«Пожалуйста, разденьте ваши души» 23 страница

– Что? Проклятье, и что теперь будет? – изумилась Лили, после чего подозрительно поинтересовалась. – И кто это «мы»?

– Какая уже теперь разница? – с глупой улыбкой отмахнулся я. – В общем, мне жаль, что ты зря потратила своё время на дорогу… Если хочешь, я отвезу тебя домой. Только уберу здесь…

– Ну, раз уж я тут, нет смысла терять время даром. – хищно усмехнулась девушка и начала расстёгивать пуговички у себя на блузке.

– Эм… Лили, подожди… – неловко пролепетал я, отступая на шаг назад. – Понимаешь, я сегодня не в настроении. Ну, правда, Лили, я не могу…

– Да? – насмешливо прошептала она, подойдя ко мне вплотную, и запустила руку за пояс моих брюк. – А, по-моему, можешь. О да, можешь.

Ну и, конечно же, я не смог перед ней устоять. Мало бы кто смог. Лили была всепоглощающей стихией, что сметала всё на своём пути, оставляя за собой лишь руины и пепелище. Противиться её страсти было выше моих сил. К тому же, если честно, мне ужасно хотелось отвлечься от всех этих неприятных мыслей по поводу поступка Эжена. Я нуждался в утешении, в ласке. Да, если хотите знать, я попросту использовал Лили. Впрочем, ничуть не в меньшей степени она использовала меня. До сих пор не могу понять, что ей давал наш роман. Настолько ли она вожделела каждого встречного мужчину, чтобы спать с любым из них, не задумываясь? Или было хоть что-то отличающее меня в её глазах от остальных? Ей нравилось убаюкивать меня, как ребёнка, у своей груди, а я, быть может, чересчур вжился в роль сына, восполняя связью с этой девушкой свою тоску по дому. Когда буря её страсти чуточку поутихла, я утомлённо выкарабкался из её объятий и ушёл на улицу курить. Мне о многом нужно было подумать, уж слишком в последнее время всё запуталось в моей жизни. Владлен, эта дурацкая история с распятием, чрезмерная чувственность Лили, мои отношения с Лаурой. Надо было хоть что-то решить, от чего-то отказаться, привести в порядок своим мысли и поступки. Не знаю, сколько времени я нарезал круги вокруг гаража, выкуривая сигарету за сигаретой. В этом и была моя беда. Мелочи. Малюсенькие ошибки, приводящие к великим катастрофам. Всё дело в том, что я слишком много времени пробыл на улице. Быть может, какой-то лишней пары минут было бы достаточно, чтобы избежать этого. Если бы я вовсе не покидал гараж. Если бы… если бы… Вы все совершали подобные оплошности, не так ли? Однако сомневаюсь, что в вашем случае они имели столь же разрушительные последствия. Прерывая ход моих угрюмых мыслей, Лили неожиданно вылетела из гаража и с решительным видом направилась к машине.

– Лили, куда ты? – изумился я, наблюдая за тем, как она садится в машину. – Постой!

Она даже не взглянула на меня. Ещё одна моя ошибка, пусть и не такая фатальная, была в том, что я оставил ключи в машине. Никогда прежде мне и в голову не приходило, что Лили умеет водить. Я слишком мало о ней знал. Слишком мало. Не успел я опомниться, как девушка развернула машину и умчалась на шоссе. Хорошенько выругавшись, я бегом помчался обратно в студию, чтобы попытаться понять, что именно её так взбесило. Ответ был очевиден. С ужасом воззрившись на включенный проектор, я готов был волосы на себе рвать от запоздалого осознания своей глупости. Плёнка… Лили сразу смекнула по моему поведению, что я чем-то сильно взволнован, и заподозрила, что дело в плёнке, которую я от неё прячу. Ей вполне хватило того времени, пока меня не было в студии, чтобы посмотреть эту проклятую запись. А я ведь сразу знал, что нельзя допустить, чтобы хоть кто-то это увидел. И уж тем более Лили. Запоздало пытаясь исправить свой промах, я вырезал эту мерзкую сцену и поспешно сжёг плёнку. Бесполезные попытки загладить свою вину. По сей день я только этим и занимаюсь – искупаю свои старые грехи. Избавившись от плёнки, я помчался на шоссе. Мне не оставалось ничего кроме, как ловить попутку. Но, видимо, у меня не слишком благонадёжный вид. Мне так и пришлось идти до города пешком. Добравшись до Джереми, я увидел, что его машина припаркована рядом с домом. Но Лили я уже у него не застал.

