Никтополис 1 страница

http: //ficbook. net/readfic/3917836

Автор: Mr Abomination (http: //ficbook. net/authors/183)
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: Отрис, Шон
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Фантастика, PWP
Предупреждения: Нецензурная лексика
Размер: Миди, 35 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
В мире, где любое прикосновение считается моветоном, я хочу прикасаться к тебе… Постоянно.

Что следует знать в первую очередь, если ты решился выйти из дома на улицу? Верно — прогноз погоды. По крайней мере, раньше люди называли это именно так. Теперь понятие «погода» утратило первостепенный смысл. Но при этом «прогноз» приобрело куда более важно значение, чем придавали ему люди прошлого.
— Сегодня в воздухе наблюдается высокая концентрация сероводорода. Советуем вам не выходить из квартир без фильтра марки «В»! — на большом черно-белом экране мелькала девушка в панорамной маске, респираторе и пышном, почти кукольном платье, усыпанном белыми бусинами. – Особые модники могут так же использовать фильтры марки «С», — в руках она держала два на первый взгляд абсолютно одинаковых респиратора, но любой, кто смотрел утреннюю программу, а смотрели ее абсолютно все, прекрасно знал, в чем разница.
Один-три-семь меланхолично стащил с полки, на которой выстроились в ряд респираторы всевозможных марок, необходимый. Натянул его на лицо вслед за панорамной маской, накинул на голову тяжелый капюшон черной куртки и лишь затем позволил себе выйти в герметичный коридор и нажать на кнопку выхода.
«Будьте добры, проверьте, надели ли вы средства защиты дыхательных путей? » — послышался электронный голос.
— Проверил.
«Вы подтверждаете, что средства защиты включены и работоспособны? »
— Подтверждаю.
«Пожалуйста, отойдите от двери на один шаг. Разгерметизация может сопровождаться небольшим изменением давления…»
— Знаю-знаю, выпустите меня уже, — раздраженно проворчал парень. Не то чтобы он так жаждал поскорее попасть на работу, но и дома оставаться не хотелось от слова совсем. В последнее время парень все чаще замечал за собой, что его угнетает окружающая обстановка. Стены будто бы давили на Один-три-семь со всех сторон. Он чувствовал себя замурованным в ящик недотепой, у которого стремительно заканчивался кислород. Только вместо ящика был город. Целый подземный город.
Наконец, дверь его жилища с шипением отодвинулась вбок, давая Один-три-семь возможность выбраться наружу. Если это, конечно, можно было так назвать. Ведь не зависимо от того, находился он внутри комнаты или же внутри города, стены все равно окружали его со всех сторон. Не кирпичные, так каменные.
«Интересно, как это — жить под безграничными небесами…» — парень задавался этим вопросом с самого детства, с тех самых пор, как в руки ему попала одна из тех бесполезных книг, что рассказывали о былой поверхности и, как утверждало общество, не несли никакой ценности людям нового поколения. Голубое небо, белые облака, черный небосвод, блестящие звезды. Все это звучало не хуже фантастического рассказа. Быть может, текст в бесполезной книге им и являлся? Быть может, мира с высокими небесами никогда не существовало? Но Один-три-семь так хотелось верить, что было что-то еще, кроме каменных стен и низкого, давящего потолка, на который натыкался взгляд любого жителя города.
— Доброе утро, — раздалось сухое приветствие со стороны соседа, дверь в комнату которого размещалась по правую руку от парня. Она была такая же, как дверь Один-три-семь, такая же, как сотни других дверей, выстроенных в шеренге бесконечного жилого комплекса, спиралью заполнявшего собой всю территорию города.
