Нора Робертс 5 страница

—Девочка встала, — сообщил он. — Господи, Терри, на вид ей скорее двенадцать, а не двадцать один. И чего ее понесло в тот проклятый клуб!

—Видел фальшивое водительское удостоверение, которое она сделала? Малышка могла бы заработать на этом целое состояние. — Терри, миниатюрная решительная женщина, прелестная, как весенний цветок, взяла кофейник. — Как она держится?

—Одним усилием воли. Сама вежливость, а манеры как у твоей двоюродной бабушки Марты.

—Будь у меня двоюродная бабушка Марта, она вела бы себя как отъявленная стерва.

—Девочка ни разу не спросила о матери. Поинтересовалась, куда делась детектив Гриффит, а о собственной матери ни словом не обмолвилась. Это о многом говорит. Пойду поджарю яичницу с беконом.

Барроу открыл холодильник и достал необходимые продукты.

—Может, мне связаться с прокурором? Ведь ему не терпится побеседовать с Лиз.

—Пусть сначала она поест. Но ты права, лучше, если прокурор с ней поговорит до того, как мы перевезем девочку в другое место. И вот еще что, не будем спешить. Надо дать ей время свыкнуться с мыслью, что, возможно, придется провести в укрытии долгие месяцы.

—А может, и годы. И как такая умница, поступающая в шестнадцать лет в Гарвард, умудрилась спутаться с семейством Волковых?

—Иногда в шестнадцать лет случаются непредсказуемые вещи. — Джон положил бекон на сковородку и стал поджаривать.

—Позвоню, чтобы приезжали через пару часов. Пусть оденется, как следует поест и придет в себя.

—Заодно узнай, когда прилетает ее мать.

—Будет исполнено.

Вскоре вернулась из ванной Элизабет, одетая в джинсы и голубую футболку без рукавов, отделанную по краям тонкой кружевной оборкой. К этому времени Джон положил на тарелку внушительную порцию яичницы с беконом и тост.

—Детектив Гриффит собрала все необходимые вещи?

—Да. Не знаю, что делать с чемоданом. Вы ведь сказали, что мы здесь не задержимся.

—Не тревожься о пустяках. Ешь яичницу, пока не остыла.

Элизабет в изумлении уставилась на тарелку.

—Как много еды! И бекон тоже мне? — При виде такого изобилия у персонального диетолога наверняка случился бы сердечный приступ. Представив реакцию диетолога, Элизабет невольно улыбнулась.

—Вижу, ты проголодалась.

—Верно. — По-прежнему улыбаясь, девушка посмотрела на своего защитника. — Мне запрещено есть бекон.

—Почему?

—Подвергнутое обработке мясо, натрий и животный жир. Все это исключено из моего меню. Мать и диетолог разработали для меня четкий режим питания.

—Правда? Жаль выбрасывать столько продуктов.

—Этого делать не придется. — Аромат яичницы с беконом притягивал к столу не хуже магнита. — Ведь вы старались специально для меня. — Она села и, положив в рот кусочек поджаренного бекона, закрыла от удовольствия глаза. — Как вкусно!

—С беконом любое блюдо вкуснее. — Он поставил перед Элизабет высокий стакан с соком и положил рядом с тарелкой три таблетки тайленола. — Прими и запей соком. Налицо явные признаки похмельного синдрома.

—Нельзя было пить спиртное. — С лица Элизабет сошла улыбка.

—Верно. А ты всегда поступаешь правильно?

—Да. Во всяком случае, так было до вчерашнего дня. И если бы я сделала все как полагается, Джули осталась бы в живых.

—Послушай, Лиз. Джули умерла, потому что Яков Короткий безжалостный убийца, а все семейство Волковых — отъявленные мерзавцы. Вы с Джули совершили глупость, но она не должна была расплачиваться за это жизнью. Но твоей вины здесь нет. А сейчас прими тайленол, выпей сок и хорошенько поешь.

