Марк Олден 19 страница

Партнером ДиПалмы назначили нового человека – это само по себе уже о многом говорило. Обиженный ван Рутен обещал отомстить. И он сдержал свое слово.

Джан готовилась снимать романтическую комедию на Уолл-Стрит и уговорила мэра сыграть в фильме эпизодическую роль. Прочитав о намерении мэра осчастливить кинолюбителей своим появлением на экране, ван Рутен явился в производственный цех к Джан и заявил, что его направили к ней из полицейского управления в качестве технического советника. Будь там ДиПалма, он сказал бы ей, что ван Рутен лжет, но тот считал производство фильмов скучнейшим занятием и никогда не посещал съемочных площадок Джан. По его мнению, наблюдать за съемками это все равно что наблюдать за совокуплением мух.

Джан никогда не знала удержу в своих страстях. Она подчинялась зову чувств, а не голосу рассудка; эмоции ее были безграничны. Ван Рутен с его хищническим инстинктом на жертву сумел воспользоваться ее слабостью. Позднее, когда она узнала, для чего он затеял этот роман, между ними произошла ссора в его квартире. Джан разбила зеркало ценой две тысячи долларов, выбросила с балкона на улицу его бумажник с жетоном и пообещала его убить.

Еще ни один мужчина не использовал ее так цинично. И кого ей винить, кроме себя? Она сама полезла в огонь. Она больно обожглась, но пострадал и Фрэнк. Она заслужила страдание, он – нет.

Не умея смирять свои страсти, Джан понимала, что это самое настоящее рабство, но ничего не могла с собой поделать. Она желала обладать всем, что представало перед ее взором, тем более, если это был чувственный соблазнительный мужчина. Такие мужчины неизбежно делали ее несчастной, но это никак на нее не влияло. «Мне все время кажется, что знаю, чего хочу», – говорила она Фрэнку.

Они оба понимали, почему Фрэнк не бросил ее. Он боялся, что кроме Джан никого больше не сможет полюбить.

Стоя напротив красивого дайто, ДиПалма поднял руку и провел пальцами по обтянутому акульей кожей эфесу. Он уже собирался вытащить клинок из ножен, когда услышал голос Джан:

– Я так и знала, что ты здесь.

ДиПалма повернулся к ней. Джан стояла возле двери, обхватив себя руками, чтобы согреться. На ней был красивый фланелевый халат и отделанные мехом тапочки, лицо ее припухло от сна. Он протянул руки, и она подошла к нему, спрятала лицо на его плече.

– Тебя все еще беспокоит желудок? – спросил он.

– Уже лучше. Я даже смогла заснуть часа два назад.

– Когда я уходил, ты спала беспробудным сном. Я тебя не разбудил?

– Нет. Ты двигался с грацией газели или летящей птицы. Выбирай, что тебе нравится. Я не слышала, как ты уходил.

ДиПалма погладил ее волосы.

– Тогда как ты здесь очутилась?

– Соскучилась по тебе. В такой большой кровати холодно спать одной. Еще я подумала, что можешь беспокоиться о том и о сем, и пришла, чтобы успокоить твой тревожный дух.

Он сжал ее ягодицы.

– Ты уже сделала это.

Она легонько укусила его грудь.

– Жизнь, это, конечно, не только секс, но в данный момент я не могу думать ни о чем другом.

Они простояли обнявшись почти минуту, потом Джан сказала:

– Ты беспокоишься из-за Берлина?

ДиПалма покачал головой.

– Нет. Я полагаю, он знает о дискете. Люди Линь Пао в Маниле, вероятно, сообщили ему о ней. Похоже, информация на дискете ценная, но я не смогу ей воспользоваться прежде, чем уточню кое-что и посоветуюсь с дюжиной адвокатов. Моя компания потребует неопровержимых доказательств, особенно относительно того, что Берлин изнасиловал и убил родную сестру.

ДиПалма вздохнул.

