ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ. КАРТИНА ПЕРВАЯ

⇐ ПредыдущаяСтр 8 из 18Следующая ⇒

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

У сэра Питера Тизл.

Входят сэр Питер Тизл, сэр Оливер Сэрфес и Раули.

Сэр Питер Тизл. Ну хорошо, сперва поговорим с этим малым, а за вино

примемся потом. Так что же вы, собственно, затеваете, любезный Раули? Я не

понимаю, в чем тут соль.

Раули. Видите ли, сэр, этот мистер Стенли, о котором я говорил,

приходится им близким родственником по матери. Он был коммерсантом в

Дэблине, но разорился в силу ряда несчастных обстоятельств. Он обратился с

письмами к мистеру Сэрфесу и к Чарльзу. От первого он ничего не получил,

кроме уклончивых обещаний помочь ему в будущем, тогда как Чарльз, хоть и сам

разоренный, сделал для него все, что было в его силах. И сейчас он опять

старается занять где-нибудь денег, часть которых, я знаю, он при всей своей

нужде назначает для бедного Стенли.

Сэр Оливер Сэрфес. О, это сын моего брата!

Сэр Питер Тизл. Хорошо, но как же думает сэр Оливер...

Раули. Видите ли, сэр, я хочу известить Чарльза и его брата, что Стенли

получил разрешение обратиться к своим друзьям лично, и так как ни тот, ни

другой в лицо его никогда не видели, то пусть сэр Оливер выдаст себя за

него, и у нас будет великолепный случай судить хотя бы о степени их доброты.

И поверьте мне, сэр, в младшем брате вы найдете человека, который даже среди

безумств и мотовства сохранил, как говорит наш бессмертный поэт, " слезу для

жалости и руку, открытую, как день, для состраданья".

Сэр Питер Тизл. Что толку в открытой руке или даже кошельке, когда в

них ничего не осталось? Ну что ж, произведите опыт, если вам угодно. Но где

же этот человек, которого вы хотели показать сэру Оливеру в связи с делами

Чарльза?

Раули. Внизу, и ждет его распоряжений. Он лучше всякого другого может

его осведомить. Это, сэр Оливер, почтенный еврей, который, надо отдать ему

справедливость, сделал все, что было в его силах, чтобы умерить

расточительность вашего племянника.

Сэр Питер Тизл. Так будьте добры его позвать.

Раули (слуге). Попросите мистера Мозеса сюда.

Сэр Питер Тизл. Но почему вы думаете, что он будет говорить вам правду?

Раули. О, я убедил его, что если он может еще надеяться вернуть

кое-какие суммы, данные в долг Чарльзу, то только от щедрот сэра Оливера,

который, как ему известно, приехал. Так что вы вполне можете положиться ла

его заботу о собственной выгоде. Есть у меня в руках еще и другое

доказательство, некто Снейк, которого я накрыл на занятии, весьма близком к

подлогу, и в скором времени я вам его представлю, чтобы устранить коекакие

ваши предубеждения.

Сэр Питер Тизл. Об этом я слышал достаточно.

Раули. А вот и честный израильтянин.

Входит Мозес.

Это - сэр Оливер.

Сэр Оливер Сэрфес. Сэр, насколько я понимаю, вы последнее время часто

имели дело с моим племянником Чарльзом.

Мозес. Да, сэр Оливер, и я сделал для него все, что мог, но он был уже

разорен, когда обратился ко мне за содействием.

Сэр Оливер Сэрфес. Это действительно досадно. Таким образом, у вас не

было возможности показать ваши таланты.

Мозес. Никакой возможности. Я имел удовольствие узнать о его несчастии,

когда он уже упал на несколько тысяч ниже нуля.

Сэр Оливер Сэрфес. Очень печально! Но, я полагаю, вы сделали для него

все, что было в ваших силах, честный Мозес?

Мозес. Да, и он это знает. Как раз сегодня вечером я должен привести к

нему одного джентльмена из Сити, который с ним незнаком и хочет, повидимому,

ссудить его известной суммой.

Сэр Питер Тизл. Как? Человек, у которого Чарльз еще ни разу не занимал?

Мозес. Да, мистер Примиэм с улицы Кречт-фрайарс, бывший маклер. Сэр

Питер Тизл. Знаете, сэр Оливер, какая мне приходит мысль? Чарльз, вы

говорите, незнаком с мистером Примиэмом?

Мозес. Незнаком.

Сэр Питер Тизл. Так вот, сэр Оливер, вам представляется еще лучшая

возможность достигнуть своего, чем при помоши старой чувствительной сказки о

бедном родственнике. Отправляйтесь с моим другом Мозесом и выдайте себя за

Примиэма, и тогда, я вам ручаюсь, вы увидите вашего племянника во всей его

славе.

