«Пожалуйста, разденьте ваши души» 17 страница

Когда мне немного полегчало, мы решили отправляться по домам. Столпившись у гаража, мы сердито наблюдали за тем, как Джереми элегантной походкой прошествовал до машины и, вежливо постучавшись в ветровое стекло, осведомился, не соизволят ли Лили и Владлен наконец-то проснуться и одеться. Из окна высунулась взлохмаченная голова парня с помятой мордашкой, который радостно помахал мне ручкой и принялся неспешно разыскивать свою одежду, разбросанную по всей машине. Судя по напряжённому молчанию, в котором мы ожидали, пока эта парочка приведёт себя в порядок, у многих из нас уже возникло острое желание поубивать их обоих. Даже до тошноты жизнерадостный Джереми и то в итоге понуро проворчал:

– В следующий раз я буду брать деньги с тех безобразников, что захотят воспользоваться моей машиной в качестве мотеля. Они же там всё вверх дном перевернули!

– Не ты ли сам их туда позвал? – ехидно заметил Эжен.

– Да, позвал. Но не на всю же ночь! Некоторые совершенно ни в чём не знают меры. – сокрушённо покачал тот головой.

Обратной дорогой все удручённо молчали, избегая смотреть друг на друга. Наверное, мы все ожидали от этой ночи чего-то совсем другого. Когда мы с Владленом уже поднимались по лестнице, вернувшись к нам домой, юноша заметил запёкшуюся кровь на моём разбитом виске.

– Лео, милый, что стряслось? Ты с кем-то подрался?

– Да, с булыжниками на пустыре. Они оказались чересчур суровыми ребятами. Не припомню, чтобы мне встречались столь серьёзные противники. – насмешливо ответил я, впрочем, столкнувшись с излишне серьёзным взглядом Владлена, который слушал меня с повышенным вниманием истинного шизофреника, способного принять на веру любую идиотскую шутку, я поспешно пояснил. – Я упал и ударился головой о камень. Гулял там по окрестностям… Без тебя было так одиноко.

– Прости. – очень искренне повинился парень, жалобно прильнув к моей груди. – Бедный Леонардо. Тебе очень больно?

– Нет, всё в порядке. – как можно натуральнее разулыбался я, не желая его расстраивать.

Впрочем, несмотря на все мои старания, молодой человек выглядел порядочно поникшим. Хотя, как выяснилось чуть позже, повинна в этом была вовсе не моя несчастная голова. Подобрав с пола одну из своих кошек, Владлен жадно прижал её к груди и внезапно произнёс с совершенно несчастным видом:

– Сколько страданий из-за этого проклятого запретного плода! Лучше бы Адам с Евой сожгли это дурацкое древо познания.

Не зная, как реагировать на этот неожиданный всплеск эмоций, я растерянно уставился на юношу. В моей голове не особо укладывалось, как эти его внезапные сетования на тему страданий сочетаются с той весёленькой ночкой, что он провёл в объятьях Лили. Я, кажется, даже озвучил свою мысль вслух, пытаясь вежливо намекнуть на то, что ему, в принципе, не на что жаловаться.

