Глава вторая

Буян брел по окраине Лысого Леса. Не ведая усталости, он кружил и кружил тут, бесцельно, бездумно, не зная, идти ли ему на юг, через Пожарное Болото к владениям клана. Да и что ждёт его там? Творитель вложил в него немало сил - но кто знает, устоит ли он, Буян, перед мощной магией Джейаны? Да ещё вместе с Фатимой? Нипочем не устоит, это точно. Может, конечно, это к лучшему. Выйти к своим - и пусть прикончат. Только бы поскорее.

Но как только собравшийся с силами Буян уже окончательно решил, что незачем влачить жалкое существование в этом чудовищном облике и, раз уж ему запрещено самоубийство, нужно, чтобы его добили бы родовичи, на него тотчас наваливался отчаянный страх. Что скажет он, представ перед Великим Духом? Проклятый Дромок сказал, будто бы вывел его, Буяна, из-под власти Всеотца; но разве ж можно верить одному из Ведунов, одному из отцов и творцов лжи? И разве душа его не отправится прямиком к высокому престолу Великого Духа, едва лишь вырвавшись из оков этого чудовищного тела, кошмарной “копии”, как называл её Дромок? И что тогда Буян ответит, когда истинный Творец сурово спросит с него - и за трусость, и за предательство? Нет, нет, у меня нет на это сил! - стонал Буян, ненавидя и проклиная себя за трусость.

После того как сознание вновь вернулось к нему, Дромок вывел его прочь из ведунских владений. Ольтея куда-то исчезла; да и что ей теперь до него,

превращённого в чудовище? Или идти в горы, к гномам? Нет, прикончат. И притом медленно, чтобы ведунская тварь подольше бы мучилась. К эльфам? Говорят, они сильны в магии. Может, они и смогли бы снять с него эти ужасные чары, вернуть ему прежний облик - он согласен на всё, даже если придется вновь вытерпеть ту же боль, что и при первом обращении.

“А ведь это мысль, - вдруг смятенно подумал Буян. - К эльфам! Они слывут мудрыми. Пусть назначат какое угодно наказание - лишь бы вновь стать самим собой”.

“Ну а что потом? - вдруг спросил Буян сам себя. - Даже если всё вернут? Даже если станешь таким же, как был?

Может, в город пойти? - подумал он с отчаянием - Нет, нет, было ведь уже, думал. Тамошних ворожей не минуешь. Да и то ещё сказать - это если эльфы согласятся с тобой дело иметь”.

Не в силах ничего придумать, Буян в конце концов просто плюхнулся брюхом на землю и гулко завыл.

Сколько времени прошло так, он не помнил. Просто вдруг прозвучал хорошо знакомый голосок, и он приподнялся, изумлённо глазея на невесть откуда взявшуюся здесь Ольтею.

- Тебе плохо? - участливо спросила ламия, устраиваясь рядом. - Зачем ты убежал - я бы помогла... Ты не переживай, всё это пройдет. Когда Тво-рктель дарит тебе новую копию, сперва кажется - всё, лучше уж самой Джейане Неистовой сдаться, чтобы добила. А потом глядишь - и ничего, уже попривык. Так что и ты привыкнешь.

Рука Ольтеи осторожно гладила шишковатый затылок Буяна.

- Привыкну? - Буян дико взглянул на неё. - Привыкну? Ах, ты... ты заманила меня, а теперь твердишь “привыкну”!

Ольтея поджала губы.

- Да чего ты бесишься-то? Не нравится копия? Так Творитель может другую сделать. Ему это несложно.

- Ничего мне не надо! Я обратно хочу! Себя! Чтобы таким, как раньше!

- А, ну так это сло-о-ожно, - разочарованно протянула ламия. Буян поднялся. Что тут говорить. Никакого иного выхода у него не осталось - идти к эльфам. Эх, эх, поддался на щелкунчиковы слова. И что ж мне сразу это в голову не пришло?

Сейчас он уже забыл, что думал об этом раньше.

- Ты куда? - раздалось за спиной. Буян невольно обернулся.

- Куда надо, - огрызнулся он.

- Погоди, я с тобой. ¹ - К эльфам? - криво ухмыльнулся парень.

- А зачем тебе к эльфам? - удивилась Ольтея. ^v - Зачем, зачем? Хочу самим собой стать! А не этим чудищем!

- По-моему, тебе так очень идет.

- Спасибочки вам на добром слове! - ядовито ощерился Буян.

- Ой, да ты не обижайся, пожалуйста. Ну, хорошо, к эльфам так к эльфам.

- Да они ж тебя враз! - не выдержал парень.

- Ну, это мы ещё посмотрим, кто кого враз... - туманно посулила ламия. - А это далеко?

- Недели три топать, а то и больше. Стой, а ты что, и впрямь со мной идти хочешь?

- Хочу, - призналась ламия. - Как-то я себя вроде при деле чувствую. Я ж тебе нужна, правда? Мне от этого и хорошо.

Так и получилось, что два создания Ведунов дальше двинулись вместе.

Собственно говоря, куда идти, Буян знал лишь очень приблизительно.

