«Много зим тому назад»

Леонид Авксентьев.

Эта моя, вот уже семидесятая зима, своими обильными снегопадами, напомнила мне зимы далёкого детства. Разница, пожалуй, только в морозах. Нет уже таких трескучих, от которых бывало, лопалась кора на стволах деревьях. Да и оконные стёкла теперь не покрываются сказочными ледяными узорами. И, лишь, пожалуй, как в стародавние времена вкусно поскрипывает снежок под ногами.
Да так же, приятно, воротясь с прогулки, ощутить на слегка озябшем лице, ласковые ладошки домашнего тепла. Вдохнуть аромат свежезаваренного чая. Особенно если он приправлен листочком дачного любестока, а на столе, аппетитно золотятся сухарики из нарезного батона, и рядом, маняще возвышается вазочка, с дачным же, вареньем чёрной смородины. Под такой вот чаёк, хорошо вести неспешные беседы, или вспоминать своё далёкое детство.
Наше детство, отличалось от детства сегодняшних детей, прежде всего какой-то невероятной активностью. Особенно зимней порой, когда сельские дети в основном, освобождены от летних работ на огороде. В то время, зимы были, что называется, «суровыми». Порой, морозы, накатывали до сорока градусов. Детям, понятное дело, запрещалась учёба в школе. Но, никто не запрещал нам играть на улице. Пока родители выполняли свои производственные «пятилетки», мы, что называется, «активно отдыхали». Нас, несли по накатанной лыжне, какие-то совершенно невероятные, дощатые лыжи. Азартно повизгивали, втыкаясь в снег, бамбуковые, а то и просто деревянные лыжные палки. Именно дощатые и бамбуковые. Ведь, в то далёкое время, мы естественно даже не могли представить себе, пластиковые лыжи или титановые палки. Звенели на льду, прикрученные к валенкам сыромятными ремешками коньки с волшебным названием «Снегурки». Коньки на ботинках, «канадки», так их тогда называли, были далеко не у всех. У нас, на таких вот коньках, стояла команда заводских хоккеистов, игравших в популярный тогда «Русский хоккей». У них, и клюшки были настоящие, с изящной, кожаной оплёткой по низу. А у нас, у мальчишек, клюшки были самодельные. В основном, они делались из стволов корявых, болотных осинок. Такую вот клюшку, следовало аккуратно обстругать, сделав её плоской, а затем, просушить на русской печке. Тогда, она могла хорошо послужить своему хозяину. Верхом совершенства такой клюшки, была обмотка её дефицитной в то время цветной изоленты. Однако большинство пацанов тогдашнего времени, прекрасно обходились и, банальной деревяшкой, или штакетиной. Пожалуй, надо сказать и, о заводской хоккейной команде. Она не раз отличалась на районных и республиканских состязаниях. Это были невероятные энтузиасты. Каждую зиму они заливали каток на стадионе, а то и прямо на льду реки. Для чистки льда от снега, на заводе ими были изготовлены специальные щиты. По углам катка устанавливали прожектора для катания в тёмное время суток. Причём, уж, не знаю почему, но рубильник для управления этими прожекторами, находился на столбе возле нашего дома. Об этом мало кто знал. Нередко, мы с сестрёнкой, управившись с домашними заданиями, отпрашивались у родителей на «пол часика», покататься на коньках. Важничая, со знанием дела, включали прожектора, а, накатавшись, по-хозяйски выключали их.

