего, о достаточно высокой (77, 34) в среднем предсказуемости настроев. Индекс итерации (повторения слов в замкнутом тексте) значительно выше (3, 07), чем в среднем в универсальных славянских суггестивных текстах (1, 34), что соответствует утверждению об «особой роли повторов» в настроях; но объективно означает персеверацию — избыточный повтор, превышение нормальной физиологической нормы. (Условно можно считать, что универсальные тексты дают представление о такой норме, иначе бы они были изменены МС). Показатель объема экстенсивности словаря 1оа (6, 74) значительно ниже, чем в универсальных текстах (15, 53), что указывает на узость лексики, малую лексическую насыщенность текстов и однообразие выражений. Повышенная относительно универсальных текстов длина интервала средней части повторяющихся слов If (3, 14 и 1, 37 соответственно в настроях и в среднем в универсальных текстах) в данном случае не является положительным стилистическим элементом, так как настрои предполагают не беглое чтение, а многократное, вдумчивое, осознанное (по замыслу автора). Высокий уровень данного индекса — индекса стереотипности указывает на спонтанный, нестилизованный характер высказывания. Тем более странно постоянное подчеркивание Г. Н. Сытиным необходимости сохранять неизменной структуру и лексику настроев.

Средняя длина слова (2, 61) также выше длины слова в универсальных суггестивных текстах, следовательно, настрои менее ритмичны.

Индексы текстов А. Е. Алексейчика в большей степени, чем настрои, приближены к параметрам универсальных суггестивных текстов. Однако высокий уровень предсказуемости (65. 84) все-таки свидетельствует о меньшем их совершенстве по сравнению с классическими текстами.

Грамматический состав настроев Сытина (таблица 23) характеризуется повышенным содержанием прилагательных (26, 14%) и наречий (14, 34%), пониженным—глаголов (12, 35%), что отличается от соответствующих параметров универсальных суггестивных текстов, и, в общем, соответствует данным, приведенным в статье

Суггестор суггестора.

«О зависимости количественных показателей единиц языка от пола говорящего лица»: «доля прилагательных и наречий в общем количестве словоупотреблений у мужчин выше. Отсюда вывод — мужчина чаще обращается к качественной характеристике предметов и процессов» (Вейлерт, 1976, с. 141) и еще раз указывает на спонтанный характер самонастроев

Средняя длина слов (в слогах) и индексы лексических

единиц (по Й. Мистрику) в самонастроях Г. Н. Сытина,

текстах А. Е. Алексейчика и славянских универсальных

суггестивных текстах

Показатели	Самонастрои Г Н Сытина	Тексты А Е Алексейчика	Универсальные тексты в среди	Заговоры	Молитвы
с	41, 20	127, 88	32, 03	37, 70	42, 80
I,	3, 07	1, 91	1, 34	1, 42	1, 38
и	4, 33	6, 83	13, 15	11, 84	12, 80
р	77, 34	65, 84	32, 99	40, 32	37, 98
и	3, 72	3, 62	2, 69	3, 43	3, 38
Iext	6, 74	10, 45	15, 53	14, 43	15, 06
If	3, 14	2, 64	1, 37	1, 54	1, 90
ср длина слов	2, 61	2, 11	2, 26	2, 06	2, 22

Таблица 22

Анализ грамматического состава текстов А. Е. Алексейчика показывает, что в них по сравнению с универсальными суггестивными текстами содержится меньше существительных (18. 93% и 25. 97% соответственно), прилагательных (8. 64% и 12. 07%) и глаголов (15. 23% и 19. 61%) и больше — местоимений (23. 87% и 14. 26% соответственно), что указывает на неопределенность и неконкретность высказываний первого.

Таким образом, не касаясь анализа структуры и содержания самонастроев, можно отметить, что они отличаются однообразием и монотонностью на уровне лексического состава и представляют собой спонтанные тексты, включающие избыточные повторы. Следовательно, настрои действительно отличаются от классических суггестивных текстов, но вряд ли это отличие характеризует их с положительной стороны.