– Лили была здесь? Что она сказала? – с порога воскликнул я.

– Чёрт побери, Леонардо, зачем ты показал ей эту запись? – поморщился парень, как от зубной боли.

– Я ничего ей не показывал. Она сама посмотрела, пока я отходил покурить. – удручённо признался я. – Ну, что она тебе говорила? Она злится?

– А ты сам подумай. – иронично фыркнул тот. – Лили просто хотела выяснить, было ли это запланировано изначально…

– Что? Она решила, что это я придумал подобную сцену? – растерянно пробормотал я. – И что ты ей ответил?

– А что я мог ей ответить? – развёл парень руками. – Рассказал всё, как есть. Про то, что Эжен малость тронулся и решил распять Владлена, вставив эту безумную сцену в наш фильм, после чего намеревался его изнасиловать…

– Зачем ты про это сказал? – ужаснулся я. – Тем более нам неизвестно, действительно ли Эжен хотел сделать что-то… такое.

– Ой, Леонардо, не будь ребёнком. – скептически ухмыльнулся Джереми, нервно закуривая. – Ты полагаешь, Эжен приложил столько усилий лишь затем, чтобы отснять сцену распятия, а затем погладить Владлена по головке, угостить его медовым пряничком и отпустить домой? Нет, конечно. Это же очевидно. Поверь мне, уж я-то этого подонка, знаю, как облупленного. Он много лет вынашивал в голове свои больные грёзы. Весь этот изысканный ритуал был лишь прелюдией к истинному священнодействию Мало того, Эжен планировал от души оттрахать Владлена, так он бы ещё и заснял всё это благолепие на камеру, чтобы вставить впоследствии в твой фильм и превратить его в горяченькое порно, за которое нас всех бы потом призвали к уголовной ответственности.

– И всё равно. Не надо было ничего говорить Лили. – злобно проговорил я. – Она и так на дух не переваривает Эжена. А ты ещё подлил масла в огонь.

– Да, и что я, по-твоему, должен был сделать? – с вызовом хмыкнул парень. – Принять всю вину на нас с тобой? Что ещё я мог ей ответить?

– Да что угодно! – раздражённо воскликнул я. – Ты же мастер плести языком. На мои вопросы ты никогда не отвечаешь прямо. Что, не мог и с ней проделать что-нибудь такое?

– Да я вообще растерялся. – сердито буркнул тот. – И хватит уже на меня орать. Это ты виноват, что она увидела плёнку. Я-то тут при чём?

– Но я же не специально! – развёл я руками.

– Да какая уже разница. – вздохнул Джереми. – Ну, подумаешь, побесится немного. Лили и так всегда бесится. А что, плёнка и вправду такая горяченькая? Я бы тоже с удовольствием глянул…

– Я её уже уничтожил. – холодно ответил я, смерив его укоризненным взглядом.

– Да? – разочарованно протянул парень. – Тоже мне друг, называется. Лили дал посмотреть, а мне нет…

– Никому я ничего не давал! Это вышло случайно. – устало повторил я. – И вообще, Джереми, прекрати. Зачем тебе смотреть эту гадость?

– Ну, ты же зачем-то посмотрел. – лукаво усмехнулся тот и кинул на меня двусмысленный взгляд, от которого я почему-то покраснел.

– Этот спор бесполезен. Я пошёл. – сухо бросил я и поспешно покинул его квартиру.

Меня сильно встревожила вся эта ещё более усложнившаяся ситуация, однако, как покажет время, не настолько, насколько стоило бы. Вернувшись домой, я открыл дверь в квартиру и тут же едва не рухнул на пол, налетев на тумбочку, которая почему-то стояла посреди прохода. Помимо этого рядом с ней были навалены ещё какие-то вещи, коробки, бутылки и даже мой мольберт. Пока я недоуменно перебирался через все эти препятствия, из комнаты настороженно высунулась мордашка Владлена. Одной рукой он прижимал к груди своего любимого толстого кота, а в другой держал раскрытый зонт, которым прикрывался, как щитом.

