«Пожалуйста, разденьте ваши души» 18 страница

– Занятная мысль. – хрюкнул от смеха Джереми.

– Она же на меня указывает! – вмешалась Хлоэ. – Вы что, слепые?

– Бутылочка должна указывать горлышком, а не донышком. – с мудрым видом возразил Джереми.

– Да вы вообще неправильно играете! – взбеленилась девушка. – По правилам всё должно быть не так! Во всём мире играют по-другому!

– Я в бутылочку с семи лет играю, так что нечего меня тут учить. – высокомерно фыркнул Джереми с таким видом, будто ему нанесли личное оскорбление. – Человек крутит бутылку и целует того, на кого она укажет горлышком. Других правил не существует!

– Надо всё делать не так! Целоваться должны те, кто сидят друг напротив друга! – стояла на своём Хлоэ. – А вы всё переиначили! Я что, зря напротив Владлена села?

– Владлен, крути ещё раз, а то мы так ничего и не решим. – устало вздохнул Джереми.

Тот покорно исполнил его приказ, однако результат остался прежним.

– Ты над нами издеваешься? – ехидно осведомился Джереми.

– Честное слово, я не специально. – печально повинился юноша.

– Да пусть уже к чертям целуется сам с собой! – захохотал Эжен, видимо, не вынеся этого нервного напряжения, в тщетных ожиданиях, что ему выпадет шанс поцеловаться с его кумиром. – Это будет увлекательное зрелище.

– Чёрт побери, давай уже в последний раз. – угрюмо кивнул парню Джереми. – Крути.

В гробовой тишине наблюдая за бутылкой, что в третий раз остановилась на том же месте, мы услышали скептический вздох Лили:

– Может, там внутри магнит какой-то?

– Владлен, мы, конечно, всегда знали, что ты сущий Нарцисс, но не до такой же степени! – иронично упрекнул того Джереми.

– Ну, я, правда, не знаю, как оно так получается. – с виноватым видом проканючил парень.

– Может, просто песок не ровный? – вполне разумно предположила Линда, но на её замечание никто не обратил внимания, потому что Хлоэ с Джереми опять принялись до хрипа спорить о правилах игры.

– Ну, ладно-ладно, я поцелую Хлоэ! Только не ругайтесь! – попытался их перекричать Владлен.

– А почему это ты именно её должен целовать? – хмуро фыркнул себе под нос Эжен.

– Да я вообще могу всех поцеловать, главное, чтобы никто ни на кого не обижался. – жалобно откликнулся юноша с самоотверженным пылом солдата, готового отдать жизнь за правое дело.

– Всех будешь целовать потом, когда игра кончится. А сейчас всё должно быть по правилам. – строго промолвил Джереми, но не успел он договорить, как Хлоэ, видимо, уже устав от этих препирательств, сама накинулась на Владлена с поцелуям.

– Фу, я больше не буду с вами играть. – обиженно протянул Джереми. – Что творится?

Когда очередь дошла до Лили, она, не мудрствуя лукаво, попросту сама остановила бутылку, когда та указывала на Владлена.

– Это ещё что такое? – возмутился Джереми. – Лили, нельзя так себя вести!

– Ты сам жульничал! – с торжествующим видом оскалилась Лили и накинулась на Владлена, как настоящая вампирша.

– Ну, я-то жульничаю не столь откровенно. – разочарованно покачал головой Джереми и внезапно кивнул мне. – Леонардо, твоя очередь. А потом начнём круг заново…

– Заново? – прохладно заметила Линда с явным неудовольствием в голосе. – И сколько ещё это будет продолжаться?

– До самого утра, покуда все друг дружку не перецелуют. – ответил ей сияющий Джереми.

Если честно, я надеялся, что про меня каким-нибудь образом позабудут во время всех этих пылких разборок. Но мне никак не удалось избежать этой участи. Пока крутилась эта проклятущая бутылка, я всей душой молил небеса, чтобы мне пришлось целоваться с какой-нибудь девушкой. Я, конечно, не возражал против поцелуя Владлена, ведь для нас подобное было не в новинку, и всё же мне было неловко это делать при свидетелях. Признаюсь, я даже не особо сильно настаивал на том, чтобы бутылочка указала на Лауру, ведь мы и так уже состояли в достаточно близких отношениях. Лили или Хлоэ на тот момент казались мне тоже весьма недурными вариантами. Ну, а что насчёт Линды… Нет, мне, естественно, не хотелось, чтобы она покусала меня, как Джереми, но в то же время мысль о такой возможности несколько возбудила меня. Ведь это, пожалуй, была моя единственная возможность поцеловать нашу неприступную красавицу. Но покуда я предавался этим не слишком-то пристойным мечтаниям, моя судьба сложилась весьма прескверным образом. Хуже этого, наверное, и быть ничего не могло. Мне даже подумалось, что меня кто-то проклял.

