«Пожалуйста, разденьте ваши души» 4 страница

Едва только я открыл рот, чтобы представить моих друзей друг другу, как Владлен радостно вскрикнул:

– Эжен! Джереми! Ребята, а вы здесь откуда?!

С этими словами он горячо накинулся на них с объятьями и поцелуями – ну да, конечно, куда же Владлен без поцелуев. Досадливо наблюдая за этой чересчур бурной встречей, я почувствовал, как у меня подкашиваются ноги. Всё вышло ещё хуже, чем я ожидал. Почему-то у меня сложилось ощущение, что ситуация выходит из-под моего контроля.

– Так вы знакомы? – с натянутой улыбкой поинтересовался я, задумавшись при этом, есть ли вообще в Нью-Йорке человек, с которым Владлен не знаком.

– Учились вместе в старшей школе. – весело поведал Джереми. – Знал бы ты, каким обалдуем был этот губошлёп. Учителя просто волосы на себе рвали от его выходок. Владлен так и не смог доучиться, бросил школу и остался дурачком.

– Ну, прекрати меня позорить перед Леонардо. – капризно проканючил Владлен. – Я и без вашей дурацкой школы вырос умным. Я же умный, Эжен? Правда, я умный?

– Эжен, похоже, онемел от шока. Не обращай на него внимания. Как же мы по тебе скучали, засранец! – горячо воскликнул Джереми. – Мы ведь не виделись уйму времени. Правда, Эжен?

Когда эта шумная компания вволю наобнималась, мы прошли в комнату и, рассевшись прямо на полу, принялись распивать кофе с коньяком, который принёс чудовищно богатый по моим тогдашним меркам Эжен.

– Так вы, значит, живёте вместе? – усмехнулся Джереми с некоторой двусмысленностью в голосе, так что я чуть не поперхнулся от этого его дерзкого оскала.

Я так и не нашёл, что на это ответить, а Джереми продолжал профессионально балагурить и перешучиваться с Владленом. Эжен же в отличие от него всё это время молчал и пожирал Владлена тем самым исступлённо-голодным взглядом, которого я так боялся. Всё однозначно шло не так, как я хотел. Напрочь позабыв обо мне, они принялись взахлёб вспоминать какие-то смешные истории из их прошлого, своих преподавателей, одноклассников и их первые школьные танцы. Я ощутил себя лишним. Как на тех самых вечеринках, которые я так ненавидел. Если честно, у меня возникло сильное желание вышвырнуть всю эту дружную троицу из своего дома, чтобы они навсегда исчезли из моей жизни и занимались чем угодно, только лишь бы вне поля моего зрения. А я бы опять остался в своём привычном одиночестве, пил и плакал от жалости к себе. Но когда я уже окончательно погрузился в пучины глубокой экзистенциальной тоски, Джереми обратился ко мне:

– А что же наш маэстро молчит? Эжен говорил, что ты хочешь снять фильм. Может, поделишься с нами своей задумкой?

Не успел я открыть рот, как ко мне подполз Владлен и, обняв меня за плечи, страстно затараторил:

– Вы знаете, Леонардо – он гений! Мне так понравилось, как он рассказывал про всё это! И он сделал мои фотографии! Это просто волшебно! Он так хорошо разбирается со всеми этими штучками… ну, как они там называются?..

– Сам ты «штучка». – расхохотался Джереми и, возведя на меня этот свой ехидный взгляд, задумчиво протянул. – Фотографии, да? Как интересно…

Догадавшись, куда он клонит, я весь вспыхнул и, резко поднявшись на ноги, с гневным видом подал ему папку со снимками Владлена, чтобы он не сочинял себе всякие глупости.

– А это и вправду красиво. – очень искренне похвалил меня Джереми, так что я даже несколько смутился своей недавней ярости. – Леонардо, ты обладаешь исключительным стилем и недурно работаешь со светом. Я знаю в этом толк. Дед и все мои предки по отцовской линии занимались фотографией, начиная с конца ХIХ века. Но на твоём фоне я попросту жалкий любитель.