Куда-то на запад. За ярмарочным полем, на стыке владений Мануэла, Твердислава и Середы, должен был начинаться торный путь на закат. Придерживаясь его, и можно было добраться до самых прибрежий, где в заповедных рощах все ещё звучали дивные напевы Лесного Народа.

* * *

Джейана и Твердислав тоже пробирались на запад, избегая торных троп. Былой вожак клана подозревал (и не без оснований), что кое-кому наверняка захочется заступить им дорогу. Пока что погоня не показывалась, но Твердислав оставался настороже, следуя мудрому охотничьему правилу - идешь на летунка, припас бери как для кособрюха.

Джейану же заботило другое. Они уходили всё дальше и дальше от привычных путей, и с каждым пройденным поприщем магия вокруг становилась всё более и более странной. Раньше Джейана полагала, что знает наперечёт всех магических существ в окрестных чащах, однако первые же дни показали, что это не так.

Чудные дела творились здесь и с заклинаниями.

На исходе второго дня пути, когда путники остановились для ночлега на крутом лесистом взлобке (чистое место, ведунская тварь таких не любит), Джейана сотворила обычное заклятие поиска - проверить, не затаилась ли в подросте мелкая ядовитая гадина.

Сперва ничего не происходило, а потом, к полному изумлению Джейаны, из кустов ринулись всяческие кусачие жуки и тому подобная живность.

- Ах ты, пропасть! - Твердислав одним ударом расплющил здоровенного сине-стального жучару, уже нацелившегося вонзить хоботок ему в шею. - Джей! Джей! Они ж все ядовитые!

Джейана торопливо набросила отгонное заклинание, однако и оно сработало тут. с точностью до наоборот. Дело принимало скверный оборот; Твердислав уже готовил свой излюбленный файербол, огненный шар, чтобы выжечь тут все до самых корней, когда Джейану осенило. Призывное волшебст-

во обернулось своей противоположностью - и всё жучиное скопище обратилось в стремительное бегство.

- Уф. Что случилось, Джей?

- Интересное место. Заклятия шиворот-навыворот оборачивает.

- Это как же так? - поразился Твердислав.

- Откуда ж мне знать...

- Так ведь все заклятия всегда и всюду действовали одинаково. Это ж альфа и омега магии! А тут - место-перевертыш! - Джейана огляделась. Абсолютно ничего необычного. Лес вокруг. Несколько копьеростов, прямицы да сосны - как и везде. На склоне сиротливая красноплодка. Проведи здесь день, проведи здесь год или всю жизнь - ничего не добьёшься. Но Учитель никогда о таком не говорил! Никогда! Странное дело...

- Странное не странное, а ночевать я здесь не Стану даже за Олесин медовый пирог, - заявил Твердислав.

Лагерь они разбили вдалеке от коварного взлобка, но всё равно - всю ночь вокруг шлялась шальная нечисть, не давала спать, навевая кошмары, однако это было лучше, чем тот жуткий холм, где магия странным образом превращается в свою противоположность, опрокидывая все наставления Учителя.

* * *

- Эйбрахам! Эйбрахам!

- Очень плохая слышимость, ваше превосходительство!

- Ничего. Имейте в виду, мой дорогой друг, ваша парочка прошла первое из энтропийных мест. Только поэтому я и смог их обнаружить.

- Где это?

- Передаю вам их координаты. И ещё одно, Эйбрахам, вы готовы к возможным неожиданностям?

- Захват-команда со мной, ваше превосходительство.

- Очень хорошо. Будет лучше, если вы приведёте ее в готовность номер один. И помните о Чёрном Иване!

* * *

- Н-да, интересное место, - ворчал наутро Твердислав. - Откуда только взялось такое на нашу голову. Это, должно быть, уже земли Середы - сказать бы ему надо. Дотянешься, Джей? Я помогу.

- Ты что?! - зашипела Джейана, точно целая сотня рассвирепевших рысей. - После этого только и останется, что на месте встать и ждать, пока не схватят!

- Кто? - удивился Твердислав. - Кто схватит-то? Учитель?

- А хотя бы и так! Забыл, как он нас отговаривал?

- Ни за что не поверю, что Учитель бы силой стал кого-то останавливать, - заявил Твердислав, но нельзя сказать, что слишком уверенно.