— Доброе, — кивнул Один-три-семь, внимательно рассматривая темно-синий респиратор и панорамную маску с голубым отливом, в которые по обыкновению облачился сосед. Когда-то людей описывали по цвету волос и глаз. Теперь их заменяли маски и фильтры. Потому что волосы редко проглядывали за накинутыми на голову кепками, капюшонами или шапками, а если и виднелась пара прядей, то казались они бесцветными или грязными. Глаза в вечном полумраке и за разноцветными стеклами масок разглядеть было почти невозможно, да никто и не старался. Цвет респиратора и маски — этого было более чем достаточно. Для большинства. Один-три-семь отличался от основной массы жителей города (по крайней мере, ему так казалось). Потому что в парне все еще жило Любопытство. Горожане же давно позабыли, что такое Хотеть что-то узнать. Они поднимались каждое утро на работу, возвращались каждый вечер домой. Разговаривали мало. В гости друг к другу не ходили, хотя в бесполезных книжках постоянно описывались дружеские посиделки людей старых поколений. Раньше люди любили проводить время с себе подобными. Самых близки даже именовали друзьями. Друзьями. Посиделки. Когда же все изменилось? И почему?
«Надо бы раздобыть еще книг! Вдруг я смогу найти в них ответы на мучающие меня вопросы? » — подумал Один-три-семь, невероятно приободряясь при одной только мысли о посещении бесполезной свалки бесполезных книг, что находилась в одной из северных пещер. На самом деле, ходить туда запрещалось — слишком опасно, но парня это никогда не останавливало. Ему хотелось знать. Неважно, что.
«Но только после работы…» — поспешил одернуть себя Один-три-семь, вставая на синюю эскалаторную дорожку, которая отвозила всех жителей города еще глубже под землю, где проводились работы самого разного рода. Там были и теплицы для выращивания еды, и место под пастбище животных — все это отдельные герметичные огромные комнаты, в которые пропускали лишь избранных. Когда Один-три-семь исполнилось двенадцать, он, как и любой другой горожанин, прошел специальную идентификацию на распределение по профессии. Ему очень хотелось в такую вот теплицу. На такое вот пастбище. Но его отправили к городскому фильтру. Тогда разбилась первая, но не последняя мечта паренька. Говорили, что там, где выращивали пищу, воздух был настолько чистый, что от него даже не першило в горле, настолько вкусный, что во рту появлялся сладковатый привкус. Не сравнить с воздухом, который подавался в герметичные комнаты. И уж тем более отличался он от того, чем заполняли улицы города. Конечно, работа с городским фильтром так же являлась важной, ведь именно там велось регулирование и распределение кислорода по всему городу, но Один-три-семь не мог отделаться от ощущения, что хотел он совсем не этого. Впрочем… Здесь никого не интересовали личные желания отдельной рабочей единицы, как обычно называли жителей города электронные голоса, контролировавшие почти каждое действие людей. И Один-три-семь едва ли мог возразить этому.
«Когда-то у людей было небо. А еще у них были имена, а не номера. И они сами решали, что делать дальше и как лучше жить. Быть может, конечно, книги врут. Быть может, этого никогда не было, но все же…»
— Эй, рабочий, пошевеливайся!
Из грез Один-три-семь вырвал грубый голос. Это страж навис над ним, смотря на парня неприязненно сквозь прозрачное стекло маски.
— Ты образовываешь затор, — указал он на столпившихся людей, которые не могли пройти дальше, так как Один-три-семь остановился у края эскалатора и загородил выход. Конечно, любой из жителей города мог бы просто оттолкнуть парня, убирая его со своего пути. В крайнем случае, постучать его по плечу или потрясти за руку, дабы вернуть парнишку с небес на землю. Вот только прикосновение к другому человеку считалось в их городе страшным моветоном. Не запретом, не строгим правилом, но дурным тоном. Каждый знал, что прикосновение к себе подобному — действие грязное, противное, отвратительное и вредное. Даже сквозь ткань, даже если на руках твоих перчатки, прикасаться к человеку считалось моральным табу.
— Уйди с дороги, — холодно выговорил страж. Динамики в его респираторе делали и без того грубый голос совсем неживым и неприятным. Один-три-семь мгновенно подчинился и поспешил дальше к своему рабочему блоку, параллельно вылавливая взглядом и других стражей, что стояли по всему периметру нижнего этажа города и следили за каждым работником. Ходили слухи, что стражи были из старого поколения, рожденного под небесами. Того поколения, которое построило этот город. Большинство представителей старого поколения конечно же давно покинули этот мир, но стражи были особенными. Высокие, широкоплечие, они походили на солдат. По крайней мере, в бесполезных книгах не раз упоминались люди, которые так назывались — сильные, выносливые, с определенными навыками и талантами. Кроме того, поговаривали, будто бы стражи не были подвержены старению. Все то время, пока существовал город, а ему было без малого двадцать лет, чуть меньше, чем Один-три-семь, стражи всегда охраняли его, и не менялись ни их тела, ни глаза, что пристально наблюдали за каждым работником. Но все это были лишь чахлые сплетни, ведь из-за маски, респиратора и формы нельзя было определить ни сколько человеку лет, ни кем он является.