Элизабет, теперь уже скорее в силу многолетней привычки, безропотно исполнила распоряжение. Но до чего же аппетитной оказалась яичница, как успокаивающе подействовала на пустой желудок!

—Расскажите, что сейчас происходит. Я не в курсе, а лучше знать наперед, чего от меня хотят.

Джон поставил кружку на стол и сел рядом с Элизабет.

—Многое из того, что может впоследствии случиться, теперь зависит от тебя.

—Потому что мои свидетельские показания по событиям прошлой ночи потребуются, чтобы предъявить Якову Короткому и его сообщнику обвинение в убийствах и осудить по закону. А также привлечь к ответственности Илью как косвенного соучастника преступления. Можно также доказать причастность Сергея Волкова, хотя в этом случае мои показания являются всего лишь свидетельством, основанном на слухах, то есть показаниями с чужих слов. Но именно этот человек представляет собой основную цель, ведь он является главой или, по крайней мере, одним из руководителей преступной организации.

—Я вижу, ты прекрасно разбираешься в создавшейся ситуации. — Джон откинулся на спинку стула.

—Я изучаю курс по уголовному судопроизводству и много читаю.

—Со вчерашнего дня?

—Нет. — Элизабет едва не рассмеялась, но помешал подкативший к горлу комок. — Интересуюсь этим вопросом с тех пор, как поступила в колледж.

—Но ты же учишься на врача?

—Верно. — Элизабет, уставившись в тарелку, подцепила вилкой кусочек яичницы.

Джон встал, открыл холодильник и извлек баночку колы, а потом протянул руку за второй, многозначительно приподняв бровь и устремив на Элизабет вопросительный взгляд.

—Вообще-то мне нельзя... Нет, с удовольствием выпью колы.

Джон открыл обе баночки, и в этот момент в комнату зашла хорошо сложенная блондинка с волосами, собранными в хвост.

—Лиз, это Нортон, заместитель федерального маршала. Знакомься Терри, это Лиз.

—Как себя чувствуешь, Лиз?

—Уже лучше, спасибо.

—Лиз интересовалась деталями судебной процедуры, хотя, по-моему, она прекрасно осведомлена в этой области. Терри связалась с кабинетом генерального прокурора. С тобой будут беседовать в присутствии представителя Службы по защите прав ребенка, если мать не успеет приехать к этому времени. Твое сотрудничество с правоохранительными органами является добровольным, однако...

—Меня могут задержать в качестве важного свидетеля, только в этом нет необходимости. Считаю своим долгом принять участие в этом деле и дать необходимые показания. Скажите только, Волковы связаны с русской мафией?

—Насколько нам известно...

—Мне надо точно знать, что вам известно, — перебила Элизабет. — Я должна оценить ситуацию, в которой оказалась. Конечно, с юридической точки зрения я несовершеннолетняя, но далеко не ребенок, имею коэффициент интеллектуального развития 210 и прекрасно соображаю. Понимаю, что вела себя глупо, но я не дурочка и осознаю, что если выступлю в качестве свидетеля двух убийств, совершенных по приказу главы мафии, то стану для них мишенью. И если дам свидетельские показания, Короткий или кто-нибудь из его подельников сделает все возможное, чтобы меня остановить. И даже если я дам свидетельские показания, которые приведут к вынесению обвинительных приговоров, моя жизнь по-прежнему остается под угрозой, так как мафия будет мстить.

Она замолчала и отхлебнула колу прямо из банки. Удивительное чувство.

—Вчера вечером, а точнее, сегодня утром я плохо себя чувствовала от выпитого спиртного и пережитого потрясения и не могла реально оценить ситуацию. Но сейчас мне многое стало понятным. Если Волковы — сколоченная на скорую руку шайка уголовников, дело плохо. Но если идет речь об организованной преступности, тогда все куда серьезнее. Так что мне нужно точно знать.

Помощники федерального маршала переглянулись между собой.