– Это-то и самое ужасное! – возбуждённо воскликнул парень, остервенело тиская в руках уже ошалевшую от его чрезмерных ласк кошку. – Не смейся надо мной, Леонардо. Я прекрасно понимаю, что ты хочешь мне сказать. Как подобные рассуждения могут сочетаться с таким вопиющим беспутством? Так ты думаешь, да? Но хуже всего, что эти мысли о духовных вещах не покидают меня, даже когда я предаюсь греху. Даже под кайфом, даже в объятьях самых прекрасных женщин. Но я не могу расслабиться, не могу успокоиться. Просто мне ужасно хочется ласки. Я так люблю целоваться, обниматься. Понимаешь? А потом просто не могу удержаться, совладать с собой. Знаешь, Леонардо, секс просто чудовищная вещь. Если задуматься, то даже в какой-то степени отвратительная. Я не хочу, чтобы какой-то посторонний человек владел моим телом, будто это его собственность. Они и до души моей пытаются дотянуться. И мне так гнусно от этого. После близости мне всегда тошно на душе. А тебе? Но и остановиться я не могу. Я так легко увлекаюсь. Мне же просто хочется тепла, нежности. А потом я опять перехожу границу. И всё становится так пошло, так глупо и грязно. Но я же не это хотел сказать… Я даже не помню, зачем всё это говорю. Леонардо, это так ужасно, когда не можешь всего этого выразить словами. Я всё думаю, почему Бог так сложно устроил этот мир. Но это не Его вина, что мы всё вечно портим. Он же сделал всё хорошо, правильно. Но людей никогда ничто не удовлетворяет. Мы ненасытны, как бесы. Просто я не знаю, как жить. Я не знаю, как жить! Если бы только у меня не было этого дурацкого тела. Оно всегда всё портит. И ещё мне очень страшно. В моих мыслях творится самый настоящий ад. И ничто, ничто не может меня спасти от этого…

Ошарашенный его очередной исповедью, я, как мог, попытался утешить юношу, но, по всей видимости, мои старания были тщетны. Притихнув на моих руках, он бледно улыбнулся и одарил любящим поцелуем сначала своего косматого питомца, а потом и меня. Я абсолютно ничем не мог ему помочь. Он более тонко чувствовал этот мир, был восприимчивее к духовным вещам, к тому же страдал от душевной болезни. Я же тогда имел куда менее серьёзное отношение к жизни и предпочитал попросту не задумываться над теми вопросами, что приносили мне лишние переживания и ненужные огорчения. С годами я сумел исцелиться от беспечности юности и стал глубже понимать его боль. Возможно, его страстная, безбожно-искренняя вера и склонность к страданиям оказались заразны.

***

Да, в ту пору я много работал. Можно сказать, что всё шло предельно гладко. Тогда были отсняты лучшие кадры, найдены самые смелые решения, сделавшие мой фильм неповторимым. Однако когда я вспоминаю тот период, в первую очередь мне в голову приходят не часы работы, а наши крайне сомнительные развлечения, которым мы стали особо охотно предаваться после той злополучной вечеринки. Мы все словно с цепи сорвались. Если до той поры кого-то из нас ещё, возможно, в какой-то степени сдерживало наше строгое воспитание и затаённый страх перед родителями, учителями или Богом, то теперь мы с чувством блаженного облегчения отбросили все свои сомнения и прежнюю робость. Наше поведение стало более вольным, а желания, как следствие, ненасытнее. Мы пили так много, что порою я задумывался, не работает ли Джереми втайне от нас на каком-нибудь винном складе или ликёроводочном заводе, ведь иначе каким образом ему удавалось регулярно снабжать нас таким количеством спиртного. Постепенно я стал гораздо лучше переносить алкоголь, по крайней мере, мне удавалось больше не ронять себя в грязь и не впадать в пьяные истерики, так что единственным побочным эффектом сильного опьянения для меня стала вызывающая раскрепощённость и почти животное возбуждение. Думаю, временами я был несколько груб с Лаурой. Но ни тогда, ни впоследствии девушка ни единым словом не обмолвилась, что её что-то не устраивает в наших отношениях. Она всегда была чересчур терпима ко всем моим недостаткам, а я даже не испытывал за это должной благодарности. Одну из ночей той безумной осени я провёл втроём с Лаурой и Владленом. Парень привычно находился под действием каких-то наркотиков, да и Лаура была достаточно пьяна, так что из всех нас я, пожалуй, был наиболее трезвым и, значит, самым оскотинившимся созданием. Полагаю, они сами едва ли понимали, на что согласились. А вот меня ужасно разволновала мысль разделить свою любимую девушку с лучшим другом. На свой манер я любил Лауру, но скорее той любовью, что знакома капризным детям, которые игриво ласкают своих кошечек и щенят, покуда те им не надоедят. Возможно, я просто считал, что самой Лауры мне недостаточно для того, чтобы быть счастливым. Проснувшись наутро, я боялся раскрыть глаза и встретиться взглядом с Лаурой. Мне казалось, мы все – ну, по крайней мере, мы с Лаурой, потому что про Владлена ничего нельзя было сказать наверняка – сгорим со стыда после событий этой ночи. Но в итоге мы попросту залились удушливым смехом и хохотали без перерыва около часа, пока нам не сделалось плохо от этой истерики. Мне кажется, именно в то утро мы с Лаурой впервые попробовали марихуану. Владлен, явив похвальную для наркомана и шизофреника трезвость мысли, осторожно уточнил, уверены ли мы в этом решении, однако мы были так настойчивы в своём желании, что он смиренно поддался нашему умопомрачению и любезно скрутил косяк по нашу душу. Не знаю, сколько ещё времени мы провалялись в постели с куревом, но когда я более-менее начал приходить в себя, на улице уже зажигали фонари. Тут мне пришлось нехотя выпустить Лауру из объятий, девушка заторопилась домой, а я, чтобы потянуть время, начал помогать ей одеваться, впрочем, больше не помогал, а напротив, мешался, так что ей в итоге пришлось шутливо пригрозить мне пальчиком.

