Annotation. Сила стали

Annotation

Некий орк случайно попадает на тренировочную площадку Ордена Облачного Змея в Пандарии. Вот он, долгожданный шанс возвыситься, покорить небеса вместе со своими собратьями из клана Драконьей Пасти и вернуть Орде их свирепое наследие военных времен. Но в Ордене Облачного Змея совсем иные законы, чем в клане Драконьей Пасти. Какие возьмут верх?

Сила стали

Коак падал. Он бесконечно летел вниз сквозь плотную толщу облаков и дождевых туч и никак не мог разглядеть стремительно приближающуюся к нему землю. Небо вокруг него кишело драконами. Их тела покрывала чешуя цвета свежей крови, а глаза их были как будто из расплавленного золота... алые призраки, парившие в непрекращающейся буре. Их клокочущая ярость буквально обжигала могучее тело орка.

Он вытянул вперед руку, сжатую в кулак, и прокричал властно, как и подобало выходцу из клана Драконьей Пасти.

— Подчинитесь мне! — приказал он, но в голос его закрались нотки страха и сомнения.

— Нет! — в едином порыве прорычали драконы. Сонм их теней объединился и заволок все небо. Сверкнула молния, и Коак краем глаза увидел вдалеке дымящиеся развалины Грим Батола, места, которое он когда-то называл своим домом.

— Коак! — послышался чей-то громкий голос.

Поток огненного дыхания драконов опалил небеса. Коак взвыл от боли, тучи сгорели в огне; весь его мир поглотило пламя. С каждой секундой он падал все стремительней, и совершенно внезапно из марева появилась земля, с которой ему вот-вот предстояло встретиться...

— Коак!

Но стоило ему только прикоснуться к земной тверди, как тягостное сновидение отступило. В ушах у него все еще звенело от удара. Он лежал на палубе из хорошо отполированных досок, а вверху над ним покачивался шар дирижабля гоблинов, похожий на луковицу тюльпана. Летучий корабль был объят пожаром, и команда из последних сил старалась не дать ему рухнуть вниз.

— Покинуть корабль! — закричал капитан.

Коак неуверенно встал на ноги; по его виску стекала кровь из открытой раны.

— Это Альянс… — запинаясь, произнес он. Из-за края борта он увидел, как боевой корабль скрылся в облаках над Нефритовым лесом.

Скрежеща, дирижабль сильно накренился. Коак судорожно попытался за что-нибудь ухватиться, а из-за правого борта судна показались воды моря Туманов. Затем еще один мощный взрыв сшиб его с ног, и Коак полетел за борт. Морской ветер заглушил крики капитана о помощи.

***

Когда Коака наконец вынесло на берег, моросил слабый дождь, и прибрежный бриз что-то нашептывал ему на ухо. Нога нестерпимо болела — он повредил ее, когда сильные волны прибили его к скалам. Израненный и истекающий кровью, он лежал на песке и думал, не это ли имел в виду Адский Крик, приказавший им окрасить новый континент в красный цвет.

Он очутился на маленьком острове, в центре которого к самым облакам вздымалась высокая скала. Следы падения дирижабля тянулись от пляжа, на котором лежал Коак, до самой ее вершины. Еще некоторое количество обломков плавало среди обгоревших тел членов экипажа.

«За Орду», — с горечью подумал он. Когда-то эти слова для него что-то значили. Попытка подняться отдалась острой болью в ноге.

Опираясь на импровизированный костыль, Коак заковылял к центру острова в надежде отыскать выживших. Он то и дело натыкался на искореженные обломки корабля. Из-за едкого дыма, валившего из поврежденных топливных баков, слезились глаза и болели легкие. Коак чуть было не задохнулся, пока обходил кусок корпуса разбившегося дирижабля.

Внезапно прямо перед собой он увидел огромного облачного змея с измазанной свежей кровью чешуей.

Коак ахнул, неосторожно ступив на поврежденную ногу, и повалился на спину. Змей лежал в гнезде из плоских булыжников у самого подножья скалы, а тело его было сплошь покрыто ожогами и синяками и походило скорее на лоскутное одеяло. Змей поднял свою гигантскую голову и взглянул Коаку прямо в глаза.

— Тише… — прошептал он самым спокойным тоном, на который был способен. Могучий змей был огромен; когти его были такими большими, что он мог запросто обхватить ими тело Коака и расплющить его грудную клетку, а здоровенные челюсти чудища легко перекусили бы его пополам. Но он не собирался нападать, и Коак понял, что тот умирает, и виной тому была масса деревянных и металлических обломков, которые теперь валялись вокруг гнезда.

«Это все из-за нас», — подумал Коак. И проглотил внезапно подступивший к горлу ком.

Медленно, словно пытаясь что-то ему показать, змей распрямил тело, свитое в тугие кольца. В центре гнезда лежало одно-единственное яйцо шириной с грудь Коака. Скорлупа осталась неповрежденной и сияла на солнце, как отполированный гранат. Самка облачного змея осторожно погладила яйцо; ее нежность никак не вязалась с грозным видом. Она могла избежать гибели, но вместо этого осталась в гнезде, чтобы защитить яйцо. По какой-то непонятной причине Коак разозлился на нее.

— Ты напрасно принесла себя в жертву, — задыхаясь, прохрипел он. — Твой змееныш останется в одиночестве и тоже погибнет.

Ногу вдруг пронзила боль, заставившая его скривиться. Кровь била из раны ключом и впитывалась в землю у него под ногами. «Похоже, мне конец».

Самка змея подняла хвост, обвила его вокруг запястья Коака и настойчиво потянула его к гнезду. Она подползла к нему сбоку и подтолкнула к яйцу.

«Она хочет, чтобы я растил его? Почему я? »

— Нет, — попытался возразить он, но не смог отвести глаз.

Он протянул к яйцу руку. Воздух вокруг него был тяжелым и вязким, словно перед бурей. Когда Коак коснулся скорлупы, по его руке пробежала резкая дрожь. Он почувствовал, как яйцо затрепетало под его ладонью, а затем и вовсе затряслось, и отпрянул, поняв, что происходит.

Тотчас же верхняя половина яйца разлетелась во все стороны, осыпав Коака кусками разбитой скорлупы. Из образовавшегося отверстия повалил красноватый дым, который начал стелиться по земле, подобно туману. Из яйца показался новорожденный облачный змей, тело которого было покрыто блестящей красной чешуей, а глаза отсвечивали синевой сапфиров. Глаза эти были так глубоки и двигались так быстро, что поймать взгляд змея было не легче, чем измерить глубину океана.