Джейана не ответила. Честно говоря, она и сама не понимала, откуда пришли только что сорвавшиеся с языка слова. В глубине души она-то как раз была с Учителем согласна - зачем куда-то тащиться, рисковать собой и кланом, если Лиззи всё равно уже либо мертва, либо навсегда потеряна для мира живых? С Твердиславом-то пошла совсем не потому, что так уж важен для неё был этот самый Долг Крови, а потому, что расстаться с этим чудиком сил нет. Как вспомнишь его руку на собственном бедре - так все доводы рассудка куда-то исчезают и больше уже не возвращаются. Просто... просто уж больно настойчиво уговаривал её Наставник никуда не ходить, о случившемся вообще забыть да поскорее завести ребенка. Пока Летучий Корабль не появился. А когда своевольной Джей-ане по прозвищу Неистовая начинают что-то настойчиво советовать - словно какая-то сила заставляет поступить наперекор. И раньше, когда ещё не существовало никакого клана Твердиславичей, а сама Джейана была всего лишь голоногой соплячкой в клане Старка, что к западу от Речной Страны Лайка-и-Ли, ей немало доставалось за дерзкие проказы и шалости. Именно она, Джейана, придумала “дУхову войну” - надо было сперва зачаровать с 'полдюжины болотных призраков, после чего с визгами и воем напускать их на соперника или соперницу. Обороной от этих созданий (страшных, но, по сравнению с иными обитателями болот, относительно безопасных) служили полые плоды сладни-ка - излюбленного лакомства детворы из-за его сладкой нутряной мякоти. Скорлупу плода надлежало высушить, после чего заполнить болотной же водой, особым образом заговоренной. Попадая во вражеского духа, эти снаряды разрывались с диким треском, окрашивая бесплотное существо в ярко-оранжевый цвет и заставляя призрака отчаянно браниться, призывая на головы юных мучителей весь гнев Великого Духа. Для хозяина же облитого призрака это оборачивалось довольно-таки чувствительным шлепком и таким же ярко-оранжевым пятном на физиономии. Война эта распространялась как лесной пожар, создалось несколько команд, увлечённо прочёсывавших все окрестные топи; в результате в клане не продохнуть было от несчастных зачарованных призраков; своими стенаниями они привлекали кое-кого посолиднее, и дело дошло до того, что Ворожее клана Мелани пришлось разбираться с этим всерьёз. Джейане тогда здорово влетело. Спиной долго помнила.

Да, Мелани. Слишком рано поседевшая, очень сильная, именно она первой заметила в строптивом заморыше искру Дара; пестовала эту искру, оберегала, холила и, уходя на Летучий Корабль, слёзно просила Учителя, чтобы тринадцатилетняя Джей стала бы главной Ворожеей клана Старковичей.

Учитель отказал. Создавался новый клан, и Джейану познакомили с угрюмоватым, упорным и упрямым парнем по имени Твердислав. Так всё и началось.

Джейана встряхнула головой. Что-то она не вовремя ударилась в воспоминания. Первая заповедь Ворожеи - если вокруг все тихо, значит, впереди засада. Чащоба, куда они забрели, казалась совершенно дикой и мёртвой. Кругом - одни старые разлапистые елки. На земле - буро-коричневая опавшая хвоя. Редкие кочки, покрытые какой-то ядовито-зеленой мерзостью. Тропа зазмеилась было, но тотчас же и исчезла, стоило Джейане набросить на неё отводящее морок заклятие..

- Живоглот где-то рядом, - вдруг не таясь сказал Твердислав, втянув ноздрями воздух.

Эта способность - учуять опасность без всякой магии - всегда поражала Джейану, заставляя даже чуть-чуть завидовать своему другу. Правильно, обманная тропа - одна из его, живоглота, излюбленных уловок. Бывало, что на неё попадались малыши - в других кланах, конечно же, вблизи своих владений Джейана такую мерзость не терпела.

- Откуда он тут взялся? - можно говорить невозбранно. Живоглот глух, как пень, а вот всех прочих, что могут услыхать и навредить, он и близко не подпустит.

Верно говорит Твердислав. Живоглоты всегда паслись вблизи людных мест - добыть если не че-ловечины, так по крайней мере их скот или тех, кто за этим скотом охотится. В глухомани - что ему делать? Что жрать?

- Какая разница, откуда взялся? - Джейана пожала плечами. - Обойдём, да и только.

Они взяли левее, подальше от жутковатого соседа.

Лес резко нырнул вниз. Высокий увал оборвался, рухнув в болото. Настоящее болото, не чета приветёльским. Окна чёрной воды с блекло-зелёными листьями мухоловок; злобно шепелявящий камыш - там любят вить гнезда водяные змеи, каждый укус которых - верная смерть. Деревьев нет совсем, одна осока да зыбун-трава - верный помощник, отмечающий бездонные и жадные болотные рты.

- Н-да, - Твердислав скривился, озирая безрадостную картину.

- Тут, по-моему, кое-кто живет, - негромко \ проговорила Джейана. - Кое-кто из большеротых.
- Из большеротых? - удивился Твердислав. - Я их не чую.

Джейана не успела вступить в спор. Поверхность болота вдруг вспухла исполинским пузырём. Словно разорванная ткань, зеленый покров раздался в стороны, и на поверхности показалась громадная бугристая башка, серо-коричневая, вся в каких-то шишках и наростах. Глаз эта тварь, похоже, не имела вовсе; зато пасть опоясывала её, точно кушак. Верхняя часть башки вдруг приподнялась вся разом; открылась тёмно-багровая щель, откуда потянуло нестерпимой вонью.

- Великий Дух, - прошептала Джейана. Ничего подобного она никогда не видела. И Мелани, её первая наставница, тоже. И нынешний Учитель. И вообще никто. Молчали об этом ярмарочные байки, хотя там каких только чудищ не описывалось!

Вода забурлила у самого уреза. Башка двинулась к застывшим на краю увала путникам; Твердислав сжал зубы, Джейана невольно вцепилась в плечо своему спутнику.

- Ну-ка, - быстро произнес парень.