«Не забудьте взять витаминную капсулу и применить ее сразу после пересечения пункта перехода! » — проговорил электронный голос, предупреждая всех, кто шел к городскому фильтру, о том, что и без того въелось в голову. Газовую капсулу следовало принимать утром сразу после пробуждения, на работе, в начале и в конце рабочего дня, и перед сном. Это были небольшие круглые емкости, которые можно было ввинтить в респиратор вместо одного из очищающих фильтров. Газ в капсуле смешивался с воздухом и, как утверждалось, питал организм витаминами. Но что-то во всем этом Один-три-семь не нравилось, только вот что именно, он пока не понимал.
— Поторапливайся! — еще один страж уже на территории городского фильтра привел Один-три-семь в чувства, вновь задумавшегося о своем.
«Да-да, стоит сосредоточиться на работе! » — подумал парнишка, отгоняя лишние мысли. Еще не хватало, чтобы его признали безумным и заперли в лазарете. Обо всем об этом можно было подумать и позже, дома, в полной безопасности и втайне от посторонних глаз.

****
Большинство стражей стояли на постах на нижнем уровне города, там, где проводились все важные работы. На верхнем же уровне, в бесконечной спирали высотного здания с чередой одинаковых дверей, они встречались крайне редко. А на границе между городом и пещерами, ведущими Бог знает куда, их не наблюдалось вовсе. Да, в пещерах было не безопасно, но никто не держал людей в городе и не стремился их в нем замуровать. Ты мог идти на все четыре стороны, но единственное, что ждало тебя впереди — смерть. По крайней мере, смельчаки, жаждущие приключений, либо возвращались из пещер через пару дней, не найдя выхода на поверхность и до смерти перепуганные пещерными монстрами, либо не возвращались вовсе.
Один-три-семь, будучи любознательным, тоже мечтал когда-нибудь преодолеть этот путь, но будучи слишком трусливым, не решался сделать этого. Он несколько раз покидал город, забросив на плечи рюкзак со сменными фильтрами для респиратора, запасом еды и парой любимых книг, но неизменно возвращался через день или два, как и любой другой на его месте. То, что творилось внутри пещер, он не мог описать словами. Скорее всего, виною всему была концентрация разных газов, от которых не защищала даже маска, или перепады давления, да что угодно, любая причина. Одно Один-три-семь мог утверждать с уверенностью: увиденное им за пределами города — чистой воды ужасающие галлюцинации, потому что поверить в реальность такого кошмара ему не хватало ни сил, ни духа.
Именно в одну из таких вылазок Один-три-семь и наткнулся на свалку бесполезных книг. Они стали его новым способом бегства от безликого города.
На всякий случай, осмотревшись и убедившись, что никому нет до него дела, Один-три-семь нырнул в знакомый тоннель, а через него попал в небольшой пещерный карман, от и до заваленный книгами. Парень включил фонарик, дабы разглядеть утопающие в полумраке стопки книг, и прошелся лучом света по сгнивающим горам. Интересно, какую книгу ему стоит взять на этот раз?