—Если я получу доступ к компьютеру, то сама проведу исследование и найду ответ.

—Не сомневаюсь в твоих способностях, — буркнул Джон. — Мы полагаем... Нет, черт возьми, точно знаем, что Волковы связаны с организованной преступностью и замешаны в торговле оружием, людьми и наркотиками, а также специализируются в мошенничестве с помощью компьютеров. Одним словом, это организация с широким кругом интересов, многие из которых являются вполне законными. Например, ночные клубы, рестораны, стриптиз-клубы и торговля недвижимостью. Полиции удалось прижать их по мелочам, но иерархическая структура не пострадала. Нам известно, что Короткий является исполнителем заказных убийств при Волкове, но доказать его причастность ни разу не удалось.

—Убийство Алекса доставило ему удовольствие, Короткий явно испытывал к нему презрение. А Джули... Она просто подвернулась под руку и не вызвала никаких чувств, кроме раздражения. Да, именно так. Простите, еда не лезет в горло.

—Да ладно, успокойся.

Элизабет посмотрела на руки, а потом встретилась взглядом с Джоном:

—Я не смогу вернуться домой и продолжить учебу в Гарварде. Если я дам свидетельские показания, то подпадаю под программу защиты свидетелей. Ведь именно так и произойдет, верно?

—Ты забегаешь вперед, — возразила Терри.

—Я привыкла все просчитывать наперед, а вчера этим пренебрегла, вот и пришлось платить страшную цену. Мне дадут возможность учиться в другом университете под другим именем?

—Думаю, это можно устроить, — заверил Джон. — Мы проявляем исключительную заботу о свидетелях, Лиз. Такую информацию тоже можно найти в Интернете.

—Так и сделаю. Бандиты не знают, кто я. То есть я назвала Илье только имя, и он знает меня как Лиз. Но до вчерашнего дня все звали меня Элизабет. И еще я... перед тем как пойти в клуб, постригла и покрасила волосы. А вообще я выгляжу иначе.

—Хорошая прическа, — заметила Терри. — Очень тебе идет.

—Я выгляжу совсем не так. И вчера вечером, в новом платье, с макияжем и прической, я выглядела по-другому. Может, удастся выступить со свидетельскими показаниями и бандиты не догадаются, кто я. Понимаю, слабая надежда, и все-таки хочется верить в удачу. По крайней мере, сейчас.

Терри достала из висевшего на поясе футляра подавший сигнал сотовый телефон:

—Да, Нортон. Хорошо.

—Скоро сюда привезут твою мать, — сообщила она.

—Хорошо. — Элизабет поднялась с места и направилась к раковине. — Займусь пока посудой.

—Я помогу, — предложил Джон.

—Нет, если можно, перед встречей с матерью хочется побыть немного одной.

—Хорошо. — Он погладил девушку по плечу. — Все будет хорошо, Лиз.

Она лишь кивнула в ответ, старательно пряча руки, чтобы никто не заметил, как они дрожат.

Вскоре переодетые в гражданское полицейские привели мать, но к этому времени Элизабет уже успела справиться с волнением. Сьюзен вошла в скудно обставленную гостиную, и Элизабет встала ей навстречу. С первого взгляда стало ясно, что приготовленные заранее извинения будут неуместными.

—Ради бога, Элизабет, что ты сотворила с волосами?

—Я... — Снова утратив уверенность, девушка прикоснулась рукой к остриженной голове. — Сожалею.

—Надеюсь, сожаление искреннее.

—Доктор Фитч, я помощник федерального маршала Барроу, а это моя коллега Нортон. Мы понимаем всю сложность ситуации, но давайте присядем и поговорим. Нужно во всех подробностях рассказать о мерах предосторожности, которые будут приняты для защиты вашей дочери.

—В этом нет необходимости. Меня уже вкратце проинформировали о случившемся, а теперь, если позволите, хотелось бы побеседовать с дочерью с глазу на глаз.