– Да, он очень талантливый! – прямо-таки с отеческой гордостью продолжил расхваливать мои жиденькие способности Владлен, вгоняя меня этим в краску. – И он пишет просто роскошные картины! Такие… такие… ну, я даже не знаю! Это просто божественно!

– И что же эти его «божественные» картины никто не покупает? – скептически вопросил преуспевающий Эжен, с которым мы никак не могли прийти к единству в вопросах живописи. – Это что-то новенькое, да? – лениво кивнул он на распятого и, внимательно рассмотрев картину, бросил беглый взгляд на Владлена, после чего хмыкнул себе под нос и сдержанно заметил. – Это лучшее, что ты создал на данный момент. Ты всё же не безнадёжен. Наконец-то в твоих работах появилась жизнь. И всё-таки этого недостаточно. Ты так и не научился честности в искусстве.

Тут уж я вспылил. У меня возникло чувство, будто ко мне заявилась пара прожжённых критиков, которые с высоты своего величия снисходительно отмечают мои ошибки и первые творческие успехи. Но я не нуждался в их оценке.

– Я позвал вас сюда не для того, чтобы вы учили меня рисовать. – несколько грубо огрызнулся я, смерив Эжена неприветливым взглядом. – Если вам что-то не нравится во мне или в моём творчестве, вы можете отказаться от работы со мной.

– Леонардо, друг мой, не стоит так волноваться. – мягко вмешался в нашу назревающую перепалку Джереми. – У меня и в мыслях не было тебя поучать. Если я сказал что-то обидное, прошу простить меня. А на Эжена не обращай внимание. Он попросту бесится от того, что приревновал к тебе Владлена. Разве это не понятно? И картины тут вовсе ни при чём. К тому же мы здесь собрались не ради этого. Я вот, к примеру, вовсе не умею рисовать. Речь ведь шла о фильме. Может, пора перейти к главному? Расскажи побольше о своей задумке. Каков наш бюджет, актёрский состав, сценарий, сюжет, концепция?

– У нас нет бюджета. – прохладно откликнулся я, всё ещё не сводя с раздражённого Эжена своего сердитого взгляда. – Нам всё придётся делать своими силами. Мы и актёры, и съёмочная группа, и статисты. Мне нечем вам платить. Я не знаю, где брать деньги даже на плёнку. А единственная наша концепция такова – вы слушаете всё, что я вам говорю, и исполняете это без лишних вопросов.

Примерно через минуту гробовой тишины, нарушаемой лишь стыдливым чавканьем Владлена, что поспешно уминал две последние засохшие сардины из консервной банки, Джереми всё же промолвил:

– Эм… смело. Впрочем, так обычно и работают все гении. Не ожидал, что в столь, прошу прощения за откровенность, миловидном мальчике обнаружится такая мужественная решительность. Но мне это нравится. Я готов снять со своего банковского счёта последнюю пару сотен баксов, что там завалилась, и пожертвовать их на это благородное дело. А если потребуется, то я даже не против пойти на какое-нибудь преступление, чтобы раздобыть деньжат. Мне всё равно нечем заняться. А с вами, джентльмены, явно не заскучаешь.

– Я тебе сразу сказал, что готов участвовать в твоём сумасшедшем проекте. – с некоторой долей высокомерия произнёс Эжен. – Так что нечего устраивать истерику. Я не критиковал твои картины. Мне вообще наплевать, что ты там рисуешь. Главное, сними хороший фильм, чтобы мне потом не пришлось краснеть из-за того, что я работал с тобой плечом к плечу. А уж деньги на плёнку я раздобуду. Остальное решим по ходу работы.

– Вот и славно. – улыбчиво подытожил Джереми и обратился ко мне. – Но всё же у тебя есть хоть какая-то призрачная схема того, о чём будет твой фильм? Я так понимаю, это что-то из области Содома и Гоморры, не так ли?

– Что? Какой ещё Содом? – опешил я от его очередной колкости.