Конечно, ряд идей, реализованных Г. Н Сытиным, безусловно, заслуживает внимания. Например, учет мифологии (в частности, религиозной) и обещание при необходимости разработать «настрои индивидуальные, учитывающие специфику общего состояния чело-

11*

И. Черепанова. Дом колдуньи.

века, его возраст и особенности нарушений отдельных физиологических функций» (Сытин, 1990, с. 17). Мифология учитывается Сытиным при создании так называемых «божественных настроев» Однако используя определенный тип мифологического сознания личности, Г Н. Сытин не учел лингвистические особенности проявления (функционирования) мифа. Иначе говоря, налицо противоречие между формой и содержанием, претензией на каноничность и объективными характеристиками, указывающими на спонтанный, необработанный стилистически текст.

Грамматический состав самонастроев Г. Н. Сытина,

текстов А. Е. Алексейчика и славянских универсальных

текстов (в %%)

Части речи	Самонастрои Г Н Сытина	Тексты А Е Алексейчика	Универсальн слав тексты	Заговоры	Молитвы
с> ществит	24, 08	18, 93	25, 97	33, 65	30, 24
прилагательн	26, 14	8, 64	12, 07	10, 42	13, 09
числительные	0, 62	1, 23	1, 41	1, 56	0, 48
местоимения	13, 19	23, 87	14, 26	10, 36	16, 61
глаголы	12, 35	15, 23	19, 61	16, 91	15, 43
наречия	14, 34	7, 00	9, 45	4, 17	4, 41
предлоги	_ 7, 68	10, 69	6, 88	10, 63	5, 95
союзы	1, 40	9, 88	6, 48	4, 94	10, 86
частицы	0, 09	2, 88	3, 77	6, 94	2, 93
вводи модальные слова	0, 11	1, 65	0, 02	0, 09	—
междометия	—	—	0, 08	0, 33	—

Таблица 23

Структурно-семантические особенности настроев соответствуют наблюдениям Б. А. Грушина о специфике аллотекстов МС. (Возможно, именно этим объясняется некоторая эффективность метода). В целом отсутствие какого-либо представления о действительных суггестивных механизмах языка и стилистическое несовершенство самонастроев, являющихся основой метода СОЭВУС вкупе с сомнительными методами проверки их эффективности, вряд ли могут служить эффективным средством для лечения больных, хотя, по мнению автора, «метод СОЭВУС рекомендован к применению Минздравом СССР, поэтому он должен быть доступен всем больным. В соответствии с назначением врача больной должен приобре-

Суггестор суггестора.

тать настрои в поликлинике, аптеке или больнице как любое лекарство Следует при этом отметить, что в отдельных случаях настрои оказываются сильнее лекарств» (Сытин, 1990, с. 26).

Сддя по тому, что на прилавках магазинов и киосков лежат уже 6 томов народного академика Сытина, его талант продолжает расти и крепнуть, а миф — разрастаться.

Вот он — метод СОЭВУС Такое вот у народа уважение к научному мифу Заметим, что если деятельность А. Е. Алексейчика наряду с восхвалением все-таки, подвергается критике (по моему мнению, он один из самых начитанных, интеллигентных и талантливых психотерапевтов), то оценка метода СОЭВУС однозначно положительная, хотя и абстрактно-неопределенная.

Итак, добро и зло, белое и черное В первом случае — психотерапевт не может справиться с вышедшим из-под контроля мифом и во всех ситуациях вынужден быть последовательно «кровавым», хотя имеет иные идеологические предпочтения (говорит о любви, духовности, душевности) Во втором случае, удачное попадание в народную мифологию (предпочтение научного мифа всем остальным), незатейливость воздействия и наличие универсального предложения — помочь во всех невзгодах приводят к порождению. . Зла. Белое и черное смыкаются, Добро и Зло имеют один и тот же источник — вербальную мифологизацию, вышедшую из-под контроля. Миф становится сутгестором вынужденного лидера

2. Сознательное формирование мифов.