Змееныш посмотрел в глаза Коаку и задержал на нем взгляд. Орк протянул к нему руку, и малыш вдруг резко рванулся вперед и укусил Коака. Тот не попытался стряхнуть его и терпел боль, пока змей не успокоился, обвив его руку своим хвостом.

Коак заметил, что мать крохи наблюдала за происходящим с большой печалью. Она в последний раз пристально, не моргая, взглянула на Коака, и тот растерялся. Наконец она закрыла глаза, и тело ее в последний раз вздрогнуло при последнем глубоком вдохе. После этого самка облачного змея больше не двигалась. Змееныш посмотрел на нее, и по его полному боли крику Коаку стало ясно, что тот все понял. Коак в смиренном молчании смотрел, как змей подполз к своей погибшей матери, потерся об нее и свернулся калачиком в ее тени.

В последующие дни Коак изо всех сил старался выжить на острове и прокормить маленького змея; в то же время орк ждал прибытия спасательной экспедиции, которую, как он подозревал, генерал Назгрим и не думал посылать. Да и зачем? Жизнь одного орка ничего не значила для Адского Крика, как смерть одного дракона ничего не значила для клана Драконьей Пасти. Коак остался совсем один.

Дождевой воды едва хватало для питья, и скольких бы сахарных гольянов Коак ни ловил, их все равно не хватало, чтобы насытить прожорливого молодого змея. Рана на ноге постоянно болела, но еще больше его мучил вопрос о том, что же делать со змеенышем.

На пятый день дождь перестал. Маленький змей все дрожал от холода, и надежда на спасение, которую лелеял Коак, уже иссякла, но тут в прояснившихся небесах они заметили пару силуэтов. Пара взрослых облачных змеев грациозно парила от одной скалы к другой, и на спине у каждого восседал пандарен-наездник. Они легко обогнули горные вершины и с потрясающей скоростью вернулись к скалам Нефритового леса. В этот момент Коаку вспомнился рассказ одного из местных жителей, который он слышал несколько недель назад.

«Они из Ордена Облачного Змея».

***

Обдуваемые ветром скалы Нефритового леса возвышались над водами моря Туманов. Коак и детеныш облачного змея пересекли водную преграду на плоту, сбитом на скорую руку из останков корпуса дирижабля, и теперь они пробирались по крутой и узкой тропке к лесу. Боль в ноге не прекращалась ни на секунду, время от времени становясь то острее, то снова немного затухая. Маленький змей ничуть не улучшал его положение: он сопротивлялся на каждом шагу и тянул за потрепанную веревку, которую Коак приспособил в качестве поводка.

— Успокойся, — фыркнул на него Коак, и в голосе его сквозила усталость, — мы скоро придем, а уж потом в Ордене о тебе позаботятся.

Передовые силы Орды только недавно пристали к берегам Пандарии, но Коак уже был изрядно наслышан об Ордене Облачного Змея. Эти могучие воины передвигались верхом на спинах ужасных существ, и ходили слухи, что всадники на змеях могли обрушиться на противника с небес со скоростью ветра, разя налево и направо, подобно могучей буре. В глубине души Коаку хотелось встретиться с ними, оценить их мощь и сравнить ее с силой клана Драконьей Пасти.

Конечно, Коак мало что знал о клане Драконьей Пасти. Он был еще ребенком, когда красные драконы уничтожили Грим Батол; орк оказался в числе тех немногих, кому не хватило сил, чтобы укрыться от воинов Альянса, взявших их в плен, в то время как другие члены клана скрылись в Сумеречном нагорье. О своем клане он узнал преимущественно из рассказов ветеранов Второй войны и из кошмаров, что мучили его по ночам. Ему никак не удавалось подчинить дракона своей воле, и упрямый молодой змей, которого он с такими усилиями тащил в гору, тоже противился ему.

«В Орден Облачного Змея, должно быть, берут по-настоящему могучих воинов, — подумал Коак, — раз им удается усмирить таких своевольных тварей».

Когда они взобрались на вершину, Коак на секунду засомневался, к той ли скале они вышли. Он ожидал, что перед ним раскинется крепость из железа и стали, неприступная цитадель, над которой пролетали патрули боевых змеев, одетых в броню и готовых к битве. Но вместо этого перед его взором предстали скромный домик и хрупкая беседка из простого дерева, возвышавшиеся посреди грязных луж и тюков сена.

— Мы, наверное, вышли не туда, — пробормотал Коак. Но стоило им с маленьким змеем обогнуть домик с краю и пройти дальше, как они увидели множество облачных змеев самых разных мастей и размеров. Одни отдыхали в стойлах, в то время как члены Ордена чистили их шкуры щетками и задавали им корм; другие безмятежно парили подле своих наездников, решивших вывести змеев на послеполуденную прогулку. Несколько клубочков совсем молодых змеев расслабленно лежали на коленях у пандаренов, медитирующих у тихого ручья.

Коак был полностью сбит с толку. А где легендарные воины?

— Ах, к нам пожаловал гость! — послышался сзади добродушный голос.

Коак обернулся и увидел, как из беседки вышла старушка-пандарен, чей мех уже поседел от возраста, но глаза которой по-прежнему светились молодостью. К ней присоединились еще несколько пандаренов, каждого из которых сопровождали разноцветные змеи. Старушка вышла вперед и поклонилась.

— Добро пожаловать в нашу обитель, путник, — сказала она с улыбкой. — Я старейшина Анли из Ордена Облачного Змея.

— Ты в порядке? — спросил один из сопровождавших ее пандаренов. — Выглядишь неважно.

— А это что за малыш? — жизнерадостно воскликнул другой пандарен.

Змееныш спрятался за ногу Коака, стараясь скрыться от посторонних взглядов. Коак шагнул в сторону, чтобы показать им змея. Он старался справиться со своим замешательством, в то время как пандарены обступили малыша и принялись ворковать с ним.

— Теперь он ваш, — сказал Коак и протянул конец веревки Анли. — Мне больно, я ранен. И еще мне нужно попасть на ближайшую заставу Орды. Если вы мне поможете, я буду очень признателен.

Анли изучающее смотрела на него, а затем покачала головой.

— Боюсь, это невозможно.

— Вам не должны ввязываться в нашу войну, — Коак приложил большие усилия, чтобы не дать презрению в голосе все испортить и отогнать воспоминания об израненной матери маленького змея. — Если вы довезете меня до Цветущей Зари…

— Нет, ты не понял, — перебила его Анли. — Я хочу сказать, что ты не можешь просто оставить змея с нами и уехать.

— О чем ты толкуешь, женщина? — нахмурив брови, сказал Коак.