– Ну, как же? Я вижу здесь четырёх привлекательных мужчин и ни единой женщины. О чём ещё мы можем снять фильм, как не о содомском грехе? Это и есть наша творческая концепция? – ехидно оскалился тот.

– Нет, конечно! – гневно вспыхнул я. – Женщины… будут. Я просто ещё не нашёл актрис.

– У тебя есть кто-нибудь на примете? – деловито поинтересовался Эжен.

– Я думаю, может… дать объявление в газету? – смущённо замялся я.

– Что за чушь? – фыркнул Эжен. – Не легче ли будет обратиться за помощью к знакомым девушкам?

– Эжен, разве среди твоих знакомых есть девушки? – с комичным изумлением протянул Джереми.

Тот лишь смерил его убийственным взглядом и злобно поджал губы.

– Мне бы не хотелось привлекать знакомых девчонок. – задумчиво ответил я. – Понимаете, девушки они такие… ну, такие…

– Замечательные? – попытался подсказать мне Владлен, сосредоточенно выковыривая пальцем какие-то крошечки сардин, завалившиеся по уголкам банки.

– Девушки очень сложные… временами. – уточнил я. – Когда ты приглашаешь свою знакомую к участию в творческом проекте, она может не так тебя понять и решить, что ты её как-то выделяешь. А потом они начинают ссориться и просить, чтобы ты им всем дал главную роль. И пытаются тобой манипулировать, считая, что у них есть на это право, раз они твои знакомые. В общем, мне хотелось бы, чтобы на съёмочной площадке у нас были рабочие отношения. Безо всяких глупостей.

– И всё равно идея с газетой нелепа. – пожал плечами Эжен. – Никто не откликнется. Разве что какие-нибудь умалишённые. К тому же ты даже не можешь пообещать им зарплату.

– Объявление в газете и кастинг – это наш единственный шанс. – твёрдо сказал я. – Сначала надо попробовать, а уж потом посмотрим.

– Недурно было бы для начала просчитать предстоящие расходы. – мудро заметил Джереми и криво ухмыльнулся. – Ну, чтобы знать, какой именно банк грабить, чтобы нам на всё хватило. Плёнка, аренда помещения, реквизит, освещение…

– Машина? – задумчиво произнёс я.

– Машина есть у Джереми. – сообщил Эжен.

– Правда? – обрадовался я.

– Буду только рад помочь. – одарил меня тот своей клыкастой улыбкой. – И, кстати, у меня есть кое-какие соображения по поводу помещения.

– Спасибо за участие. – горячо поблагодарил я его и, потирая руки в предвкушении успеха, оживлённо воскликнул. – Пожалуй, всё складывается не так уж и плохо, как я опасался.

– Ребята! – послышался вдруг жалобный оклик Владлена. – А может, перед тем, как покупать реквизит и всё такое прочее, мы купим чуточку… покушать. – слёзно проканючил парень, печально глядя в пустую банку от сардин.

Что ж, всё и вправду шло недурно. Невзирая на некоторые наши разногласия, Эжен и Джереми самоотверженно согласились поддержать меня в этой совершенно неразумной затее. Их помощь очень ободрила меня. Джереми проявил немалую щедрость и оформил доверенность на свой кадиллак на нас с Эженом, хотя я ему сразу честно признался, что вожу неважно. С его стороны это был достаточно отчаянный шаг. Так же он предложил нам работать в достаточно просторном, пустующем гараже, который принадлежал его дяде. Ребята не скупились жертвовать ради меня не только своим временем, но и финансам, за что я, невзирая ни на что, по сей день им благодарен. Нам всё же удалось сдружиться за время работы, даже несмотря на все колкости Джереми и откровенную грубость Эжена. Но всё-таки некоторая недосказанность по поводу их отношений меня довольно нервировала, и хоть я понимал, что с моей стороны будет бестактно лезть в такие щепетильные вопросы, мне хотелось всё выяснить, чтобы знать, как вести себя в дальнейшем. Поэтому в один из последующих дней я неуклюже попытался поговорить об этом с Джереми, когда мы остались наедине.