– Лео, милый, мне, правда, пора. – буквально взмолилась она, пытаясь выскользнуть из моих рук. – Если я и этой ночью не вернусь домой, то Линда, наверное, заявит в полицию. И кстати, мальчики… – тревожно обратилась к нам девушка и продолжила с неловким смехом. – Вы только не рассказывайте Линде о том, что здесь было, хорошо? А то она меня убьёт.

– Ну, конечно. – охотно кивнул я, печально задумавшись о том, что Линда скорее убьёт за это не Лауру, а нас с Владленом.

Линда по-прежнему оставалась для меня загадкой. Она много пила, курила и участвовала во всех наших полоумных развлечениях, вот только никому никогда не давалась в руки и так холодно держалась с парнями, что я продолжал мстительно называть её про себя «отмороженной». В первую очередь мне было обидно за Владлена, которого она так и не подпускала к себе, даже несмотря на все его отчаянные попытки хоть самую малость очаровать эту ледышку. На это было больно смотреть. Но сам Владлен буквально боготворил свою Офелию. Быть может, именно то, что она так сильно отличалась от всех прочих девушек, и влекло его к ней.

Одевшись, Лаура бросила слегка погрустневший взор куда-то в сторону и с невесёлой улыбкой обронила:

– Но, наверное, вы бы предпочли… уж Владлен бы точно это предпочёл… чтобы прошлую ночь с вами провела не я, а Линда…

Я на это промолчал, потому что и сам не знал, согласен я с ней или нет. Безусловно, Линда была невообразимо красивой девушкой, более того я даже признавал, что она гораздо привлекательнее Лауры. Но вместе с тем для того, чтобы представить эту хладнокровную гарпию в постели с кем-либо в процессе любовного акта, не хватало всего моего богатейшего воображения прирождённого художника. Через пару мгновений Владлен всё же ответил Лауре. Переведя на девушку задумчивый взгляд, будто только что выйдя из забытья, он очень тихо произнёс:

– Нет, Лаура, ты заблуждаешься. Я бы этого не хотел. Я бы никогда не стал делить Линду с кем-либо ещё, даже с Леонардо. Извини, это другое.

– Да, я понимаю. Думаю, Линде повезло, что её любит такой человек, как ты. – мягко улыбнулась девушка в ответ.

Вы, наверное, думаете, что этот их диалог должен был хоть немного пристыдить меня. Однако ничего подобного. Не думаю, что Лаура сознательно хотела укорить меня за моё поведение этими словами. Она ни разу в жизни ни за что меня не упрекнула. Даже не знаю, как ей это удаётся. Но как я мог тогда не задуматься над смыслом сказанного ими? Владлен, которого я всегда мысленно упрекал за распутство, берёг и лелеял свою любимую девушку, не смея и сам лишний раз к ней прикоснуться, а я – «хороший, порядочный мальчик» обращался с Лаурой, как с игрушкой, даже не осознавая, что я абсолютно не достоин той любви, которую она мне дарила. Думаю, вы уже и сами поняли, каким ублюдком я всегда был.