Прежде чем Джейана успела хотя бы понять, что происходит, воздух над их головами застонал и загудел, жалобно затрещали безжалостно сгибаемые деревца. Сверху, с небесных высот, стремглав спускалось темное жерло смерча; словно пасть атакующей змеи, она нацеливалась в самую середину коричневой башки.

“А я и не знала, что он такое умеет! ”- ахнула про себя Джейана. Вот так, живешь с человеком, кажется, что досконально изучила уже все его мысли, а он вдруг возьми да и сотвори нечто, из ряда вон.

Вихрь опускался.

- Падай! - коротко скомандовал Твердислав. В голосе его на сей раз было нечто, заставившее Джейану повиноваться мгновенно. Юноша остался стоять; лицо его покрылось потом, он словно бы тянул на себя невидимый канат, направляя свое убийственное оружие в цель.

Когда туго-тёмный узел смерча коснулся уродливой башки монстра, тварь дико заверещала. Вода вокруг вспенилась и забурлила; замелькали извивы коричневых щупалец. С хрустом ломался коричневый панцирь, но при этом чудовище и не подумало замедлить ход. Его бесчисленные руки поползли на

берег.

- Дай я! - Джейана вскочила; волосы растрепаны, глаза горят мрачным боевым огнём. Достойную Ворожею вырастила Мелани, ничего не скажешь.

Пламя. Самый надежный друг здесь, в этом мире. Чистое белое пламя, которого не смеет коснуться нечисть, которое строго запретно для Ведунов; не мудрствуя лукаво, Джейана использовала привычное оружие, вложив в него, казалось, все, что только имела.

И вновь, как и в схватке с неведомым подземным зверем возле Ближнего Вала (кажется, целая вечность прошла с тех пор! ) огненный шар впустую разбился о панцирь твари; броня лишь слегка почернела.

- Бежим! - Твердислав схватил Джейану за руку.

И вовремя. По краю болота между кочек зазмеи-лись-заизвивались десятки щупалец. Меч Тверди-слава снёс самые наглые, остальные быстро отстали.

Остановились, переводя дух. Переход через болото стерегли, и притом крепко. Вот только кто?

И тут же под ноги подвернулась другая тропа. Та самая, живоглотова обманка.

- Нас ведут, - мрачно бросил Твердислав, самую малость поводив руками над ложной тропой.

- К живоглоту, - пробормотала Джейана, в свою очередь садясь на корточки и вглядываясь в землю.

- Кто здесь может так ворожить?

- Не знаю. - Джейана развела руками.

- Ведуны?

- Нет. Я бы знала.

- Но в последнее время всё так изменилось...

- Гм, да, - сконфуженно призналась девушка.. - Переменилось. Не знаю... Но тогда... Если Ведуны теперь настолько сильны, они запросто сотрут наш клан с лица земли! А мы...

- А мы ушли, - проронил Твердислав.

- Не поздно вернуться.

- Нет! - Парень гневно сжал кулаки. - Клан выстоит и без нас - или погибнет вместе с нами. Мы с тобой ничего не решаем. Я не поверну назад.

- Твердь, но кто лучше тебя умел соединить вместе все силы клана? Чарус? Да у него нет и сотой доли твоей силы! - Джейана прижала руки к груди в страстной попытке убедить. - Фатима? Она ведь тоже... не очень сильна как боец.

- У Ближнего Вала вся твоя сила не смогла остановить Подземного Зверя, - хмуро бросил Твердислав. - И я бы не остановил. Лиззи смогла. Вместе с Фатимой!

Джейана нахмурилась, промолчала.

- По-моему, ясно, что нас выследили, - продолжал Твердислав. - Позови Фати. Она должна услышать. Mbi ещё не так далеко. Спроси, как дела.

Зачаровывать и посылать с вестью к Фатиме здесь было некого. Разве что живоглота. Если сумеешь, конечно. Джейана сосредоточилась. В принципе

каждая Ворожея способна была дотянуться до другой, окажись та хоть на другом краю земли. Но в реальности всё, конечно же, выходило по-другому.

Ну же, ну же, отзовись, Фати, ты должна слышать меня!

В голове родилась и начала нарастать тупая гулкая боль. Казалось, кто-то размеренно лупит по затылку чем-то тяжёлым, вроде дубины. Гнилая чащоба, окружавшая их с Твердиславом, внезапно подёрнулась дымкой, потускнела, - и вот перед глазами родные скалы! Казалось, Джейана летит по воздуху, точно птица. А вот и черноволосая Фатима в окружении девчонок - так, Олеся, язва Гилви, кто-то еще, лиц отсюда не разобрать.

- Джей! - и тотчас же, с нарастающей, словно лавина, радостью, - Джей!!!

- Привет, Фати. Говори да побыстрее - как

дела?

- Ой, Джей, да всё более-менее, Арринча разродилась...

- Да погоди гы! Про Ведунов скажи! Что они,

как?

- Ведуны? Да пока все тихо... Даже на Пэковом

Холме!

Голова гудела и кружилась невыносимо. Джейана торопилась:

- Похоже, Ведунам служат твари ещё страшнее той, что была на Ближнем Валу. Готовьтесь! - Она поспешно рассказала о новом болотном страхе и, не дослушав охи и ахи Фатимы, разорвала связь.