Книги не были разложены по какому-то определенному принципу. Судя по всему, их свезли в эту пещеру с помощью эскалаторов или грузовиков. И все равно Один-три-семь не мог отделаться от ощущения, что чем лучше была запрятана книга, тем более интересную информацию она хранила на своих страницах. Именно поэтому, вместо того, чтобы взять одну из книг, что валялись у ног парня, он полез на книжную гору к верхушке, уверенный, что там обязательно найдет что-то стоящее. Парень уже добрался почти до самого верха, когда взгляд его зацепился за толстый золоченный корешок весьма внушительного тома. Один-три-семь, недолго думая, вцепился в него пальцами и постарался выудить книгу из-под других, но у него ничего не вышло. Том не сдвинулся с места. Прилагать слишком много усилий в таком деле было чревато, потому что грозило опасным книгопадом. Один-три-семь уже несколько раз попадал под небольшие лавины, и каждый раз до ужаса пугался:, а вдруг одна из книг пробьет маску, а вдруг его завалит настолько, что он не сможет выбраться, а вдруг кто-то услышит, как он ходит по свалке бесполезных книг, решит, что он спятил, и бросит его в лазарет?!
С таким настроем лучше бы сидеть дома и вообще носа не выказывать, но этот вариант Один-три-семь так же не нравился. Отложив фонарь в сторону, парень схватился за край книги двумя руками и потянул ее на себя что есть мочи. Как бы ни пугали его лавины, интерес в данном случае преобладал. Еще пару мгновений казалось, что нет ни единого шанса вытащить желаемое, но затем книга начала поддаваться. Один-три-семь медленно и очень аккуратно вытянул ее из общей кучи и в промежуток, который она занимала, посыпались книги, что были навалены сверху. Сперва парень решил, что ему повезло и книгопада не будет. Но он ошибался. Книги сверху стремительно полетели вниз, но не в сторону, где стоял Один-три-семь, а в противоположную. Грохот от падения тяжелых томов сопроводился чьими-то недовольными возгласами.
«Человек? Есть еще кто-то, кто знает об этом места? » — удивился Один-три-семь, забираясь чуть выше и пытаясь разглядеть, что происходит по ту сторону книжной горы.
— Чертовы книги! — новое ругательство донеслось до ушей парня совсем рядом, и только теперь в полумраке Один-три-семь разглядел высокую фигуру. Судя по форме и телосложению, это был один из стражей.
«Неужели он пришел за мной?! » — охнул парень, мгновенно выключая тусклый фонарик и украдкой наблюдая из-за книг за незнакомцем. Стражник вел себя странно. Отличался от себе подобных, более сдержанных, строгих и будто бы вообще не умеющих проявлять какие-либо эмоции воинов. Страж без особых проблем вылез из-под книжного завала и с хрустом размял пострадавшую спину, а затем уставился в сторону, где прятался Один-три-семь. Кроме телосложения и формы, стражи от обычных горожан отличались еще и респираторами. Если у жителей города это были стандартные респираторы с изолирующей полумаской на глазах и двумя противогазовыми фильтрами, что располагались по бокам чуть ниже рта, то у стражей это были маски на все лицо с одним мощным фильтром спереди. Кроме того, так как в городе почти отсутствовали цвета (Это касалось всего, начиная от одежды, заканчивая безликими тоннелями и коридорами. Цвета была лишена даже пища — дневной паек, выдававшийся три раза в день. ), людям приходилось ходить одной сплошной серо-черной массой. Нравилось ли им это? Не всем. Особенно активные индивиды пару лет назад ввели в моду светодиоды. Подсветка стала важной частью жизни города. Ею украшали все, что ни попади, но в первую очередь фильтры. Цвета можно было выбрать абсолютно любые, кроме красного. Лишь у стражей их черные респираторы подсвечивались красным узором в виде трех волнистых линий, выходящих из одной точки. Этот знак чем-то напоминал вентилятор с изогнутыми лопастями. Он значился не только на фильтре, но и на повязках, что красовались на бицепсах каждого стража — они так же были оснащены светодиодами. В таком виде, вкупе с черными военными кепками с рубленными козырьками и длинными тяжелыми плащами до колен, стражи выглядели еще более мощно и пугающе.
У Один-Три-семь фильтры респиратора подсвечивались желтыми треугольниками. Любил он этот цвет. Считал его теплым и чувствовал странные ассоциации с небесным светилом, о котором читал в бесполезных книгах. По крайней мере, там, на картинках, Солнце рисовали желтым. Искусственное освещение — десятки огромных ламп, вмурованных в каменный потолок излучали холодный голубоватый свет. Они позволяли городу находиться в вечном полумраке, а не в кромешной темноте. Их создатели даже не пытались сымитировать солнце с его теплыми лучами и мягким светом, что однозначно печалило.