Как отмечалось выше, этот тип воздействия имеет ряд подтипов: коррекция (трансформация) мифа, присоединение к чужому мифу, отрицание чьего-либо мифа, сознательное творение мифа.

О трансформации личного мифа мы уже говорили, когда разбирали феномен Кашпировского и анализировали порожденные им и о нем тексты. Сам факт, что никому не известный психотерапевт из Винницы вдруг оказался на экране центрального телевидения, настолько потряс массовое воображение, что Кашпировский действительно был причислен к пантеону богов, а его воздействие преувеличено до неимоверности (феномен Иисуса Христа)

Мы уже отмечали, что сам Анатолий Михайлович постоянно «намекал» во время трансовых сеансов на свое избранничество, обозначал свою роль как функцию страдающего мессии и как-то ненавязчиво считал до 33, задавая невинный вопрос: «Кто-нибудь из вас задумывался, почему я всегда считаю до 33-х? ».

И. Черепанова. Дом колдуньи.

Творению образа новоявленного Мессии способствовала и огромная масса публикаций о Кашпировском. Так, А. Морговский отмечает, «среди окружающих он не выделяется какими-то особенными приметами: среднего роста, худощавое крепкое тело, обыкновенная одежда — в толпе вряд ли привлечет внимание» (1990, с. 14). А далее идет романтизация образа Кашпировского: «Произведения прозы, поэзии — не только для эстетического наслаждения, в них Кашпировский ищет ответы на вопросы, волнующие его и как человека, и как врача. Его любимое из Блока:

«Когда придет последний час природы, Состав частей разрушится земных, Все сущее опять покроют воды, И Божий лик изобразится в них»

(там же, с. 20)

И таких примеров можно привести множество Кстати, Кашпировский умело работал над своим мифом: в нужный момент появлялась информация и скандального, и хвалебного типа, общественное сознание непрерывно подогревалось...

Другой пример сознательного (но, может быть, не очень профессионального) творения мифа — десятилетняя практика доктора М. Н. Малкина из Нижнего Новгорода — врача-нарколога, создавшего общество «Спасательный крут» (типа «Анонимных Алкоголиков» в Америке). Он сам создавал свой миф при помощи многочисленных статей, бесед, выступлений по радио и ТВ: «Алкоголь — враг семьи», «Помните о последствиях», «Алкоголь и женщина» и др. Это достаточно традиционный и медленный путь внедрения, потому что содержание статей и заметок традиционно-просветительское—апеллирует к сознанию алкоголиков, которые знают не хуже доктора, что пить вредно. Однако последовательная деятельность и наличие целого корпуса текстов сделали свое дело: доктор добился достаточно большого внедрения, к нему устремились алкоголики со всех концов страны.

Присоединением к чужому мифу особенно славятся любимые ученики А. Р. Довженко (своеобразные сыновья лейтенанта Шмидта). Особых пояснений этому факту не требуется. К этой же группе можно отнести специалистов, постоянно обучающихся на семинарах по НЛП, гештальту и т. д. у зарубежных коллег «Энн считает», «Питер работает классно». Вот они — философемы чужого языка. А где же ты сам? Против такого сакрального отношения к ино-

Суггестор суггестора.

язычным теориям выступает, кстати, А. Е. Алексейчик, считая преимуществами отечественной психотерапии по сравнению с западной глубину, душевность, духовность: «К сожалению, пользоваться этими преимуществами (душевностью, духовностью, уникальностью, спонтанностью... ) мы не умеем. А при нередких спонтанных проявлениях воспринимаем это как " один из возможных вариантов понимания", " болезненные проявления славянской души", " поток бреда". Бежим от реальной душевности, духовности наших пациентов, наших коллег, собственной духовности в " анатомию", " психотехнику". .