Проводив Лауру до двери, я привычно чмокнул её в щёку, а она, подняв на меня очень глубокий, очень значительный взгляд, нежно вымолвила:

– Я люблю тебя, Леонардо. Я, правда, очень сильно тебя люблю.

– Да, детка, и я тебя. – небрежно кинул я эту обыденную фразу, не придавая никакого значения ни её, ни своим словам.

До сих пор задаюсь вопросом, почему она не бросила меня, почему не ушла, не нашла себе какого-то более достойного возлюбленного, который смог бы оценить эту удивительную девушку и воздать должное уважение её чистоте, её мужеству и верности? Быть может, мне и не нужно знать ответа. Жизнь оставила мне в утешение хоть что-то, и теперь я, пытаясь наверстать упущенное, учусь быть ей за это благодарным.

***

Следующим безрассудным шагом, совершённым нашей взбалмошной компанией, было единогласное решение принять невразумительное предложение Джереми и отправиться отдохнуть одним днём на море. Казалось бы, что плохого могло быть в этой вполне безобидной затее? Но я-то уже предвидел, что весь этот невинный отдых скорее всего обернётся очередной пьянкой и какой-нибудь дикой оргией на пляже. Как в воду глядел. Я попытался было предотвратить это безумие и робко заметил, что в это время года уже поздновато ехать на море, на что мне моментально возразил сидящий с несчастным видом под вентилятором Эжен:

– Жара ведь стоит, а ты всё боишься замёрзнуть. Умираю, хочу на море.

Все его охотно поддержали, а мне пришлось пристыженно заткнуться. Осень и вправду выдалась ужасно горячей. Боюсь, горячей во всех смыслах. Но, невзирая на стоявшие тёплые дни, я, отлично зная своё слабое здоровье, уже был мысленно готов к тому, что ночь, проведённая на пляже, не обернётся для меня ничем хорошим, и потому с угрюмым видом пошёл проверять, есть ли у нас дома достаточный запас аспирина. Да-да, вы не ослышались, мы решили ехать туда ночью. Почему-то нам показалось особенно привлекательным провести на морском берегу именно ночь. Дурацкая затея, что ни говори. Джереми выискал какой-то заброшенный, совершенно безлюдный пляж, на котором и днём-то никого не бывает, чтобы никто не смог нам помешать. Когда мы туда добрались, солнце ещё не зашло, но в воздухе уже ощущалась подступающая ночная прохлада, так что я знобко передёрнул плечами в предвкушении грядущей простуды. Лезть в воду мне совершенно не хотелось. Но все уже стояли вдоль берега в плавках и купальниках, задумчиво всматриваясь за горизонт, и я понимал, что отступать мне некуда. И будто этого было недостаточно, Джереми вдруг бодро предложил:

– Слушайте, а давайте купаться нагишом? К чёрту все эти приличия.

– Джереми, ты спятил?! – ужаснулся я, краем глаза заметив, что Лили уже охотно стягивает с себя купальник.

– А что такого? Берег принадлежит нам одним. Можно делать всё, что вздумается. Не робей, Леонардо. – лукаво подмигнул мне парень, откидывая свои плавки через плечо.