— Детеныш привязался к тебе, — спокойно ответила она. — Должно быть, ты помог ему вылупиться, а значит, тебе его теперь и растить.

Она шагнула к нему, накрыла ладонью его руку, заставив вновь сжать в ней веревку, и прижала ее к его груди. Другие члены Ордена наблюдали за ним, поглаживая чешую своих змеев, как если бы те были их домашними любимцами. Коак смотрел на них, не скрывая разочарования. Здесь должна была находиться обитель великих воинов, а вместо этого орк попал в какой-то питомник. Делать ему тут больше было нечего.

— Я не согласен, — пренебрежительно бросил он.

Коак бросил конец веревки на землю и уже собрался уходить, но стоило ему сделать пару шагов, как внезапная острая боль снова пронзила ногу. Опираясь на костыль, Коак припал на одно колено и в очередной раз выругался на мучившую его рану. Он ощутил, как кто-то тянет его за запястье.

— Если вы не собираетесь отвезти меня в Цветущую Зарю… — Коак осекся, когда, обернувшись, увидел, что его удерживает не пандарен, а детеныш облачного змея. Он обхватил запястье орка хвостом и потянул его к пандаренам. В глазах змея читалась мольба.

Он тоже не хотел, чтобы Коак уходил.

Коак заметил, что над ними наперегонки пронеслась пара оседланных змеев, с чрезвычайной легкостью выписывающих головокружительные повороты и самоубийственные маневры. В Ордене Облачного Змея не было суровых воинов, которых так надеялся увидеть Коак, но в мастерстве полета этим ребятам было не отказать.

Что-то в душе у Коака переменилось. Стоило ему еще раз взглянуть на маленького змея, и он увидел в нем не обузу, но новые перспективы. Это был его долгожданный шанс стать настоящим орком из клана Драконьей Пасти, воспитать своего боевого зверя и завоевать небеса. Пусть другие готовят своих змеев к легкой беззаботной жизни. Коак же воспитает его для войны.

— Ладно, — сказал он одновременно и Анли, и маленькому змею. Он взял малыша на руки и поднял его над головой. Лучи солнца ослепительными бликами отражались от багровой чешуи, совсем такой же, как и у тех драконов, которыми его клан некогда повелевал.

«Клан Драконьей Пасти будет мной гордиться», — поклялся тогда Коак.

«Этот змей подчинится мне».

***

Первая неделя обучения прошла вовсе не так, как задумывал Коак. Змей оказался упрямым и своенравным, в отличие от других новорожденных змеев Ордена. Малыш, казалось, готов был глотать и жевать все что угодно, кроме того, что предлагал ему в пищу Коак. А каждый раз, как орк пытался призвать змея к себе, юное создание принималось с разинутой пастью гоняться за своими собратьями. Маленький змей был ловок и быстр, а Коаку все еще мешала рана на ноге, и ему ничего не оставалось, кроме как рявкать на своего подопечного. Тогда его лицо становилось неестественно красным, а другие ученики Ордена устремляли к нему свои взоры, в равной мере озабоченные и веселые. Но рана на ноге постепенно заживала благодаря мастерству пандаренов-целителей. Коак подумал, что раз в Ордене обучали управляться с такими непоседливыми животными, то и костоправы у них должны быть на высоте.

На заре восьмого дня пребывания в обители Ордена, когда солнце только поднялось над прибрежными скалами, Коак обнаружил, что загон его змея пустует. Тепло улыбающаяся Анли стояла у ограды.

— Похоже, мой змей сегодня решил приняться за шалости раньше обычного, — проворчал Коак.

— Нет, это вряд ли, — сказала Анли. — Сегодня за ним будет ухаживать Дженова. Не составишь мне компанию?

Они молча шли по извилистой дорожке. Анли показала ему умиротворяющую красоту Дендрария, зеленевшего в солнечном свете и тихо шуршавшего листвой в объятиях мягкого бриза. Затем они пришли к Мосту Ветряного Шпиля. Как и следовало из названия, мост соединил несколько высоких скал, вознесшихся над гладью океана. Каждый пролет его сам по себе был чудом инженерной мысли, шедевром строительного искусства, который был неподвластен силе притяжения и стойко выдерживал натиск морского ветра. Этот мост чем-то напоминал облачного змея и походил на огромное существо из камня и дерева, вытянувшееся над морем Туманов и вечно наблюдающее за Нефритовым лесом.

Анли молчала, пока они не преодолели большую часть моста, а затем повернулась к Коаку и заговорила.

— Ты уже дал имя своему змею, Коак? — спросила она.

— Нет, — ответил орк. — И я не намерен давать ему имя, пока он его не заслужит. Таков обычай клана Драконьей Пасти.

— Но мы не из клана Драконьей Пасти, — заметила Анли. — И его традиции нам не присущи.

— Либо мне позволят действовать, как подобает члену клана Драконьей Пасти, либо я умываю руки, — ощетинился Коак. — Компромисса быть не может.

— Похоже, для тебя это очень важно, — сказала Анли.

Коак на секунду остановился, стараясь подобрать слова, прежде чем продолжить путь.

— Когда воины Альянса взяли меня в плен, я оказался отрезан от своего клана. У меня была возможность примкнуть к соплеменникам после Катаклизма, но я ее упустил.

— Почему? — спросила Анли.

— Тебе вряд ли удастся понять, — отвечал ей Коак. — Я был заключен в цепи, и этим обесчестил себя и свой клан. Как я мог вернуться, не доказав, что достоин быть частью клана?

Коак отвернулся от Анли и взглянул на море, простиравшееся на север, в сторону Восточных Королевств.

— К клану Драконьей Пасти я принадлежу только по имени, но не благодаря своим поступкам. Укротив этого змея я, согласно нашим обычаям, смогу все изменить и занять свое место в клане.

— Понимаю, — тихо промолвила Анли. Они прошли по мосту и приблизились к богато украшенному храму на вершине самой далекой и высокой скалы. Прямо за их спинами развернулся потрясающий вид на побережье Пандарии и извилистый мост, застывший в воздухе над морем. Далекие золотистые пагоды храма Нефритовой Змеи были затянуты дымкой.

Коак изо всех сил старался не смотреть вниз со скалы и отгонял мысли о неминуемой смерти, которая должна была настигнуть упавшего оттуда в море. Избавиться от навязчивой идеи не получалось, однако ему удалось скрыть тот страх, что поселился у него в сердце.