—Простите, доктор Фитч, но в целях безопасности необходимо постоянное присутствие хотя бы одного из нас.

Элизабет бросила на Джона быстрый взгляд. Тогда почему он оставил ее одну на кухне?

—Что ж, прекрасно. Садись, Элизабет. — Сама Сьюзен осталась стоять. — Разумных объяснений твоему поведению нет. Если мне правильно сообщили, ты нарушила закон, подделав документы, с помощью которых проникла в ночной клуб вместе с другой несовершеннолетней. И вы употребляли там алкогольные напитки. Факты изложены точно?

—Да, абсолютно точно.

—Ты усугубила положение, продемонстрировав еще большую неосмотрительность, когда отправилась домой к мужчине, с которым едва знакома. Ты вступала с ним в половую связь?

—Нет.

—Отвечай честно, так как ты могла заразиться венерической болезнью или забеременеть.

—Я ни с кем не вступала в половую связь.

Сьюзен смотрела на дочь с холодным равнодушием, будто изучала образец под микроскопом.

—Не могу верить тебе на слово. Необходимо как можно скорее пройти обследование. Определенные действия влекут за собой соответствующие последствия, и тебе, Элизабет, это хорошо известно.

—Я не занималась сексом, — безразличным тоном повторила Элизабет. — А Джули с Алексом занимались, и теперь она мертва. Не слишком ли тяжкое последствие?

—Своими действиями ты подвергла себя и ту девушку серьезной опасности.

Слова матери обрушивались на Элизабет, словно камнепад, от которого трещат все кости.

—Знаю. Мне нет прощения.

—И быть не может. Та девушка погибла, а тебя охраняет полиция. Впоследствии тебя могут привлечь к уголовной ответственности...

—Доктор Фитч, — вмешался Джон. — Уверяю, никто не станет привлекать Элизабет к уголовной ответственности.

—А разве в вашей компетенции решать такие вопросы? — Вопрос прозвучал довольно резко. Сьюзен снова обратилась к дочери. — Мне известно, что девочки твоего возраста часто рассуждают неадекватно и не признают авторитет родителей. И во время нашего разговора перед поездкой в Атланту я была снисходительна. Но никак не ожидала подобной выходки от человека с твоим интеллектом, возможностями и воспитанием. Только по воле случая тебя не убили.

—Я убежала.

—Наконец-то слышу разумные слова. А теперь собери вещи, и перед тем как ехать домой, пройдешь обследование и гинеколога. Я договорюсь.

—Но... мне нельзя домой.

—Неудачное время для демонстрации самостоятельности.

—Элизабет находится под охраной Службы федеральных маршалов США, — снова вмешался Джон. — Она является единственным свидетелем двойного убийства, а человек, который их совершил, подозревается как член организованной преступной группировки. Речь идет о русской мафии, доктор Фитч, если эти факты еще не довели до вашего сведения.

—Мне известно все, что Элизабет сообщила полиции.

Элизабет был хорошо знаком этот тон заведующего хирургическим отделением, не допускающий никаких возражений и аргументов.

—Мне также сказали, что тот человек не видел мою дочь и ее имя не известно ни ему, ни его сообщникам. Так что я намерена забрать Элизабет домой, где она понесет заслуженное наказание за легкомысленное поведение, повлекшее за собой столько несчастий.

—Ваши намерения нас не интересуют, доктор Фитч. Лиз находится под охраной Службы федеральных маршалов.

Элизабет в изумлении уставилась на Джона. Как уверенно и спокойно он говорит!

—Сегодня вечером ее перевезут в другое место, по нашему мнению, более надежное и безопасное, чего не скажешь о вашем доме. Мы несем ответственность за ее безопасность. Полагаю, вам тоже следует об этом задуматься.

—Если потребуется, у меня есть все возможности нанять частную охрану. Я уже связалась с адвокатом. Элизабет не имеют права заставить выступить со свидетельскими показаниями по этому делу.