Если честно, мне едва не сделалось дурно от мысли, что придётся провести тут всю ночь в таком виде. Я никогда не считал себя особо привлекательным человеком и, признаться, робел предстать перед друзьями даже в плавках. Обнажённая Хлоэ тем временем принялась гордо носиться по берегу, видимо, пытаясь продемонстрировать нам свою дерзкую смелость. Помню, как Лили смерила Эжена буквально расчленяющим взглядом. Мне кажется, она считала личным оскорблением существование на свете столь красивого гомосексуалиста. Едва ли не с обидой я увидел, что моя Лаура тоже поддалась всеобщему безумию и с неловким смехом расстёгивает купальник. Меня ничуть не порадовало, что ещё кто-то помимо меня увидит мою девушку без одежды. Однако вопреки моим опасениям на Лауру почти никто не пялился, потому что в большинстве своём взгляды присутствующих обратились на Владлена. Сам же юноша, как зачарованный, не мог отвести глаз от своей Офелии. Зная её тяжёлый характер, я сильно сомневался, согласится ли вообще Линда участвовать в этой авантюре и поедет ли с нами на море, так что меня несколько удивило, когда она безо всякого стеснения и без излишнего жеманства, которого я от неё, признаюсь, ожидал, сняла с себя всю одежду. Она была ужасно привлекательна, уж поверьте мне. Пожалуй, это зрелище превзошло все мои ожидания, и я задержал на ней свой взгляд несколько дольше, чем следовало. Что уж говорить про Владлена, который и так был без памяти влюблён в эту девушку. Заколов свои иссиня-чёрные волосы венцом вокруг головы, девушка устремилась к морю, а Владлен, как в забытье, последовал за ней, при этом легонечко оттолкнув от себя Лили, которая пыталась повиснуть на его шее. Злобно сжав кулачки, Лили едва не зарычала от гнева и проводила юношу ревнивым взглядом. Мне даже стало как-то не по себе от этого. Если уж начистоту, плавая я весьма неважно, но всё-таки я угрюмо направился к воде, надеясь хотя бы там спрятаться от смущающих меня взглядов. Особенно меня раздражал и вгонял в краску Эжен, что поминутно оглядывался и окидывал меня своим оценивающим взором с ног до головы. Вода оказалась просто адски холодной, так что мне показалось, что я сейчас околею и пойду ко дну. Но вылезать обратно на берег и сидеть там нагишом у всех на глазах мне никак не хотелось, поэтому я попытался хоть какое-то время продержаться в воде. Лаура куда-то запропастилась, и я вконец заскучал. Через некоторое время ко мне подплыл Джереми, за шею которого мёртвой хваткой держался Владлен.

– Леонардо, можно оставить на твоё попечение это прелестное дитя? Мне очень хочется поплавать, а он никак не даёт мне расслабиться. – обратился ко мне парень.

– Да, конечно. – с удовольствием согласился я, и Владлен неуклюже переполз с шеи Джереми в мои объятья и тут же жадно обхватил меня своими руками, сжавшись в маленький подрагивающий комочек с таким видом, будто его столкнули в реку, кишащую пираньями.

– Только будь осторожнее. Наша русалочка совсем не умеет плавать, так что присматривай за ней получше. – предупредил меня Джереми, прежде чем нас покинуть.

– Ты не умеешь плавать? – удивлённо спросил я у Владлена. – Зачем же ты полез в воду?

– Линда была такой красивой, что я забыл про то, что не умею плавать. – с надутым видом ответил парень. – Я еле-еле удержался на поверхности воды, но когда я к ней почти подобрался, Линда сказала, что я ей мешаю. Я так расстроился, что едва не утонул. Но Джереми меня спас.

– Хочешь, я научу тебя плавать? – предложил я, не зная, чем его утешить.

– Неа. Я терпеть не могу воду. – угрюмо буркнул он, ещё жалобнее прижавшись ко мне.

– Может, тогда вернёмся на берег? – вздохнул я.

– Угу. – с несчастным видом кивнул юноша.

Но едва мы повернули к берегу, как откуда ни возьмись, появился Эжен и начал нарезать круги вокруг нас, как голодная акула, никак не давая обогнуть его. Плавал он, конечно, блестяще. В общем, у меня нередко возникало ощущение, что он совершенно всё делает безупречно. Это ужасно раздражало.

– Эжен, не мешайся нам, пожалуйста. – сердито обратился я к парню. – Владлен хочет на берег.

Тот ничего не ответил и продолжил кружить рядом с нами, косясь на нас своим вызывающе ехидным взглядом. В итоге я всё-таки не выдержал и взорвался:

– Чёрт побери, Эжен, да уберись ты уже куда-нибудь! Хоть на дно!