- Ну что?

- Да пока всё тихо.

- То-то и оно, что пока...

- Ну, Твердь! Ну, может, вернёмся. Ой!..

Парень так сверкнул глазами, что Джейана Неистовая едва не прикусила язык. Она могла исподволь править им - в клане, но не теперь, когда он взял на себя Долг Крови... Ладно, ладно, хорошо.

- И всё же...

- Фатима справится не хуже'тебя, - отрубил Твердислав и умолк.

- Ладно, твоя взяла. Идём дальше. Вот только - куда?

- В обход, - Твердислав пожал плечами. - Надо и живоглота обойти, и эту тварь болотную.

- И ты думаешь, что эльфы всё же станут тебе помогать? Вот так запросто? - приставала ламия по имени Ольтея к несчастному Буяну.

Тот лишь отмалчивался.

Третий день странная пара пробивалась на запад. Однако если Твердислав и Джейана избрали южный путь, Буян и ламия шли по северному. Но - странное дело! - пересекая те же самые чащи, что и бывший вожак клана со своей подругой, разделённые лишь двумя днями пути, Ольтея с Буяном не встретили ни одного из тех страхов и чудищ, что словно по заказу лезли под ноги Твердиславу и Джейане. Обычные леса, и нечисть в них гнездилась самая обычная, лесная. Вдобавок, многих в один миг убирал с дороги короткий повелительный жест нежной Ольтеевой ручки.

Они шли почти наугад - Буян ничего не знал, кроме лишь туманных слухов. Спросить, ясное дело, было не у кого; конечно, можно послать Оль-тею, но что, если маленькая ламия попадётся девчонкам местных кланов? Оставалось только одно - брести и брести, рассчитывая подслушать что-то на дальнем Ярмарочном поле, большом Ярмарочном поле, где торжище длилось весь год, а не несколько недель, как на привычном и знакомом ближнем. Хорошо ещё, что ни ему, ни Ольтее не приходилось заботиться о пропитании - ламия, точно лань, срывала и жевала на ходу какие-то листики, Буян довольствовался грубой древесной корой. Впрочем, ему было всё равно - лишь бы набить желудок. Творитель благоразумно позволил ему смаковать еловую или копьеростовую кору, точно кусок хорошо прожаренного мягкого мясца.

Ветёлу они перешли вброд, перевалили Золотую гряду, где в овражных размывах щедро блестели золотые крупинки, где можно было найти и настоящий самородок, да вот только ни у кого недостало бы глупости убивать время на столь зряшное, никчёмное занятие. Что из этого золота сделаешь? На украшения девчонкам шла сердцевина серебре-ницы, тонкого и редкого дерева, из которой умелый мастер мог сотворить и ожерелье, и браслет, и перстенек. Невольно Буян вспомнил о Нумико, закушенную губу, нелепо и жалко раскинутые ноги. Ой, как стыдно-то, до сих пор стыдно, аж мочи нет. И как потом он, Буян, мучительно краснея и лепеча какие-то жалкие слова, сунул Нумико в руку долго и со тщанием вырезанный из цельного корня серебреницы обруч. Подарить бы такой Ольтее. Это было б дело. Да только такими когтями, как у него, не то что справной резьбы, а и простой деревянной ложки не сработать... Всего, всего лишил его Творитель. Ну ничего, когда-нибудь рассчитаемся.

Правда, чем дальше отходил Буян от клана, тем настойчивее лезли в голову совершенно дурацкие, никчемные, бесполезные и ненужные больше воспоминания. После перенесённой боли память странным образом обострилась; из её глубин поднялось давно забытое, такое, что обычно-то и не помнишь более одной секунды. Глаза Нумико - уже потом, много после того, как всё случилось. Тогда Буян не понимал - ну что в глазах можно увидеть особенного? Глаза - они глаза и есть. Одни побольше, другие поменьше, одни потемнее, другие посветлее. Серые, карие, чёрные, зелёные. И уж никак не мог взять в толк Буян, что значит, “в глазах горит огонь”. Никакого огня там отродясь не бывало, это ж ясно.

А сейчас он вспоминал жаркие, блестящие глаза Нумико и понимал - есть огонь, есть!

Становилось ещё больнее.

И Ольтея это моментом почувствовала.

Почему, зачем, кто придумал называть ламий “нечистью”? Не иначе как снедаемые ревностью девчонки. Как ни старался Буян, никакого вреда от этих созданий он вспомнить так и не смог. Пользы, впрочем, тоже.

- Вспоминаешь? - Её ладошка осторожно коснулась иссечённого морщинами уродливого нароста над правым ухом Буяна. - Её, Нумико?

Великий Дух, откуда она знает?

- Я знаю всё и про всех, - чуть печально склонилась красивая головка. - И всегда мечтала, чтобы такое случилось бы и со мной. Чтобы взяли не силой, а как вот ты Нумико свою.

Буян покраснел. Хорошо, на серой чешуе ничего не видно.

