Октавия Райли 5 страница

Октавия сначала моргнула. Дрожащей рукой она откинула за уши длинные сальные волосы и затянулась сигаретой.

— Что тебе нужно? — резко спросила Квинн. — Что ты вообще здесь делаешь?

— Мы умираем с голоду! А ты как думаешь? Нам нужна еда. И нам нужны вещи для обмена. — Чтобы обменять на наркотики, но Октавии не требовалось этого говорить. Это итак понятно.

Мать подошла к кладовой и распахнула дверцы. Домашнее яблочное пюре, персики, сушеные фрукты, запечатанные контейнеры с мукой, фасолью и зерном стояли на полках бабушкиной кладовой.

Октавия подошла к раковине и, пригнувшись, открыла шкафчик под ней. Она вытащила пару больших мусорных пакетов.

— Помоги мне, детка.

Квинн не двигалась. Конечно, у Октавии не осталось еды уже через день. Она никогда не беспокоилась о том, чтобы сходить в продуктовый магазин. Именно Квинн всегда приходилось искать пропитание.

— Что стоишь? Иди сюда.

— Черт, нет. Ни за что, блин. Я не буду помогать тебе воровать у бабушки.

Октавия закатила глаза и начала сама запихивать банки в мусорный пакет. Она действовала небрежно. Банки звенели друг о друга, чуть не разбиваясь.

— Что это за ерунда с мукой и мешками бобов? Я не могу это есть. Где остальное?

— Остальное что?

— Не нахами мне, девчонка! Где вся еда? Я знаю, сколько мама с папой припрятали. Не пытайся скрыть это от меня. — Лицо Октавии исказилось от отвращения. — Мама всегда любила держать все при себе и оставлять объедки для меня.

— Это неправда.

— Они до сих пор обводят тебя вокруг пальца? — Октавия злобно ухмыльнулась, обнажив гниющие зубы, и помахала сигаретой, распространяя дым, который, как она знала, бабушка ненавидела. Он всегда вызывал у дедушки кашель и раздражал его легкие.

Грудь Квинн сжалась. Дедушки здесь больше нет. Он все еще торчал на том дурацком горнолыжном курорте, на котором настоял, точно ледяное мороженое.

Теперь он ни для кого не представлял особой важности, так как мир катится к чертям собачьим. Одна из его любимых фраз. И теперь она могла оказаться правдой.

— Октавия.

Ее мать игнорировала ее.

— Октавия!

Наконец, она в раздражении подняла голову.

— Что!

— Дедушка... — Слова рвались на языке Квинн, как колючая проволока. Просто произнести это вслух оказалось больно. — Дедушка умер.

Это наконец-то дошло до Октавии.

Она застыла, ее дрожащие руки опустились к бокам. Дым от ее сигареты лениво поплыл к потолку.

— Что?

— Его кардиостимулятор перестал работать, когда все остальное остановилось. Он застрял на улице в холоде. Это подвергло его организм сильному стрессу. Его сердце просто... не выдержало.

Это только часть, но это единственная часть, которая имела значение.

Взгляд Октавии бешено скакал по маленькой кухне, словно ища что-то, на чем можно сосредоточиться, за что можно ухватиться. Ее покрасневшие глаза блестели. Она вытерла лицо, едва не обжегши щеку сигаретой.

— Я... я не знала этого.

Квинн не жалела ее. У нее не осталось жалости. Горе, обида и злость заняли все пространство в ее груди, расширяясь до тех пор, пока не стало трудно дышать.

— Ты даже не спросила, как там дедушка или бабушка. Тебе все равно. Тебе никогда не было дела!

Октавия вздрогнула. Она затушила сигарету о газеты, покрывавшие прилавок, и оставила окурок рядом с мертвой белкой. Она стояла там, дрожа, и просто смотрела на белку.

В этот момент все следы ее наркотической зависимости исчезли. Она выглядела на много лет моложе. Потерянная и уязвимая.