– Джереми, послушай. – смущённо обратился я к неизменно улыбающемуся парню. – Я хотел спросить… вы с Эженом… то есть… ты тоже… ты… эм…

– Леонардо, друг мой. – торжественно прервал меня тот, неожиданно сжав мою руку в своей. – Мне кажется, тебе стоит научиться более чётко выражать свои мысли. Если ты не отработаешь в себе умение задавать правильные вопросы, то тебе никогда не удастся получить на них чёткие ответы. Итак, как я понял из твоего бессвязного мычания, ты хочешь узнать, не являюсь ли я геем, подобно нашему милому Эжену, не так ли? Мой ответ: нет. Это, знаешь ли, не совсем моя стихия. Однако… чего только в этой жизни не случается. Ты же меня понимаешь, да? – лукаво улыбнулся парень с озорным блеском в глазах.

– Ну, да… конечно. – окончательно смешавшись, пролепетал я и залился краской до ушей.

Нет, я абсолютно ничего не понял. А эта его последняя фразочка абсолютно сбила меня с толку. Поэтому, как бы я того ни не хотел, но мне пришлось обратиться с тем же вопросом к Эжену.

– Эжен, а вы с Джереми… любовники? – собрав всю свою смелость в кулак, вымученно вопросил я.

– Лучше сдохнуть. – лаконично ответил тот в своей привычной грубовато-прямолинейной манере.

– А ты сейчас с кем-нибудь встречаешься? – не угомонился я, решив, что раз уж я начал этот непростой разговор, то надо идти до конца.

Эжен поднял на меня свои лучистые глаза, которые, как мне всегда казалось, больше подошли бы какому-нибудь невинному ангелочку с рождественской открытки, нежели гомосексуалисту с садистскими наклонностями, и, придирчиво окинув меня с ног до головы весьма неприязненным взглядом, сухо выцедил:

– Ты не в моём вкусе.

– Что? Да я вообще не об этом! – вспыхнув до корней волос, поспешно заверил я его. – Просто хочу сразу предупредить, что мне не нужны никакие скандалы во время работы над фильмом. Поэтому, будь любезен, держи при себе все эти свои… все эти… ваши… штучки. – упавшим голосом договорил я, так и не найдя нужного слова.

«Штучки». Каким же дураком я почувствовал себя в тот миг! Вероятно, я подцепил это глупое словечко из лексикона Владлена. Он частенько его использовал, когда не мог верно выразить свою мысль. Смерив меня насмешливым взглядом, Эжен хладнокровно хмыкнул:

– А то что?

Уж это и вовсе меня возмутило. Он явно меня дразнил.

– Эжен, я говорю серьёзно. – раздражённо прошипел я. – Никаких романов на съёмочной площадке. Делай, что хочешь, в своё свободное время. Мне не нужны проблемы. Не пытайся никого втянуть в те отношения, к которым ты привык. В частности, это касается… Владлена.

– Ты талантливый человек… – сдержанно кинул Эжен с таким выражением лица, будто не комплимент мне делает, а выливает на меня помои. – Но при этом такой ребёнок. Сам не понимаю, зачем я связался с каким-то незрелым сопляком. Лучше думай о работе. У нас дел невпроворот, а тебя тревожит, кто с кем спит. Повзрослей, Леонардо.

Наверное, я и вправду смотрелся смешно. Мне нисколько не хотелось лезть в личную жизнь своих друзей. Но в то же время я был глубоко убеждён, что мой долг позаботиться о Владлене, который был ещё большим ребёнком, чем я сам. Этот мальчик, целующий взасос всех встречных парней и вечно болтающий немыслимые глупости, был слишком привлекательной добычей для такого развращённого человека, как Эжен. Если даже я сам в ту ночь едва не перешёл все границы, очарованный его красотой, то, что уж говорить об Эжене? Но я помню отчаянный страх в глазах Владлена и его робкую мольбу, чтобы я «не делал ничего больше». Как бы он ни флиртовал с парнями, этот глупый мальчик явно был не готов к тому дикарству, которое было в порядке вещей для Эжена и его приятелей. Но всё-таки я не мог из-за этого ссориться с Эженом. Ведь я так и не сумел до конца понять, действительно ли он замышляет какую-то пакость или попросту опять пытается меня раззадорить, как это обычно происходило во время наших споров об искусстве. Мог ли я предотвратить последующее развитие событий, если бы решительно отказался от помощи Эжена и разорвал с ним всякие отношения? Или же всё это было неизбежно? Какой теперь смысл гадать об этом. Я не верю в судьбу, но как бы я ни пытался держать всё в своих руках, жизнь сама решает за меня, чему быть, а чего не миновать.