– Мне кажется, они изо всех сил постараются помешать мне. Я передам им отчет, а они отправятся к Берлину, чтобы услышать его версию тех событий. Я имею в виду, что этот человек является крупнейшим владельцем акций компании. Короче говоря, не следует рассчитывать на то, что эта информация в ближайшее время попадет в телевизионные каналы. По крайней мере, в течение ближайших двух недель. К сожалению, за это время Берлин может совершить какой-нибудь маневр.

– А как идут дела у твоего следственной группы? Они обнаружили что-нибудь?

– Пока нет. Но я велел им продолжать работу. Они отложили все другие дела, чтобы сосредоточиться на Берлине и Линь Пао. Сейчас они занимаются убийством Роуды Берлин и казнью ее жениха. Они также пытаются получить информацию в Министерстве сухопутных сил и от пекинского руководства.

ДиПалма поцеловал волосы Джан.

– Чарльз Суй сказал Тодду, что к этому делу приложило руку правительство Чан Кай-ши. Сейчас это означает Тайвань, но я сомневаюсь, что они пожелают оказать нам какую-либо помощь. Зачем им признаваться в укрывании преступления сорокалетней давности, позволившего убийце-насильнику избежать наказания потому, что он мог дать Триаде деньги?

Продолжая прижиматься лицом к груди ДиПалмы, Джан опустила руки в карман халата.

– Ты узнал что-нибудь новое о смерти Чарли-Снейка? Чарли-Снейк. Кто им дает такие имена?

– Барри Оменс сказал, что покойному мистеру Снейку сделали вскрытие. Еще он сказал, что теннисиста все еще не нашли.

– Кажется Рафаэля?

– Да. Видимо, он пришел к Чарльзу Сую, чтобы дать урок в теннис. Он исчез сразу после начала бури. И вслед за этим молния превратила бунгало в кучу пепла.

Она подняла на него глаза.

– Вслед за тем, как Тодд и Чарли-Снейк закончили свой короткий разговор. Ты разговаривал с Тоддом о смерти Чарли-Снейка?

ДиПалма покачал головой.

– Нет. Парень очень устал. Он проспал весь вчерашний день и не выходил из своей комнаты. Бенджи с ним, охраняет его, как сторожевой пес.

Джан вздрогнула.

– Может быть, это вернулось к нему?

– Ики-ре? Она кивнула.

– Возможно. Я думаю, поэтому он такой уставший. Эта штука высасывает из него все силы. Он не хочет об этом разговаривать, но это его право. Скажем так, возможно, что Тодд имел какое-то отношение к молнии, уничтожившей дом. Он действительно посетил Чарли-Снейка, чтобы поговорить о сестре Берлина. Сначала я никак не мог понять, каким образом Тодд и Бенджи прошли незамеченными мимо охраны Снейка. Но затем я вспомнил, что Рафаэль Амандо профессиональный теннисист. Чарли-Снейк сгорел рано утром, примерно в то время, когда у него обычно проходили уроки тенниса. Поэтому Амандо был единственной возможностью для Тодда и Бенджи встретиться со Снейком.

Они сказали мне, что были в доме Снейка. Каким-то образом они вынудили его признать, что Берлин изнасиловал свою сестру. Очевидно, Пао и правительство Чан Кай-ши скрывали это. После беседы со Снейком у Тодда и Бенджи пропала охота разговаривать много.

– Как Чарли-Снейк мог признать такое?

ДиПалма покачал головой.

– Я не знаю. Вообще-то, знаю, это Тодд заставил его сделать признание. Как, я не знаю, но заставил.

– А Джоун? Почему она должна была погибнуть?

– Тодд сказал, что это карма. Четыреста лет назад она была его рабыней. Она хотела искупить грехи прошлых жизней. Пожертвовав собой ради находившихся в самолете людей, она приблизилась к богам. Тодд говорит, что теперь она свободна.

– Бедная девочка. Но если бы не она, самолет бы упал в океан, и вы бы погибли. Я думаю, для этого она и поехала с вами в Манилу. Тодд ничего не говорил, чтобы ты не чувствовал себя виноватым. Ты всегда приходишь в эту комнату, когда у тебя появляется желание размышлять о вселенских проблемах. Что сейчас тебя беспокоит?