— Орден Облачного Змея, — заговорила Анли, глядя на океан, — тысячи лет назад основала Цзян, юная девушка из Цветущей Зари. Она нашла раненого детеныша облачного змея, выходила его и нарекла именем Ло. В те времена жители Пандарии страшились облачных змеев. Их считали жестокими и агрессивными созданиями и опасались даже просто подойти поближе. Все думали, что Цзян накличет беду.

— Укрощать чудищ — задача не для юных девушек, — проворчал Коак.

— Но они все ошибались, — продолжала Анли. — Когда на империю пандаренов напали зандаларские тролли и наша армия вела безнадежную битву на точно таком же мосту, как этот, Цзян верхом на Ло переломила ход сражения. Вместе с Ло они отогнали объездчиков нетопырей и скинули троллей с моста. Вскоре после этого Цзян основала Орден Облачного Змея, и с тех самых пор образ облачного змея вселяет надежду в сердца пандаренов.

— А теперь вы все следуете ее примеру? — насмешливо произнес Коак. — Эти змеи рождены, чтобы охотиться и убивать. Природу зверя нельзя изменить жалостью и добротой, равно как не изменить и природу войны.

— Мы ничего не меняем силой, Коак. Это вопрос личного выбора, — Анли повернулась к нему. — Облачные змеи действительно дикие и непредсказуемые, и если с ними обращаться плохо, такими они и останутся, когда вырастут. Но их естество не может управлять их поступками, и то же самое можно сказать о нас с вами. Цзян не принуждала Ло сражаться, он полетел в бой по собственной воле. Цзян просто доверилась ему и отнеслась к нему с добротой, и потому он ее поддержал. Мы все сами выбираем, кем нам быть.

Коак долгое время не говорил ни слова. Возможно ли это? Может ли наездник рискнуть собственной жизнью, довериться змею и отпустить поводья? Это казалось чистой воды безумием.

— Интересная мысль, — промолвил он наконец, — но я все же считаю, что ежовые рукавицы гораздо эффективнее возможности выбирать.

— Так ли это на самом деле? — задумчиво проговорила Анли.

Она сделала шаг назад и упала с обрыва.

— Нет! — завопил Коак. Он рванулся вперед, мигом забыв о боли в ноге, но не успел поймать ее. Анли исчезла, оставив после себя лишь отзвук смеха на ветру. В голове у Коака все перепуталось — Анли ведь не смеялась, когда упала вниз?

А теперь ее смех был отчетливо слышен. Вдруг она показалась из-под ближайшего пролета моста верхом на ониксовом облачном змее. Он навис над Коаком, извиваясь, подобно густому дыму.

— Ты совсем спятила?! — воскликнул Коак. — А если бы он тебя не подхватил?

— Знаешь ли ты разницу между железом и сталью? — спокойно спросила она.

Коак смутился. «Она безумна», — подумал он.

— Сталь прочнее, — ответил он. — Любой опытный воин знает это.

Уголки рта Анли едва заметно приподнялись, и на ее лице появилась загадочная улыбка.

— Так и есть.

Она прикоснулась к шее змея, и тот развернулся в сторону далекого берега.

— Надеюсь, ты сможешь сам вернуться, Коак! — бросила она через плечо, и змей понесся по направлению к Нефритовому лесу так же стремительно, как и появился. — Пусть тебя ведет облачный змей!

Коак стоял на самом конце моста и смотрел им вслед, всем весом опираясь на костыль. Ветер трепал его волосы, а в голове у орка роилось множество разных мыслей.

***

— Ни на что я не соглашался! — прокричал Коак. — Вы специально меня сбили с толку!

— О чем ты говоришь? — спросил его Айс. — Анли сказала, что ты согласился обучаться, следуя нашим традициям!

Айс Длинная Лапа был не похож на других учеников Ордена, которые вели себя с большой скромностью, предупредительностью по отношению друг к другу и носили простую одежду. Айс же, наоборот, предпочитал носить рубахи из тонкого шелка и безвкусные украшения. Он постоянно намазывал усы воском и завивал их, а также никогда не упускал возможности похвастаться своими успехами в седле и на любовном фронте. Коак находил его хвастливость крайне неприятной, особенно учитывая то, что по какой-то причине их считали очень похожими друг на друга. Тем не менее, именно Айса Анли назначила его личным инструктором. Теперь же, после того, как Коак несколько недель подряд нянчился с маленьким змеем, он был готов приступить к настоящему обучению.

Но к такому повороту он оказался совсем не готов.

— Я согласился учиться, — возразил Коак. Он сунул руку в мешок, который приволок Айс, и достал оттуда с десяток кожаных мячиков. — Но это же просто детские игрушки!

— Значит, вам обоим они превосходно подойдут, — парировал Айс с невыносимой ухмылкой. — Все наездники Ордена играют со своими змеями, — пояснил он. — Это позволяет изучить движения друг друга и укрепляет доверие между змеями и наездниками. Без этого никак. Это очень важно!

— Глупости! — огрызнулся Коак. — В пылу битвы даже малейшее промедление может привести к гибели. Должны быть хозяева и должны быть слуги. Нет времени проверять доверие на прочность!

— Ну же, Коак, — со вздохом сказал Айс, — просто попробуй.

Коак нахмурился и перевел взгляд с мячика на змееныша. Терять ему было нечего, к тому же Айс уже притащил его на поле, которое было в часе ходьбы от обители Ордена. Посвистев, чтобы привлечь внимание змея, он кинул ему мячик. Детеныш увидел игрушку и отбил мяч головой обратно к Коаку.

— Видишь? Не так уж и трудно, правда? — бодро воскликнул Айс, когда Коак поймал мяч, а затем направился обратно к обители. — А теперь успешно повторите упражнение двадцать пять раз — подряд! — и возвращайтесь.

— Двадцать пять?! — вскричал Коак. Но Айс ушел уже довольно далеко, и Коак остался наедине с мешком кожаных мячей и детенышем облачного змея, который исправно портил ему жизнь.

— Давай побыстрее с этим покончим, — проворчал Коак. Он снова кинул мячик змею. Тот закрутился на месте и отбил подачу хвостом, однако мяч улетел слишком далеко. Коак попытался поймать мяч, но тут раненая нога подвела его, и он рухнул на землю. Поднявшись на ноги с помощью костыля, он бросил взгляд через поле на маленького змея, и в это мгновение он мог поклясться, что увидел на морде зверя улыбку.

«Ах ты, маленький… — подумал про себя Коак. — Он это нарочно сделал».

— Ты допустил серьезный промах, — зловеще промолвил орк. Он достал из мешка еще один мячик, а змей пристально следил за его действиями. Коак держал мяч низко, пряча его за бедром.

— А теперь, — продолжал он хрипло, — давай сыграем в одну игру.