Однажды Один-три-семь посчастливилось случайно разглядеть свое отражение в панорамной маске, и к своему удивлению парень заметил, что глаза у него тоже желтые. Конечно не такие яркие, как светящиеся лампочки, куда более светлые и больше похожие по цвету на глину, чем на солнце, и тем не менее! После такого открытия парень окончательно решил записать желтый цвет в свои любимые.
Дабы тусклый жёлтый свет его респиратора не заметил страж, Один-три-семь уткнулся в стопку книг, чувствуя, как его сердце выбивает бешеные ритмы.
«Только бы на заметил! Только бы не нашел! »
Страж и не пытался искать. Оглядевшись по сторонам, он поднял с пола раскрытую книгу, уселся на импровизированную табуретку из книг и продолжил чтение, подсвечивая бумагу красным светом фильтра. Видимо этим же страж занимался и до книжного обвала.
«Он что же… Читает?! Эти книги?! Быть такого не может! » — стражи, как никто другой, пропагандировали отречение от книг и концентрацию внимания на своей работе. Так почему же этот странный тип читал книгу?
Один-три-семь хотел знать ответ на этот вопрос, но не настолько, чтобы решиться подойти к незнакомцу и спросить его об этом напрямую. Так парень и ушел, неуклюже пряча толстенную книгу — свою добычу — под кожаной курткой.

****
Находка Один-три-семь оказалась непохожей ни на одну предыдущую принесенную им в дом книгу. И различия наблюдались не столько в обложке и размерах, сколько в содержании. В ней, в отличие от других рукописей, страницы пестрили странными рисунками, а тексты казались сложными и непонятными.
«Так много незнакомых слов! » — поражался парень, перелистывая страницу за страницей, вчитываясь в содержания, но искренне не понимая, о чем ведется речь. Единственное, что оставалось очевидным — эта книга была о прикосновениях. Изображенные на ее страницах человечки постоянно касались друг друга. И не только руками. В ход, как бы странно и пугающе это не звучало, шли даже губы, что казалось Один-три-семь немыслимым.
«Так вот как выглядят обнаженные тела? Точнее, выглядели раньше…» — поражался парень, на самом деле очень смутно представляя, как же голые люди выглядят теперь. Увидеть кого-то голышом не позволяли моральные нормы. Увидеть себя было невозможно, так как в городе отсутствовали зеркала. Один-три-семь не раз натыкался на упоминание о стекле, без искажений отражающем любую поверхность. Раньше такие вещи постоянно использовали в быту. Люди смотрелись в эти штуки постоянно! По несколько раз на дню! Теперь же из предметов с зеркальной поверхностью были разве что маски. Но в них все выглядело расплывающимся и нечетким из-за тонкого слоя зернистой пыли, что со временем въедалась в стекло и уже не оттиралась. Конечно, маску можно было заменить, но надолго бы ее все равно не хватило — слишком суровые условия ждали их на улицах города. К тому же заменять маску лишь для того, чтобы полюбоваться в нее на себя, решился бы только истинный безумец или отъявленный авантюрист. Мало того, что замена считалась дорогим удовольствием, так еще и опасным. С каждым годом в производстве масок появлялось все больше брака. После нескольких весьма неудачных партий люди, вышедшие в своих обновках на улицы города, падали замертво быстрее, чем понимали, что что-то не так. Ядовитые пары, проникшие сквозь некачественную защиту, убивали моментально.
В общем, глядеться в маску не получалось. Оставались еще детали на работе, в некоторых из которых можно было рассмотреть свое отражение, но там не было возможности снять респиратор и взглянуть на свое лицо. Что уж говорить о полном обнажении.
«Если подумать, в последний раз я видел себя голым… Года четыре назад» — прикинул Один-три-семь. Действительно. Даже без зеркала у людей была возможность пусть и не полностью, но рассмотреть себя, раздевшись. Вот только нужда в этом давно отпала. Под верхней одеждой каждый житель города носил водолазку и гамаши. Их не снимали даже при посещении очищающей камеры, так как дезинфицирующий газ, которым они заполнялись, очищал одновременно и тело, и одежду. Это было очень удобно.