Мне видится, что даже самое скромное, самое простое " деланье" ' спонтанное движение души или достаточно заметной ее " части" у психотерапевта, приведенное хотя бы в некоторое соответствие с потребностью, неуравновешенностью души или ее части пациента, может оказывать гораздо большее целебное, уравновешивающее действие, чем массивные, совершенные, отработанные методики западных коллег. ... Огромные потенциальные перспективы у нашей истинной " соборности" при европейско-азиатском разнообразии и уникальности личностей психотерапевтов. Образно говоря, огромные наши преимущества — в нашей почве и климате. Почве, о которой А. П. Чехов говорил: " Воткните в нее оглоблю и вырастет тарантас". Хочется подчеркнуть. Именно тарантас. Не карета, не мерседес, не форд. Тарантас — более " живой", менее искусственный, более совместимый с нашей дорогой, нашей фигурой, манерой держаться» (1994, с. 114).

Присоединение через отрицание — тоже достаточно распространенный прием. Так, специалист по введению «ключа саморегуляции» Л. М. Максименюк из Винницы очень любит рассказывать о своей конкурентной борьбе с ранним Кашпировским и «нечистоплотности» последнего, что заметно повышает его, Максименюка, впрочем, как и Кашпировского, популярность.

Сознательное творение мифа, его грамотная трансформация и широкое внедрение возможно только при использовании всего арсенала лингвистических и экстралингвистических достижений науки и осознанном применении метода вербальной мифологизации.

Метод ВМЛ, который первоначально разрабатывался как метод терапии терапевтов, позволяет создавать личностные якорные тексты, внедрять их в массовое сознание и, по мере необходимости, грамотно трансформировать. Об этом и пойдет речь далее.

И. Черепанова. Дом колдуньи.

ГЛАВА 12 ПРОГРАММИРОВАНИЕ СУДЬБЫ (ВМЛ - СОЗДАНИЕ МИФА В ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ ГРУППЕ)

Тебя ведет по жизни внутренний дух познанья, тот играющий призрак, который и есть ты сам. Не отворачивайся от возможного будущего, пока не убедишься, что тебе больше нечему у него научиться. Ты всегда вправе изменить образ мыслей и выбрать другое будущее или другое прошлое.

Р. Бах

Вот мой секрет, он очень прост' зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь.

А. де Сент-Экзюпери

Говоря о сознательном и профессиональном сотворении мифов, я имею в виду, прежде всего, лингвистическую сторону этого вопроса, хотя результаты такого рода работы непременно отразятся на уровне социально-психологической адаптации личности к обществу и, возможно, каким-то образом повлияют на здоровье (исследованиями терапевтического эффекта личных мифов занимается в настоящее время доктор А. В Кылосов).

Вообще-то профессиональной разработкой мифов занимается имиджелогия — наука, специализирующаяся на формировании преимущественно рекламных образов: «Понятие " имиджа" (синонимичное " персонификации", но более обобщенное, включающее не> ' только естественные свойства личности, но и специально нарабо-1 тайные, созданные) связано как с внешним обликом, так и с внут-' ренним содержанием человека, его психологическим типом, черты которого отвечают запросам времени н общества» (Гуревич П. С, 1991, с. 6; см. также: Бенедиктова В И., 1994; ШвальбеБ., Шваль-бе X, 1993; Шпигель Дж., 1995 и др).

Создать себе имидж может далеко не каждый, поскольку имиджелогия — это область специальной профессиональной коммуникации, и достаточно дорогая область. А вот разобраться со своей собственной судьбой, понять свой собственный образ...

Приведу небольшой отрывок из итальянской сказки «Злая судьба»' «Только судьба подошла к Сфортуне, девушка крепко схватила

Программирование судьбы.

ее за руки и потащила к ручью. Ну и вопила же старуха, когда Сфортуна терла ее намыленной губкой.

— Не хочу мыться! Не хочу мыться! — кричала она, вырываясь.

Но Сфортуна не обращала внимания на ее крики. Она чистенько вымыла свою судьбу, причесала ее, надела новое красивое платье, об}ла в новые скрипучие башмаки и вылила на нее весь пузырек с розовым маслом.