По старым фотографиям Квинн знала, что Октавия когда-то была красивой: ее грязные волосы когда-то были длинными, черными и блестящими, кожа имела здоровый оливковый оттенок, пожелтевшие и разрушающиеся зубы когда-то были ровными и белыми, когда она улыбалась, ее темные глаза, такие же как у Квинн, сияли и были здоровыми.

Октавия и Квинн обе переняли вьетнамское наследие дедушки, хотя их кожа выглядела светлее. Отец Квинн был американцем китайского происхождения, которого в младенчестве усыновили, поэтому она выглядела больше похожей на азиатку, чем ее мать.

У Квинн сохранилось очень мало фотографий ее отца и ноль воспоминаний. Он продержался достаточно долго, чтобы годичный брак закончился катастрофически, решил, что родительство — не его конек, и уехал работать на нефтяных вышках на Аляске.

У Квинн осталась его фамилия и больше ничего. С тех пор никто в Фолл-Крик ничего о нем не слышал. А его родители — ее биологические бабушка и дедушка — вскоре после этого переехали.

Единственной семьей, что осталась у Квинн, были ее мать и бабушка. Хотя Октавия почти не считалась.

Слезы потекли по лицу Октавии.

— Я должна была быть здесь. Я даже не успела попрощаться... Мне жаль. Мне так жаль...

Квинн позволила гневу вспыхнуть в ней, позволила ему вытеснить печаль и грусть. Октавия теперь сожалела? Конечно, да. Но слишком мало, слишком поздно.

Выражение ее лица ожесточилось.

— В этом-то и проблема, верно? Ты никогда не думаешь. И тебя никогда нет.

Не то чтобы Квинн хотела видеть ее рядом. Присутствие Октавии делало ее нервной и напряженной. Она всегда отсчитывала секунды до того момента, когда сможет сбежать от матери и нелепого притворства, что они любят друг друга или являются хоть каким-то подобием семьи.

И все же необъяснимая смесь обиды и тоски бурлила у нее в душе. Квинн нужна мать, какой положено быть Октавии, а не та жалкая версия, которая ей досталась.

Октавия вынырнула из оцепенения. Что бы она ни чувствовала — печаль, раскаяние — все это исчезло в одно мгновение. Ее глаза потускнели.

— Вот в чем твоя проблема? Всегда обвиняешь людей. Всегда такая гадкая. Рэй прав, насчет тебя.

— Рэй — придурок с волосатыми ушами.

— Снова умничаешь? — Октавия подхватила тяжелый мусорный мешок, наполненный бабушкиными запасами, и перекинула его через плечо. — Я вернусь за добавкой.

— Лучше не приходи.

Не говоря больше ни слова, Октавия повернулась, прошла через кухню и гостиную, распахнула входную дверь и захлопнула ее за собой.

Квинн стояла посреди теплой кухни, одна, если не считать кошек, обхвативших ее за лодыжки. Она моргнула от внезапной влаги в глазах.

— И тебя с чертовым Рождеством.

Глава 20

Ноа

День второй

Обстановка в зале заседаний не отличалась изысканностью: бежевые стены, бежевый ковер и длинный прямоугольный стол в центре. Около десяти человек сидели вокруг него.

Прожив в этом городе большую часть своей жизни, Ноа узнал всех, включая начальника полиции, нескольких полицейских, президента ротари-клуба* и нескольких владельцев местного бизнеса.

Ротари-клуб — некоммерческая общественная организация представителей бизнеса и профессиональной элиты, людей с хорошей деловой и профессиональной репутацией, верящих в важность оказания гуманитарных услуг, поддержание высокого этического уровня в любых видах профессиональной деятельности, оказывающих помощь в обеспечении мира во всем мире, а также верящих в важность развития взаимопонимания между народами.

Во главе стола сидела суперинтендант города Розамонд Синклер. Это была невысокая, стройная женщина со светлыми волосами, подстриженными в боб-каре, подчеркивавшими ее сильные скулы и привлекательные черты лица.