– Ну, хоть что-то приятное случилось за вечер. – очень противным, прямо-таки вкрадчивым голоском протянул Эжен и поднял на меня откровенно призывной взгляд.

– Нет! Нет, я не стану этого делать! – отчаянно запротестовал я, поспешно отводя от него глаза. – Всё это уже и вправду не смешно. Хватит с меня этих шуточек.

– Какие уж тут шутки? – укоризненно вздохнул Джереми. – Леонардо, уж ты-то хотя бы не устраивай истерику. Будь мужчиной. Подумаешь, поцеловаться разок с Эженом. Я сам это недавно проделал и ничего, остался жив. Поверь мне, Эжен не кусается. В отличие от некоторых…

– Я сказал, нет! – едва справляясь с дрожью в голосе, воскликнул я. – Прекращайте это! Мне надоело. Оставьте меня в покое!

– Да ты хуже бабы. – смерила меня брезгливым взглядом Лили.

– Не приставайте к человеку, если он не хочет. – тихо заступилась за меня Линда, за что я даже в некоторой степени был ей благодарен, невзирая на все наши с ней разногласия.

– Лео, а хочешь я вместо тебя поцелую Эжена? – услужливо предложил Владлен, преданно глядя на меня с таким неподдельным, бездумно-наивным желанием помочь, что мне даже захотелось стукнуть его кулаком по темечку.

– Любопытная альтернатива. – дерзко осклабился Эжен.

– Не стоит. – сухо отверг я это чрезмерно щедрое предложение и бросил на Эжена убийственный взгляд, который, казалось бы, лишь сильнее его раззадорил.

– Нет-нет. Владлен, так не годится. – поспешно встрял Джереми. – Хватит уже нарушать правила. А ты, Леонардо, стыдись. Мы тут по твоей милости битый час препираемся. Можно подумать, мы тебя замуж за Эжена выдаём.

– Владлен не будет с этим извращенцем целоваться! – опять заголосила Хлоэ. – Это не по правилам! Пусть с извращенцем целуется Леонардо! И нечего ломаться! Я же поцеловалась с этой тупой коровой!

– Ты кого коровой назвала, сучка?! Я тебя спрашиваю, плоскогрудая?! – взъярилась Лили, уже, похоже, готовая накинуться на Хлоэ с кулаками.

– Тихо-тихо, дамы! – воззвал к порядку Джереми. – Речь сейчас вообще не о вас. Вот видишь, Леонардо, до чего ты довёл? Тут скоро драка из-за тебя начнётся.

– Ладно! Ладно, чёрт вас дери! – надрывно вскрикнул я, будучи уже не в силах терпеть, как меня вставляют на всеобщее посмешище.

– Сразу бы так. – плотоядно оскалился Эжен, насмешливо поманив меня пальцем. – Лео, да не трясись ты так. Обещаю, я буду нежен с тобой. К тому же… у нас ведь это не впервой, да?

– Ой, а я что-то пропустил? – тут же оживлённо вмешался Джереми.

– Иди к чёрту. – огрызнулся я и пронзил Эжена самым уничтожающим взглядом, на какой только был способен.

Возможно, если бы я отнёсся к этому проще, без своих позорных истерик, то всё прошло бы нормально. Но чувство юмора у меня, признаться, не столь навострено, чтобы ради шутки поцеловаться с парнем и ощущать себя при этом, как в своей тарелке. За это я всегда и ненавидел вечеринки. Вечно там придумывают всякие глупости, не участвуя в которых, ты обрекаешь себя на звание ханжи и зануды. Стиснув зубы, как в детстве на приёме у дантиста, я подошёл к этому гнусно ухмыляющемуся типу и, всеми силами пытаясь сохранить самообладание, бегло коснулся губами его губ. То есть, я хотел это сделать бегло. Примерно так же, я в детстве вынужденно целовал свою четвероюродную тётку – жутковатую, я вам скажу, старушенцию, от которой вечно воняло касторкой и чесноком. Но Эжен это вам не рассыпающаяся в прах бабулька, а сильный, как бык, возбуждённый гомосексуалист, которому чертовски приспичило надо мной поиздеваться, так что с ним подобный номер не прошёл. Только я хотел отпрянуть от него, чтобы потом ещё полчаса отплёвываться от этого кошмара, как он уже притянул меня к себе и впился в мои губы своим влажным ртом, при этом шаря раскалёнными лапами по моим бёдрам. Это меня чудовищно взбесило, так что я моментально отпихнул его от себя и наотмашь врезал ему кулаком. Боль была, я вам скажу, адская. Будто я ударил по бетонной стене. Кулаки у меня так себе. Да и в целом я неважный боец. Хлоэ пронзительно взвизгнула, кто-то ещё, кажется, закричал, а Эжен тем временем от души вдарил мне в ответ – сначала правой, а потом и левой. Оказалось, что он, не в пример мне, очень даже хорош в драках. Так что я вам, на своём личном опыте советую, прежде чем затевать драку с кем-то, пусть даже и с гомосексуалистом, вы сначала узнайте, не является ли он втайне заядлым боксёром. А то ведь всякое бывает. С разбитым в кровь лицом я пушинкой отлетел на песок, а Эжен ещё и накинулся на меня сверху. Всё-таки силища у него была дьявольская. И кто бы мог подумать, что этот элегантный юноша с манерами аристократа так лихо дерётся? Пришлось мне, скажу вам, весьма не сладко. Разъярённый Эжен мутузил меня с таким упоением, что с него, наверное, картину можно было писать. Где-то неподалёку раздался испуганный вскрик, не знаю, чей точно:

– Надо же их разнять!

Однако никто нас так и не разнял, и мы продолжили кататься по песку, старательно колошматя друг друга. Я держался изо всех сил, но совладать с Эженом было попросту невозможно, тем более, что он явно не был приверженцем боёв по правилам. И ведь главное, какого чёрта он так забесился? Из-за того, что я первым ему врезал? Вообще-то это я должен был на него злиться. Он же всё это затеял. Нечего было меня лапать, как какого-то своего дружочка. В итоге мне так досталось от Эжена, что я, честное слово, уже собрался помирать. Но тут вдруг, когда я был уже почти на грани беспамятства, что-то в его движениях едва заметно переменилось. Во всей этой его грубости проскользнула какая-то мучительная ласковость, и совсем неожиданно вместо того, чтобы продолжать меня колотить, парень принялся горячо ласкать моё замученное тело и слизывать кровь с моего разбитого лица. Я, признаться, так ошалел от всех этих побоев, что даже не сразу сообразил, что происходит. А тут ещё мне пришлось наконец-то запоздало осознать, что я просто чертовски пьян, и вся моя мнимая бодрость это всего лишь крайне неустойчивое эмоциональное возбуждение, которое в любой миг может привести к самым неожиданным последствиям. Вот оно и привело к этим самым последствиям. Я даже не могу точно сказать, пытался ли я в тот миг оттолкнуть или наоборот, привлечь к себе Эжена. Помню только, что было ужасно приятно оттого, что меня больше не бьют, а напротив ласкают с такой грубовато-нежной горячностью.

– Ой, что творится! – раздался где-то над моей головой изумлённый голос Джереми. – Лаура, крошка, беги-ка скорее спасать нашего бедного мальчика, пока Эжен его у тебя не увёл.

– Я его спасу! – послышался звонкий и откровенно нетрезвый крик Хлоэ, и она почти моментально втиснулась между мной и Эженом, вся такая разгорячённая, что её прикосновения буквально обжигали меня.

Хлоэ попыталась оттеснить Эжена в сторону, прильнув ко мне своей миниатюрной, по-мальчишечьи нескладной фигуркой, но губы юноши по-прежнему продолжали шарить по моей пылающей коже, одаривая меня своими поцелуями и укусами, что подобно язвам проказы расцветали на моём теле там и сям. Через миг я с благодарностью увидел рядом с собой личико Лауры и утонул в её тёплых, как солнце поцелуях.

– Эй, ну прекратите! Мы же ещё в бутылочку хотели сыграть! – возмущённо вскрикнул Джереми где-то за пределами моего поля зрения.

– Мне уже осточертела твоя бутылочка. – презрительно фыркнула Лили и присоединилась к тому безумию, что творилось вокруг меня. – Довольно с меня этих прелюдий. Пора приступать к делу.

– Ах, вы не оставляете мне выбора! – с ироничным сокрушением посетовал Джереми и, судя по звону стекла, разбил совершенно бесполезную в данной ситуации бутылку, после чего он возник надо мной и трепетно коснулся своими холодными губами моего пылающего лба.