Коак напряг руку, а затем с силой швырнул мяч в змея. Зверь широко раскрыл глаза и отскочил в сторону за секунду до того, как мяч с глухим звуком ударил о землю, подняв облако пыли. Маленький змей негодующе вскрикнул, а орк засмеялся.

— Так я и думал! — прокричал в ответ Коак. — Может, в следующий раз ты дважды подумаешь, прежде чем…

Вдруг змей обхватил мячик хвостом и метнул его прямо в грудь Коаку со скоростью пушечного ядра. Мяч звучно врезался в грудную клетку орка и сшиб его с ног. У Коака сильно зарябило в глазах, а из легких вышибло весь воздух.

«Как же так? — думал он, пытаясь отдышаться, — Неужели такое маленькое существо может быть таким сильным? »

Когда он пришел в себя и встал на ноги, Коак взглянул на своего противника на другой стороне поля. Змей тоже не спускал с него глаз, и орку стало ясно, что тот все понимает. Схватка только начиналась.

Коак швырнул мяч так сильно, как только мог. Змееныш развернулся и отбил бросок, также вложив в удар всю свою силу. Мяч полетел к Коаку, и тот поймал его перед самым падением — над травой пронеслось эхо от хлопка, с которым кожа ударилась о ладонь. Затем Коак метнул мяч змеенышу, тот отбил его — и так далее.

Со временем и Коак, и змееныш утомились, и ярость уступила место усталости. Попытки поразить друг друга мячом сменились бросками вполсилы, а когда зашло солнце и вышли на небо луны, они уже просто перебрасывались мячом. Несмотря на это, змееныш явно наслаждался происходящим, и, казалось, был искренне разочарован, когда Коак наконец решил не бросать мяч ему обратно, а оставить у себя.

— Хватит на сегодня, — сказал Коак. Он подошел к мячу, с которого начался их поединок — и который змееныш отбил так, что орк не смог бы поймать. — Пора перекусить.

Опустившись на колено, чтобы поднять мяч, Коак услышал сзади какой-то шум. Он оглянулся через плечо и увидел, что змееныш тащит к нему по земле сумку, зажав ее зубами и превозмогая усталость. Дойдя до Коака, змееныш открыл сумку и придержал клапан.

Коак этого не ожидал.

— Спасибо, — тихо произнес он.

Коак бросил мяч в сумку и закрыл ее. Змееныш обернулся вокруг его руки и зажмурил глаза. Мгновение спустя он уже спал, мирно выпуская из ноздрей струйки пара. Коак недолгое время понаблюдал за ним, прежде чем взвалить сумку на плечо и отправиться обратно к обители Ордена.

***

Дни складывались в недели, недели в месяцы. Времена года в Пандарии мало отличались друг от друга, и Коак не мог сказать, сколько уже он живет среди членов Ордена. Его змей быстро вырос и теперь был раз в десять крупнее, чем тогда, когда только вылупился. Голову змея венчали рога цвета слоновой кости, острые и длинные, а морда, некогда округлая, стала заостренной, с резкими чертами, и над острыми зубами по сторонам свисали вниз изогнутые усы. Маленькие коготки выросли в острые, как бритвы, когти, способные разорвать на куски боевые доспехи. Длинную шею змея украшал широкий гребень, покрытый густой гривой, а рубиновая чешуя стала темно-красной.

Коак день за днем наблюдал, как взрослеет змей, и даже несколько свыкся с размеренной жизнью Дендрария. Но раны орка давно уже затянулись, и его понемногу начало одолевать беспокойство. Война шла без него, и вести с полей сражений, распространявшиеся по всей Пандарии, доходили до его ушей. Орда укрепила свои позиции на берегах Красарангских джунглей, а агенты Адского Крика прочесывали континент в поисках древних реликвий, погребенных под землей; вождь собирался даже устроить раскопки в Вечноцветущем доле. Вол'джин и Черное Копье подняли бунт против Гарроша, и в Орде начался раскол.

Коак знал, чью сторону выберет клан Драконьей Пасти. Полководец Зела открыто восхищался тем, как Гаррош заставляет других слушаться себя. Клан Драконьей Пасти был так же нетерпим к неподчинению, как и он сам. Им предстоит сражаться в небе за Адского Крика, и для Коака не было шанса лучше показать клану свою силу. Больше ждать он не мог — пришло его время. Даже если ему придется сражаться с теми самыми орками, что помогали ему в лагере для пленных и рассказывали ему истории о его утерянном клане, когда у его не было никого другого. «Драконья Пасть не прощает неповиновения, — сказал себе Коак, — и мне не следует».

— Не уверен, что это хорошая мысль, — предупредил его Айс. — Как по мне, так ни ты, ни твой змей еще не готовы.

— К этому времени настоящий орк Драконьей Пасти уже состязался бы в небе с товарищами, — ответил Коак. Он держал в руке седло и направлялся к холму, отмечавшему собой конец трассы для состязаний.

— Ох, ну надо же! — фыркнул Айс. — Вот уж не знал, что в Драконьей Пасти любят соревноваться! Давай так: если сможешь пролететь на своем змее, мы с тобой выйдем на трассу.

— Согласен, — ответил Коак. Он не мог не признать, что при всей напыщенной хвастливости Айса время от времени с ним неплохо было пообщаться.

С некоторым усилием Коак взобрался на холм. Нога еще болела, когда ей приходилось выдерживать вес всего тела, а уклон был довольно крут. Он мрачно спросил себя — как это Ка Отварной Соли удается каждый день завозить на вершину холма свои тележки?

Коак увидел, что его змей спокойно лежит в тени дерева. У финишной черты и у подножия холма стояли все ученики и наездники Ордена.

Орк бросил взгляд на Айса, и тот с притворно-невинным видом пожал плечами.

— Кажется, я намекнул паре наших, что сегодня ты попробуешь сесть в седло, — с глупым видом признался он.

— Мне все равно, — пробормотал Коак. Зрителей было много, все они смотрели на него, оценивали его. — Все пройдет быстро и скучно.

Не обращая внимания на зевак, Коак приблизился к змею. Заметив его, тот поднял голову и, увидев седло, подозрительно сощурился. Змей вырос, но глубокая синева его глаз осталась неизменной.

Коак попытался закинуть на спину змею седло, но оно съехало набок. «Тихо, не двигайся», — сказал Коак. Он повторил попытку. Змей подхватил седло хвостом и сбросил его. Затем он щелкнул языком, глядя на орка, и Коак начал злиться. Ему казалось, что он слышит, как перешептываются и смеются пандарены.

— Довольно игр, — прорычал Коак. — Нас для этого и учили!