Розамонд, хорошо выглядела в свои пятьдесят с небольшим, была осмотрительной и щепетильной женщиной. Она никогда не позволяла себе необдуманных фраз. Каждый предмет одежды, каждый жест и тон выверены, намеренно подобраны.

Розамонд поманила Ноя наманикюренными пальцами.

— Входи, входи. Джулиан сказал мне, что ты вчера находился в «Биттерсвит», когда отключили электричество. Уверена, что возвращение обратно далось тебе с большим трудом.

В голове Ноа промелькнул образ застывшего дедушки Квинн, а затем Брока в агонии и шоке, умирающем прямо на их глазах.

Джулиан выбрал стул рядом с матерью и плюхнулся в него. С трудом, Ноа занял место рядом с ним.

— Что-то вроде того.

Розамонд улыбнулась ему.

— Рада, что вы с Майло вернулись целыми и невредимыми.

Большую часть подросткового возраста Ноа провел в ее доме, ночуя на полу в комнате Джулиана, совершая набеги на холодильник в полночь, пронося травку в ее подвал.

Конечно, это происходило до того, как они с Джулианом исправились и стали полицейскими.

Хотя семья Синклеров отличалась богатством и влиянием в маленьком городке — отец Розамонд работал судьей, а оба ее дяди были управляющими в 90-х и начале 2000-х годов — она никогда не смотрела на него свысока и относилась не иначе, чем как к члену семьи.

Мать Ноа уехала жить к бойфренду в Сиэтл, когда Ноа ходил еще в среднюю школу. Его отца-бухгалтера осудили за отмывание денег и отправили в тюрьму, когда ему исполнилось девятнадцать, но хреновым отцом он был задолго до этого. Семья Синклеров стала его фактической семьей

— Еще раз спасибо всем вам за то, что пришли так быстро. Да еще и в Рождество, — Розамонд обвела взглядом комнату. — Я попросила наших доверенных представителей правоохранительных органов присутствовать здесь вместе с шефом Бриггсом. Уверена, вы все понимаете, почему.

Собравшиеся за столом понимающе закивали. Лица людей оставались напряженными и сосредоточенными.

— Возможно, у нас на подходе чудовищный кризис, — сказала Розамонд, — и я, со своей стороны, хочу быть готовой к его преодолению.

— Это просто отключение электричества, — уверенно проговорил шеф Бриггс. В свои шестьдесят с небольшим, обладая морщинистым лицом бульдога, он отличался раздражительным характером. — Немного не так, как обычно, но ничего такого, с чем мы не могли бы справиться.

В отделе полиции числилось четыре штатных сотрудника, два сотрудника на полставки и десять резервистов, которых обычно привлекали только для дополнительной охраны парадов, окружных ярмарок и других общественных мероприятий.

Кроме Ноа, Джулиана и шефа Бриггса в комнате находился еще один офицер — Хосе Рейносо, крепкий бывший морской пехотинец лет сорока. Телосложением он напоминал танк и умел драться, как настоящий боец. Он был тихим и держался особняком, но при этом отличался чертовской преданностью.

— Я не говорила, что мы не справимся, — ровно произнесла Розамонд, — только то, что нам нужно быть готовыми. Как вы все знаете, в нашем городе серьезные перебои с электричеством. И не только в нашем городе.

— Насколько далеко все зашло? — спросил Дэйв Фаррис.

— Вчера я побывал в округе Каламазу, — сказал Ноа. — В шестидесяти милях к северу. С ними произошло то же самое, и в то же время. Чуть позже полудня.

Хосе Рейносо почесал челюсть.

— Единственное, что передают радиостанции, это стандартные экстренные ответы из офиса губернатора. Мы здесь в темноте, в прямом и переносном смысле.

— Что наводит на мысль, что эта ситуация могла сложиться в масштабах штата, — подчеркнула Розамонд. — Как минимум.