Сэр Оливер Сэрфес. Ей-богу, эта мысль мне больше нравится, чем прежняя.

А потом я могу посетить Джозефа под видом старого Стенли.

Сэр Питер Тизл. Очень хорошо.

Раули. Правда, это поставит Чарльза в менее выгодные условия. Но, как

бы то ни было, Мозес, вы поняли сэра Питера и плутовать не станете?

Мозес. Можете на меня положиться. Но скоро уже время, когда я обещал

там быть.

Сэр Оливер Сэрфес. Я могу отправиться хоть сейчас, Мозес. Но постойте!

Вот что я упустил: каким же это я образом сойду за еврея?

Мозес. Этого и не требуется. Кредитор - христианин.

Сэр Оливер Сэрфес. Вот как? Очень грустно слышать это. И еще одно: не

слишком ли я хорошо одет, чтобы изображать ростовщика?

Сэр Питер Тизл. Нисколько. Вы даже вполне могли бы приехать в

собственной карете. Верно, Мозес?

Мозес. Вполне могли бы.

Сэр Оливер Сэрфес. Хорошо, а как я должен говорить? Ведь есть же,

наверно, какой-то ростовщический жаргон, какая-то манера вести беседу,

которые надо знать.

Сэр Питер Тизл. О, здесь особых знаний не требуется. Главное, насколько

я понимаю, - это чтобы ваши условия были достаточно чудовищны. Так ведь,

Мозес?

Мозес. Да, это главное, конечно.

Сэр Оливер Сэрфес. За этим дело не станет. Я с него потребую восемь, а

то и десять процентов, не меньше.

Мозес. Потребовать такой маленький процент - это значит сразу себя

выдать.

Сэр Оливер Сэрфес. Вот как? Сколько же тогда, черт побери?

Мозес. Это зависит от обстоятельств. Если вы увидите, что он не слишком

нуждается в ссуде, вам следует спросить процентов сорок-пятьдесят. Но если

окажется, что положение его действительно бедственное и деньги нужны ему до

зарезу, вы можете потребовать сто на сто.

Сэр Питер Тизл. Хорошему ремеслу вы учитесь, сэр Оливер!

Сэр Оливер Сэрфес. Да, действительно, и небесполезному.

Мозес. При этом заметьте, у вас лично денег этих нет и вам придется

занять их для него у старого приятеля.

Сэр Оливер Сэрфес. Ага, я занимаю их у приятеля?

Мозес. Причем ваш приятель - бессовестный пес, но с ним, ничего не

поделаешь.

Сэр Оливер Сэрфес. Мой приятель - бессовестный пес?

Мозес. Да, причем денег у него тоже нет, и он вынужден с большим

убытком продать бумаги.

Сэр Оливер Сэрфес. Он вынужден с большим убытком продать бумаги? Это

очень мило с его стороны.

Сэр Питер Тизл. Честное слово, сэр Оливер... мистер Примиэм, я хотел

сказать... вы скоро станете виртуозом в этой области. Но скажите, Мозес, не

следует ли ему слегка обрушиться на закон о процентах? Это было бы ему к

лицу, мне кажется.

Мозес. Очень даже.

Раули. И посетовать, что теперь молодому человеку, пока он не вступил в

разумный возраст, не позволяют разоряться?

Мозес. Да, это очень жаль.

Сэр Питер Тизл. И осудить общество за то, что оно одобряет закон,

единственная цель которого - это вырвать несчастных и неосторожных из хищных

лап ростовщичества и дать несовершеннолетним возможность наследовать

оставленное им имущество без того, чтобы ввод во владение их разорял.

Сэр Оливер Сэрфес. Вот-вот. Мозес даст мне дальнейшие инструкции по

пути.

Сэр Питер Тизл. Времени у вас не так много: ваш племянник живет

неподалеку.

Сэр Оливер Сэрфес. Не беспокойтесь, у меня такой талантливый учитель,

что, хотя бы Чарльз жил на соседней улице, будет всецело моя вина, если я не

стану отпетым жуликом, прежде чем заверну за угол.

Сэр Оливер Сэрфес и Мозес уходят.

Сэр Питер Тизл. Ну вот! Теперь, я думаю, сэр Оливер убедится сам: вы,

Раули, пристрастны и, чего доброго, открыли Чарльзу первоначальную вашу

затею.

Раули. Нет, даю вам слово, сэр Питер,

Сэр Питер Тизл. Хорошо, приведите мне этого Снейка. Послушаю, какие у

него новости. А вот и Мария. Мне нужно с ней поговорить.

Раули уходит.