— Хм… — парень поднялся с кровати и воззрился на свою руку так, будто впервые ее увидел. Прикосновение к другому человеку. Пусть и считается это гадким, но разве есть большая разница между тем, прикасаешься ли ты к кому-то другому или к себе самому?
Левой рукой Один-три-семь провел по ладони правой. Кожа оказалась холодной, немного шершавой, скорее всего из-за тяжелой работы, но неприятных ощущений прикосновение не вызвало.
«А что, если попробовать потрогать себя там, где указано в этой книге?! » — любопытный парень сперва коснулся шеи и едва вздрогнул, ощутив собственные холодные пальцы. Он медленно провел ими по скуле до подбородка, а затем едва коснулся пальцами губ. Ничего особенного, и все равно казалось необычным. Один-три-семь решил не останавливаться на достигнутом. Он стянул с себя футболку, а за ней, чуть помедлив, и облегающую нижнюю водолазку, что закрывала его грудь, торс и руки до самых запястий. Избавившись отнее, парень почувствовал себя не в своей тарелке. Будто снял с себя верхнюю кожу. Слишком непривычно. Поддавшись эмоциям, он тут же начал судорожно натягивать водолазку обратно на себя, но на середине процесса остановился. Любопытство победило страх перед непознанным. Водолазка таки оказалась на кровати, а Один-три-семь вновь вгляделся в картинки книги. На одной из них мужчина прикасался, видимо, к оголённой груди женщины. Один-три-семь никогда не видел обнаженной женщины. Ровно, как и мужчины. Но если с парнями он иногда хотя бы перебрасывался парой ничего незначащих фраз, то с девушками лишь встречался взглядами сквозь стекла масок. Он никогда не интересовался ими, и ни одна девушка не интересовалась им. Все потому что с самого детства им внушали, что общаться двум полам друг с другом нет смысла. Странно. В этой книге мужчины и женщины явно не только общались, но еще и трогали друг друга. И им это нравилось. Так вот каким был мир под небесами? Таинственный, сказочный и такой непонятный!
Рисованный мужчина припал к коричневой сфере на груди женщины губами. Интересно, зачем он это сделал? Это такой вид общения? Или особенный ритуал?
Любопытный Один-три-семь взглянул на свой торс сверху вниз и к немалому удивлению обнаружил, что и у него имеются подобные сферы.
— Сос… Ки… — по слогам прочитал Один-три-семь и уставился на свои соски. Их точно можно трогать? Выглядят странно. Как большие родимые пятна. Или прыщи.
Один-три-семь осторожно коснулся кончиком пальца левого соска и ничего не почувствовал. Он слегка надавил на него и неприятное тревожное ощущение, появившиеся после снятия водолазки, лишь усилилось.
«Я делаю что-то не так? — подумал парень, не понимая, в чем его ошибка. — Быть может попробовать ртом? Языком? » — мысль показалась Один-три-семь вполне дельной, вот только реализовать задуманное не вышло. Как бы парень не силился дотянуться языком до соска, у него так ничего и не вышло.
«Эта книга действительно бесполезна! » — раздраженно подумал Один-три-семь, откидывая от себя том, натягивая водолазку и забираясь в кровать.
«Прикасаться друг к другу. Бред какой-то. Да еще и без водолазок! Кошмар! Ртом…»
В ту ночь Один-три-семь еще долго не мог заснуть. Как бы он ни пытался выкинуть из головы образы из книги, они не давали ему покоя.
«Я должен узнать…» — наконец, пришел к единственному верному решению парень и лишь затем уснул.

****
Подойти к стражу Один-три-семь решился далеко не сразу. Первые пару недель после работы он постоянно заглядывал на книжную свалку, прятался за одной из куч и выжидал. Как оказалось, страж приходил к бесполезным книгам раз в два-три дня, садился на одно и то же местечко, которое он себе соорудил из книг, и что-нибудь читал. Каждый раз новое. Он никогда не уносил книги с собой и никогда не оставлял томики в сокровенном месте, чтобы к ним вернуться. Будто бы ему было все равно, что читать.