Он поднял седло и снова зашвырнул его на спину змею, стараясь удержать питомца. Тот громко крикнул и отодвинулся, не давая Коаку устоять на месте. Орк удвоил свои усилия и наполовину обхватил змея рукой, пытаясь застегнуть ремни на седле.

Змей не собирался поддаваться. Он яростно вырывался, хлеща хвостом по дереву так, что чуть не выдрал его с корнем. Коак старался удержать своего питомца, но тот был проворен и силен.

— Стой смирно! — приказал орк, хлопнув рукой по крепкой спине змея. — Я сказал, не двигайся!

Толпа охнула, видя, как накаляется обстановка.

— Коак, прошу тебя, успокойся! — услышал орк голос Айса.

Но Коак и змей продолжили бороться. Видя, как те толкаются, задевая дерево и стойки, зеваки поспешно ретировались, отступив к дальнему краю холма. Как ни старался Коак, он не мог дотянуться до спины змея, а потом тот отшвырнул его к столбу, удерживающему клетчатый флаг, обозначающий финишную черту. Столб от удара раскололся и треснул, после чего с грохотом рухнул вниз, увлекая за собой и веревки с флагом, но Коак в это время думал лишь о своей недавно вылеченной ноге, на которую он рухнул при падении.

Ногу пронзила боль, и он почувствовал, как горячая кровь прихлынула к его щекам, а глаза застлала алая пелена. Как смеет это создание противиться ему! После всего, что он сделал, после обучения, после того, как змей признал его главенство! Он схватил упавшую веревку и, раскрутив, щелкнул ей в воздухе, словно кнутом, в нескольких сантиметрах от морды змея.

— Повинуйся мне! — проревел орк.

Его слова эхом отдались в моментально наступившей тишине. Потрясенный вспышкой гнева змей съежился перед ним. «Отлично! — подумал Коак. — Учись бояться меня! Знай свое место! Учись повиноваться! » Он снова хлестнул в воздухе веревкой и приблизился к змею. Тот попятился. Коак был в ярости, его сердце колотилось, как бешеное, и стук этот гулко отдавался в ушах.

Орк положил седло на спину змея и потянулся, чтобы затянуть ремни. Змей протестующе взвыл и дернулся.

— Ты будешь повиноваться! — зарычал Коак. Он хлестнул своей плетью, на этот раз по чешуе. Змей содрогнулся от боли, и над Дендрарием эхом раздался жуткий крик, полный страдания.

«Он будет меня ненавидеть».

Коак отогнал от себя эту мысль. Разумеется, змей будет его ненавидеть. Это естественно, об этом не стоит и думать. Змей будет его ненавидеть, как драконы ненавидели клан Драконьей Пасти... и как сам он ненавидел Адского Крика. Змей будет его ненавидеть так, как всякий раб ненавидит хозяина. Коак схватил змея за рога и рывком повернул его голову к себе, чтобы увидеть в его глазах ненависть и достойно встретить ее, ожесточив свое сердце.

Но, заглянув в глаза зверя, Коак не увидел там ненависти. Он увидел замешательство, недоумение и горечь — такую глубокую, что в ней можно было утонуть. Он увидел не ужасное чудовище, которое надо было приручить, а испуганного и осиротевшего змееныша, кроху, который стенал, пока не охрип, в ту ночь, когда его мать пожертвовала собой ради сына. Коаку даже показалось, что он увидел в глазах змея слезы — не сразу до него дошло, что это плакал он сам. Веревка выпала из руки Коака, зародившийся было гнев моментально угас.

Предки милостивые, что же он наделал?

— Я не... — начал Коак, и сразу запнулся. — Это...

Змей прервал его, издав жуткий рев, потрясший Коака до глубины души. Он глубоко вздохнул, а затем изверг из себя яростный вихрь. Коак пригнулся, и над его головой пронеслась молния, опалившая вставшие дыбом волосы. Змей взмыл по спирали в небо и посмотрел на него.

Коак не знал, что сказать, что и думать. Он молча смотрел, как седло соскользнуло со спины змея и рухнуло на землю, рассыпавшись от удара на сотню частей.

Змей развернулся и умчался в сторону моря. Коак с трудом поднялся на ноги. Толпа видела все. Позор был внезапен и всеобъемлющ, а гнев опять застлал его разум.

— А вы чего ждали? — спросил Коак у зрителей. — Чего вы ждали?! Я — орк из клана Драконьей Пасти! Вот кто я такой! Мы всегда так делаем!

Глядя на толпу, он заметил в ней женщину-пандарена с седыми волосами и живыми, молодыми глазами. Анли молча стояла среди зрителей, и ее яркие глаза были полны грусти.

«Мы сами выбираем, кем нам быть».

Затем пандарены ушли, не сказав ни слова. Они спускались с холма, не проронив ни слова, и неудача Коака почти осязаемой пеленой накрывала финишную черту. Айс замешкался было, но Анли положила лапу ему на плечо и замотала головой. Затем ушли и они, и Коак остался один.

Он повернулся к морю, в том направлении, куда улетел змей. Орк знал, куда тот направляется — ему по собственному горькому опыту было известно, что есть лишь одно место, куда стремится каждый, чей мир рухнул и чье сердце разбито.

Его змей возвращался домой.

***

Внезапный шквал накрыл мглою небеса Нефритового леса и пролился в море бурным дождем. После того, как змей покинул его, прошло много времени. Уже давно наступила ночь; дрожащее, вымокшее под дождем тело с трудом слушалось Коака. Плот он нашел там же, где оставил его несколько месяцев назад — как ни странно, его не тронули ни воры, ни стихии. Коак в жизни не выказывал стихиям особого почитания, и, когда плот доплыл до берега острова, он подумал — может, они просто ждали удобной возможности покарать его за дерзость?

Борясь с ветром и водой, Коак взял в руку свой старый костыль и поковылял по мокрому берегу к твердой земле, идя по своим следам, оставшимся с той судьбоносной ночи, когда он нашел яйцо. Вскоре он дошел туда, где, как он знал, должен находиться змей.

Каменное гнездо было разворочено, как и в ту ночь, когда орк впервые наткнулся на него — но от матери змея там не осталось и следа. Сам змей лежал, свернувшись кольцами, в центре гнезда, и пряди его гривы понуро свисали под тяжестью воды. Увидев Коака, он зашипел и отполз к краю гнезда. Стыд и сожаление вспыхнули в сердце Коака с новой силой.

— Я не причиню тебе вреда! — прокричал Коак, стараясь перекрыть шум ливня. Он был искренен. Орк развел руки в стороны и стал медленно приближаться к гнезду.