—Никто меня не заставлял. Я согласилась добровольно.

—Еще одно неадекватное рассуждение. Таково мое решение.

Джон назвал ее «Лиз» и отважно противостоял натиску доктора Сьюзен Л. Фитч. А значит, надо вести себя как Лиз, а не покорно исполнять распоряжения матери.

—Ничего неадекватного в моих рассуждениях нет. — Слова сами сорвались с языка. — Домой мне нельзя, и я должна выступить со свидетельскими показаниями.

Сквозь едва сдерживаемый гнев на лице Сьюзен отразилось изумление, но ей удалось справиться с потрясением, вызванным словами дочери.

—А ты осознаешь последствия своего поведения? Ты не сможешь участвовать в летней программе и продолжить учебу в Гарварде осенью, намеренно снижая темпы и относясь спустя рукава к своему образованию. А кроме того, отдаешь свою жизнь, задумайся, Элизабет, свою жизнь, в руки людей, цель которых посадить в тюрьму этого человека, и не важно, какую цену придется заплатить тебе.

—Джули погибла.

—Уже ничего не изменишь, подобным решением ты губишь свою жизнь, разрушая все планы на будущее.

—Как я могу вернуться домой и делать вид, будто ничего не произошло? Вести прежнюю жизнь? А планы строила ты, ко мне они не имеют никакого отношения. И если федеральные маршалы добиваются вынесения справедливого приговора убийцам, я с ними заодно. А ты предлагаешь подчиниться твоей воле и жить по разработанной для меня программе. Нет, я так больше не могу. Надо попытаться поступить так, как мне кажется правильным. Таковы последствия случившегося, мама, и приходится их принимать.

—Ты лишь усугубляешь допущенную ошибку.

—Доктор Фитч, — вмешался Джон, — для беседы с Лиз едет федеральный обвинитель...

—Элизабет.

—Вы выслушаете, что он скажет, какие меры будут приняты для безопасности вашей дочери. Понимаю, вы потрясены и должны все обдумать. Мы перевезем вас с дочерью в новое место, где будет возможность поговорить с ней и обсудить сложившееся положение.

—Я не намерена и не обязана куда-либо ехать с тобой, если только через пару дней ты не придешь в чувство и не станешь рассуждать разумно, — обратилась Сьюзен к Элизабет. — Когда осознаешь, в каком положении оказалась и всю тяжесть последствий. А пока скажу доктору Фриско, что ты заболела и потом нагонишь упущенное. Подумай хорошенько, Элизабет. Есть вещи, которые исправить невозможно.

Сьюзен ждала ответа, плотно сжав губы, но дочь молчала.

—Дай знать, когда будешь готова вернуться домой. Всего хорошего, помощники федерального маршала. — Сьюзен направилась к выходу, но Джон ее остановил.

—Одну минуту, доктор Фитч. — Он достал рацию. — Это Барроу. Доктор Фитч выходит, нужно сопроводить ее до места жительства.

—Хорошо. Ждем.

—Не одобряете моего решения? — осведомилась Сьюзен.

—Вы не нуждаетесь в моем одобрении. Но ваше решение действительно мне не по душе.

—Вы правы, ничье одобрение мне не требуется. — Она вышла из комнаты, даже не взглянув на дочь.

Вскоре Джон вернулся и застал Терри сидящей рядом с Элизабет. Она ласково гладила девушку по плечу.

—У людей разная реакция на страх и неприятности, — попытался утешить он.

—Она не испугалась и не встревожилась. Во всяком случае, эти чувства не являются преобладающими. Прежде всего, она разозлилась из-за доставленных неудобств. Я это понимаю.

—Она неправа, — поддержала Терри. — Знаю, это твоя мама, но она глубоко заблуждается.

—Она всегда права, а мамой никогда не была. Можно я пойду к себе и посижу одна?