– Ван Рутен.

Она напряглась в его руках. ДиПалма задумчиво покачал головой.

– Я думал о певице-китаянке, с которой он встречался. Она пропала. Мне кажется, он ее убил.

Джан посмотрела на него. ДиПалма сказал:

– Грег думает, что он умнее других. Это одна из причин, почему его привлекла китаянка. Он восхищается умственными способностями китайцев и считает, что он им ровня. Но это не так. Если хочешь знать правду, никто не сравнится с китайцами по части интеллекта. Разве можно превзойти старейшую цивилизацию на земле?

Джан сказала:

– Фрэнк, даже если он признается, что убил ее, его все равно не посадят в тюрьму. Он осведомитель и нужен правосудию. Ты рассказывал мне о людях, которые совершили множество убийств и не провели ни дня за решеткой только потому, что они были важными свидетелями против кого-то другого.

ДиПалма коснулся ее носа кончиком указательного пальца.

– Ты не учитываешь одного. Грег получает удовольствие, когда ему удается обвести нас вокруг пальца. В данный момент ему достаточно того, что он смог безнаказанно убить основного участника этой маленькой игры. Понимаешь, он нарушил правила игры и теперь испытывает ощущение власти. Когда-нибудь у него появится желание похвастаться этим, но не сейчас. Сейчас достаточно того, что он знает то, чего не знаем мы.

– Объясни мне вот что, – попросила Джан. – Если Грег такой мерзавец, почему никто раньше этого не заметил? Даже я уже через две недели разобралась, что он за человек.

ДиПалма сказал:

– В этом городе работа в полиции тесно связана с политикой. Нужно, чтобы все были довольны: контора мэра, контора губернатора, чернокожие, голубые, испанцы, евреи. С первого дня нью-йоркский коп ходит по натянутому канату, и не дай Бог, если он оступится и упадет. Чтобы выжить, требуется ум, везение и друзья в высших сферах. Ван Рутен продержался все это время в полиции потому, что у него было то и другое, й третье. – Он покачал головой. – Я видел, как люди закрывают глаза на многие грязные поступки этого парня. Одна из причин в том, что он помогал копам вокруг себя иметь хороший вид. Держал их на этом канате. И еще одно: копы не любят продавать своих. Нас притесняют со всех сторон, и мы стараемся держаться вместе, даже если знаем, что у одного из наших братьев полицейских рыльце в пушку. Так мы противостоим миру. Есть копы, которые ни за что не поверят, что ван Рутен совершил что-то предосудительное. Они считают, что он подвергается гонениям со стороны прокоммунистически настроенных либералов.

Джан кивнула.

– Может показаться, что всякий раз появляется кто-то, кто выручает нашего приятеля Грега из трудного положения.

– До сих пор. Я хочу закинуть удочку насчет Тароко и посмотреть на его реакцию. Пусть он знает, что ему не удалось выйти сухим из воды, что он не так умен, как ему кажется. Если мне это удастся, его самомнению будет нанесен страшный удар.

– До встречи с ним, – сказала Джан, – я не представляла, что можно лгать так искусно. Боже, умри он завтра, я слезинки по нему не пророню. Он причинил зло многим людям. Очень многим. Кстати, как поживает Мартин Мэки?

– Думаю, хорошо. Он уехал во Флориду на несколько дней. Заедет еще в Нью-Йорк прежде, чем возвратиться в Гонконг. Мы несколько раз говорили с ним по телефону после моего возвращения из Манилы. Он сказал, что Анхела Рамос была бы рада, узнав, что дискета в Америке.

– Анхела была замечательной девушкой. Линь Пао заслуживает смерти за одно то, что сделал с ней. Раз уж мы заговорили о Линь Пао, почему Тодд и Бенджи вернулись сюда, а не продолжили путь на Тайвань? Разве они не хотят свести счеты с этим Черным Генералом, как они его называют?