Ах, какая милая добрая старушка стояла теперь перед ней! А пахло от нее, как от десяти кустов роз. Известное дело, все женщины, даже самые старые, любят новые наряды. Судьба налюбоваться на себя не могла. Она то и дело оправляла оборочки на юбке, поскрипывала новыми ботинками, примеряла шаль.

— Умница ты моя, — сказала она Сфортуне. — Так уж повелось: если у человека злая судьба, он только и знает, что жалуется да клянет ее. Вот она и становится еще злее. Никому и в голову не придет, что надо самому постараться сделать свою судьбу краше. Ты, моя голубка, так и поступила. Теперь все у тебя пойдет хорошо. Спасибо тебе за подарки, прими и от меня подарочек».

ВМЛ — это и есть лингвистическая попытка «причесать и умыть Судьбу». Но прежде немного теории.

Предчувствие мифа

Почему именно «миф», а не какое-нибудь другое понятие («имидж», например)?

Во-первых, потому, что это традиция российской философии (см.: Бердяев, 1994; Булгаков, 1994; Лосев, 1982, 1990, 1991, 1992 и др. )

Так, А. Ф. Лосев в книге «Диалектика мифа» пишет: «Нужно быть до последней степени близоруким в науке, даже просто слепым, чтобы не заметить, что миф есть (для мифического сознания, конечно) наивысшая по своей конкретности, максимально интенсивная и в величайшей мере напряженная реальность. Это не выдумка, но наиболее яркая и самая подлинная действительность. Это — совершенно необходимая категория мысли и жизни, далекая от всякой случайности и произвола» (1991, с. 24). «Миф не есть бытие идеальное, но жизненно ощущаемая и творимая, вещественная реальность и телесная, до животности телесная, действительность'» (с. 27) «Всякий миф, если не указывает на автора, то он сам есть всегда некий субъект Миф всегда есть живая и действующая личность. Он и объективен, и этот объект есть живая личность» (с 37). «Я говорю, что если вы хотите мыслить чисто диалектически,

И. Черепанова. Дом колдуньи.

то вы должны прийти к мифологии вообще, к абсолютной мифологии в частности» (с. 186)

Во-вторых, понятие «мифа» является едва ли не центральным в мировой психологии и психотерапии (см.: Фрейд, 1991, 1989; Юнг, 1991, 1993 и др. ) как индивидуальной, так и групповой.

«Миф... является тем шагом, при помощи которого отдельный индивид выходит из массовой психологии» (Фрейд, 1991, с. 131).

По свидетельству Джозефа Кэмпбелла, после окончания работы «Символы трансформации», К. Г. Юнг сообщил; «Едва я закончил рукопись, как меня осенило, что значит жить с мифом и что такое жить без него. Миф, как говорил кто-то из отцов Церкви, это " то, во что верят все, всегда и везде"; следовательно, человек, который думает, что он может прожить без мифа или за пределами его, выпадает из нормы. Он подобен вырванному с корнем растению, лишенный подлинной связи и с прошлым и с родовой жизнью, которая в нем продолжает себя, и с современным человеческим сообществом. Это игра его разума, которая всегда оставляет в стороне его жизненные силы» — «Это и был тот радикальный сдвиг от субъективного и персоналистского, в сущности своей биографического, подхода к пропитыванию символизма psyche к более широкой — культурно-исторической, мифологической — ориентации, которая затем станет характерной чертой юнговскои психологии». Он спросил себя: «Каков тот миф, которым ты живешь0» — и обнаружил, что ответ ему неизвестен. «Итак, самым естественным образом я поставил перед собой цель докопаться до " моего" собственного мифа, и рассматривал это в качестве сверхзадачи, ибо, —как сказал я сам, — как могу я, занимаясь лечением своих пациентов, учитывать личностный фактор, мое собственное уравнение личности, которое так необходимо для понимания других людей, если я не осознаю его? Я просто вынужден был выяснить, какой бессознательный или подсознательный миф формировал меня, из какого подземного клубка я произрастаю» (1995, с. 207-208).