– Уф, как я испугался! А это ты. – облегчённо вздохнул юноша, просияв при виде меня.

– А это что такое? – вопросительно кивнул я на свалку в прихожей.

– Баррикады. – бодро ответил Владлен.

– Что? – переспросил я.

– Баррикады. Как в французской революции. – пояснил он.

– Эжен приходил? – предположил я.

– Нет, но я подумал, вдруг кто-нибудь попытается проникнуть к нам домой, пока тебя нет, и сделал баррикады. – не без гордости поведал мне парень. – Здорово, правда? А мы с котиками прячемся под одеялкой. Придёшь к нам прятаться?

Стиснув его в своих объятьях, я охотно залез вместе с Владленом под одеяло и залился безудержным хохотом:

– Баррикады, чёрт побери… баррикады… я не могу…

– Ну, чего ты смеёшься? – обиженно проканючил юноша.

– Я тебя обожаю. – признался я, расцеловывая его надутое личико. – Ты просто чудо. Баррикады… Владлен, ты неподражаем.

Мне кажется, это был последний раз в моей жизни, когда я так искренне, так беззаботно смеялся, ни перед кем не испытывая вины и абсолютно ни о чём не жалея.

Вечером того же дня на пороге нашей квартиры заявилась Лили.

– Послушай, Лили, по поводу всей этой истории… – неловко начал я, но девушка тут же меня прервала:

– Владлен дома? Мне надо с ним поговорить.

Не дав мне и слова промолвить, она грубо оттолкнула меня и гордой походкой прошла в комнату.

– Оставь нас наедине. Проваливай отсюда. – внезапно заявила она и захлопнула у меня перед носом дверь в комнату.

– Эй, это же моя квартира! И вообще… не вздумайте там ничем заниматься на моей постели! – зло крикнул я через дверь и с оскорблённым видом пристроился на корточках у стенки.

Они проторчали там довольно долго, но как бы я ни прислушивался, мне так и не удалось ничего разобрать из их разговора. Под конец до меня стали доноситься срывающиеся нотки в голосе Лили, но я всё равно не смог расслышать, о чём у них там шла речь. В итоге Лили резко распахнула дверь и, едва не снеся меня с ног, помчалась к выходу, при этом не прекращая твердить:

– И пусть ты меня не любишь! Зато ты меня запомнишь! Да, чёрт побери, запомнишь!

Владлена я застал в слезах.

– Что стряслось? Она тебя чем-то обидела? Ударила? – осторожно предположил я, отлично зная, что от этой девушки можно ожидать, чего угодно. – О чём вы говорили? Чего от тебя хотела эта мегера? Она спрашивала про Эжена? Про ту сцену с распятием?

– Нет. – через силу промямлил рыдающий юноша. – Она всякое говорила… про чувства и отношения… про нас с ней… Лили просила меня уехать вместе с ней, когда закончатся съёмки нашего фильма. Точнее она хотела, чтобы мы уехали прямо сейчас. Всё бросили и уехали. Но я сказал, что это невозможно… Леонардо, я же люблю её! Честное слово, люблю… Но, наверное, она хотела чего-то другого. Я ведь совсем не хотел обижать Лили. Она очень хорошая. Лео, что мне делать?..

Ну, что я мог ему ответить? Рано или поздно этого и следовало ожидать. Да, он любил её, но совсем не такой любовью, какой желала она. Лили требовала от него самоотверженной страсти, отчаянной одержимости, которую испытывала сама. Она хотела стать его единственной. Это изначально было безнадёжно. А я ведь её предупреждал.

Качая Владлена на своих руках, как ребёнка, я пытался найти какие-то слова утешения для него. Юноша проплакал всю ночь. Что бы ни происходило, он привык во всём винить себя. Возможно, он и вправду невольно спровоцировал всю эту историю, но разве можно было обвинять его в этом? Неужели Лили этого не понимала? Владлен был всего лишь больным ребёнком, который и сам не понимал, к каким последствиям могут привести те или иные его действия. Разве можно его за это казнить? Не слишком ли жестоким оказалось его наказание? Я должен был что-то предпринять, как-то вмешаться в эту ситуацию. Но так ли мы всемогущи, как нам кажется? Был ли у меня вообще шанс изменить ход событий и предотвратить трагедию? Мне очень бы хотелось верить, что нет. Иначе, как мне не сойти с ума от чувства вины?..