– Тодд называет его Киити, – сказал ДиПалма. – Да, я думаю, они могли поехать на Тайвань. Но раз они вернулись сюда, значит у них была на то причина. Не знаю, что за причина, но она существует.

Джан поцеловала его в щеку.

– Давай больше не будем о серьезном. Отгадай, чего мне сейчас хочется.

ДиПалма положил руку ей на грудь.

– Мне хочется того же.

– Не угадал. Это может подождать до спальни. Чего я хочу сейчас, так это танцевать. Медленно-медленно.

– Здесь? Но здесь нет музыки.

– Смелее, дружок.

Она взяла его руку, обвила своею его талию и начала покачиваться. Низким хрипловатым голосом она затянула: «Все, что у меня есть, это ты» – любимую песню ДиПалмы. В комнату прокрался рассвет, с наружного подоконника доносилось воркование голубя. ДиПалма прижал Джан к себе, и они продолжили танец.

Тайбэй, Тайвань

На закате Линь Пао и двое вооруженных охранников покинули территорию, принадлежащую Пао, на горе Янгмин и медленно стали подниматься на ее вершину. Один из охранников нес в руке небольшую клетку с бабочками. Пао держал вазу с белыми орхидеями и цветами сливы.

Неподалеку от гребня горы мужчины остановились перед небольшой бамбуковой рощицей, окружающей одинокую сосну.

Пао подал знак рукой, и охранник, несший бабочек, выступил вперед и поставил клетку под сосной. Затем, не дожидаясь приказа, оба охранника спустились по холму на несколько ярдов, оставив Линь Пао одного. Через несколько секунд он поставил вазу на клетку и склонил голову в молчаливом почтении.

Белые орхидеи были любимыми цветами Тароко. Еще она прекрасно разбиралась в бабочках – Пао изумило это увлечение юной проститутки, когда он с ней познакомился. Она родилась в Сан-Мун-Лэйке, где отец ее заведовал зоопарком бабочек с огромными проволочными клетками, вмещающими сотни видов этих насекомых. За это Линь Пао прозвал Тароко бабочкой.

Они были любовниками, затем друзьями, прощавшими друг другу все. Друзьями, которые, хотя имели других любовников, предпочитали спать вместе, а не оставаться в одиночестве. Она не заслуживала такой позорной смерти. Застрелив ее и молодого индийца, ван Рутен поместил оба трупа в большой морозильник и отослал его в Тайбэй к Линь Пао. Туда же он приложил непристойные фотографии Тароко и этого индийца. Содержимое холодильника и фотографии заставили Линь Пао плакать впервые за многие годы.

Послать ему труп Тароко – варварский поступок. Даже хладнокровный и бесчувственный Пао испугался. Но ван Рутен был эмоциональным человеком. Отчаявшись, он становился злобным и чрезвычайно опасным. Он души не чаял в Тароко, и это позволяло Линь Пао управлять им.

Она умерла потому, что ван Рутен привык наслаждаться властью над другими людьми. Ее убийство стало отчаянной попыткой американца отомстить Линь Пао, чье сердце теперь разрывалось от боли. Теперь Черный Генерал ненавидел все, что напоминало ему о ван Рутене.

Для азиатов число три является самым счастливым. Человек состоит из трех миров – тела, разума и души; время также обладает тройственностью: прошлым, настоящим и будущим. Божественными добродетелями являются вера, надежда и милосердие. В основе Триад лежал треугольник – небо, земля и человек.

К сожалению, беды тоже приходили по три. Насилие отняло у него Тароко и Чарльза Суя – людей, которых Пао горячо любил. Если этот мальчишка Тодд не умрет, третьей жертвой вполне может стать сам Пао. Сын ДиПалмы дал это ясно понять, повторив предсказание старого священника Айвану Ху в Нью-Йорке.