«Странный…» — думал Один-три-семь, в очередной раз провожая взглядом спину стража и вновь сокрушаясь из-за того, что так и не смог подойти к нему.
«А вдруг это уловка? — думал он. — Может быть, таким образом, они вылавливают любопытных? И затем отправляют их в лазарет на перевоспитание? »
На самом деле Один-три-семь не имел понятия, что такое Лазарет. По сути, это было лишь страшное слово, но что за ним крылось, парень не знал. Лишь помнил, как в один вечер в это место забрали его соседа. Стражи зашли в его комнату и усыпили парня, а затем вытащили наружу, будто мешок картошки. А на следующее утро туда уже заселили другого человека. Один-три-семь никогда особо с соседом не общался, но парня напугало его внезапное исчезновение. Был человек. И нет человека. Тогда-то стражи и сообщили, что паренька поместили в лазарет. Якобы, он был болен. И ведь действительно за неделю до этого случая с соседом начали происходить странности. Один-три-семь через стенку слышал его то ли всхлипы, то ли крики. На самом деле он не мог интерпретировать то, что слышал, потому что до того ни один человек перед ним таких звуков не издавал.
«Но я не могу оставаться в неведенье! — подумал Один-три-семь, в очередной раз прячась за книжными стопками. — Мне надо знать, что это за странные картинки и странные книги! »
Сегодня парень был настроен решительней обычного. Он сам не понимал, почему ему так все это важно, но был намерен довести дело до конца.
Уже знакомый страж в черном плаще, кепке и респираторе с красной подсветкой медленно вошел на книжную свалку и направился к своему излюбленному месту. Один-три-семь осторожно двинулся в ту же сторону, стараясь не производить лишних звуков. Правда выходило у него ровно противоположное: чем тише он пытался идти, тем меньше ему это удавалось. Сперва он задел одну из книг, что с глухим стуком шлепнулась на каменистый пол, прогрохотав на всю пещеру. Запаниковав, Один-три-семь кинулся было к убежищу из книг, но споткнулся и растянулся на полу, удвоив грохот, отразившийся от стен пещеры.
«Ну все, мне конец! » — пронеслось у него в голове. Он настолько испугался, что так и остался лежать на книгах, дожидаясь расплаты за свои действия. Парень ждал минуту. Другую. Расплата не приходила. Тогда Один-три-семь медленно поднялся на ноги и осторожно взглянул из-за книг на стража. Тот как обычно сидел на своем месте, уткнувшись в книгу. Он слышал звук падения. Не мог не слышать. Но просто проигнорировал его.
«Значит, ловить он меня не собирается? — вздохнул Один-три-семь с облегчением. — Что ж…»
Парень набрал в легкие побольше воздуха и медленно выбрался из своего укрытия. Страж не оглянулся. Тогда Один-три-семь подошел к нему ближе. Реакции не последовало.
— Эм… Извините, — тихо выговорил парнишка, привлекая к себе внимание. Страж в ответ на тихое обращение подскочил на месте, выронил книгу и недоуменно уставился на нежданного гостя.
— Твою-то мать, — тихо выругался мужчина, схватившись за плащ в районе грудной клетки, — как же ты меня напугал!
— Но… Я подходил к вам достаточно громко, — вяло выговорил Один-три-семь.
— Громко или тихо, какая разница. Я же читал. Я был в другом мире, — раздраженно фыркнул страж, явно недовольный тем фактом, что его прервали.
— В другом мире, — пробормотал Один-три-семь. — Наверное, здорово.
— Наверное, — под маской этого было не видно, но парень почему-то был уверен, что страж хмурится.
— Мне все равно, зачем ты пришел сюда: читать, поджигать книги или пытаться выбраться на поверхность. Делай, что хочешь, главное не мешай мне, — проговорив это, высокая фигура поудобнее расположилась в книжном «гнезде» и уже было углубилась в чтение, но Один-три-семь не собирался отставать от стража так просто, особенно узнав, что ему ничего за это не будет.
— Я… Мне… Меня зовут Один-три-семь, — смущенно выговорил парень. — А тебя? Как тебя зовут?