—Конечно. Только знаешь, Лиз, нет на свете людей, которые всегда правы и ни разу не ошиблись.

—Вот сучка, — буркнула Терри, когда девушка вышла из комнаты. — Бессердечная сучка. Явилась сюда, одетая с иголочки, и принялась пинать бедную девчушку.

—Она ни разу не прикоснулась к ней, не обняла дочку, не спросила, как та себя чувствует. Не поблагодарила Господа, что девочка жива и невредима. Если вся жизнь Лиз прошла в такой обстановке, то, пожалуй, уж лучше стать охраняемым свидетелем.

* * *

В течение двух часов Элизабет беседовала с мистером Помроем из генеральной прокуратуры. Пришлось снова шаг за шагом вспоминать события прошлой ночи. Но на сей раз ее перебивали, просили пояснить некоторые детали, вернуться назад, потом снова забежать вперед. Мистера Помроя сопровождали трое мужчин в темных костюмах. Один из них записывал каждое слово, хотя весь допрос записывался на магнитофон.

Приехали детективы Райли и Гриффит, и в доме вдруг стало слишком многолюдно и тесно.

Во время беседы мистер Помрой вдруг откинулся на спинку кресла и, нахмурившись, уточнил:

—Значит, Элизабет, ты признаешь, что пила спиртное. И сколько всего порций: три, четыре или больше?

—Почти пять. Последнюю не смогла допить. А когда приехали к Алексу, я попросила воды. Он приготовил коктейль, но я пить не стала, плохо себя чувствовала.

—И в результате началась рвота. А потом ты уснула на террасе. И как часто ты пьешь спиртное?

—Вообще не пью. То есть иногда немного вина, так как мать считает, что я должна развивать утонченный вкус и разбираться в хорошем вине. Но коктейлей я прежде не пробовала.

—То есть это был первый опыт, и за вечер ты выпила почти пять бокалов, а потом тебе сделалось дурно и ты заснула или просто отключилась на террасе. И все же ты утверждаешь, что можешь узнать людей, которые пришли в дом Алексея Гуревича и застрелили его и Джули Мастере? И на каком расстоянии они находились?

—Футов десять. Но я хорошо их рассмотрела. Там было светло.

—Но разве действие алкоголя и последующие приступы рвоты не ухудшили восприятие реальности?

Сгорая от стыда, Элизабет уставилась на сцепленные в замок руки.

—Конечно, это повлияло на реакцию и способность здраво рассуждать, но не ухудшило ни зрения, ни слуха.

Помрой кивнул одному из своих спутников, и тот разложил на столе несколько фотографий.

—Узнаешь кого-нибудь из этих людей?

—Да. — Элизабет указала на фотографию в правом углу. — Это Яков Короткий, человек, убивший Алекса и Джули. Но на фотографии у него волосы длиннее, чем в жизни.

—Вы знакомы? — снова спросил Помрой. — Прежде встречались?

—Никогда. Только видела его прошлой ночью, когда он застрелил Алекса и Джули.

—Ладно. — Помрой собрал фотографии, а его помощник разложил на столе другую пачку. — А здесь кого-нибудь узнаешь?

—Да, вот этого мужчину. Его называли Егором. Фамилии не знаю. Он приехал с Коротким. Он схватил Алекса и заставил стать на колени.

—А теперь взгляни на эти снимки. — На столе появилась очередная стопка фотографий.

—Это Илья. — При звуке этого имени губы предательски задрожали, и Элизабет сжала их изо всей силы. — Илья Волков. Он приехал позже... через несколько минут после убийства Алекса и Джули. Он страшно разозлился и говорил по-русски.

—Почему ты решила, что он разозлился?

—Я говорю по-русски, правда, не очень хорошо, но их разговор поняла. — Она слово в слово передала услышанное.

—Хорошо.

Девушка ненадолго умолкла, переводя дыхание, а потом заговорила снова:

—И я убежала. Понимала, что они пустятся в погоню, и если поймают, то убьют, потому что я все видела. Я долго бежала, а когда совсем выбилась из сил, набрала девять-один-один.