Пытаясь совладать с тем возбуждением, что охватило меня от чувственных прикосновений Хлоэ, я старался напомнить себе самому те наставления, что не так давно давал Владлену. Нельзя распаляться в присутствии этого ребёнка, ведь Хлоэ ещё совсем несмышлёная девочка. Как мне кажется, я сумел более-менее сдержать все эти порывы, и между нами не было ничего серьёзного. Хотя с точностью я сказать этого не могу. Признаться, когда я пытаюсь припомнить все подробности той насыщенной событиями ночи, память меня постоянно подводит. И я полагаю, это даже к лучшему. Едва ли и вы желаете узнать каждую деталь произошедшего тогда с нами. Единственное, что могу утверждать наверняка, Линда и Владлен совершенно точно не участвовали в этом содоме. Осознав это, я ощутил некоторое умиротворение. Мне абсолютно не хотелось, чтобы кто-то, в частности Эжен, прикасался к нему. К тому же я надеялся, что их отсутствие говорит о том, что у них с Линдой что-нибудь наконец сложится, и все чаяния влюблённого Владлена приведут к некому взаимовыгодному итогу. Но эти мысли промелькнули в моей голове как бы вскользь, ведь, признаться, мне тогда было не до них. То, что я пережил той ночью, было ужасающе приятно и вместе с тем не менее отвратительно, так что всё это напоминало какой-то страшный сон. Впоследствии, осознав всё случившееся, я, помнится, дал себе зарок не брать отныне в рот ни капли спиртного, но, конечно же, нарушил его. Однако никогда впредь в моей жизни не приключалось ничего подобного, что можно было бы назвать несколько грубым и достаточно условным словом «оргия». Наверное, для меня было возможно пережить такое лишь один-единственный раз именно в восемнадцать лет той безумной осенью 66-го на заброшенном пляже в компании только этих людей, которых мне уже никто ни за что не заменит. Если не вдаваться в подробности, то единственное моё острое впечатление от той ночи сводилось к тому, что мне попросту не хватало губ и рук, чтобы донести свою любовь всем, кого желало моё тело. Пробудился я, наверное, уже к полудню смертельно замученный, простывший и глубоко шокированный тем фактом, что всё произошедшее с нами не было сном. Единственным утешением для меня стало, что Лаура спала в моих объятьях. Впрочем, я тут же почувствовал, что и меня самого кто-то крепко обнимает. Безрадостно обернувшись, я увидел прижавшегося ко мне во сне Эжена, чьи руки лежали там, где бы я совсем не хотелось их ощущать. Через силу выкарабкавшись из груды тел моих друзей, что спали вокруг меня мертвецким сном, я спешно отправился на поиски своей одежды. Меня долбил такой адский озноб, что я клацал зубами на зависть всякому эпилептику. В первую очередь, я и вправду ужасно простудился, даже невзирая на то, что ночь во всех смыслах выдалась горячей, и меня окружало такое количество раскалённых тел. Ну, и ко всему прочему это была дрожь некого благоговейного ужаса, охватившего меня от осознания того, что мы все сотворили. Нервно содрогаясь всем телом, я прошёл к машине и увидел там спящую Линду. Свернувшись неприветливым калачиком, будто желая выпустить иголки, как озлобившийся ёжик, девушка крепко спала, и даже сквозь сон всем своим видом давала понять, какого она мнения о подобных мне извращенцах. Владлена там не было. Я нашёл его чуть дальше по берегу, он сидел у воды и с несчастным видом кидал камушки в море. Как выяснилось, едва только мы начали заниматься «всеми этими своими штучками», как выразился Владлен, разгневанная Линда пошла одеваться и бродила в другом краю пляжа. Владлен тоже поспешил одеться и, пытаясь не отставать от неё, завёл с девушкой светскую беседу. Однако, как он весьма сердито заметил, вести светскую беседу под те звуки, что издавала наша компания, было весьма проблематично, и вскоре Линда потребовала, чтобы он оставил её в покое, вероятно, подумав, что он пытается к ней приставать. Владлен едва ли не со слезами на глазах божился, что у него и в мыслях такого не было, но девушка, как обычно не поняла его лучших чувств. Так он и просидел в одиночестве всю ночь на берегу, метая камешки в воду. Мне стало его так жалко, что я даже подумал, что ему следовало бы присоединиться к нам, назло этой «отмороженной». И то лучше, чем страдать тут в одиночестве. С другой стороны Владлен любил страдать и, возможно, не стоило его лишний раз лишать этой возможности. Оставив юношу в покое, я увидел Эжена, идущего по берегу и на ходу застёгивающего брюки. Парня отчего-то ужасно трясло, так что он даже не мог удержать в руках сигарету и поминутно судорожно передёргивал плечами.

– Ты что, тоже заболел? – участливо поинтересовался я, с пониманием глядя на его страдания.