***

Так или иначе, всё шло своим чередом. Дав объявление в газету, мы сняли на воскресенье контору дяди Джереми, чтобы провести там кастинг. Желая выглядеть солиднее и произвести на девушек хорошее впечатление, я потребовал, чтобы все оделись, как можно представительнее. Об этом не стоило просить Джереми и Эжена, которые и так всегда выглядели блистательно, но вот с Владленом была просто беда. В итоге нам всё же пришлось скинуться и купить ему приличный костюм. Вещи ни одного из нас не подходили ему по размеру. Не мог же он идти на деловую встречу в моих изодранных вдрызг рубашках, на которые он ко всему прочему приделал пёстрые заплатки, цветные пуговицы, какие-то нелепые значки, булавки и всякий прочий хлам, который сумел отыскать по углам моей квартиры. Среди моих вещей ему попалась заколка Пэм, которую я, по всей видимости, забыл кинуть в сумку с её вещами. Увидев это, я всей своей душой взмолился о том, чтобы Пэм не заметила пропажу и не вернулась ко мне, чтобы закатить очередной скандал. Сей же миг заколка поселилась на волосах Владлена. На время кастинга заколку у него было решено отобрать. Причём, отнимать её нам пришлось всем втроём, и справились мы с этой задачей с превеликим трудом. У Владлена было своё понимание красоты, и он никогда не следил за модой. Спустя некоторое время он сам станет невольным законодателем моды и тем человеком, кому станут подражать окружающие. Ещё при нашем знакомстве, я сразу осознал, что передо мной творческая натура, однако же, вместе с тем и натура абсолютно неприкаянная. Владлен не занимался искусством. Искусством был он сам. Костюм, который мы ему купили, смотрелся на юноше просто превосходно, но он всё ещё дулся на нас из-за заколки и ни в какую не желал согласиться, что такая одежда идёт ему больше, чем мои изуродованные рубашки. Мысленно сочиняя про себя вопросы, которые я задам девушкам, что придут (если таковые будут вовсе) на наши дилетантские кинопробы, и ответы на те вопросы, что могут возникнуть у них, я бодро шагал в сопровождении друзей по залитому солнцем проспекту. Джереми и Эжен продолжали спорить, гадая, откликнется ли кто-нибудь на наше объявление, а обиженный Владлен молчал и, провожая горящими глазками каждую симпатичную на его вкус девушку, загибал пальцы на руках. Когда все пальцы на его руках были загнуты, он трагично вздохнул и начал свой ритуал сначала. А мы тем временем подошли почти к самой конторе и невольно остолбенели от шока.

– Что это такое? – изумлённо протянул Джереми, кивая на огромную толпу, что перекрыла все подступы к зданию.

– Девушки! – задохнулся от восторга разрумянившийся Владлен.

– Может, это не к нам? – неуверенно предположил Эжен.

– Сегодня же воскресенье, никто не работает. Все прочие конторы закрыты. Поэтому дядя и разрешил нам воспользоваться их помещением. – ответил ему Джереми.

– Что нам делать? – в ужасе прошептал я, ошеломлённо взирая на это столпотворение, и язвительно обратился к Эжену. – А кто-то говорил, что на объявление в газете откликнется только умалишённая.

– Может, они все и есть умалишённые. – удручённо пробурчал тот.

– Но у нас нет выбора. Идёмте, друзья. – мужественно вымолвил Джереми, героически вступая первым в этот шумный цветник.