— А что насчет остальной части юго-западного Мичигана? — спросил Ноа. — Гранд-Рапидс? Детройт? Каламазу? Кто-нибудь слышал что-нибудь лично от губернатора?

Розамонд покачала головой.

— Нет. Ничего. Мы не смогли ни с кем связаться по обычным каналам. Два наших офицера, Саманта Перез и Орен Труитт, вызвались поехать на снегоходах в Лансинг, чтобы установить физический контакт с чиновниками штата, пока мы не наладим связь.

Бриггс пренебрежительно хмыкнул.

— Это ненормально, Бриггс, — заметил Дэйв Фаррис. В свои шестьдесят с небольшим лет Дэйв был благодушным, громким, шумным белым мужчиной, который любил рыбалку, радио и спортивные автомобили. — Наши машины не работают. Наши телефоны разрядились. Какое отключение электричества могло повлиять на все это раньше?

— Что-то происходит, — поддержала Аннет Кинг, директор средней школы Фолл-Крик. Ей было около сорока лет, она увлекалась бегом трусцой, имела плотное, спортивное телосложение и серебристые волосы, подстриженные в короткое каре. Обычно Аннет отличалась уверенностью в себе, но ее лицо выглядело осунувшимся и напряженным. — Моя дочь на каникулах в Канкуне. Я не могу с ней связаться.

Шеф Бриггс скрестил руки на своей мощной груди.

— Они разберутся и запустят все через несколько дней. Нет причин для всеобщей истерики.

— Мне жаль, Аннет, — Розамонд вмешалась прежде, чем шеф Бриггс успел что-либо добавить. — Некоторые из вас знают, что мой собственный сын не вернулся в город прошлой ночью.

Ноа огляделся в поисках сводного брата Джулиана, Гэвина Пайка. Хотя он не был официальным членом совета, казалось, Пайк всегда крутился рядом, шептал на ухо своей матери, прятался в тени, улыбаясь своей мягкой фальшивой улыбкой.

Ноа никогда не нравился этот парень. Еще со школы, когда ходили слухи, что он вывихнул руку одной девушке на неудавшемся свидании. Ноа так и не смог ничего на него повесить, как бы ему этого ни хотелось.

Ноа не хотел беспокоиться о нем сейчас. Он думал о теории Квинн. Ему необходимо услышать ее от кого-то другого, чтобы осознать реальность случившегося. Он развел руки в стороны.

— Что именно произошло? Кто-нибудь знает?

Молодой чернокожий парень, которого Ноа никогда раньше не видел, резко встал и прочистил горло. На вид ему исполнилось едва ли двадцать. Высокий и худой, он носил узкие джинсы и облегающий полосатый свитер.

— Это племянник Майка Дункана, Джамал Дункан, — представила Розамонд. — Он изучает электротехнику в университете Мичигана. К счастью для нас, он приехал на Рождество. Поскольку наши коммуникационные системы... не работают в данный момент, Джамал согласился пролить некоторый свет на ситуацию. Джамал?

— Да, конечно, — Джамал неловко сдвинулся с места, его глаза метались по комнате. — Соединенные Штаты, скорее всего, пострадали от электромагнитного импульса в результате взрыва ядерной бомбы.

Несколько человек задохнулись. Джулиан сел прямее. Шеф Бриггс напрягся.

Несмотря на то, что он догадывался о том, что сейчас услышит, сердце Ноа все равно замерло. Он схватился за подлокотники кресла, чтобы обрести опору.

— Ты хочешь сказать, что нас только что бомбили? — недоверчиво спросил Дэррил Виггинс. Это был жесткий, с хмурым лицом мужчина лет пятидесяти, Уиггинс возглавлял ротари-клуб и управлял банком Общественного совета.

Ловкий политик из маленького городка, он всегда пытался задобрить Розамонд и добиться большего влияния. Если ему удавалось выйти вперед за чужой счет, это было еще лучше.