В первый миг он даже не смог мне ответить, так у него дрожали губы. Потом он всё-таки совладал с собой и с отвращением пробормотал:

– Эти… самки… Особенно эта… ненормальная…

Похоже, я несколько ошибся. Эжена, по всей видимости, колотило от мысли, что он всю ночь провёл в теснейшем соприкосновении с обнажёнными женскими телами. Он испытывал буквально физическое отторжение по отношению ко всем женщинам, так что для него это было нешуточным потрясением. Тут я не удержался. Может, это было с моей стороны грубо, но я всё-таки злорадно усмехнулся, ощущая некоторое удовольствие от возможности подтрунить над человеком, который постоянно ставит меня в неудобное положение:

– Ну да, Лили ведь всё-таки удалось тебя изнасиловать, не так ли? Она очень старалась.

Парень, видимо, сильно задетый моей насмешкой, поднял на меня ненавидящий взгляд и ехидно оскалился, даже вроде бы перестав при этом дрожать.

– Но я-то тоже успел урвать свой кусочек счастья. – ядовито процедил он, сверля меня крайне неприятным, торжествующим взглядом. – Спасибо тебе, Леонардо. Огромное спасибо. Если бы ты ещё не визжал, как баба, так всё вообще бы было просто превосходно.

– Что?.. – упавшим голосом просипел я, едва не выронив сигарету из пальцев.

Но Эжен уже направился дальше по берегу, не обращая на меня никакого внимания. Пока я злобно сверлил взглядом его всё ещё нервно подрагивающую спину и ломал голову над его словами, пытаясь восстановить в своей памяти события минувшей ночи, рядом со мной нарисовался Джереми. Сладко потягивая, парень с очень довольным видом прогуливался по пляжу и приветливо кивнул мне, когда я направился ему навстречу.

– Приветик. Как спалось?.. – начал было он, но я тут же его прервал:

– Джереми, что там было?

– Где было? Когда было? – иронично изумился он в своей раздражающе клоунской манере. – Ах, ты про это самое. А что там было? Знаешь, легче сказать, чего там не было. Ты что же, собираешься составить хронику этой ночи? А что, славная затея! Надо всё быстренько записать, пока ещё воспоминания столь свежи и отчётливы…

– Прекрати, пожалуйста, паясничать. – поморщился я.

– Ну, не хмурься, Леонардо. Я, кажется, догадываюсь, куда ты клонишь. – криво усмехнулся парень, навязчиво приобняв меня за плечи и между делом похлопывая ладонью по спине, будто я какой-то чёртов жеребец, которого он подбирает на ярмарке. – Тебя, похоже, сильно тревожит, что у вас там произошло с Эженом? Или не произошло? Я прав?

– Джереми, прекрати меня лупить по спине. – злобно выцедил я сквозь зубы.

– Ой, прости-прости, я не нарочно. – любезно разулыбался тот. – Это я, видимо, подхватил дурную привычку Эжена. Он страсть, как любит лупить всех подряд. Так о чём я?.. Ах, ну да. Воспоминания… Знаешь, Леонардо, вот что я скажу тебе, мой милый друг, если ты о чём-то позабыл, то скорее всего это защитная реакция твоего мозга, который не желает держать в себе память о тех вещах, которые могут тебя расстроить. Так что, мой тебе совет, не вороши прошлое. Что было, то было.

– Меня такой ответ нисколько не удовлетворяет. – сердито буркнул я. – Ты специально меня запугиваешь? Мне и вправду есть, о чём сожалеть?

– Всем нам есть, о чём сожалеть. Жизнь человеческая вообще наполнена одними сплошными сожалениями. – философски изрёк Джереми.

– Проклятье, Джереми, я всю ночь пил и чёрт знает чем занимался, у меня голова раскалывается и, похоже, начинается лихорадка, а ты мне не можешь по-человечески ответить! – взбесился я.

– У тебя жар? Ой, и вправду ты весь горишь. – тревожно вздохнул парень, потрогав мой лоб.

– Не прикасайся ко мне! Ты меня уже достал своей болтовнёй! – не на шутку распсиховался я.