Неужели этот мальчик дьявол? Или он проведал о священнике и снежном барсе от кого-то из прислуги Пао, кто слишком много знал? Что до имен Бенкаи и Киити, то они ничего не говорили Пао. Он понимал только, что у него осталось всего девять дней, чтобы уничтожить мальчишку.

Стоя перед сосной, Пао зажег три китайских свечи и воткнул их в землю. Бабочки беспокойно метались по клетке: он склонил голову и прочитал буддийскую и даосскую молитвы за упокой души Тароко. В уголке его единственного глаза появилась слеза.

Сегодня он уже посетил Ма-дзу, храм богини моря, и зажег свечи для Тароко. Еще он зажег свечи для души своего крестника. Чарльз был последним звеном, связывавшим его с Сон Суем. Мало кто мог сравниться с Линь Пао своей безжалостностью и свирепостью, но даже он испытывал горе. Ему очень будет не хватать Чарльза и Тароко.

Чарльза убил сын ДиПалмы – об этом Линь Пао узнал через несколько часов после события. Официально крестник Пао погиб при пожаре, возникшем в результате удара молнии. Полиция, не обнаружив ничего подозрительного, признала, что смерть Чарльза наступила в результате несчастного случая. Воля неба, как заявили полицейские. Недоверчивому Пао, знавшему, что инструктор по теннису Рафаэль Амандо находился с Чарльзом, оставалось только удивляться, почему эта воля неба не отправила в могилу и его.

Пао провел собственное расследование, которое быстро дало свои плоды. Амандо и его телохранителя Фелипе убедили поделиться информацией, которую они утаили от полиции. Фелипе не сопровождал Амандо в поместье Чарльза: он остался лежать без сознания в гараже после нападения двух мальчишек, и Линь Пао знал, что это был сын ДиПалмы и Бенджи Лок Нэйнь. Амандо признался, что эти двое мальчишек заставили его повезти их к Чарльзу.

В конце концов под давлением людей Пао, Амандо рассказал, что юный приятель Бенджи убил Чарльза теннисной ракеткой. Ракеткой, принадлежавшей Амандо.

Перед смертью Чарльза заставили под дулом оружия рассказать правду о прошлом Нельсона Берлина. Тайна американского бизнесмена теперь была известна многим людям.

Пао не считал Фелипе ответственным за убийство Чарльза. Но Рафаэля Амандо он прощать не собирался. Инструктор по теннису не участвовал в убийстве, но он привел убийц к Чарльзу, и ему придется заплатить за это.

Вчера вечером Линь Пао распорядился организовать исчезновение Амандо, и этот приказ уже привели в исполнение. Амандо уже никто больше не увидит ни живым, ни мертвым. Жену его тоже накажут, но не сейчас, а позднее. Ею займутся через два-три года, когда она меньше всего будет ждать этого, когда она и все остальные будут думать, что все уже забыто.

Для Айвана Ху, которого побил сын ДиПалмы, смерть Чарльза стала последним шансом поправить свою репутацию. Пусть он поработает с Восьмерыми Кинжалами Севера и уничтожит сына ДиПалмы как можно скорее. Пусть он убьет и Бенджи, который был союзником сына ДиПалмы и участвовал в действиях против Линь Пао. Забудь о Зеленых Орлах. Только убей их вожака и этого мальчишку-демона, которому он служит.

Между тем возникла проблема, связанная с необходимостью найти новый путь перемещения денег на Филиппины и оттуда в компании Берлина в Азии. Информация, связывающая Пао с Берлином теперь находилась в руках ДиПалмы. До сих пор ДиПалма ничего не пытался предпринять, но это вопрос времени. Он пользовался репутацией превосходного репортера, специализирующегося на расследованиях.

Через четыре дня на Тайвань приедет Нельсон Берлин. Так хочет Линь Пао. Сегодня утром в телефонном разговоре Пао прогнозировал возражения самовлюбленного и властного Берлина, что он слишком занят, чтобы совершать поездки. Американцу приказано приехать на Тайвань, потому что он должен ответить на многие вопросы. Его сын, которого в лучшем случае можно назвать неразумным и своевольным, имел глупость соблазнить жену ДиПалмы. Берлин затем сам усугубил положение, начав подслушивать телефонные разговоры этой женщины, что дало ДиПалме лишний повод заинтересоваться делами Триады.