— Да, — сказал Джамал. — Однако...

— Значит, мы умрем от радиации? — вклинился Виггинс. — А как насчет радиоактивных осадков? Мы уже отравились?

— Все не так, как вы думаете, — возразил Джамал. — Поскольку ядерная бомба взорвана в атмосфере, нет никакой опасности выпадения осадков или радиации. Проблема не в этом.

— Тогда в чем же? — спросил Дэйв Фаррис.

— Это ЭМИ. Возможно, супер-ЭМИ. Электромагнитный импульс создается во время ядерного взрыва высоко над нашей атмосферой. Если импульс достаточно сильный — а этот, похоже, именно такой — он поджаривает практически всю электронику, независимо от того, подключена она к сети или нет. В наши дни все производится с помощью компьютеров. Все в наших машинах. Наши телефоны. Даже наши холодильники подключены к сети.

— Что делает супер-ЭМИ? — спросила Розамонд.

— Он наносит гораздо больший ущерб, чем обычное ядерное оружие. Не нужно знать физику, чтобы создать высотное ЭМИ, которое будет генерировать значительно больше гамма-излучения, чем «обычные» ядерные бомбы, и которое сможет более эффективно превратить это гамма-излучение в электромагнитный импульс. Это будет сложная конструкция, но для любой ядерной державы не составит труда создать такую, которая будет производить более 25 000 импульсов на квадратный метр. Я имею в виду, с двухступенчатым термоядерным оружием, использующим экранированную первичную ступень деления и...

— Джамал, переходи к делу. — Майк Дункан не очень мягко подтолкнул своего племянника. — О какой дальности действия мы говорим?

— Да, извини. Хорошо, — Джамал прочистил горло. — Один удар супер-ЭМИ может причинить ущерб нескольким штатам. Или это может быть скоординированная атака нескольких ЭМИ, распределенных так, чтобы нанести наибольший урон.

— Что ты имеешь в виду под наибольшим уроном? — решил уточнить Майк Дункан.

— Большая часть континентальной территории Соединенных Штатов могла оказаться во тьме прямо сейчас.

Долгое время никто ничего не говорил. Они смотрели друг на друга, ошеломленные, в шоке, пытаясь осознать все это.

Дэррил Виггинс выглядел так, будто вот-вот потеряет сознание.

— Откуда ты знаешь, что это не солнечная вспышка? — спросил Ноа, пытаясь вспомнить, как Квинн назвала это явление. — Или корональная масса?

— Корональный выброс массы, — поправил Джамал. — КВМ происходит, когда плазма, которая представляет собой перегретый и ионизированный газ, выбрасывается с поверхности Солнца. Она производит магнитную ударную волну, которая распространяется на миллиарды миль в космос. Если Земля находится на пути этой ударной волны, наши электрические системы испытывают перегрузку. В основном она воздействует на электросети, разрушая трансформаторы и длинные линии электропередач. В данном случае, поскольку большинство транспортных средств, компьютеров и телефонов не функционируют, мы можем предположить, что это ядерное ЭМИ.

— Это весьма надуманно, — прорычал Бриггс. — Сплошное воображение и нагнетание страха.

— Тогда как еще вы можете объяснить все это? — заметил Рейносо. — Это единственное, что имеет смысл.

— Соединенные Штаты Америки атакованы! — голос Виггина повысился в тревоге. — Он только что сказал...

— Скажем так, это разумное предположение, учитывая то, что мы знаем, — ровно сказала Розамонд. Она повернулась к Джамалу. — Как скоро сеть снова начнет работать?

Джамал опустил взгляд на стол.

— Годы.

— Прости, — произнес Рейносо, наклонившись вперед. — Ты только что сказал «годы»?