***

Это произошло сразу на следующий день. Я решил собрать всех друзей в студии и объявить, что наши съёмки фактически подошли к концу. Мне необходимо было ещё доснять пару сцен с Владленом и финальные кадры с моим заключительным монологом. После этого меня ожидала работа над монтажом и звуком. Это с трудом укладывалось в голове, но я и вправду был на пороге того, чтобы воплотить свою мечту в явь. Ещё рано было говорить о результатах. Я был так утомлён, что едва ли сам мог трезво оценить свои успехи. Нам всем нужно было время, чтобы немного прийти в себя и свежим взглядом, как бы со стороны посмотреть на свою работу. Я испытывал даже некоторую грусть от осознания того, то мой проект вскоре будет завершён. Признаться, мне даже не хотелось об этом задумываться. Окончание нашей совместной работы предвещало неизбежные перемены, разлуку и новые творческие поиски, которые никогда не даются легко. Я поделился своими мыслями с друзьями, когда мы собрались вместе тем вечером. Мне сразу бросилось в глаза отсутствие Эжена и Лили. По поводу Эжена я даже испытывал некоторое облегчение, мне совсем не хотелось его сейчас видеть. Я надеялся, что он и вовсе не посмеет больше показаться нам на глаза. Но я явно его недооценил. Мы как раз обсуждали, сможет ли Джереми позаимствовать на время у кого-нибудь из своих многочисленных приятелей кинокамеру, чтобы мы могли завершить работу, как на пороге студии возник Эжен. С невозмутимым видом он неспешно вступил в центр нашего тесного кружочка и, бросив на меня ехидный взгляд, холодно осведомился:

– Леонардо, надеюсь, ты не забыл, что за тобой числится должок? Когда ты планируешь заплатить мне за разбитую камеру?

– Вообще-то мы разбили её вместе. – дерзко фыркнул я, всеми силами стараясь не показывать своё смущение. – Если бы не твой поступок, ничего бы не случилось. Но пускай. Я готов принести такую жертву, чтобы раз и навсегда избавиться от тебя. Встретимся завтра и обсудим это с глазу на глаз. Я заплачу тебе, сколько ты посчитаешь нужным. А теперь, если это всё, пожалуйста, уходи. Тебе здесь больше нечего делать.

– Как это нечего? – бесстрастно хмыкнул парень. – Это и мой фильм тоже. Тебе от меня так просто не избавиться…

– Это не твой фильм! – взъярился я. – Эжен, я прошу по-хорошему, уходи. После того, что ты сделал, мне тошно тебя видеть.

– А что он сделал? – тут же нашлась Хлоэ, любопытно встревая в наш диалог, но я оставил её вопрос без внимания.

– Ах, вот как. – скривился парень, опалив меня своим раскалённым взором. – А я-то ещё считал тебя другом. Что ж, будь по-твоему. Но мне причитается плата за то, что я все эти месяцы пахал на тебя, как проклятый. И хочешь ты того или нет, я заберу свою награду. – с этими словами Эжен перевёл взгляд на стоящего за моей спиной парня и страстно обратился к нему. – Владлен, пошли отсюда. Тебе ещё не надоело служить ручной зверюшкой у этой бездарности? Идём, я лучше позабочусь о тебе. Я люблю тебя, ты и сам это прекрасно знаешь. Со мной ты будешь счастлив.

– Эжен, прекрати! – прервал я его. – Владлен никуда с тобой не пойдёт. Ты сам не понимаешь, что говоришь.

– А что такого странного в моём предложении? – огрызнулся тот. – Владлен ведь жил с тобой всё это время. Почему бы ему теперь не стать моим любовником. Ты не можешь постоянно решать за него. Позволь ему самому принимать решение. Ну же, Владлен, пойдём. К чёрту все эти фильмы! Я дам тебе то, в чём ты так нуждаешься. Я буду любить тебя, как никто другой. Если хочешь, я стану твоим новым отцом…

– Эжен, чёрт побери, замолчи! – гневно вскрикнул я. – Как ты можешь говорить такие вещи? Тебе абсолютно наплевать на чувства Владлена.