В результате налаженная система размещения и операций с деньгами Линь Пао в филиппинских банках, служившая ему много лет, теперь перестала действовать. Приложил к этому руку и инспектор полиции Мартин Мэки, но именно ван Рутен виноват в том, что ДиПалма остался ключевым игроком в этой игре. Пусть Берлин исправит ошибку сына и обеспечит Пао новым путем перемещения его денег по Дальнему Востоку.

Особенно Берлин огорчился, услышав, что правда о смерти его сестры теперь известна ДиПалме.

– Откуда он узнал об этом? – спросил он Пао.

Пао рассказал ему об обстоятельствах смерти Чарльза. Записи ДиПалмы свидетельствуют о том, что впервые он услышал об этом от твоего сына. Когда будешь следующий раз говорить со своим Грегори, можешь спросить его, где он раздобыл эту информацию. Разумеется, если он пожелает с тобой говорить.

Пао подозревал, что источником ван Рутена в этом вопросе была Тароко. Но к чему говорить об этом Берлину? Пусть отец сам разбирается со своим сыном.

– Мои адвокаты дадут бой ДиПалме, – сказал Берлин. – Мы наверняка сможем воспрепятствовать ему законным путем, если он вздумает поднять вопрос об «отмывании» денег. Но Грегори – это совсем другое. С ним бесполезно разговаривать. Он полон решимости уничтожить меня.

Пао ответил:

– Давай позаботимся о себе сами, пока судьба не обрушилась на нас.

– Черт бы побрал этого Грегори. Я был бы бесконечно рад, если бы она обрушилась на него и избавила нас от этого ничтожества.

– Карма и тьма следуют за человеком повсюду, – заметил Пао.

– ДиПалма пытался связаться с кем-нибудь из тайваньского правительства в связи с делом Роуды?

– Насколько я знаю, нет.

Это еще одна причина, чтобы Берлин приехал на Тайвань, сказал Пао. Он сможет поговорить со старыми гоминьдановцами, которые скрывали, что он убил свою сестру. Некоторые из них были по-видимому живы и регулярно получали от Линь Пао кругленькие суммы, заработанные им на торговле наркотиками. Эти тени из прошлого смогут заверить Берлина, что его тайна по-прежнему покоится глубоко в старых документах, которые никогда не будут извлечены на свет Божий.

Между тем у Линь Пао возникли осложнения с предстоящей гонконгской встречей. Некоторые его соперники заколебались – стоит ли им участвовать во встрече. А до встречи оставалось ровно девять дней. Отрицательные последствия ареста ван Рутена не остались тайной для его врагов.

Они также видели, что люди Линь Пао в Америке сворачивают свою деятельность и даже прячутся, чтобы избежать ареста. Что конфискуются деньги и наркотики. Знали, что некоторые постоянные клиенты Линь Пао ищут других продавцов героина. На всякий случай, говорили эти клиенты. И почему Черный Генерал ополчился против Зеленых Орлов, его собственных тигрят?

Некоторые противники Линь Пао открыто высказывали сомнения в его способности защитить свои интересы. Другие начали сомневаться в его здравомыслии. К чему идти на компромисс с человеком, чья звезда, судя по всему, закатывается? Не разумнее ли будет выждать, и, когда он больше не сможет сопротивляться, отнять у него власть?

Теперь эта встреча была нужна Линь Пао как никогда. На ней он покажет, что по-прежнему работоспособен, обладает способностью убеждать других людей, что у него достаточно физических и душевных сил, чтобы постоять за себя. Эта встреча должна состояться в срок и под его руководством. Пао сохранит свою власть на Золотой Горе, убив ван Рутена, и сохранит свою жизнь, убив сына ДиПалмы.