— Да, — Джамал провел рукой по своим жестким волосам. — Каждый трансформатор изготавливается на заказ, и на его проектирование, разработку и поставку уходит около двадцати месяцев. Они производятся на заводах, которым требуется электричество. Так что, если вся страна отключится... нам придется вводить их в эксплуатацию по одному за границей — только на наших грузовых кораблях тоже установлены электронные системы. Сколько их находилось в пределах досягаемости? Какой процент наших самолетов постоянно находится на земле? Сколько из них потеряли контроль над своими системами и совершили аварийную посадку? Вы видите, к чему я веду.

Несколько членов совета обменялись взглядами.

— Самолеты упали? — встревоженно спросил Майк Дункан.

— Все станет только хуже. Без электричества заправочные станции закроются. Нет способа вывезти газ. Во всяком случае, нет простого способа. Без электричества не работают нефтеперерабатывающие заводы. Или очень мало. На всех нас не хватит, точно не хватит. Нет бензина; грузовики не работают. Но они все равно не смогут проехать через снег. Так что магазины не получат продукты. Больницы не получат медикаменты. Водоочистные станции не получат свои химикаты.

«Аптеки не получат свои лекарства». Осознание этого факта поразило Ноа, как физический удар. Дыхание покинуло его легкие. Он чуть не упал в обморок.

Он даже не подумал о ненадежной цепи поставок. Насколько важен каждый элемент, каждое звено в последовательности. Он больше не сможет просто зайти в аптеку Винсона и взять жизненно важные таблетки для своего сына в хрустящем белом пакете.

Что ему делать? На минуту комната наполнилась белым шумом. Все стало звонким и далеким. Он ничего не слышал.

Он должен найти способ достать таблетки для Майло. Чтобы его сын оставался в тепле, безопасности и сытым. Другого выхода нет. Он найдет способ.

— В наши дни все работает по принципу «точно в срок», — сказал Майк. — Если грузовики остановятся, то через двадцать четыре часа в больницах и медицинских учреждениях закончатся основные запасы. Через три дня на заправках полностью закончится топливо. Полки магазинов и ресторанов будут пустыми. В банкоматах и банках не останется наличных — хотя без электричества мы все равно не сможем получить доступ к деньгам. Спустя четыре недели запасы чистой воды в стране будут полностью исчерпаны.

— Это катастрофа, — тихо произнесла Аннет, ее лицо осунулось. — Это гораздо серьезнее, чем отсутствие тепла и электричества.

Джамал прочистил горло.

— Федеральная комиссия по ЭМИ предсказала, что до 90 процентов населения вымрет уже через год.

В комнате воцарилась ошеломленная тишина. У Ноа сжалась грудь. Еще мгновение назад в комнате было прохладно. Теперь она казалась слишком жаркой и слишком маленькой.

— В двух словах, — прокомментировал Джамал, — нам крышка.

Глава 21

Ноа

День второй

— Кто, черт возьми, сделал это с нами? — прорычал Джулиан сквозь стиснутые зубы. Его добродушная ухмылка исчезла. В центре лба пульсировала вена. Руки сжались в кулаки на столе.

Джамал сел обратно, выглядя подавленным и несчастным. Розамонд осталась сидеть, сложив руки перед собой, ее костюм был безупречен, ни один волосок не выбился из прически, на лице — нейтральное выражение. Крошечный мускул, подергивающийся в уголке рта, единственное, что выдавало ее.

— Наверное, Россия, — предположил Майк.

Аннет кивнула.

— Ставлю на Китай.

— Не забывайте об Иране, — добавил Рейносо. — Они — пороховая бочка, которая вот-вот взорвется.

Ноа покачал головой. Он чувствовал себя больным.

— Да, но любой, кто нападет на нас, должен понимать, что мы ответим политикой выжженной земли. Это причинит им гораздо больше вреда, чем они причинили нам.

— Может быть, их лидер совершенно безумен, как в Северной Корее. А может, они достаточно умны, чтобы свалить вину на другую страну, — Рейносо напряженно пожал плечами. — Кто знает?