– А тебе? Ты ему даже слова сказать не даёшь. Он что, твоя игрушка? Владлен, позволь мне спасти тебя от этого идиотского творческого рабства. Леонардо просто использует тебя для того, чтобы прославиться за твой счёт. Он знает, что твоя красота и талант привлекут зрителей к его дурацкому фильму. Без тебя он ничто. Но я не стану обращаться с тобой, как с вещью…

– Нет, вы только послушайте его! – с вызовом расхохотался я. – Ещё кто тут использует Владлена? А как насчёт этих твоих чёртовых распятий? Разве ты сам не играешься с Владленом, как с куклой?

– Мне не о чем с тобой разговаривать. – высокомерно заявил Эжен, даже не удостоив меня взглядом, и протянул руку Владлену. – Пойдём. Не слушай его, Владлен. Ты как никто другой знаешь, что ни один человек на свете не будет любить тебя так, как я. Всё, что я делал, было ради тебя. Я же влюбился в тебя ещё в школе и никогда не скрывал от тебя этих чувств. Ты и сам говорил, что любишь меня. А теперь нам ничто не препятствует. Ты уже взрослый и твой отец мёртв. Стань моим. Я сделаю тебя счастливым. Я буду для тебя даже лучшим любовником, чем твой отец. Тебе больше не придётся торговать собой, потому что я выкупаю тебя для себя навсегда. Никто на свете не сможет насытить тебя, как я. Клянусь, со мной ты испытаешь такое блаженство, что раз и навсегда забудешь про всех остальных…

– Эжен, дружище, ты и вправду малость перебарщиваешь. – неловко рассмеялся Джереми. – Не стоит быть настолько уж откровенным. Тем более при дамах…

– Что за бред несёт этот извращенец? – брезгливо протянула Хлоэ, уставившись на Эжена, как на психически больного человека, которым он, наверное, отчасти и являлся.

– Владлен, не слушай их! Ну, почему ты молчишь? Иди сюда, ко мне. – требовательно скомандовал тот. – Я сейчас же заберу тебя отсюда. Посмотри мне в глаза и скажи «да».

– Прекрати на него давить. Ты не видишь, он плачет! – попытался я урезонить парня, но он лишь смерил меня ненавидящим взглядом и продолжил:

– Владлен, не молчи. Не слушай никого. Это твой выбор. Ты ничем не обязан Леонардо, чтобы всю жизнь быть у него на поводу. Так ты пойдешь со мной? Пойдёшь, да?

Взгляды всех присутствующих неизбежно устремились на Владлена. Смущённый юноша, сжавшись в комочек, стыдливо утирал набегающие слёзы и мелко дрожал под тяжестью этих взоров. Мне больше всего хотелось куда-нибудь уволочь его и спрятать от всего мира, чтобы больше никто не мучил его. Но у меня не было на это права. В конце концов, Эжен должен был понять, что дело не во мне, а в самом Владлене. Спустя некоторое время Владлен всё же справился с собой и, подняв на Эжена ясный взгляд, тихо промолвил:

– Эжен, милый, прости меня… Я и вправду ужасно тебя люблю. Ты мой близкий друг. Мне так хорошо было с тобой и Джереми в школе. Вы всегда меня защищали. И я вам очень-очень благодарен. Я очень люблю проводить с вами время. Это замечательно, когда мы собираемся все вместе. Да, я люблю тебя. Но… прости меня, пожалуйста… Прости, я не смогу стать твоим возлюбленным. Ты замечательный, самый лучший… Просто я не могу, понимаешь? Я больше не хочу состоять с мужчинами в таких отношениях. Я больше этого не вынесу. Я слишком люблю тебя, чтобы допустить такое. Потому что это дурно. Но я очень тебя люблю! Мы же останемся друзьями, да? Пожалуйста, не злись на меня. Умоляю, прости… прости, Эжен…

На пару мгновений в студии воцарилась гробовая тишина. И хоть я знал, что так оно и будет, признаюсь, у меня в этот миг, словно камень с души свалился. Теперь всё было решено раз и навсегда. С трудом сдерживая улыбку торжества, я прохладно кивнул парню:

– Надеюсь, теперь, Эжен, ты всё понял. Уходи, прошу.