– Ой, смотрите, это, наверное, они! – раздался вскрик в толпе. – Это вы устраиваете кастинг?

– Какие красавчики! – послышалось с другой стороны. – Особенно блондинчик! А тот маленький ещё прелестнее!

Окружённые со всех сторон целой ордой возбуждённых девушек, мы стали пробираться к входу, стараясь при этом любезно раскланиваться на все стороны и вежливо отвечать на их многочисленные расспросы. Со всех сторон только и было слышно о том, как они все мечтают стать актрисами. Пока мы протискивались сквозь их строй к кабинету, мне казалось, что с меня сейчас сорвут всю одежду. Наверное, почти каждая из девушек сочла своим долгом потрепать меня за рукав или воротник и клятвенно заверить, что именно она идеально годится на эту роль. В общих чертах, я ещё и сам не знал, что они должны играть, но эти барышни, по всей видимости, были уверены, что разбираются в моей работе лучше меня. Когда нам наконец-то удалось целыми и почти невредимыми добраться до кабинета и запереть дверь во избежание их штурма, я отчаянно схватился за голову и воскликнул сдавленным шёпотом:

– Это катастрофа!

– А разве ты не этого хотел? – ехидно усмехнулся Джереми. – Уж из такого количества девушек ты точно сможешь кого-нибудь выбрать.

– Их слишком много! – продолжил я страстно ужасаться. – Неужели вы не понимаете? Мне от силы нужно три-четыре девушки, а там целый легион! Их же, наверное, десятка три!

– Сорок шесть. – услужливо уточнил Джереми и добавил в ответ на мой недоверчивый взгляд. – Да-да, я обладаю поразительными математическими способностями и могу с одного взгляда пересчитать всех овечек у вас в загоне. Эжен с Владленом могут это подтвердить.

– Ужасно! Просто ужасно! – меряя шагами кабинет, причитал я. – Они же всё разнесут, если я никого из них не выберу. Каждая из них уверена в том, что её должны принять. И они все чересчур уж возбуждены. Я даже не представлял, что их будет столько.

– Сейчас трудные времена, безработица. Они ведь ещё не знают, что ты им не собираешься за это платить. Хотя, возможно, они готовы отдать себя в жертву искусству, не потребовав за эти ни цента. Какая девушка не мечтает стать актрисой? Что скажешь, Эжен? – кивнул Джереми другу и тут же всполошился. – Что с тобой, Эжен?!

Тот стоял, заткнув рот носовым платком и, тяжело дыша, безумно таращил на нас свои переливчато-голубые глаза.

– Эжен, неужели ты настолько ненавидишь женщин, что испытываешь в их присутствии физическую тошноту? – участливо изумился Джереми.

– Духи… аллергия… – сдавленно прохрипел тот и, подойдя к окну нетрезвой походкой, открыл рамы, чтобы хоть немного отдышаться.

– А может, ты стал геем из-за того, что страдаешь аллергией на дамский парфюм? – иронично предположил Джереми, пока его друг судорожно хватал воздух ртом у распахнутого окна.

– Что же нам делать? Что делать? – продолжал я сокрушаться, уже глубоко сожалея о своей затее.

– Леонардо, возьми себя в руки. – попытался ободрить меня неунывающий Джереми. – Не стоит паниковать. Будем запускать их по одной, внимательно выслушивать, давать каждой надежду, а потом… потом слиняем. Как тебе такой план?

– А ты не боишься, что они нас потом на кусочки порвут за эти неоправданные надежды? – язвительно осведомился я.

– Ну, не знаю. Про неоправданные надежды лучше спроси у Владлена, он в этом большой специалист. Что скажешь, Владлен? – кивнул Джереми юноше.

– Девушки… – как в забытье повторил тот и взволнованно поинтересовался. – Джереми, скажи, как я выгляжу?

– Как краснощёкий дурачок, грезящий о девушках день и ночь. – насмешливо ответил он.

– Ну, я же серьёзно! – надулся Владлен, поправляя причёску и стряхивая невидимые пылинки с костюма. – Давайте, запускайте их быстрее! Чего вы ждёте?