- Я тебе помогу. Доберемся до эльфов, глядишь, ты и снова станешь, как был. А там... Я твою девчонку хаять не стану, им не уподоблюсь. Это только они нас всякими нехорошими словами клянут. Всё будет хорошо, вот увидишь. Всё будет хорошо.

Торговый путь, соединявший западное побережье и Твердиславовы чащобы, тянулся совсем рядом. Чтобы не сбиться, Буян и Ольтея шли, держа дорогу по левую руку. Здесь были земли клана Середы - давнего соседа-соперника. С Мануэловыми Твердиславичи дружили, с Лайком - тоже, клан Петера не отличался общительностью, и потому с ним просто торговали, без приязни или вражды, а вот с Середой вышло так, что два клана затеяли состязание. Во всём. Начиная с девчоночьих нарядов, в коих отправлялись на Ярмарочное поле, и кончая регулярными Учительскими компетициями. Турниры по магии боевой, лечебной, памятной. Счёт, письмо, история деяний Великого Духа в иных мирах. Подобные компетиции регулярно устраивались три раза в год на Ярмарочном поле, собирая всех самых лучших - от Взморья до Гномьих Гор. Так вот именно клан Середы всё время оказывался на пути Твердиславичей к заветным Учительским призам и куда более желанной Учительской же похвале. Ну а соперничество в большом и малом приводило к тому, что при встрече где-нибудь в чаще парни обоих кланов не упускали случая намять друг другу бока.

- Середичи! - бубнил себе под нос Буян (а что ещё оставалось делать! ) - Это на нас всякие напасти, мы их грудью остановим, а тем - хоть бы что!..

Путники не заметили, что дорога уклонилась к северу, огибая отлогий лесистый холм. Неожиданно Буян и Ольтея оказались едва ли не в пятке шагов от обочины. И надо ж было так случиться, что именно сейчас приспичило вылезти на дорогу десятку тех самых Середичей.

Буян замер, не чувствуя Ольтеевой руки, - ламия отчаянно тянула его прочь, что-то горячо шептала на ухо - он не слышал. Люди! Свои! Братья! Хоть и Середичи. Замерев, застыв, совсем забыв, что его отлично видно сквозь негустую поросль, он стоял и смотрел на них, как на самое великое чудо, словно бы ему явился сам Великий Дух во плоти. Конечно, его заметили.

Ольтея, только что изо всех сил дергавшая так и не шелохнувшуюся руку Буяна, всю облитую закаменевшими, сведёнными судорогой мышцами, внезапно всхлипнула и обмякла. Однако не побежала; так и осталась стоять, прижимаясь к серой чешуе.

Заметив опасность, Середичи на дороге действовали четко и грамотно. Буян даже узнал кое-кого - Глиппи, третья по силе Ворожея соперничающего клана, по странной прихоти наголо обритая длинноногая девчонка лет тринадцати, и Мрожек, гибкий, ловкий, один из лучших в округе по борьбе без оружия. Остальных - стайку девчонок и мальчишек лет по одиннадцати-двенадцати - Буян видел впервые.

И тут оказалось, что Творитель не зря терзал свою новую “боевую копию”. Инстинкт намного опередил сознание.

Мир перед глазами Буяна странно и одномоментно изменился. Только что он видел обычную картину - ольха, красноплодка, прямицы, даже ко-пьерост. За ветвями просвет - и там, в просвете, фигурки Середичей. Теперь - все обычные, обыденные предметы вроде стволов, веток, кочек и тому подобного обратились в блёклые серые тени. Чуть отчетливее видны были люди - нежно-розоватые плоские силуэты. Зато магия проявилась как на ладони.

Над головой Глиппи стремительно сгущался, стягиваясь из ничего, ярко-золотистый нимб, и Буян знал, что несколько мгновений спустя этот нимб превратится в поток испепеляющего всё и вся огня, нацеленный в него, Буяна. Мрожек тоже не терял времени - со всех сторон к нему тянулись пламенно-рыжие нити, а руки юноши быстро-быстро творили из них некое подобие боевого фантома. Невольно Буян почувствовал уважение к этому Мрожеку - в клане Твердислава подобное умели только сам вождь да ещё Джейана Неистовая.

Рефлексы оказались быстрее магии.

Глиппи ещё только готовилась, разорвав круг, пустить как из пращи заряд своего яростного пламени в голову отвратной ведунской твари, а Буян уже перекатился через левое плечо, враз оказавшись на самой обочине. Мрожек лихорадочно размахивал руками, но и он опаздывал, безнадежно опаздывал.

Буян уловил чей-то вскрик:

- Да как же мы его-то не учуяли?!

Розовые силуэты задергались, затрепыхались,

холодно блеснули белые росчерки коротких мечей и кинжалов (клан Середы был богатым кланом, мог позволить себе иметь боевое железо чуть ли не на семилетних мальчишек, в то время как Твердисла-вичи обретали заветное оружие, лишь достигнув тринадцатилетия) - белые росчерки совершенно неопасной для него, Буяна, стали. Серой броне - это что камню детская стрела.

“Убей! Убей! Убей! - молотами стучало в голове. - Убей! Они ведь напали первыми! Ты можешь спастись, только если убьёшь их всех! Сам! Не до-жид аясь, пока убьют тебя! ”

Тело действовало само. Ему достаточно было одного лишь неосознанного желания Буяна выжить, несмотря ни на что.