Судя по всему, парень даже внимания не обратился на мои слова. Лицо Эжена осталось по-прежнему невозмутимым, и через миг он спокойно пожал плечами и страстно обратился к Владлену:

– Ну, хорошо. Значит, я заберу тебя силой. Ты всё равно пойдёшь со мной. Этот итальяшка запудрил тебе мозги, вот ты и сам не соображаешь, что говоришь. Но я помогу тебе проснуться. Раз я сказал, что ты принадлежишь мне, значит, так тому и быть. Я заставлю тебя наслаждаться моей любовью.

– Эжен, ты в своём уме?! – шокированно воскликнул я. – Тебе чётко сказали «нет». Чего ещё ты хочешь? Владлен никуда с тобой не пойдёт! Тебе лечиться пора! Проваливай отсюда!

– Уйди с дороги, сопляк. – прорычал Эжен, грозно двинувшись в мою сторону.

Не прошло и секунды, как мы уже сцепились.

– Джентльмены, будьте любезны прекратить этот цирк! – не изменяя своей шутовской манере, саркастично напел Джереми и моментально втиснулся между нами, не позволяя нам поубивать друг друга.

– Не встревай, Джереми! Чёрт тебя дери! Это не твоё дело! – рявкнул на него Эжен.

– Вот именно, Джереми. Уйди. – выцедил я сквозь зубы.

– Как это не моё дело? А если вы сейчас поубиваете друг друга, кому потом придётся давать показания в суде? Давайте-ка обойдёмся без криминала, хорошо? – натянуто посмеивался Джереми, пытаясь растолкать нас по разные стороны.

– Мальчики, ну не надо! – жалобно вскрикнула Лаура за моей спиной.

– Пожалуйста… пожалуйста… простите меня… простите… простите меня… – бесконечно лепетал рыдающий Владлен где-то сбоку от меня.

И в самый разгар нашей потасовки в студии появилась Лили.

– А вы, как я посмотрю, уже начали без меня? – громко воскликнула она, заглушая наши голоса, и залилась немного нервным смехом. – Даже не дождались своей примы?

Если честно, мне сейчас было совсем не до неё. На какой-то миг мы с Эженом, конечно же, отвлеклись друг от друга, однако мы явно не собирались прекращать на этом свои разборки. Но Джереми сумел воспользоваться нашим секундным замешательством и оттащил меня слегка в сторону от Эжена. Лили тем временем с гордым видом королевы прошествовала в нашу сторону, не прекращая при этом суетливо рыться в своей сумочке. Ох, уж эти женские сумочки. Вы даже не представляете, что может там внезапно обнаружиться.

– Мне кажется, пора заканчивать эту затянувшуюся мелодраму. – на повышенных нотах произнесла странно улыбающаяся девушка. – И раз уж все в сборе, давайте снимем эту чёртову последнюю сцену. Камера! Мотор!..

С мелодичным смехом Лили вытащила из сумочки пистолет и прежде, чем мы успели опомниться, выстрелила. Мне кажется, я до конца своих дней буду слышать тот её смех. Такие вещи, знаете ли, никогда не забываются.

Помню оглушительный визг Хлоэ, всхлипы Лауры. А вот Линда, кажется, так и не сдвинулась с места. С непроницаемым лицом она продолжала курить в сторонке. Хотя, быть может, я заблуждаюсь. Сейчас это уже абсолютно не важно. А я тем временем просто стоял и отрешённо смотрел на сверкающие ботинки Эжена. Он всегда начищал их до блеска. Эжен вообще очень следил за собой. Эти отполированные, агатово-чёрные ботинки полностью завладели моим вниманием. Потому что смотреть ему в лицо было просто невыносимо. Пуля попала ему прямиком в лоб. Никогда бы не подумал, что Лили так хорошо стреляет. Многие таланты моих друзей так и остались для меня тайной.

– Эжен! Нет! Эжен! Ну, пожалуйста!.. – отчаянно завопил Владлен, кинувшись к парню и, обвив его своими руками, принялся покрывать лицо Эжена поцелуями.

– Владлен, не надо. – холодно выцедил Джереми и попытался оттащить его от трупа.

От трупа. Вы только вдумайтесь в смысл этих слов. А ведь я и сам пару мгновений назад готов был его убить. Как хрупки человеческие души. Одна маленькая пулька и всё ваше величие, ум, талант и красота катятся к чертям.