Конференц-зал наполнился ропотом беспокойства, которое быстро переросло в тревогу и даже едва сдерживаемую панику. Если они поддадутся своему страху, все быстро пойдет кувырком.

Им нужно снова обрести контроль над ситуацией в комнате, иначе они окончательно потеряют его.

— В эту минуту не имеет значения, кто сделал это с нами, — сказал Ноа. — Нам нужно понять, как выжить здесь, в Фолл-Крик. Похоже, это самая большая проблема, с которой мы сейчас сталкиваемся.

— Он прав, — согласилась Аннет. — Мы сможем выяснить, Китай это или Северная Корея, позже, когда в наших домах станет тепло, а у наших детей будет еда в животе.

Мрачные кивки присутствующих.

— Спасибо, Ноа и Аннет, — Розамонд посмотрела на них, склонив подбородок. — Мы можем тратить нашу драгоценную энергию на панику и беспокойство, а можем действовать, чтобы защитить себя и укрепить наши силы. Я, например, предпочитаю действовать.

— Где, черт возьми, Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям? — ныл Виггинс. Он обладал гнусавым, высокопарным голосом, который действовал Ноа на нервы. — Армия и Национальная гвардия? Другие страны? Они пришлют помощь. Они должны. Это их работа.

— Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям не может справиться с национальным кризисом, — тихо сказал Дэйв Фаррис. — Цепь реагирования на чрезвычайные ситуации сильна лишь настолько, насколько сильно ее самое слабое звено. Достаточно заглянуть в Департамент транспорта, чтобы понять, насколько невероятно неэффективно правительство. Неужели мы действительно хотим полностью довериться им?

Виггинс покачал головой, не веря.

— Мы платим налоги! У правительства есть соответствующие программы и процедуры. У них есть запасы!

— Только не для Фолл-Крик, — усмехнулся Джулиан. — Все, что у них есть, сначала отправляется в Детройт, Каламазу или Гранд-Рапидс.

— Даже когда Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям доберется до нас, может пройти несколько недель, прежде чем помощь дойдет до маленьких городков, — добавил Дэйв. — Как я вижу, нам придется какое-то время самим заботиться о себе.

— И мы уже сейчас наблюдаем отчаянную нужду, — заявила Розамонд. Она отвернулась от Бриггса и устремила свой взгляд на Рейносо. — Офицер Рейносо, будьте добры, предоставьте нам обновленный отчет о последних двадцати четырех часах.

Рейносо прочистил горло и сел ровнее.

— Кто-то вломился в дом МакКлинтоков прошлой ночью и украл половину запасов из их кладовой. Никто не пострадал. Восьмидесятишестилетний Гровер Массенгилл скончался ночью. Никто его не проведал. У него имелись камин и дрова, но он практически не вставал с постели.

Ропот ужаса наполнил комнату.

— На данный момент у нас четыре смерти, — серьезно сказал Рейносо. — Все пожилые люди, живущие в одиночестве. Один, очевидно, от инсульта, и трое от переохлаждения. У них либо не было камина, либо они не смогли развести огонь.

— Шесть смертей, — поправил Ноа. — Я нашел миссис Нору Гомес мертвой в ее постели сегодня утром. А один из мужчин, умерших в Биттерсвит прошлой ночью, был Донг Вэн Дũ нг, давний житель Фолл Крик.

С болью Ноа подумал о Квинн. Он должен обязательно проверить ее позже.

— Нам нужно забрать его тело. Я обещал его внучке.

— Мы сделаем это, обещаю тебе, — заверила Розамонд. — У нас много дел, и дальше будет только хуже. Сейчас на первом месте живые. Еда, тепло и кров.

— И медицинская помощь, — добавил Ноа. — Доктор Прентис в городе?

— Он в Калифорнии, навещает свою дочь, — сообщила Розамонд. — Мы остались без врача.

У Ноа все сжалось внутри. Он нервно теребил обручальное кольцо. Ему нужно как можно скорее поговорить с Робертом Винсоном и получить больше лекарств для Майло.