Змей издал скорбный вопль и поднялся в воздух. Он пронесся мимо Коака, сел на высокий уступ и продолжил наблюдать за орком с нескрываемым подозрением. Коак в сердцах воздел руки кверху, разметав вокруг себя капли дождя.

— Даже сейчас? — оскорбился он. — Даже сейчас, когда я пришел к тебе, забыв о гордости, чтобы молить о прощении? Даже сейчас ты идешь мне наперекор?

Коак сел на противоположной стороне гнезда. Его костыль со стуком упал на камни.

— К чему все это упрямство? Ты каждой команде сто раз воспротивишься — лишь потому, что можешь. Даже теперь, когда я разыскал тебя в этом проклятом шторме! Настоящий орк из клана Драконьей Пасти такого бы терпеть не стал! Истинный воин клана Драконьей Пасти... — тут Коак осекся. Ливень и собственные глубочайшие сомнения охладили его пыл.

— Из клана Драконьей Пасти... — проворчал он. — Кто бы говорил... Никакой я не воин клана Драконьей Пасти. И никогда им не буду.

Эти слова он произнес едва ли не шепотом, и они тягостно повисли между змеем и орком в дождливой пелене. Коак внезапно почувствовал сильнейшую усталость. Кожа на его намокших руках сморщилась, а волосы спутались и прилипли к голове. Он тяжело вздохнул, выразив в этом вздохе всю свою давнюю боль, и закрыл глаза. Дождь стекал у него по лбу и бороде.

— Я вырос в лагере для пленных, — начал Коак, ни к кому, собственно, не обращаясь, — хотя родился в Грим Батоле. Отец говорил мне, что однажды я буду летать на великом драконе, что Драконья Пасть будет править небом, а затем подчинит себе и весь прочий мир.

Он проглотил комок в горле.

— Это было еще до того, как те самые драконы поднялись в воздух и сожгли весь клан живьем. Мы утратили власть, а вернуть ее у нас не было сил.

Потом меня нашли люди — и заковали в цепи, ведь я был слишком слаб, чтобы убежать вместе с остальным кланом. Рабство мое длилось до тех самых пор, пока Тралл не сокрушил стены лагеря, как когда-то красные драконы сокрушил стены твердыни Драконьей Пасти. Понимаешь, так устроен мир. С силой приходит свобода, со слабостью — рабство.

— Теперь Драконья Пасть подчиняется Адскому Крику, — продолжил Коак, и от этого признания у него защемило в груди. — Клану нужна его помощь и военная поддержка. Пойти против него — значит быть уничтоженным. Цепей не видно, но они все равно есть. И пока их не разбить, нами командует Адский Крик. И все эти годы я ищу лишь одно — силу, чтобы вернуть себе власть над собой.

Коак медленно, глубоко вдохнул и выдыхал так долго, что заболели легкие. Он смотрел в небеса, на штормовые облака и стену дождя. Он плакал, не сдерживая слез, как в ту ночь, когда был уничтожен его клан, и где-то в глубине души хотел верить, что духи сородичей сейчас плачут вместе с ним.

Затем он услышал над собой скрежет и увидел, как змей спускается к нему по скале. Он лег рядом с Коаком, свернувшись кольцами, чтобы укрыться от ветра и дождя. Коак осторожно потянулся, положил руку на голову змея и ласково погладил его гриву. Змей напрягся было, но тут же расслабился.

Они тихо сидели вместе, пережидая шторм, как сидели в первые пять дней жизни змея. Когда дождь прекратился, ветер стих и Коак смог разглядеть на поверхности моря отражение лун, змей уже мирно спал, выпуская из ноздрей маленькие клубы пара.

Коак обнял змея одной рукой, закрыл глаза и провалился в глубокий сон без сновидений.

***

Коак всегда любил утро после сильного ливня. Ему нравились свежий воздух и капли на листве, нравилось то, каким новым и свежим выглядело все вокруг. Когда он проснулся, небо серело, кругом пахло дождем, а ранний утренний туман был таким толстым, что казалось, будто весь мир окутан большим облаком. Коак удивился, — но не особенно сильно, — когда из тумана, словно призрак, появилась старейшина Анли.

— Найти тебя было достаточно просто, — объяснила старая женщина-пандарен. Она двинулась по узкой извивающейся тропе по отвесному склону скалы и жестом пригласила следовать за собой Коака и змея. Оба они так и сделали, хотя Коак подозревал, что змей полетел с ним исключительно из-за Анли.

— Многие змеи селятся на Наветренном острове, — продолжала Анли, — но некоторые — самые упорные, что особенно ценят независимость и одиночество, гнездятся на скалах, окружающих остров.

— И ты решила, что мой змей характером пошел в мать, — заметил Коак.

Анли улыбнулась:

— Или, быть может, в наездника.

На Коака немедленно нахлынула грусть.

— Я ему не наездник. Это мне ясно дали понять.

— Зачем же тогда следовать за ним в такую даль? — спросила Анли.

Коак поглядел в небо, вспоминая сбивший его боевой корабль Альянса и поисковый отряд, который никто так и не отправил.

— Адский Крик бросил меня на этом острове, — ответил он. — Я не собираюсь поступать так же со своим змеем.

— Кажется, не очень-то тебе по нраву этот Адский Крик, — заметила Анли.

Коак долго думал, прежде чем ответить.

— Орда — его войско, — заговорил он наконец, — но мы — не его народ.

Такие слова считались изменой, но здесь его могла слышать только Анли.

— Гаррош требует верности, но для него верен лишь тот, кто готов умереть по его команде. Он не знает, что такое верность. На верность нас вдохновлял Тралл. А Гаррош хочет повиновения.

Анли понимающе кивнула:

— Это не всегда одно и то же.

Коак мельком взглянул на своего змея.

— Да, — признался он. — Полагаю, да.

Дальше оба шли молча; постепенно они добрались до вершины скалы. Горные пики и зеленое побережье, которые Коак давным-давно наблюдал с Моста Ветряного Шпиля, были укрыты океанским туманом. Пошел мелкий моросящий дождь; крохотные капли туманной пеленой покрывали плечи и грудь Коака.

— Ты пришел к нам потому, — заговорила Анли, — что слышал, будто мы — великие воины. А когда ты увидел, с какой любовью мы обращаемся со змеями, ты решил, что истории врут. И все-таки, когда я спросила тебя о разнице между сталью и железом, — продолжала она, — ты ответил мне, что сталь крепче.

— Да, я помню, — недоуменно ответил Коак. — К чему ты клонишь?

Анли подошла к краю скалы и вгляделась в непроницаемый туман.