Любое бытие лучше небытия, наверное^ подумал он в тот момент.

Он перекувырнулся вторично - и за его спиной радостным пламенем заполыхал копьерост, в который Глиппи всадила очередной пламенный шар. Кто-го кинулся на Буяна с мечом, помогая себе при этом истошным воплем; меч не мог пробить серой брони, рассчитанной на то, чтобы выдерживать удары магического оружия, но Буян об этом начисто забыл. И отмахнулся - не глядя, тыльной стороной ладони, точно зная, что со своей новой силой он просто отшвырнёт глупца в сторону.

Однако его тело, дар Ведуна-Творителя, как оказалось, имело на сей предмет собственное мнение. Стальные когти сами по себе внезапно вывернулись, их острия оказались нацелены в совершенно иную сторону - и не слишком даже сильный удар Буяна вогнал все пять стальных серпов глубоко в живо набежавшей несчастной жертве.

По серой чешуе быстро-быстро заструилась человеческая алая кровь.

Буян вырвал когти из раны, все ещё не слишком хорошо понимая, что произошло. Почему правую лапу так вдруг стало жечь и что это за золотистое

сияние расползается вокруг его правой же ладони и запястья?

И лишь когда завопили и завизжали девчонки, а розовый силуэт выронил бледную молнию меча и молча повалился наземь, до сознания парня дошло содеянное.

“Великий Дух, я же убил! ”

Это было сухо и информативно. Не более. В горячке схватки не до эмоций. Они приходят много позже и, как правило, ночью, когда никто не мешает совести.

Сделав своё дело, когти тотчас же приняли прежнее положение.

Буян замер, недвижный, парализованный внезапно нахлынувшим ужасом. Умом он понимал, что его сейчас убьют и это будет хорошо; и ужас пришел отнюдь не от осознания близости хонца. Наоборот. Он внезапно испугался, что и теперь, после такого, он опять останется жить.

Третий удар Глиппи попал в цель.

Буян заорал, ничего не видя и не соображая от боли. Казалось, огонь охватил его всего, целиком и без остатка. Он покатился по земле, по сочной траве, покрывавшей обочину, пытаясь сбить, сорвать, загасить это беспощадно пожирающее его пламя, однако боль лишь усиливалась, и внезапно через неё пробилось даже нечто вроде успокоенности - ну вот и всё. Наконец-то.

А потом рядом вдруг возникла Ольтея.

Неведомо, как он понял это. Перед глазами была сплошная тьма пополам с багровыми сполохами. Однако горящей брони внезапно коснулось целительно холодное дуновение, напрочь сметавшее колдовское пламя Глиппи; боль отступала, сознание прояснялось, и теперь уже Буян видел (глаза, по счастью, уцелели) Ольтею, вскинувшую над ним руки в извечном женском жесте защиты, и текущее с её пальцев холодное голубое свечение, стремительно вминавшее в землю последние остатки желтого огня.

А ещё он понял, что следующий удар Глиппи будет направлен уже не в него, чудовищную тварь Ведунов, но в проклятую ламию, которую - не сомневался Буян - девчонка клана Середичей ненавидела куда сильнее, чем даже самое жуткое и кошмарное чудовище из боевого запаса Змеиного Холма.

Истерзанные мышцы сами собой швырнули вперёд тело. Закрыть хотя бы собой!

И вновь сработал инстинкт.

“Лучшая оборона - наступление”. От угрозы один раз ещё можно уклониться - но тогда она настигнет. А можно устранить саму угрозу.

Нырком уйдя от вспыхнувших совсем рядом молний, Буян ударил, но на сей раз уже вполне сознательно. Когти пронзили правое плечо и бок Глиппи, руки-лапы отшвырнули невесомое тело прочь.

Кажется, это послужило сигналом.

Потому что Мрожек наконец-то сподобился сотворить боевого фантома и, прикрывая остальных, вёл его в бой, а трое девчонок, размахивая клинками, с трёх сторон обступали Ольтею.

Не затрещали кусты, не рухнули с корнем вывернутые деревья - безмолвно, беззвучно и оттого ещё более пугающе по обе стороны дороги появлялись уже знакомые Буяну боевые копии Творителя. Одна, две, три... пять... семь... одиннадцать! Ольтея сразу же оказалась за непроницаемым барьером из серых туш, наседавшие на неё девчонки в ужасе порскнули кто куда.

Наверное, для Середичей это было бы правильнее всего - бежать, рассеяться, скрыться, однако они предпочли умереть, сражаясь.

Откуда здесь взялись эти копии, шли ли они по следам Буяна, или тут действительно вмешался всемогущий случай - было уже всё равно.

- Назад! Все назад! - не своим голосом взвыл Буян, замахиваясь на ближайшую к нему серую тварь.

Почему, почему, почему он не заговорил раньше? Какая сила сковала ему гортань, присушила язык к нёбу? Он что, не мог крикнуть Середичам - остановитесь? Или это тоже хитрый фокус Творителя?