– Лео, дружище, да не нервничай ты так. – примирительно промолвил Джереми с угодливой улыбочкой. – А то температура ещё выше поднимется. Ну, и каких подробностей ты от меня хочешь? Извини, конечно, но едва ли я смогу сказать наверняка, где именно побывали руки и губы Эжена, пока этот затейник исследовал твоё симпатичное тело. Однако, предвидя, чем всё это может закончиться, я попытался взять ситуацию под контроль и доблестно прикрыл тебя от его нападения своей грудью. Ну, не грудью, конечно. Но это уже детали. Можешь не благодарить меня, я сделал это из чистейшего благородства своей души. Так что, рассчитаешься со мной чуть позже. Вот только, спина... Ах, моя бедная спина. Пожалуй, я становлюсь уже староват для столь лихих приключений. Ну, что ещё ты хочешь знать, мой любопытный друг? Расслабься, Лео. Ведь то, что произошло здесь минувшей ночь, даже и настоящим сексом-то назвать нельзя. Подумаешь, там лизнули, сям лизнули, чуток пошалили пальцами, чуток языками. Все мы так играли в детстве, разве нет? Поверь мне, если бы ты по-всамделишному потрахался с Эженом, то не смог бы сегодня подняться на ноги без стона. Однако я бы на твоём месте не слишком-то расслаблялся. Эжен не любит бросать дело на середине. Обидно ведь, когда едва надкусанный кексик вытаскивают изо рта прежде, чем успеваешь как следует распробовать его вкус. Ты же меня понимаешь, да? Напоследок добавлю только одно: Леонардо, ты просто волшебно целуешься. Нет, ну правда. Воистину волшебно.

С этими словами парень пошёл к воде, что-то бодро насвистывая себе под нос. Даже не знаю, кого мне в тот миг сильнее хотелось убить – его или себя. Знаете, когда случается нечто вроде того, что произошло между нами той ночью, самое главное никого ни о чём не спрашивать наутро. От этого становится только хуже. Вот честно вам говорю.

Тут к своей радости я увидел только что проснувшуюся Лауру, и это помогло мне отвлечься от терзавших меня мыслей. Девушка неловко улыбнулась при виде меня и, нежно прильнув к моей груди, вдруг печально произнесла:

– Лео, любимый, ты меня простишь?

– Прощу? За что? – удивился я.

– Ну, я же… получается… я изменила тебе с Джереми… – через силу выговорила она, подняв на меня виноватый взгляд.

– Ты про это? Перестань, Лаура. Это же не измена, это… это… – несколько замялся я, но в моей голове вертелось только наиглупейшее слово «оргия», замены которому я никак не мог отыскать. – Это совсем другое. То, что было этой ночью… ну, понимаешь… это совсем не так, как обычно…

– И девочки так странно себя вели. – смущённо пробормотала она. – Мы все, кажется, целовались друг с другом. А Лили она и вовсе… она…

– Да-да, я понимаю. – прервал я её, ласково заключая девушку в свои объятья. – Лили просто нечто. Она даже Эжена, похоже… – глупо хохотнул я, впрочем, тут же перевёл тему разговора. – Лаура, детка, не тревожься об этом. Я и сам этой ночью натворил всякого… Давай, забудем. Ты мне не изменяла, всё хорошо. Не расстраивайся. Это ведь я втянул тебя в такую историю. Если бы не я, в твоей жизни не случилось бы ничего подобного. Прости меня.

– Нет, Лео, всё в порядке. Я счастлива, потому что ты рядом со мной. – лучисто улыбнулась моя добрая фея, вручая мне нежный поцелуй, и тут же тревожно осведомилась. – Лео, у тебя температура? Ты же весь пылаешь.

– Пустяки. – попытался я беспечно отмахнуться, но было мне в тот миг и вправду настолько лихо, что ужасно хотелось просто лечь на песок и спокойно испустить дух.

Но о таком мечтать мне явно не приходилось. Едва все проснулись, Джереми скомандовал, чтобы мы прибрали за собой мусор и навели порядок на пляже, иначе он никого не пустит в свою машину. С проклятьями все мы, даже капризница Хлоэ, взялись за дело, а сам Джереми – этакий свинтус! – тем временем плескался в море. Если честно, после этой чудовищной ночки я больше всего на свете мечтал, как можно скорее оказаться в душе, настолько отяжелевшим от грязи казалось мне собственное тело. Но лезть в холодную морскую воду у меня не было абсолютно никакого желания. Меня по-прежнему бил озноб, начался кашель, и глотку раздирало удушливое першение. Не знаю, как Джереми мог столько времени провести в воде и даже не замёрзнуть. Управившись со всеми делами, мы раздражённо поджидали его на берегу, пока я не заорал во всю глотку:

– Джереми, чёрт побери, немедленно вылезай! Нам уже осточертело тебя ждать! Все устали и хотят домой!

– Да что вы забыли в этом противном душном Нью-Йорке? – нехотя выбираясь на берег, усмехнулся парень. – Здесь такое приволье. Просто шик…

– Штаны уже одень! – злобно шикнула на него взъярённая Лили.

Надо заметить, что Джереми единственный, кто до того мига продолжал носиться нагишом. Меня это, признаться, тоже порядком раздражало. Если накануне во время нашей пьяной вечеринки это было ещё приемлемо, то сейчас при свете дня подобное выглядело откровенной провокацией.