—И правильно сделала. Ты молодец, Элизабет. Мы арестуем этих людей, и, возможно, тебе снова придется их опознать, но тебя они не увидят.

—Да, я знакома с процедурой.

—Твои показания помогут посадить за решетку опасных преступников. Генеральная прокуратура США выносит тебе благодарность.

—Рада помочь.

—Мы еще побеседуем, — улыбнулся Помрой. — В ближайшее время будем часто встречаться. Если что-либо понадобится, не стесняйся. Федеральные маршалы все привезут, или свяжись непосредственно со мной. Мы хотим, чтобы ты ни в чем не нуждалась и жила в комфорте.

—Спасибо.

Помрой ушел, и Элизабет почувствовала неожиданное облегчение. С его уходом исчезло напряжение, о котором девушка во время беседы не подозревала.

Гриффит, как до нее Терри, пришла с утешениями.

—Он держался сурово, потому что дело предстоит трудное. Защита постарается подвергнуть сомнению все твои показания. Борьба будет нелегкой.

—Знаю. А вы по-прежнему принимаете участие в расследовании?

—Это совместное расследование, потому что толчок дали мы с Райли. Федералы за него уцепились, но мы тоже в игре. А как ты, держишься?

—Все хорошо. Все так обо мне заботятся. Спасибо, что привезли вещи.

—Ерунда. Еще что-нибудь надо?

—Хотелось бы получить свой ноутбук. Надо было сразу попросить, но на тот момент я плохо соображала.

—Тебе нельзя посылать сообщения, участвовать в чатах, выставлять фотографии.

—Ноутбук нужен не для этого. Хочу кое-что расследовать, и если мне привезут компьютер и кое-какие книги...

—Беру это на себя.

—Было бы хорошо.

С наступлением темноты Элизабет посадили в машину вместе с Джоном и Терри. Гриффит и Райли ехали сзади, а другие маршалы обеспечивали охрану спереди.

Кортеж несся на полной скорости по автостраде, а Элизабет думала о том, что всего сутки назад она надела новое красное платье и сверкающие туфельки на высоких каблуках.

А рядом в такси сидела Джули, ее глаза сверкали радостью, голос дрожал от возбуждения. И она была жива.

Как много переменилось с тех пор.

И вот теперь снова ждут перемены.

Машина въехала в гараж, находившийся в простом двухэтажном здании с просторным глухим двором. Странно, но гараж был абсолютно пустым: ни инструментов, ни ящиков, ни другого хлама.

Дверь, ведущая в дом, была наглухо закрыта.

Их впустил одетый в джинсы и футболку с вырезом «поло» высокий мужчина с темными волосами, в которых виднелась проседь. Он был одинакового роста с Джоном, но более мощного телосложения. На боку виднелась кобура.

Он отошел в сторону, пропуская приехавших в кухню, гораздо просторнее и более современно оборудованную, чем в первом доме. Полы были выложены плиткой бежевого цвета.

—Знакомься, Лиз, помощник федерального маршала Косгроув.

—Билл. — Мужчина с улыбкой протянул руку. — Добро пожаловать. А это помощник Пески, можно просто Линда. Она осматривает дом. Будем охранять тебя сегодня ночью.

—Но...

—А мы вернемся утром, — заверил Джон. — Но сначала надо тебя устроить.

—Давай поднимемся наверх, и я покажу твою комнату, — предложила Терри, и прежде чем Элизабет успела возразить или согласиться, взяла ее чемодан и стала подниматься по лестнице.

—Девочка выглядит еще моложе, чем я предполагал, — заметил Билл.

—Она измучена и еще не совсем оправилась от потрясения. Но малышка держится молодцом, выдержала двухчасовую беседу с Помроем и не дрогнула. Жюри присяжных она должна понравиться.