– Леонардо, и вправду надо начинать. – удручённо вздохнул Джереми. – От судьбы не уйдёшь. Быть может, среди них и вправду найдутся те, кто нам нужен. Ну, а с остальными мы попытаемся как-нибудь объясниться. Должна же быть в них хоть малая капля здравого смысла. Тем более мы им явно понравились. Даже ты, Эжен. Слышал, как они восхищались «блондинчиком»?

– Может, они имели в виду Владлена. – неприязненно поморщился Эжен, наконец-то придя в себя после своего астматического приступа.

– Ну нет, Владлена они окрестили «маленьким». Так что тебе не отвертеться. – ухмыльнулся Джереми. – Раз уж ты здесь, придётся и тебе учтиво вести себя с дамами. Это, знаешь ли, работа. Увиливать от неё нельзя.

С этими словами Джереми подмигнул нам и, выглянув в коридор, начал выстраивать девушек в очередь, после чего объявил им, чтобы они заходили по одной и точно запоминали свой порядковый номер, дабы нам потом не ошибиться в выборе кандидаток на роли. Умело увильнув от всех вопросов, юноша одарил девушек своей блистательной улыбкой, что, по всей видимости, привело их в полный восторг. Признаться, в этот миг я впервые оценил организаторские способности Джереми, которые впоследствии частенько помогали мне в работе. В данном вопросе мне почти не на кого было положиться. Владлен витал в облаках и грезил девушками, а Эжен хмурился и всем своим видом показывал, что он-то как раз о девушках совершенно не грезит. Было очевидно, что он всё это терпит только из великой любви к искусству. Последующие три часа превратились для меня в адский кошмар. Как бы словоохотливый балагур Джереми ни пытался направлять каждый из этих разговоров в правильное русло, даже ему было непросто справиться с этим делом. Что уж говорить про меня. Я и двух слов связать не мог, всякий раз цепенея, когда со мной начинала заигрывать очередная кандидатка на участие в моём фильме. Даже и речи быть не могло, чтобы взять хоть одну из них на роль. Эжен с измождённым выражением лица забился в самый дальний угол комнаты, и, судя по взгляду, настолько глубоко ушёл в себя, словно он и вовсе непричастен ко всему этому хаосу. Абсолютно довольным выглядел только один Владлен. Единственное, о чём я волновался, это как бы у него не поднялась температура от чрезмерного перевозбуждения, что охватило его при виде такого количества девушек.

– Сколько ещё осталось? – измученно простонал я, устало обрушившись на стул, после того, как за очередной болтушкой закрылась дверь.

– Это была восемнадцатая. – убитым голосом ответил Эжен.

– Девятнадцатая. – возразил Владлен.

– Друзья мои, это была пятнадцатая. – убеждённо заявил Джереми. – У вас обоих в школе были большие проблемы с арифметикой.

– Не может быть! – ужаснулся я. – Мы уже столько времени тут находимся, а ещё и половины не прошло. Джереми, посмотри, может, они там уже разошлись? Разве они не устали ждать?

Парень покорно исполнил мою просьбу и на миг высунул нос за дверь, после чего с неловким смехом произнёс:

– Не хочу никого пугать, но мне кажется, их стало больше.

– Что?! – воскликнули мы на два голоса с Эженом.

– Всё, довольно. Я ухожу. – заявил Эжен.

– Как бы не так. – преграждая ему путь, воинственно прошипел Джереми. – Это ещё что такое? Решил бросить друзей на поле боя? Стыдись! Где твоя верность искусству?!

– А при чём тут искусство? – огрызнулся тот. – Вот же чёрт дёрнул связаться с вами!

Сказав это, он сложил руки крестом на груди и остался стоять у двери, похоже, отказавшись от побега.

– Я, конечно, и раньше предполагал, что среди девушек периодически встречаются дурочки, но кто мог подумать, что все дурочки Нью-Йорка соберутся здесь в одно время. – иронично протянул Джереми с грустной улыбкой.