– Одеваться? Фу, зачем? – иронично фыркнул парень. – А давайте, останемся тут жить? Будем вольными дикарям. Никакой одежды, никаких запретов. Только море, выпивка и свободная любовь... Чем не рай?

– Джереми, если ты сейчас же не оденешься, я тебя к чертям собачьим завалю. Хорош уже меня дразнить. – сердито буркнул Эжен.

– Ой, какие мы суровые. – расхохотался тот. – Ладно-ладно, слушаюсь и повинуюсь.

Когда Джереми наконец-то привёл себя в порядок, мы полезли в машину. Эжен моментально сел за руль, а рядом с ним на переднем сидении привычно устроилась Линда. И что больше всего меня поразило, Эжен как-то между делом накинул ей на плечи свой пиджак, а она этому даже не воспротивилась. Вообще-то заметно похолодало, и девушки достаточно мёрзли в своих лёгоньких платьицах, так что мы пытались благородно позаботиться о своих подругах. Но данная сцена в исполнении именно этих двоих поначалу порядком шокировала меня. С другой стороны я быстро смекнул, что Линда только потому и приняла эту услугу от Эжена, что точно знала – он единственный из нас, кто не пытается её таким образом соблазнить. Любое доброе дело с его стороны воспринималось просто, как доброе дело, без каких-либо подвохов и тайных намерений, по той простой причине, что ему было наплевать на женщин. Мне, конечно, было не совсем понятно, с чего бы самому Эжену проявлять такую щедрую галантность, но, по всей видимости, он действительно очень сильно уважал Линду. Даже он её уважал. Пожалуй, во всём мире не было женщины, к которой Эжен относился с такой теплотой. Всё-таки было что-то в Линде удивительное, что не могло не привлекать к ней людей, пусть даже это был последний женоненавистник на свете. Так почему же я был к ней так несправедлив и недолюбливал эту суровую девушку? Но неужели вы ещё не догадываетесь об этом? Я и сам боялся признаться себе, что попросту ревную моего Владлена к этой особенной девушке, к единственному человеку на всей земле, кто действительно был способен украсть его у меня.