Э. Берн показывает на конкретных примерах «сходство между мифами, сказками и реальными людьми. Оно лучше всего схватывается с трансакционной точки зрения, основанной на собственном мифе (изобретенном специалистами по анализам игр и сценариев) как средстве более объективного видения человеческой жизни» (1992, с. 182).

В-третьих, понятие «миф» подчеркнуто-лингвистическое (речь, слово, толки, слух, весть, сказание, предание, в отличие от понятия «имидж» (образ), и в той или иной мере связано с понятием творчества.

Программирование судьбы.

Эту мысль наиболее четко выразил А Ф. Лосев в книге «Диалектика мифа»: «... Миф не есть историческое событие как таковое, но оно всегда есть слово. Слово — вот синтез личности как идеального принципа и ее погруженности в недра исторического становления. Слово есть заново сконструированная и понятая личность. Понять же себя заново личность может, только войдя в соприкосновение с инобытием и оттолкнувшись, отличившись от него, г е. прежде всего, ставши исторической. Слово есть исторически ставшая личность, достигшая степени отличия себя как самосознающей от всякого инобытия личность. Слово есть выраженное самосознание личности, уразумевшая свою интеллигентную природу личность, — природа, пришедшая к активно развертывающемуся самосознанию. Личность, история и слово — диалектическая триада в недрах самой мифологии. Это — диалектическое строение самой мифологии, структура самого мифа. Вот почему всякая реальная мифология содержит в себе 1) учение о первозданном светлом бытии, или просто о первозданной сущности, 2) теогонический и вообще исторический процесс и, наконец, 3) дошедшую до степени самосознания себя в инобытии первозданную сущность. ... миф есть в словах данная чудесная личностная история» (1991, С. 167-169).

Итак, выделиться из толпы (осознать себя личностью), мобилизовать свои творческие резервы, выразить этот процесс через слово — стать уникальным, обрести миф.

Первая попытка мифа

Как писал К. Г Юнг, невозможно помочь другому, не разобравшись со своим личным мифом. Поэтому идея создания текста мифа и возможности его трансформации в другие тексты зародилась именно в психотерапевтической среде. Как часто человек не может ответить на такой, казалось бы, простой вопрос: «Что вас отличает от всех других людей? » В лучшем случае, можно услышать ответ «красивые ноги», или «высокий рост». Но где же сама личность?

Первая попытка создать миф была предпринята в 1993 году на Смоленском семинаре по психотерапии. Объектом послужил доктор из Новокузнецка С. И. Старостенко, а сам текст представлял собой газетный материал с «трансовыми наводками», широко распространенными в системе НЛП:

«Не читайте эту статью,

если у вас дома нет транквилизаторов1

Доктор Старостенко — трансолог..

И. Черепанова. Дом колдуньи.

Обратиться к феномену доктора Старостенко нас побудили многочисленные анонимные телефонные звонки и письма в защиту этого доктора с требованиями привлечь к ответственности нашего собственного корреспондента в г. N. С прискорбием вынуждены признаться, что наш внештатный корреспондент написал статью о докторе Старостенко со слов душевнобольной пациентки.

Чтобы принести извинения зам. главного редактора лично посетил кабинет трансолога под видом пациента. Вот что он поведал нам после сеанса:

— Первое, что меня поразило, — особая атмосфера кабинета, которая исходила как бы непосредственно от самого доктора. Его суровое лицо с проницательным взглядом обратилось ко мне, как только я отворил дверь кабинета, и я почувствовал, как что-то коснулось моей души.

Мне пришлось в целях конспирации рассказать доктору, что я плохо сплю по ночам. Сурово насупив брови, он выслушал мой рассказ. Его пронизывающий ласковый взгляд исподлобья, по мере того как я рассказывал, проникал все глубже и глубже.

⇐ Предыдущая 21 22 23 24 252627 28 29 30 Следующая ⇒