– Всё, следующая будет последней. – решительно заявил я. – Джереми, запускай, кто там дальше. После этого объявим, что кастинг переносится на другой день… или вовсе отменяется. Может, даже стоит сказать правду и попросту всех разогнать. И будь, что будет. Давайте сделаем ещё одну попытку. Только одна девушка. И закончим на этом.

Друзья поддержали моё решение, и Джереми выглянул в коридор, приглашая следующую претендентку. Но вместо одной девушки в кабинете внезапно возникли сразу две. Признаться, за этот день я уже насмотрелся на такое количество девушек, что казалось, до самого конца моих дней они все будут для меня на одно лицо. Все они щебетали, как птички, неуклюже жеманничали, хлопали накладными ресничками, надували свои губки. Поэтому я был несколько удивлён, что эти двое чем-то отличались от всех, кого я встречал до этого. Хотя на первый взгляд ничего особенного в них не было. Первая – рыженькая, с приятным, но не сказать, чтобы уж особо запоминающимся лицом. Вся её исключительность заключалась в улыбке. Я часто видел улыбающихся девушек, но эта была первой, кто своей улыбкой заставил улыбаться и меня. Что-то такое лучистое, светлое сияло в её лице, отчего я ощутил некоторое беспокойство и неосознанно попытался расслабить слишком тугой, как мне в тот момент показалось, узел на своём галстуке. Её подруга была абсолютной противоположностью. Вот она-то точно была красивой. Именно не хорошенькой, а красивой. Я был уверен, это лицо будет идеально смотреться в кадре. Но признаюсь, эта красота меня даже несколько испугала. Она обладала очень сдержанными, холодными чертами и изумительными бледно-голубыми глазами, с пронзительным взглядом которых мне всегда было неловко сталкиваться. Очень густые, тяжёлые волосы безукоризненно чёрного цвета, были заколоты по бокам, а длинная чёлка лишь подчёркивала аристократическую бледность её кожи. Одета она, к слову, тоже была во всё чёрное. Пока я изучал лица девушек, Джереми умело кружил им головы своей неумолчной болтовнёй:

– Ах, красавицы, ну что же это за непорядок такой? – лукаво пожурил он их со своей обаятельной улыбкой. – Мы же говорили, чтобы вы заходили поодиночке. Решили схитрить? Ну да, ладно. Мы вас простим. Таким симпатичным барышням можно простить, что угодно.

– Простите, пожалуйста. – с неловкой и искренней улыбкой промолвила рыженькая. – Просто я так стеснялась идти одна, вот Линда и согласилась меня поддержать…

– Я вообще не собираюсь принимать в этом участие. – холодно заявила её хмурая подруга. – Никогда не понимала этих глупостей.

– Ну да, Линда такая серьёзная и считает актёрство ерундой, а вот я всегда мечтала выступать на сцене. – со смехом поведала улыбчивая девушка. – Я даже два раз пыталась поступать в театральный институт, но постоянно проваливалась на экзаменах. Наверное, потому что я всегда очень волнуюсь. Я и сейчас ужасно волнуюсь, поэтому много болтаю. Я ведь много болтаю, да? – рассмеялась она, переводя свой взгляд попеременно с Джереми на Эжена, вероятно, приняв их за организаторов съёмок – такой у них обоих был представительный вид.

– Мои милые леди, не стоит заигрывать с Эженом, ведь он гомосексуалист. Заигрывайте лучше со мной. – весело подмигнул им Джереми, брякнув как ни в чём не бывало этакую глупость.

Я готов был убить его на месте. Ещё не хватало, чтобы девушки испугались и убежали, не пожелав сотрудничать со всякими извращенцами. А ведь я едва рассмотрел в них то, что мне было просто жизненно необходимо. Обратив на Джереми самый яростный взгляд, на какой я только был способен, я изо всех сил попытался убить его глазами, но если он даже и почувствовал, как я на него злюсь, вряд ли его это сильно озаботило. Но как я мог судить по лицам девушек, они вроде бы пока что не собирались с воплями ужаса убегать от нас.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