— Ты стараешься ожесточить свое сердце, Коак, но прочнейшая сталь куется с любовью. Кузнец постепенно нагревает ее и с величайшей осторожностью сотни и сотни раз прикасается к ней молотом. Так действует и Орден Облачного Змея. Мы — кузнецы, а змеи — наша сталь.

Анли жестом пригласила Коака подойти к ней. Когда он встал рядом, она положила лапу ему на грудь и заглянула в глаза.

— Когда куется железо, — продолжала старейшина, — кузнец нагревает и изо всех сил бьет металл, заставляя его принять нужную форму. Когда железо остывает, оно чернеет и становится хрупким. Пусть даже с виду оно крепко — железо может сломаться в самый неподходящий момент. Ты понимаешь, Коак?

Как ни больно было Коаку это признавать, но она говорила правду. Именно так и действовал клан Драконьей Пасти, именно таковы были непростые отношения орков с драконами.

— Я понимаю, — ответил он и бросил взгляд на змея, молча лежащего между ними, — но что происходит, если кузнец ошибается?

— Он должен исправить ошибку, — ответила старейшина, — пока металл еще горяч.

Анли шагнула с края скалы. Коак не сделал ни шагу к ней и ничуть не удивился, когда она появилась над краем верхом на своем змее.

— Ты однажды сказал мне, что цепи надежней свободного выбора. Что ж, заковать змея в цепи ты уже пробовал. Возможно, пора позволить ему сделать выбор.

Коак следил за улетающей Анли и размышлял, сможет ли он когда-нибудь сделать то же самое. Она исчезла в туманах, и Коак остался наедине со змеем. Туман смыкался вокруг него, скрывая от всего мира, но он знал, что в полушаге перед ним коварный обрыв, падение в бездну, совсем как в его снах. Он почувствовал, будто падает всю свою жизнь. Довольно. Анли хотела, чтобы он дал змею выбор? Будет тебе выбор, полные горсти.

— Змей, — позвал Коак. Он вдруг понял, что до сих пор не дал ему имени. Змей посмотрел наверх и встретился с ним взглядом. Он понял, что собирается делать орк, и начал протестующе открывать пасть. Коак не дал ему шанса возразить.

Орк шагнул с края в бездну.

Через мгновение он летел, пронзая головой облака и туман, к невидимому берегу, и его кошмар стал жуткой реальностью. «Мой змей меня не спасет, — внезапно подумал Коак. — Я сейчас умру».

Он услышал над собой знакомый крик и, глянув наверх, увидел, как длинная, крутящаяся тень устремилась к нему. Его змей появился из тумана и мчался рядом с ним. Он сделал свой выбор.

Коак никогда еще не был так рад ошибиться. Но когда змей подлетел ближе, орк обреченно осознал, что на змее нет седла или поводьев, за которые он мог бы удержаться на чешуе. Страх сильнее сжал своими когтями сердце Коака. Он отчаянно потянулся к змею, судорожно пытаясь ухватиться за него.

Змей зарычал и вытянул шею, глядя на Коака. Когда тот заглянул в его глаза, он ожидал увидеть там страх, сомнение или отчаяние. Но их там не было.

Там он увидел силу.

Коак ослабил хватку и дал змею действовать по своему усмотрению. Тогда тот быстро поднырнул под орка и поймал его так, что он попал точно на изгиб в спине. Коак инстинктивно ощутил, что тот собирается сделать, и обхватил змея руками точно в момент столкновения. Так же змей много раз оборачивался вокруг его руки в юности.

С ревом, потрясшим небеса и эхом пронесшимся над морем, змей что было сил рванулся вверх. Коак почувствовал, как в лицо брызнула влага, когда они чуть коснулись воды. Затем они уже летели в небо, и туман поднимался, словно бархатный занавес; океан, берег, а потом и скалы, и мост, и весь Нефритовый лес уменьшались и уносились вдаль. Коак захохотал — отчасти радостно, отчасти недоуменно.

Змей не позволил ему упасть.

— Спасибо, — поблагодарил его Коак. Змей посмотрел на Коака, и тот мог поклясться, что заметил на его морде ухмылку.

Они пробились сквозь облака к яркому свету солнца. Змей сделал петлю, и Коак не упал с него, хоть на том и не было поводьев и седла. Орк крепко держался за змея. Они парили в небе, свободные, сильные и быстрые, как молния. В чешуйках змея отразился солнечный свет, и они засияли, словно полированный металл.

— Сталь, — не раздумывая, сказал Коак. Змей снова вытянул шею, чтобы посмотреть на него. — Твое имя — Сталь.

Змей одобрительно зарычал. Они с головокружительной скоростью нырнули под облака. Коак восторженно кричал, глотая ветер. Он летел — нет, они летели вместе, как единое целое. Коак никогда не представлял себе ничего подобного, но то, что происходило, оправдывало все его надежды.

Сталь понес его прочь от восточного берега, и, когда они пролетали над Дендрарием, Коак увидел, как члены Ордена Облачного Змея собрались у открытых загонов и махали ему, широко улыбаясь. Айс поднял лапу так высоко, будто это не Коак, а он сам наслаждался триумфом, а Анли светилась гордостью учителя за ученика.

— За тобой состязание, Коак! — прокричал ему Айс.

Коак засмеялся.

— Хорошо! — закричал он в ответ. — Но сначала я улажу одно дело!

Сталь нес его дальше, над деревьями Дендрария и крышами Цветущей Зари, направляясь к Вечноцветущему долу и Святилищу Двух Лун. Коак принял решение. Он был нужен своему народу — не клану Драконьей Пасти, а Орде.

Орден Облачного Змея преподал Коаку ценный урок. Истинной верности никогда нельзя добиться силой, ее можно только заслужить. Он вырастил и воспитал своего змея, он заботился о нем и доверял ему, и тот спас ему жизнь. Орда делала для него то же самое, она приняла его и дала ему семью, когда он осиротел и был совсем один, и теперь Коак готов сражаться за нее как против Адского Крика, так и против Драконьей Пасти.

Клан навеки заклеймит его как изгоя. Но Орда была создана изгоями и беглецами, бездомными беженцами, которые могли полагаться лишь друг на друга. Вместе они выстроили себе новый дом — Оргриммар.

Вместе они и вернут его себе.

— За Орду! — воскликнул Коак. Теперь он вспомнил, что значат эти слова. Сражаться за Орду значило сражаться за своих братьев и сестер, добавлять силу одного к силе многих и создавать прочные узы, которые невозможно разрушить.

В этом и была истинная суть Орды — прочность и сила стали.