Я был бы рад удостовериться, что мои подозрения насчет леди Тизл и Чарльза

необоснованны. Я еще ни разу не говорил об этом с моим другом Джозефом, и я

решил это сделать. Свое мнение он мне выскажет откровенно.

Входит Мария.

Ну как, дитя мое? Мистер Сэрфес проводил вас?

Мария. Нет, сэр, ему пришлось остаться.

Сэр Питер Тизл. Скажите, Мария, разве вам не становится все яснее, чем

больше вы общаетесь с этим любезным молодым человеком, какого рода

взаимности заслуживает его привязанность к вам?

Мария. Право же, сэр Питер, ваши постоянные разговоры на эту тему

расстраивают меня до последней степени. Вы принуждаете меня заявить вам, что

нет человека, хоть сколько-нибудь ко мне расположенного, которого бы я не

предпочла мистеру Сэрфесу.

Сэр Питер Тизл. Это просто какая-то испорченность! Нет-нет, Мария, вы

предпочли бы одного только Чарльза. Ясно, что его пороки и беспутство

покорили ваше сердце.

Мария. Нехорошо так говорить, сэр Вы же знаете, что я послушалась вас и

с ним не вижусь и не переписываюсь, и я достаточно наслышалась о нем, чтобы

убедиться, что он недостоин моего чувства. Но, если мой разум сурово

осуждает его пороки, мое сердце все же подсказывает мне сострадание к его

несчастиям, и винить себя за это я не могу.

Сэр Питер Тизл. Отлично, сострадайте ему сколько угодно, но сердце и

руку отдайте более достойному, чем он.

Мария. Но только не его брату!

Сэр Питер Тизл. Испорченная, упрямая, вот кто вы! Но берегитесь,

сударыня: вы еще не знаете, что значит власть опекуна. Смотрите, не

заставьте меня познакомить вас с ней!

Мария. Я могу только сказать, что это будет несправедливо. Правда,

волею моего отца я еще некоторое время обязана смотреть на вас, как на его

заместителя, но я перестану вас им считать, если вы захотите принудить меня

быть несчастной. (Уходит. )

Сэр Питер Тизл. Был ли на свете человек, которому бы так перечили, как

мне! Все сговорились меня мучить! Я еще и двух недель не был женат, как ее

отец, здоровый и крепкий человек, умер, и я думаю, нарочно, ради

удовольствия свалить на меня заботу о его дочери. Но вот идет и моя супруга!

Она как будто в превосходнейшем расположении духа. Как бы я был счастлив,

если бы я мог вдолбить ей хоть чуточку любви ко мне!

Входит леди Тизл.

Леди Тизл. Послушайте, сэр Питер, я надеюсь, вы тут не ссорились с

Марией? Было бы очень невнимательно с вашей стороны впадать в дурное

настроение, когда меня при этом нет.

Сэр Питер Тизл. Ах, леди Тизл, от вас одной зависит, чтобы я был в

хорошем настроении в любое время.

Леди Тизл. Я была бы рада, чтобы это зависело от меня, потому что как

раз в эту минуту мне хочется видеть вас милым и очаровательным. Так будьте

же сейчас в хорошем настроении и дайте мне двести фунтов. Хорошо?

Сэр Питер Тизл. Двести фунтов? А нельзя мне быть в хорошем настроении

бесплатно? Но люлько говорите со мною всегда вот так, и, честное слово, я

вам ни в чем не откажу. Вы их получите. Но приложите печать к расписке.

Леди Тизл. Нет-нет, достаточно будет приложить руку - вот. (Дает ему

поцеловать руку. )

Сэр Питер Тизл. И скоро вы перестанете меня попрекать, что я не даю вам

независимого положения. Я вам готовлю один сюрприз. Но мы всегда будем жить

вот так вот, правда?

Леди Тизл. Если вам угодно. Мне все равно, когда перестать с вами

ссориться, лишь бы вы сознались первый, что вы устали.

Сэр Питер Тизл. И давайте отныне если уж спорить друг с другом, то

спорить во взаимной любезности.

Леди Тизл. Уверяю вас, сэр Питер, вам очень к лицу хорошее настроение.

Сейчас вы совсем такой, как были до нашей свадьбы, когда вы гуляли со мной

под вязами и рассказывали, какой вы были в молодости повеса, и похлопывали

меня по подбородку, да-да, и спрашивали, была ли бы я способна полюбить

старика, который мне ни в чем не стал бы отказывать... Ведь так это было?

Сэр Питер Тизл. Да-да, и вы были такая милая и внимательная...

Леди Тизл. Да, и всегда заступалась за вас, когда мои знакомые говорили

о вас дурно и подымали вас на смех.

Сэр Питер Тизл. Вот как?