— Шен Ли где-то рядом, — сказала Аннет. — Он работает медбратом в педиатрии. Я уверена, он будет готов помочь с любыми медицинскими нуждами.

— Превосходно, — Розамонд наклонилась вперед. — Нам нужно подумать о средствах связи, сборе и распределении пищи, транспорте, санитарии. Нужно выяснить, о каком количестве людей идет речь, и сколько среди них детей, пожилых людей и людей с особыми потребностями. Следует подумать о питании, медицинском обслуживании, канализации и мобильности. Мы должны перейти на режим экономии и нормировать наши запасы. Мы не можем слишком быстро исчерпать наши ограниченные ресурсы.

— И топливо, — подсказал Майк. Это был невысокий, грузный чернокожий мужчина с бородой и очками в проволочной оправе. Он владел единственной в городе заправочной станцией. — Генераторы, снегоходы, грузовики. Они все очень быстро остановятся, если мы не заправимся из баков. Насосы работают от портативного генератора, но и он рано или поздно исчерпает себя. Я постараюсь придумать, как подключить ручной насос к подземным резервуарам.

— Может, мы начнем выкачивать бензин из всех заглохших машин, чтобы увеличить наши запасы, — предложил Ноа.

Шеф Бриггс уставился на него так, словно у него выросли три головы.

— Ты серьезно?

— Отличные идеи, Майк и Ноа. — Розамонд старательно игнорировала шефа. — Давайте введем ограничение в пять галлонов для всех, кроме критически важного персонала. Кроме того, у нас есть несколько старых генераторов, которые мы можем установить в средней школе. Это будет наше аварийное убежище для тех, у кого нет возможности обогреть свои дома. Нам нужно будет собрать еду и воду, чтобы убедиться, что хватит на всех, пока не прибудет Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям или Национальная гвардия. — Она сделала паузу. — Если они прибудут.

— Как вы собираетесь получить все эти припасы? — спросил шеф Бриггс, хмурясь. — Мы точно не будем отнимать их у наших граждан.

Розамонд сцепила пальцы на столе.

— Конечно, нет. Мы попросим наше общество подключиться и помочь друг другу. Все добровольно.

— Я готов открыть гостиницу, если до этого дойдет, — сказал Дэйв.

— Аттикус Бишоп управляет огромной продовольственной кладовой в церкви Кроссвей, — вступил в разговор Джулиан. — Я уверен, они будут рады помочь.

Розамонд повернулась к Ноа.

— Вы ведь с ним друзья? Почему бы тебе не зайти и не посмотреть, что они могут сделать?

— Конечно, — отозвался Ноа. — Любая помощь, которую я могу оказать.

— Разумеется, — отозвалась Аннет. — Просто скажите нам, что мы должны делать.

— Мы можем помочь со связью. — Рейносо передал Ноа старую модель списанной рации. — Мы нашли семь таких в подвале сегодня утром. Они хранились в металлическом шкафчике. Я взял на себя смелость повозиться с ними, заменил некоторые детали с наших новых раций и заставил их работать. Нам нужно будет поискать батарейки, но пока мы общаемся только так.

— Нам нужно установить связь и снаружи, — Ноа повернулся к Дэйву Фаррису. — Разве у тебя нет радиостанции? Она может нам понадобиться, если мы не сможем получить информацию по официальным каналам.

— Я думаю, что несколько схем перегорели, — сказал Дэйв. — Но Тина Ганди, дочь Джеймса, сказала, что посмотрит. Она такая же, как ее отец — еще один гений механики, и тоже довольно блестяще разбирается в электронике.

Семья Ганди владела магазином механики в городе. Джеймс был в Детройте на конференции, когда ударил ЭМИ, и до сих пор не вернулся. Его двадцатитрехлетняя дочь Тина, симпатичная жизнерадостная блондинка, которая к тому же отличалась невероятным умом, приехала на рождественские каникулы из университета штата Мичиган.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