Плачущая Лаура кинулась помогать Джереми, но они и вдвоём не могли удержать бьющегося в истерике Владлена. Хлоэ, жутко завывая, забилась в уголок гаража. Никто не мог отвести глаз от мёртвого Эжена, и мне показалось, что я единственный, кто помнит, что Лили всё ещё стоит здесь с пистолетом в руках и в любой миг может выстрелить снова. В того же Владлена, например.

– Лили, отдай пистолет. – тихо промолвил я, протянув ей руку.

Девушка смерила меня насмешливым взглядом, но всё же исполнила мою просьбу. Но прежде, чем я успел коснуться пистолета, Лаура тревожно вскрикнула у меня из-за спины:

– Не бери! Отпечатки пальцев!

Я моментально отдёрнул руку, и пистолет с тяжёлым грохотом упал на бетонный пол. Лили вновь дерзко расхохоталась и беспечно уселась на стул в очень красивую позу, где и просидела почти без движения до самого того мига, пока её не забрала полиция. Конечно, при наличии шести свидетелей опасения Лауры были напрасны. И всё же я был рад, что так и не коснулся пистолета, из которого был убит Эжен. Мне вполне было достаточно и того, что я тогда увидел, чтобы потерять покой и сон на всю свою оставшуюся жизнь.

– Леонардо, чёрт подери, хватит стоять столбом! Помоги мне! – злобно заорал Джереми, никак не справляясь с Владленом.

Я словно опомнился и бросился ему на помощь. Вдвоём нам всё же удалось оттащить рыдающего парня от Эжена. Заломив Владлену руки, я со всей силы прижал его к себе и прикрыл ему глаза, чтобы он больше не смотрел на этот кошмар. Джереми тем временем, опустившись на колени рядом с Эженом, закрыл ему веки ладонью и, нежно поцеловав его в висок, заботливо покрыл юношу своим пиджаком. После этого парень обернулся к нам и поведал свой план. Джереми, вероятно, был единственным из нас, кто ещё сохранил способность о чём-либо трезво рассуждать. Он-то и придумал, как нам лучше поступить. Для начала, по его словам, нам нужно было побыстрее погрузить в машину всю аппаратуру и кассеты с плёнкой. Ни у кого из нас не оставалось сомнения, что мы уже никогда не вернёмся в это место, поэтому было необходимо забрать отсюда всё, что могло пригодиться нам в дальнейшем. И дело было даже не в том, что после этого события, полиция оцепила бы гараж. В любом случае мы бы просто не смогли здесь больше находиться. После этого Джереми должен был отвезти в город девушек и Владлена, которых мы решили не впутывать в это дело, чтобы не усложнять ситуацию, и вернуться сюда с полицией. А я всё это время должен был оставаться в студии с Лили и трупом Эжена. Прелестная компания, не так ли? Видя замешательство на моём лице, Джереми предложил нам поменяться местами, чтобы я поехал за полицией, а он бы оставался здесь. Но я всё же решил придерживаться его изначального плана. Я был уверен, что наверняка сболтну что-нибудь лишнее, если мне придётся вызывать полицию, так что было лучше доверить это дело словоблудливому Джереми. На том и согласились. Когда Джереми с Лаурой под руки выводили Владлена из студии, Лили резко встрепенулась и с торжеством крикнула ему вслед:

– Я же говорила тебе! Ты меня запомнишь! Теперь-то ты точно меня запомнишь!

И без того захлёбывающийся в слезах юноша застонал в голос, так что Джереми поспешил поскорее вывести его наружу. Безжалостный смех Лили даже меня заставил содрогнуться от жути, что уж говорить о Владлене, который буквально сходил с ума от вины за случившееся. Этого она и добивалась. Я был рад, что, по крайней мере, нам удастся уберечь Владлена от этого скандала. Если бы ему ещё пришлось выступать в суде в качестве свидетеля, он бы окончательно сломался. Быть может, вы хотите сказать, что мы поступили неправильно? Или даже противозаконно? Но какая к чертям разница, сколько свидетелей, присутствовало при этом убийстве – двое или шестеро? Факт остаётся фактом – Лили убила Эжена. А всё прочее было не важно. Нашим с Джереми долгом было защитить близких людей от ненужных мучений, которые им бы принесли эти треклятые дознания и судебные процессы. Трудно описать словами то время, что я провёл наедине с Лили до возвращения Джереми. Поймите правильно, я не боялся того, что Лили поднимет пистолет с пола и начнёт стрелять в меня, или что она вдруг попытается сбежать. Нет, дело было не в этом. По-своему я, наверное, всё же любил её. Да и Эжен теперь уже, будучи мёртвым и не представляющим никакой опасности для Владлена, больше не казался мне таким монстром, как раньше. Всё так резко переменилось, что я едва мог осознать реальность происходящего. И я никак не мог отвести глаз от этих чёртовых лакированных ботинок. Когда я вспоминаю Эжена, мне первым делом приходят на ум эти дурацкие ботинки. Мне кажется, он бы саркастично рассмеялся, услышав это. Молчание, в котором мы дожидались Джереми с полицией, стало в итоге таким невыносимым, что я всеми силами пытался подобрать хоть какие-то слова. Должен же я был хоть что-то сказать напоследок. Но единственное, что слетело с моих уст, это лишь бессвязное бормотание:

– Лили, ну зачем?! Зачем, Лили?! Зачем?!

Одним лишь взмахом руки перечеркнуть жизнь – не только убитому тобой человеку, но и себе самому. Подобный жест вполне был в духе нашей ослепительной примадонны. Она презирала полумеры. Девушка подняла на меня победный взгляд и, скривив свои изумительные губы в злорадной усмешке, иронично протянула:

– Вот, что бывает, когда снимаешь фильм без сценария.

Больше мы так и не смогли ничего друг другу сказать. Мне ужасно хотелось предложить ей закурить или, в конце концов, поцеловать её. Но я не её герой. Чтобы я ни сделал, она восприняла бы любой мой поступок, как проявление жалости. А подобное Лили не прощала. Настал такой момент, когда мне просто нестерпимо захотелось, чтобы Лили встала и ушла. Почему бы ей было не сбежать? Тогда бы полиция обнаружила на месте преступления только меня. Достаточно было лишь стереть с пистолета её отпечатки пальцев и поставить мои. Если бы она только встала и ушла… Это был мой единственный шанс хоть как-то расплатиться за свои грехи перед ними. Я уже почти собрался озвучить вслух свою мысль и убедить Лили сбежать, как на улице послышался шум подъезжающих машин. Мне так и не удалось никого спасти. Джереми, как того и следовало ожидать, успел на ходу состряпать недурную историю, которую в красках поведал полиции. Никаких фильмов, никаких лишних людей, никаких любовных драм. По его версии мы вчетвером поехали в гараж его дяди, чтобы навести здесь порядок – уж, по крайней мере, в эту часть истории невозможно было не поверить, учитывая, какой кавардак тут царил. После этого мы, дескать, начали учиться стрелять из случайно найденного пистолета – вот этот момент мне уже не показался особо достоверным – и его девушка опять-таки случайно попала в его друга. Особенный же упор он делал на то, что никто из нас не знал, что патроны в пистолете боевые. Джереми извивался, как мог, применив всю свою дьявольскую смекалку и велеречивость, лишь бы смягчить ситуацию и оправдать Лили. Но наша королева не нуждалась в подобных подачках. Едва очутившись в участке, Лили одним ударом изничтожила все старания Джереми. Девушка охотно признала свою вину и заявила, что убийство Эжена было её вполне осознанным и заранее спланированным поступком. Её положение ещё сильнее усложнялось тем, что пистолет она украла. Я очень боялся, что Джереми привлекут к ответственности за дачу ложных показаний, однако полицейские, по всей видимости, не восприняли за настоящее свидетельство всю ту чушь, что он плёл в машине, и милостиво предали это забвению. Впоследствии Джереми изложил историю произошедшего, фактически не отступая от истины, за исключением тех моментов, где стоило бы упомянуть о присутствии при убийстве наших прочих друзей. Лили хоть и явно всей душой желала нам всем насолить, всё же воздержалась от этой темы, и тоже не стала вмешивать в это остальных. За это я даже был ей благодарен. Дядя Джереми нанял девушке хорошего адвоката, однако она решительно отказалась от его услуг. Лили ни в коем случае не желала быть оправданной и приложила все силы, чтобы сгустить краски и добиться высшей меры наказания. Когда на последнем слушании её спросили, каковы были мотивы её преступления, девушка гордо ответила:

⇐ Предыдущая 18 19 20 21 222324 25 26 27 Следующая ⇒