Копии проигнорировали как вопль Буяна, так и его самого. Просто шагнули вперёд, навстречу таким красивым и гибельным молниям и пламенным шарам, сверкнули готовые терзать и рвать когти.

Розовые силуэты внезапно вновь стали людьми.

Перекошенное страхом веснушчатое личико, две косички торчат в разные стороны, в руках - бесполезный сейчас меч, с лезвия срывается голубой извивистый огонь, оставляет большое чёрное пятно на груди у серой твари; лапа с когтями взлетает и...

Когти Буяна оказываются быстрее. Он прыгает сзади на бестию Творителя, вонзая стальные крючья ей в глазницы - во всё сразу, и со всей отпущенной ему Творителем силой сворачивает на сторону уродливую башку - столь же уродливую, как и его собственная.

Густая кровь - точь-в-точь такая же, как и у той твари, что убила Ставича и Стойко, - обильно заструилась по когтям, кистям рук-лап, достигла локтей.

Это пьянило сильней, чем самый крепкий майский чай. Казалось, силы твои беспредельны; и вот теперь, теперь ты наконец-то можешь отплатить Творителю за всё, что он с тобой сделал.

Буян уже не помнил, что именно проклинаемый им Творитель сделал его способным душить, рвать и давить “боевые копии” Ведунов, словно поганых жуков-листоедов.

О нет, они отнюдь не собирались умирать просто так, эти самые “копии”. Со всех сторон раздалось яростное шипение, стальные крючья-когти потянулись к отступнику, принятому сперва за “своего”; и, нанося удар, пронзая всей пятернёй глотку очередной твари, Буян вдруг услышал полувсхрип-полустон - последний, предсмертный:

- Мы же пришли помочь тебе...

Он играючи отшвырнул неподъёмное тело.

Только теперь Середичи, похоже, что-то сообразили. Глиппи ударила по ближайшей твари, и пока та, шатаясь, приходила в себя, стряхивая с чешуи последние капли жидкого пламени, Буян расправился с ней без помех.

Это послужило сигналом. Уцелевшие шестеро “копий” быстро и бесшумно развернулись, мгновенно исчезнув в чаще.

Кровавый туман развеивался. К Буяну возвращалось нормальное зрение, и, как только очистились взоры, он спохватился:

“А что же с Ольтеей?! ”

У самых ног (а точнее, возле самых лап) лежало мертвое тело того самого бедняги, что напоролся на когти Буяна в самом начале схватки, однако о нём юноша не думал. Ольтея! Где Ольтея?

Кажется, Глиппи, самая смелая из всех, что-то у него спросила, предусмотрительно отскочив подальше.

: Я здесь:, - тихонько прозвучал знакомый голосок.

Ольтея отозвалась - однако услыхал её не только Буян.

- Ламия! - взвизгнул кто-то из девчонок Сере-дичей.

- Где, где?! - хором загалдели остальные, уже готовые броситься в погоню, настигнуть, повалить, привязать к первой попавшейся лесине и... Какой у них, у Середичей, обычай? Живьем сжигать? Или в яму закапывать?

Очевидно, девчонки во главе с Глиппи решили, что пришедшая им на помощь тварь не станет вмешиваться в их “забавы” с ламией.

Буян ринулся наперерез, и преследователи разом приостановились.

- Назад! - рявкнул было парень, однако вместо членораздельной речи из горла вырвался какой-то хриплый, бешеный рёв. Впрочем, он подействовал не хуже.

- Рассыпаться! - мгновенно оценил положение Мрожек.

Само собой, за ними Буян не погнался. Ольтею он нашел сжавшейся в комочек, притаившейся в какой-то ямке между мшистыми кочками. Щёки у неё были мокрые.

- Зачем, зачем, зачем ты напал на наших? - тотчас напустилась ламия на Буяна. - Что они тебе сделали?

- Как - что? - поразился Буян. - Такая вот... шестирукая... тварь убила Ставича и Стойко! Я отомстил.

- Да какое теперь тебе до них дело! До этих людей! Они вон сами пытались тебя убить! И убили бы, не вызови я подмогу!..

- К-как? Что?

- А вот так! - утирая слезы, зло передразнила его ламия. - Тебе было не справиться. Эта стерва сожгла бы тебя...

- Но Творитель же сказал, что...

- Людская магия жжёт тебя сильнее, чем любую иную копию, потому что ты сам веришь в это, - негромко сказала Ольтея. - Вбил себе в голову, что виноват.

- А разве нет?

- Ну, конечно же, нет, глупенький! Уж сколько раз мы об этом говорили.

И вновь мягкая ладошка, ставшая вдруг отчего-то такой приятно-прохладной, гладила обожжённую, окровавленную серую чешую.

- Не делай так больше, ладно?

- Но...

- Не думай о них. Думай о себе. И обо мне. Хорошо? Что я буду делать, если тебя убьют? “Ну вот, опять начинает плакать”.

- Ладно, - с хрипотцой протянул Буян. - Ладно. Увидим. А теперь пошли, что ли? Нам ведь ещё топать и топать.

Изо всех оставшихся сил он заставлял себя не думать об убитом им мальчишке из клана Середи-чей, мальчишке, чьего имени он так и не узнал.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