—Девочка-подросток бросает вызов Волковым. Подумать только!

* * *

Сергей Волков был в расцвете сил. Про таких говорят «из грязи в князи». К десяти годам он был профессиональным вором, знавшим каждый уголок, каждую крысиную нору в убогих подмосковных трущобах. В тринадцать лет он совершил первое убийство, выпустив противнику кишки армейским ножом американского производства, украденным у одного из соперников. Сергей сломал руку крепкому шестнадцатилетнему парню.

Этот нож он хранил до сих пор.

Он стремительно поднимался из рядов московской братвы и к восемнадцати годам стал бригадиром.

Честолюбие помогало продвинуться все выше и выше. Вместе с братом Михаилом он возглавил братву, одержав победу в кровавой схватке. Распад Советского Союза дал возможность в корне изменить жизнь.

Сергей женился на прелестной женщине, понимающей толк в роскоши. У них родились две дочери, и Сергей с изумлением обнаружил, что способен любить: он бесконечно полюбил их с первого вздоха. Впервые взяв младенцев на руки, он расплакался от избытка чувств и переполнявшей сердце гордости.

Но когда появился на свет сын, он не плакал: так сильны и глубоки были в тот момент его переживания.

Из любви к детям, гонимый честолюбивыми помыслами, он эмигрировал в Америку, где мог обеспечить им более достойную жизнь и где появились совершенно другие возможности.

Вот тут-то и настало время развернуться.

Старший сын Сергея женился на адвокате и подарил отцу первого внука. И тот снова расплакался от нахлынувших эмоций. Он устроил дела младшей дочери, отличавшейся мечтательностью художницы, и подарил ей собственную галерею.

Но истинным наследником был старший сын, успешный бизнесмен с дипломом Чикагского университета, большая умница, всегда хладнокровный и ясно мыслящий.

Все надежды и чаяния паренька из московской хрущевки реализовались в его сыне.

А сейчас Сергей трудился в тенистом полисаднике особняка на Золотом берегу и ждал приезда Ильи. Сергей был крепким красивым мужчиной сурового вида с подернутыми сединой темными волосами, карими глазами и густыми черными бровями. Он старательно поддерживал форму, прекрасно справлялся с супружескими обязанностями, регулярно навещал любовницу и не упускал возможности весело провести время со случайно подвернувшейся под руку шлюхой.

Сад являлся еще одним предметом гордости. Разумеется, на Сергея работали дизайнеры по ландшафту и садовники, но он сам с радостью копался часами в земле, выхаживая редкие растения.

Не стань Сергей в свое время паханом, мог бы спокойно и счастливо провести жизнь, работая садовником.

Одетый в широкие шорты, открывавшие перепачканные колени с татуировкой в виде звезд, он продолжал вскапывать землю, когда наконец приехал сын.

—Куриный помет, — обратился к Илье отец, — дешев, его несложно достать, а растениям от него просто благодать.

Илья не разделял отцовской любви к земледелию и в ответ лишь покачал головой:

—И воняет как куриное дерьмо.

—Ну и что с того? Вот посмотри, как благоухает хоста, и медуница вот-вот зацветет. Как много тайн хранит земля...

Сергей, слегка прищурившись, взглянул на сына.

—Ну что, нашли девчонку?

—Пока нет. Но обязательно найдем. Наш человек проверяет студентов Гарварда. Очень скоро узнаем ее имя, и девчонка окажется у нас в руках.

—Женщины по природе лживы, Илья.

—Не думаю, что она соврала насчет университета. Она изучает там медицину, но не по своей воле. Ее мать работает хирургом здесь, в Чикаго. Полагаю, и это правда. Мы заняты поисками матери. — Он присел на корточки перед отцом. — В тюрьму я не пойду.

—Разумеется, не пойдешь. И Якову тоже сидеть не придется. О других я тоже позабочусь. Однако весьма неприятно, что один из моих лучших людей в данный момент находится в тюремной камере.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