Тот любезно оскалился и действительно моментально ушёл под воду. Я не сразу понял, в чём тут подвох. А буквально через мгновение кто-то – или, как вы и сами можете догадаться – сам Эжен обхватил меня руками за торс и потащил на дно. Что тут началось! Владлен визжал, как резаный. Я и сам, признаться, сильно перепугался – в первую очередь, конечно, не за себя, а за него. Но Эжен, похоже, вообще не соображал, что творит. Не знаю, как мы все там не утонули. Выкарабкавшись наконец-то на берег, я бросил ненавидящий взгляд на гогочущего Эжена и злобно прошипел:

– Ты с ума сошёл? Это тебе не школьный бассейн, чтобы так дурачиться. Тут же можно утонуть в два счёта. А Владлен и вовсе не умеет плавать.

Но парень продолжил беспечно заливаться своим издевательским хохотом, будто специально нарываясь на драку. Мокрый Владлен плаксиво отфыркивался от воды с несчастным видом маленького котёнка, который случайно свалился в полную до краёв ванную. А тут ещё выяснилось, что мы не взяли с собой полотенца.

– Может, тебе стоит одеться? – участливо предложил я Владлену. – Ты же, наверное, замёрз?

– Неа, я не хочу одеваться. – небрежно отмахнулся тот и разлёгся на песке в позе звезды на радость Эжену, который так и буравил его своим плотоядным взглядом.

– Джереми, почему никто не вспомнил про полотенца? – раздражённо поинтересовался я у парня, когда он присоединился к нам.

– А зачем нам полотенца? Сейчас полежим на солнышке и высохнем. – равнодушно пожал тот плечами, с блаженным видом укладываясь на песок рядом с Владленом.

– Солнце давно зашло. – сухо заметил я. – Уже звёзды на небе.

– Леонардо, ты такой зануда. – поморщился Джереми. – Значит, будем загорать под звёздами. Какая разница – солнце, звёзды? Мы не только полотенца забыли, но и бокалы. Придётся пить из горла.

– Ужасно. – удручённо вздохнул я и попытался усесться на песок в какую-нибудь благопристойную позу, так чтобы моя нагота никому особо не бросалась в глаза.

– Мальчики, идите к нам! – тем временем раздался крик Лауры.

Девушки играли на берегу в мяч и махали руками, приглашая к ним присоединиться.

– Спасибо, но мы лучше полежим тут и полюбуемся на вас! – с дерзкой ухмылочкой ответил Джереми, устраиваясь поудобнее и изучая обнажённых девушек достаточно откровенным взглядом, за что вскоре и схлопотал мячом прямо по лицу, если не ошибаюсь, от Лили.

В итоге мы всё-таки поднялись и направились к ним, однако никакой игры в мяч так и не вышло. Все просто носились по берегу, как оголтелые, орали и всячески бесились, что ужасно действовало мне на нервы. А ведь мы ещё даже не пили. Чуть позже Джереми с Эженом разожгли костёр, – а уж это мне совсем не понравилось, – и мы расселись вокруг него, чтобы травить какие-то дурацкие байки вприкуску с сэндвичами и виски. К тому времени, даже невзирая на близость огня, я продрог настолько, что меня вполне уже можно было укладывать в гроб. Лично я не видел абсолютно никакого смысла сидеть тут голяком и мёрзнуть, но никто из моих друзей подобного дискомфорта, похоже, не испытывал, так что и мне в солидарность с остальными приходилось стойко бороться с холодом и собственным смущением. Впрочем, выпивка немного помогла мне одолеть обе эти беды. Хлестать неразбавленное виски прямо из горла бутылки было для меня тогда ещё в новинку, но к тому времени я уже стал получше переносить алкоголь и больше не страдал тошнотой от пары рюмок, как было совсем недавно. Мне казалось, что я наконец-то научился пить. И, возможно, на первый взгляд, так оно и было. Быть может, до элегантной изысканности пьяного Эжена мне ещё было далеко, но, по крайней мере, я больше не устраивал слёзные истерики и научился вести себя более-менее пристойно даже в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения. Но тут меня ожидал другой подвох. Не ощущая физической слабости и дурноты от выпитого, я уже не мог точно определить степень своих возможностей и часто напивался так, что попросту терял голову. И хоть при этом я чувствовал себя вполне свежо и бодро, моё поведение переходило все мыслимые границы.