— Это важно?
— Мне же надо знать, как к тебе обращаться.
— Не надо.
— Не надо знать?
— Не надо обращаться.
— Но почему? — удивился Один-три-семь. — Большинство жителей нашего города книг не читают. Если подумать, вообще никто ничего не читает кроме, разве что, рабочих брошюрок, да бегущей строки на экране телевизора. Я был так удивлен и… И так рад, когда увидел тебя!
— Нечему тут радоваться, — грубо отмахнулся страж.
— Но… Пожалуйста, поговори со мной, — страж никак не отреагировал на просьбу паренька. — Хорошо, я сяду рядом и буду ждать, пока ты не обратишь на меня внимания, — вздохнул Один-три-семь, усаживаясь напротив стража.
— Делай, что хочешь, — пожал мужчина плечами и вновь уткнулся в книгу. Наверняка он думал, что настойчивый паренек бросается пустыми угрозами и через пару минут не выдержит и уйдет. Но он не на того напал. Парнишка оказался упорный. И его до безумия будоражила мысль о том, что он говорил со стражем. Более того, еще никогда ни в едином диалоги с кем-либо он не ощущал столько эмоций. Пусть в данном случае эмоции стража можно было назвать элементарным раздражением, вот только… Один-три-семь впервые сталкивался с ним и был в полнейшем восторге. Поэтому он не собирался уходить ни через минуту, ни через час.

****
— Опять ты? — страж почти застонал в голос, увидев Один-три-семь у своего книжного «убежища». Парень ходил за мужчиной уже третью неделю, не давая ему покоя.
— Здравствуй, — произнес он, привычно махнув рукой. — Что будешь читать на этот раз?
— Это, — стражу явно не хотелось говорить, но вопросы, связанные с книгами, игнорировать он не умел, и Один-три-семь, поняв это, бессовестно пользовался сим фактом.
— А что это за книга?
— Детектив.
— Детектив… — повторил Один-три-семь. — А что такое «детектив»?
— Жанр.
— А что такое жанр?
— Совокупность содержательных особенностей произведения, если выражаться кратко.
— Совокупность? — удивленно повторил Один-три-семь. — Содержательных? Произведений? Что это? — эти слова были Один-три-семь незнакомы.
— Ничего важного, — лишь отмахнулся страж.
— Почему же? Для меня это очень важно! — встрепенулся парнишка.
— Но почему? — впервые за три недели страж задал вопрос Один-три-семь, а не наоборот. — Почему для тебя это важно? Это никак не связано с твоей работой. А разве ты рожден не для этого? Быть частью чего-то большого, винтиком, выполняющим определенные функции?
— Но… Но в книгах говорится совсем о другом, — встрепенулся Один-три-семь.
— Поэтому они и стали бесполезными, — с горечью в голосе произнес страж. — Они учат тому, что не подходит нашему миру.
— А что же ему в таком случае подходит?
— Ничего не подходит. Это книги о людях. Но мы не люди. Это книги о городах. Но то, где мы живем, не город. Это книги о мечтах, о надеждах, о будущем. Но у нас нет ни первого, ни второго, ни третьего. Мы никто. И живем в Никтополесе.
— В Никтополе… — повторил Один-три-семь.
— Верно. Никтополис. Город, в котором живут никтопольцы. Город без названия. Жители без имен. Лишь череда цифр. Не правда ли, Один-три-семь? — голос стража немного изменился, отчего парень понял, что тот улыбается. Или даже скорее ухмыляется.
— Но почему так вышло? — осторожно поинтересовался парнишка. — Как мы пришли к такому? — развел он руками.
— Эта информация еще более бесполезна, чем книги у тебя под ногами.
— Пусть так, но я хочу знать, — настаивал Один-три-семь.
— Может и хочешь, вот только узнав всю правду, ты об этом горько пожалеешь, — с этими словами страж отложил книгу, поднялся на ноги и направился к выходу.
— Уже уходишь? — встрепенулся Один-три-семь.
— И больше не вернусь, пока ты не перестанешь меня преследовать.

12 3 4 Следующая ⇒