Леди Тизл. Да, и, когда моя кузина Софи называла вас сварливым,

черствым старым холостяком и смеялась, что я собираюсь выйти за человека,

который годится мне в отцы, я всегда защищала вас и говорила, что, по-моему,

вы вовсе не такой уж противный, и уверяла, что из вас получится отличнейший

муж.

Сэр Питер Тизл. И вы были правы в своем пророчестве, и мы теперь будем

счастливейшими супругами...

Леди Тизл. И никогда больше не будем ссориться?

Сэр Питер Тизл. Никогда! Хотя при этом, дорогая моя леди Тизл, вам

следует очень серьезно следить за собой, потому что во всех наших маленьких

стычках, дорогая моя, если вы помните, любовь моя, вы всегда начинали

первая.

Леди Тизл. Вы меня извините, дорогой мой сэр Питер, это вы всегда были

зачинщиком.

Сэр Питер Тизл. Смотрите, ангел мой, будьте осторожны: противоречить -

это плохой способ остаться друзьями.

Леди Тизл. Так зачем вы начинаете, любовь моя?

Сэр Питер Тизл. Ага, вот! Вы опять свое! Вы не чувствуете, жизнь моя,

что делаете сейчас именно то самое, что, как вам известно, всякий раз

выводит меня из себя.

Леди Тизл. Ну, знаете, если вам угодно выходить из себя без всяких к

тому оснований, дорогой мой...

Сэр Питер Тизл. Ну вот! Вы опять затеваете ссору.

Леди Тизл. Нет, не затеваю. Но если вы такой сварливый...

Сэр Питер Тизл. Вот видите! Кто начинает первый?

Леди Тизл. Начинаете вы, и никто другой. Я ничего не сказала, но нет

никаких сил выносить вашу вспыльчивость.

Сэр Питер Тизл. Нет-нет, сударыня, виновата ваша собственная

вспыльчивость.

Леди Тизл. Я вам скажу, что вы как раз то самое, чем вас считала моя

кузина Софи.

Сэр Питер Тизл. Ваша кузина Софи - дерзкая, нахальная замарашка.

Леди Тизл. А вы - толстый медведь, раз вы позволяете себе оскорблять

моих родственников.

Сэр Питер Тизл. Пусть все терзания брака обрушатся на меня вдвойне,

если я еще хоть раз сделаю попытку жить с вами дружно!

Леди Тизл. Что ж, тем лучше.

Сэр Питер Тизл. Нет-нет, сударыня, для меня очевидно, что вы меня

никогда ни в грош не ставили и что с моей стороны было сумасшествием

жениться на вас, наглой деревенской кокетке, отказавшей половине почтенных

дворян по соседству.

Леди Тизл. А я говорю, что с моей стороны было безумием выйти за вас,

старого волокиту, который так и остался бобылем в пятьдесят лет, потому что

не мог найти ни одной, которая захотела бы его взять.

Сэр Питер Тизл. Вот именно, сударыня. Но это не мешало вам слушать меня

с удовольствием; вам никогда еще не представлялся такой блестящий случай.

Леди Тизл. Неправда! Разве я не отказала сэру Тиви Террьеру, которого

все считали гораздо лучшей партией? Его состояние было ничуть не меньше

вашего, и к тому же вскоре после нашей свадьбы он сломал себе шею.

Сэр Питер Тизл. Сударыня, между нами все кончено! Вы бесчувственное,

неблагодарное... Но есть предел всему. Я считаю вас способной на что угодно

дурное. Да, сударыня, теперь я верю слухам относительно вас и Чарльза,

сударыня. Да, сударыня, вас и Чарльза не без оснований...

Леди Тизл. Осторожнее, сэр Питер! Вам лучше воздержаться от таких

намеков! Беспричинных подозрений я не потерплю, предупреждаю вас.

Сэр Питер Тизл. Отлично, сударыня! Отлично! Раздельное жительство - как

только вам будет угодно! Да, сударыня! Или развод! Пусть я буду спасительным

примером всем старым холостякам! Сударыня, разведемся.

Леди Тизл. Я согласна, я согласна. Таким образом, дорогой мой сэр

Питер, мы с вами снова единодушны, мы снова можем быть счастливейшими

супругами и никогда больше не ссориться, не правда ли? Ха-ха-ха! Но я вижу,

вы собираетесь вспылить, я не хочу вам мешать, и потому - до свидания.

(Уходит. )

Сэр Питер Тизл. Гром и молния! Даже рассердить ее, и то мне не удается!

О, я несчастнейший из людей! Но я не позволю ей оставаться спокойной. Нет! Я

лягу в гроб, но выведу ее из себя! (Уходит. )

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