Хорошенько напившись, мои чрезмерно активные друзья принялись соображать, как бы организовать наш досуг на ближайшую ночь, но тут Джереми, воздев руки вверх с благочестивым видом ветхозаветного пророка, заявил, что наиболее благоразумным и безобидным времяпровождением для нас станет старая добрая игра «в бутылочку». Мне это сразу не понравилось. Не люблю такие вещи. Ужасно не люблю. Я как чувствовал, что ни к чему хорошему это не приведёт. Но остальные, как и следовало ожидать, были в восторге от этой идеи. Обманутый своей собственной бодростью и ясностью мыслей, я считал себя в тот миг самым трезвым человеком из всех присутствующих и был убеждён, что буду единственным, кто сумеет совладать с собой, однако, как показало время, я сильно заблуждался на этот счёт. Рассевшись в кружок, мы продолжили уничтожать оставшуюся выпивку и крутить эту чёртову «бутылочку». Начинать игру выпало моей Лауре, так что я, признаться, был весь как на иголках. Но, к моему величайшему облегчению, «бутылочка» указала на Владлена. Может, вы сочтёте неуместной мою радость в данном случае, но прошу вас понять, Владлен был единственным из парней, к кому я мог её совершенно не ревновать. Мне было даже страшно представить, что моей девушке придётся целоваться с пошляком-Джереми или того хуже с извращенцем-Эженом. Хотя Эжен, похоже, и сам был не на шутку встревожен от мысли, что ему может выпасть возможность поцеловаться с девушкой. Владлен, хоть и поцеловал Лауру в губы, сделал это так ненавязчиво и целомудренно, что я ощутил горячую благодарность к своему понимающему другу. Дальше шла очередь Джереми. Судя по его азартному взгляду, ему было абсолютно всё равно с кем целоваться, так что он в любом случае остался бы доволен. Но ему, вероятно, и вправду повезло, так как он получил редкую возможность поцеловаться с Лили, которая в любом другом случае едва ли на это согласилась. Немного сконфуженно наблюдая за тем, как затянулся их поцелуй, я уныло подумал про себя, что ничего «безобидного» из этой затеи, похоже, не выйдет, и в итоге вся эта наша шутливая игра может привести именно к тому, к чему она, собственно говоря, и привела. Чрезмерно возбуждённая Хлоэ, бросая страстные взгляды на непривычно притихшего Владлена, так крутанула несчастную бутылку, что та едва не отлетела в голову Эжена. Со второй попытки ей удалось проделать этот номер без подобных эксцессов, но тут произошла ещё более нелепая вещь – колесо фортуны опять указало на Лили.

– Лили, бутылочка тебя любит. Как примагниченная тянется к тебе. – иронично заметил Джереми.

– Неправда! Она на Владлена указывает! – взбеленилась Хлоэ. – Что это ещё за чушь такая?! Я не буду с этой мымрой целоваться! Смотрите, на Владлена же указывает! На Владлена!

– Ничего подобного. – весело возразил Джереми, исполняя роль беспристрастного судьи. – Хлоэ, перестань капризничать. С таким подходом нечего вообще было садиться играть…

– Я не буду! Не буду! Девочки с девочками не целуются! – продолжала визжать наша принцесса, так что Эжен, устало потерев переносицу, взмолился:

– Кто-нибудь заткните её. У меня сейчас барабанные перепонки лопнут.

– Да я, в принципе, и не против поцеловать Хлоэ… – робко подал голосок Владлен, пытаясь решить вопрос мирным путём, но его тут же прервал Джереми:

– Нечего тут строить из себя благородного рыцаря. Правила существуют для всех, даже для капризных принцесс. Хлоэ, перестань вести себя, как маленькая. Что тут такого страшного? Девушки частенько друг друга чмокают и тискают. Для вас такое в порядке вещей. Давайте, побыстрее. Остальные тоже хотят целоваться, не задерживайте нас.