Он вышел из бамбуковой рощицы на горе Янгмин и начал медленно спускаться по склону. Внизу, в его поместье, в главном павильоне и внутренних двориках уже горел свет. Был слышен рев тигров, ожидавших вечерней кормежки.

Единственная белая орхидея в руке напоминала ему, как он и Тароко поднимались сюда в сумерках одни без охраны и предавались воспоминаниям и планам на будущее. Начав свою жизнь проституткой, она стала великой артисткой, покорившей сердца миллионов людей, и в том числе Линь Пао. Ван Рутен похитил больше миллиона его денег, но убив Тароко, он украл у него больше. Значительно больше.

Ван Рутен. Сын ДиПалмы. Мартин Мэки. Все они должны умереть и чем скорее, тем лучше. Англичанин должен умереть потому, что Пао обещал убить его. Главарь Триады должен быть хозяином своего слова.

Чтобы полностью отомстить за смерть Тароко и Чарльза, необходимо было лишить жизни еще одного человека. Того, кто по мнению Пао, имел отношение к Ван Рутену и ДиПалме, сын которого убил крестника Пао. Этим человеком была жена ДиПалмы. Месть Черного Генерала всегда требовала, чтобы в жертву была принесена женщина.

Спускаясь по склону горы, он остановился, чтобы посмотреть на бамбуковую рощу, где была похоронена Тароко. Через несколько мгновений он приказал своим охранникам спускаться впереди него. Он не хотел, чтобы они заметили его слезы.

Манхэттен

Деспотичный и суровый стиль ведения бизнеса Нельсоном Берлином породил следующий анекдот.

Приходит как-то к Берлину черт и предлагает помощь в организации любой коммерческой сделки и на любую сумму денег. Эти деньги не будут облагаться налогом, и со стороны правительства не будет никаких ограничений. «За это, – говорит черт, – я хочу забрать твою бессмертную душу».

Берлин подумал несколько секунд и ответил: «Как, всего-то? »

Теперь Берлину нужно было быть жестче, чем в любом анекдоте. В результате враждебных действий сына он попал в критическое положение. Успешный жизненный путь Берлина может быть омрачен позорными уголовными обвинениями. Ничего худшего, чем появление в бульварных газетенках сенсационных статей о Роуде, он и представить себе не мог. Лучше тихая смерть, чем публичный позор.

Компромисс с Грегори был невозможен. Они оба обладали взрывными темпераментами, оба были импульсивны и упрямы. В любом случае, хитрость и коварство не привлекали Берлина. Все, чего он достиг, он достиг своей твердостью и решительностью. Проблему Грегори он должен решать, только повернувшись к ней лицом. Он вступит в бой и не пожалеет сил для победы.

Его влияние в телекомпании поможет отсрочить или совсем отменить появление в эфире сообщений о расследованиях ДиПалмы. Адвокаты могут воспрепятствовать этому, воздвигнув на его пути юридические преграды. Берлин был уверен, что ДиПалме будет нелегко добиться разрешения на передачу, касающуюся его и Линь Пао.

Грегори – тот совсем другое дело. Он как раз давал информацию министерству юстиции – это ведомство Берлину было контролировать значительно труднее. Стоит Грегори связать Берлина с Пао, и это вызовет уголовное расследование, могущее оказаться опасным. Федеральный маршал1 Чакон, получавший от Берлина немалые деньги за информацию, сказал, что пока что показания Грегори ограничиваются подробностями о его деятельности в качестве курьера и об отношениях Пао с негритянскими бандами, занимающимися торговлей героином. Еще Грегори признался, что передавал Пао информацию. Имя Берлина еще не называлось. Не упоминалось и об убийстве Роуды.

Насколько хорошо Грегори был осведомлен об убийстве Роуды? Возможно, он ждет какие-то доказательства от ДиПалмы, с которым явно о чем-то сговорился. Может быть, он играл с Берлином, заставляя его страдать в ожидании огласки дела Роуды. От этого парня можно было ожидать чего угодно.