Дорогой все молчали, что и неудивительно. Наверное, мы все, даже излишне смелая Лили или весьма опытный в таких вещах Эжен, пребывали в некотором замешательстве от того, что произошло с нами. Я сказал, все? Ну, конечно, все, кроме Джереми. Я вообще плохо представляю, что могло бы привести в смущение этого бесстыдного пройдоху. По возвращению домой я просто бессильно рухнул без чувств, чем, надо полагать, порядочно перепугал Владлена. Болел я долго и тяжело. Мне даже казалось, что это вполне заслуженная кара за моё распутство. Но с другой стороны я, пожалуй, в какой-то степени был рад своей болезни, ведь это лишало меня необходимости видеться ближайшую пару дней с друзьями, в особенности же с Джереми и Эженом. Это давало нам всем небольшую передышку, когда мы могли на время забыть друг о друге и справиться со своим смущением. Лаура, конечно же, частенько навещала меня, пока я болел, и заботливо хлопотала надо мной. Пару раз заходила и Линда. Вполне возможно, что она приходила из добрых побуждений, однако, признаюсь, эта хмурая девушка, стоящая у возглавия моей постели порою в мгновения температурного бреда казалась мне беспощадным ангелом смерти, явившимся по мою душу. Когда я наконец пришёл в норму, мы могли продолжить работу над фильмом. Наш проект стремительно продвигался к завершению, вместе с тем мы сами, будто с цепи сорвались. После той поездки на море наше поведение стало ещё более разнузданным, и я стал не на шутку тревожиться, как бы наша чрезмерно насыщенная личная жизнь не стала мешать работе. Джереми ни с того ни с сего вдруг решил приударить за Линдой и ошивался вокруг неё часами, как какой-нибудь напористый мартовский кошак. Это ужасно выводило меня из себя. Не то, чтобы его ухаживания были грубыми, или я опасался, что он поведёт себя с девушкой некорректно, на самом деле он был просто дьявольски галантен и не представлял для неё никакой угрозы, да и сама Линда, стоит заметить, не та девушка, которую так-то легко обидеть. Беспокоило меня другое. Фривольное поведение Джереми слишком уж бросалось в глаза, и заставляло страшно мучиться Владлена, которому и так приходилось несладко, если учесть, как горько он страдал по своей неуступчивой Офелии. Ещё сильнее я злился оттого, что Джереми и сам прекрасно знал, как относится Владлен к этой девушке, но всё равно продолжал с ней заигрывать, будто специально дразня его. Линда, конечно же, презрительно игнорировала Джереми со всей его галантностью и дерзкой напористостью, но тот и не думал сдаваться. Похоже, его ещё сильнее разжигала её высокомерная холодность, и он не уставал азартно ухлёстывать за нашей неприступной гордячкой. Мне было очень трудно понять его раздражающее упорство. Возможно, он увлёкся Линдой после того нелепого поцелуя на пляже. Был ли вообще этот человек способен всерьёз полюбить девушку? Спросите, пожалуйста, что-нибудь попроще. Но как бы меня ни бесило поведение Джереми, я не посмел вмешиваться в эту ситуацию. Ведь в ответ на мои упрёки, он вполне мог уличить меня в моём собственном грешке. Да-да, чёрт побери, я и сам прекрасно понимаю, что нельзя было так поступать. Клянусь вам, я действительно всегда уважал Лили. Я ценил её талант, восхищался её сильным характером. И я абсолютно не желал обращаться с ней так, как другие мужчины. К тому же я всегда понимал, что она мне не подходит. Слишком яркая, слишком красивая – всё в ней было чрезмерно. Да и я был совершенно не тем, кто сумел бы укротить пожар снедающих её страстей. Она относилась ко мне, как к недозревшему мальчишке. Частенько высмеивала меня, дразнила, командовала мной. Но даже это не помешало нам стать любовниками. Сам не понимаю, как это произошло. Возможно, именно я стал невольным инициатором этих отношений. Мы нередко оставались наедине, когда я снимал сцены с её непосредственным участием. Скорее всего, я, пусть и подсознательно, ещё сам не понимая, зачем, назначал часы съёмок так, чтобы в это время нам никто не помешал. Рядом с ней я всегда терял голову. Полагаю, всё началось с той проклятой поездки на море. Понимаете, невозможно однажды вкусить запретный плод и не возжелать его вновь. Конечно, я мог бы, как и большинство мужчин, заявить, что Лили сама меня соблазняла. И это в какой-то степени было бы правдой. Однако она заигрывала со мной и обольщала меня лишь потому, что сама прекрасно видела, что я желаю быть соблазнённым. В какие-то моменты мне даже нравилось, что Лили относится ко мне, как к ребёнку. Может, я всё ещё скучал по матери и нуждался в том, чтобы женщина опекала меня, немного покровительствовала мне. Лили действительно много дала мне, с ней я стал настоящим мужчиной, именно она помогла мне повзрослеть. Я всегда буду благодарен за её чуть резковатую нежность и то неподдельное тепло, которым поделилась со мной эта столь грубая напоказ девушка. Но, как вы понимаете, Лаура не была слепой, и даже если бы я сильно захотел, скрыть наши отношения с Лили было попросту невозможно. А я ведь и не особо-то старался. Однако я ни единого раза не слышал от Лауры упрёка насчёт своей связи с Лили или с какой-нибудь другой женщиной, которых, боюсь, со временем стало слишком много. Да, я прекрасно осознавал свою вину и всякий раз пытался загладить её ласковым обращением или какими-то дешёвенькими побрякушками. Поймите, Лаура действительно была мне очень дорога. Но истинную ценность настоящей любви я тогда ещё не понимал. Даже не представляю, что я испытал бы, если бы моя добрая Глинда однажды покинула меня. Как странно, что этого так и не произошло. Я пытался оправдать себя тем, что у меня не было никаких конкретных обязательств перед Лаурой, ведь мы даже ещё не были помолвлены. Но всё-таки моя крайне ленивая совесть изредка подавала свой писклявый голосок, и я ворочался в постели без сна, мучительно решая, как мне справиться со всеми этими своими увлечениями. Но самое худшее, что Линда тоже не была слепой. И уж от этой-то девушки мне пощады ожидать не приходилось. Нет, она ни единого раза так и не обмолвилась о том, что думает насчёт моего свинского поведения, но всё это превосходно читалось по её лицу. Линда явно была сильно обеспокоена тем, что её лучшая подруга связалась с таким ублюдком, как я. Что уж говорить, будь я не я, так я бы тоже пожелал Лауре какого-нибудь более достойного возлюбленного. Иногда мне казалось, что Линда просто готова меня убить. Пожалуй, это и неудивительно. Признаться, я ни одной женщины на свете не боялся так, как Линды. Это заставляло меня вымученно перед ней лебезить и лицемерить с утроенной силой, что, вероятно, ещё больше настраивало её против меня. Однако, как показало время, опасаться нам всем следовало вовсе не Линды.

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 171819 20 21 22 Следующая ⇒