Хлоэ надулась, как обиженный ребёнок, а вот Лили выглядела, пожалуй, чересчур оживлённой. И мне совершенно не понравилась эта её хищная ухмылка. Может, конечно, Лили была сильно пьяна, но всё же такого я никак не ожидал. Мне, по правде, тогда впервые пришлось увидеть, как девушки целуются, то есть, я имею в виду, – ТАК целуются. Джереми, глядя на них, восхищённо присвистнул, а едва не раскрыл рот от шока. Хлоэ насилу оттолкнула от себя распалённую Лили и нервно вскрикнула пронзительным голосом на самых высоких нотах:

– Чокнутая!

Та лишь расхохоталась в ответ с поистине дьявольским блеском в глазах и жадно затянулась сигаретой, выпуская изящные колечки дыма своими чувственными губами.

– Да… ночка будет жаркой. – иронично заметил Джереми и укоризненно обратился к другу. – Эжен, ну что же ты застыл? Прекрати таращиться на бутылку, как на ядовитого скорпиона. Крути поживее. Друзья мои, чего же вы все такие робкие?

Эжен и вправду был бледен, как полотно, и явно не торопился испытывать судьбу. Судя по всему, его действительно ужасала перспектива поцелуя с девушкой, особенно с такой, как Лили. Но Джереми доблестно спас своего приятеля от сей напасти и едва заметным движением руки остановил круговращения бутылки на себе. Надо полагать, я был не единственным, кто заметил это, однако никто не стал возражать против такого нечестного хода, ведь едва ли кому-то из присутствующих хотелось целоваться с Эженом. Да и сам Эжен был вполне доволен таким раскладом, хотя я и подозреваю, чей поцелуй был его самой заветной мечтой. Мне вообще кажется, что почти все присутствующие мысленно уже нацелились на притягательные губы Владлена. Хотя сам юноша сидел среди нас с несколько отсутствующим видом, и оживился он лишь, когда очередь дошла до Линды. Было весьма заметно, как он весь напрягся и очень низко опустил голову, будто пытаясь скрыть от окружающих выражение своего лица. Не удивлюсь, если он внутренне молился, чтобы ему хоть в этот раз повезло. Но сегодня явно был не его день. Счастье поцеловать нашу «отмороженную» Офелию выпало на долю Джереми. Смерив его испытывающим взглядом, я угрюмо задумался, не использовал ли он и на этот раз какие-то нечестные методы, как было в случае с Эженом. Может, он решил вовсе не останавливаться, пока не перецелует всех присутствующих? Я очень сопереживал Владлену и, ощущая, как он ещё сильнее поник от своей неудачи, я буквально готов был перегрызть глотку самодовольно ухмыляющемуся Джереми. Однако Линда среагировала на это совершенно бесстрастно. Что-то мне подсказывает, что выражение её холодного лица нипочём бы не изменилось, на кого бы ни указала бутылочка, пусть даже на того же Эжена или Лили. Девушка предельно сдержанно коснулась губ Джереми, но тому, видимо, этого показалось недостаточно, и он попытался удержать её в своих руках подольше, чем ей бы того хотелось. Впрочем, через мгновение он и сам отпрянул от неё с недоуменным выражением лица, а по его губе стекала тонкая струйка крови.

– Пожалуй, это один из лучших поцелуев, что выпадал на моём веку. – мечтательно протянул парень, провожая девушку заинтересованным взглядом.

Владлена, похоже, это окончательно добило, и он с жалобным всхлипом, видимо, уже совершенно не веря в свою удачу, раскрутил бутылочку.

– И что это значит? – озадаченно вопросил Эжен, когда мы все изумлённо уставились на то, как бутылочка остановилась на самом Владлене. – Он что, теперь должен сам с собой целоваться?

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