Сразу после телефонного разговора с Линь Пао, Берлин вызвал шефа своей службы безопасности, Дейва Стэмма в офис в Рокфеллеровском центре, окна которого выходили на выложенные гранитом бассейны, фонтаны и цветочные выставки Чэнэл-Гарденс. Трем секретаршам Берлина было дано указание не пропускать ни одного звонка. Мужчины совещались почти целый час.

Когда они закончили, Берлин сказал:

– Это единственный выход. Пусть этим займется Чакон. Пусть отработает деньги, которые я ему плачу. Мне больше ничего не остается.

– Чертовски рискованная затея, – заметил Стэмм. Это был коренастый человек лет пятидесяти с мелкими чертами лица и седым париком на голове. Он не любил действовать без плана. А то, что он только что услышал в офисе, было слишком импульсивным и опасным, чтобы называться планом. С другой стороны, ему платят четверть миллиона в год плюс премиальные за то, что он действует так, как ему велят. До сих пор его не просили сделать ничего такого, что не давало бы ему спать по ночам. – Да, это рискованно, – повторил он. – Но кто знает. Может, и получится. Я понял, что вы не обсуждали этот вопрос с вашим китайским другом.

– К черту этого сукиного сына. Я сам решаю, что для меня лучше.

– Но вы по-прежнему все-таки планируете ехать на Тайвань?

– Потом. После того, как мы закончим наше дело. Давай сперва позаботимся о нем.

– Раз надо – сделаем. А вы не думаете, что у Пао может быть свой план?

– Я знаю, он у него есть. Чертовы китайцы. Они никогда не рассказывают всего, что у них на уме. Они могут замышлять обокрасть тебя, а ты ничего не будешь подозревать, пока однажды не проснешься и не обнаружишь, что лежишь не на матрасе, а на голом полу.

– Чакон корыстолюбив. Этот ублюдок может запросить бешеную сумму за это дело.

– Дай ему, сколько он попросит. Но если с ним возникнут проблемы, действуй по своему усмотрению.

– Когда вы хотите, чтобы я начал?

– Прямо сейчас.

У Стэмма были свои сомнения, и он подумал о том, чтобы высказать их вслух. Ведь если об этом узнают, их ждут большие неприятности. Однако Берлин сказал:

– Сделай это для меня.

Шеф безопасности пожал плечами.

– Я займусь этим немедленно. Вы знаете, что делаете.

– Я сказал, сделай это.

* * *

Мартин Мэки с сигаретой в руке стоял у окна крошечной квартирки Джорджа Аарона и смотрел на десятиэтажное здание Метрополитэн Опера, отделенное от него 64-й стрит и Бродвеем.

Подойдя сзади, Джордж поцеловал его в шею и сообщил, что сквозь фасад оперного театра можно увидеть две фрески божественного Марка Шагала. Но не сегодня утром, добавил он. В такие солнечные дни шторы задергивают, чтобы защитить фрески от солнца.

Приближался полдень. На два часа у Мартина Мэки была назначена встреча с ДиПалмой возле его телекомпании на Западной 57-й стрит. Им нужно о многом поговорить. О дискете, о смерти Чарльза Суя, об убийстве Нельсоном Берлином своей родной сестры и об убеждении ДиПалмы, что ван Рутен что-то скрывает. Студия телекомпании была в нескольких минутах езды, и у Мэки оставалось почти два часа, чтобы позабавиться с юным Джорджем. Этим он и займется сейчас. Мэки испытывал чрезвычайное сексуальное возбуждение.

Он познакомился с Джорджем в аэропорту Майами сегодня утром, в очереди на регистрацию пассажиров, вылетающих самолетом Американ Эйрлайнз. Джордж, стройный блондин лет двадцати пяти, любил поболтать и обожал скабрезные слухи. Он знал потрясающие пикантные подробности об интимной жизни некоторых рок-звезд, профессиональных спортсменов и государственных деятелей. Как и все, кто делает вид, что не признает слухов, Мэки нашел их занимательными.

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 17 181920 21 22 Следующая ⇒