Наш посёлок, примыкал к территории лесозавода. На его площадках, располагались огромные штабеля брёвен. Они были надёжно укреплены специальными конструкциями. Ближайший такой вот штабель, находился в пятидесяти метрах от моего дома. Мы, скатывались с этих штабелей на лыжах, но больше, помнится, на санях. Конечно, это было очень рискованно, ведь всё-таки брёвна могли и раскатиться. От высоты и скорости, у нас захватывало дух. Ведь эти штабеля возводились на достаточно крутом берегу. Наши сани стремительно скатывались с брёвен, и береговой кручи вылетали на лёд реки и несли нас до противоположного берега. В те давние времена, водопроводов в посёлке не было. Но по всей реке напротив каждого дома, имелась прорубь. В особенно сильные морозы проруби клубились туманом, который, зыбкой накидкой висел над крутыми, берегами. Порой, катясь с подобной горки, мы просто ныряли на санях, в такое вот облако. Чтобы, у самой поверхности замёрзшей реки, восторженно галдя, вынырнуть из него, стремительно мчась вперёд, под его пологом. Это было опасно ещё и потому, что взрослые, за подобный «слалом», могли надрать нам уши. Нередко нам приходилось спасаться бегством от сердитых то ли сторожей, то ли охранников. Поэтому, мы катались по выходным, когда рабочих на площадке не было. Однако в течение зимы, штабеля брёвен таяли. Завод, работал круглые сутки. Над рекой стоял ровный шум его рабочего дыхания. Запасы брёвен уходили на распиловку. И, к середине зимы, наша бревенчатая горка, прекращала своё существование.
Но всё же, пожалуй, самым любимым местом наших зимних радостей, были так называемые «больничные горы». Тогда, это был довольно большой песчаный холм, который находился возле поселковой больницы. Отсюда и название этого заветного места. С давних времён, здесь добывался песок для строительных нужд. На верху холма, подобно большой воронке, имелся глубокий провал карьера. Вот по его крутым склонам мы и скатывались вниз. Едва одолев спуск, лыжи несли нас вверх, уже, на противоположной склон карьера. Это было идеальное место для игры в «олени и охотники». Думаю, что условия игры, объяснять особо не надо. Да, «оленям» приходилось удирать, а «охотники» естественно преследовали их. А в конце одного из таких спусков, из снега сооружался небольшой трамплин, или, как мы говорили – «подскачёк». Благодаря этому нехитрому сооружению, мы, немея от восторга, пролетали несколько метров по воздуху.
И, уж если говорить о лыжах, тех лет, то надо сказать и что они из себя представляли. Выше, я уже, назвал их «досками». Это действительно было так. Тонкие доски, аккуратно выструганные, жёлтой, или коричневой покраски. Как и коньки «Снегурки», они, в основном были рассчитаны для валенок. Жёсткие крепления для лыжных ботинок, были тогда далеко не у всех. А название их, звучало совершенно, магически - «ратофеллы». В основном же, лыжи, крепились в то время ремешками. Но многие мальчишки с успехом использовали резиновые кольца, нарезанные со старых автомобильных камер.
Огромным недостатком этих, в общем – то надёжных лыж, были их носки. Буквально через пару недель использования, такого спортивного инвентаря, носки их, выпрямлялись. Сколько отчаянных юных слаломистов, скользнув вниз по крутому склону, внезапно оказывались в сугробе. Объяснялось всё это, просто. Выпрямившись, носки лыж, втыкались в первый же бугорок, и незадачливый их обладатель, кувыркаясь, летел в снег. Для того, чтобы, коварные носки не выпрямлялись, были изобретены различные способы их загиба. Но, в основном, использовался такой вот способ. На носках лыж, со стороны скользящей поверхности, прорезались две поперечные канавки. Так называемые «шлицы». В них устанавливалась деревянная, или металлическая распорка. Потом, предполагаемое основание загиба обеих лыж, накрепко перевязывалось кожаным ремешком, или верёвкой. Перевязывались так же, и задники лыж. Между связанными таким образом лыжами, в их центральной части, устанавливалась деревянная плашка. Постояв в такой связке два-три дня, носки, снова приобретали необходимый загиб. Тут, пожалуй, следует добавить ещё одну немало важную, процедуру по уходу за лыжами. Дело в том, что посёлок наш расположен на берегу реки. У нас была своя деревянная лодка. В каждую весну, перед ледоходом, папа смолил её днище, чем-то похожей на лохматого мальчишку-озорника, самодельной кистью из рогожи. А я, пользуясь удобным случаем, смолил свои лыжи. Дав им хорошенько просохнуть, должным способом перевязывал их и убирал на чердак до следующей зимы.
Помимо коньков, лыж, и санок, мы в то время очень любили кататься и на финских санях. Сейчас, уже мало кто знает про это удивительное изобретение. Финские сани, а говоря на финском, или на карельском языках - «поткури», представляли собой сиденье с высокой спинкой, установленное на два металлических полоза. Причём, полозья были узкими подобно лезвию конька. Кататься на них могли два человека. Один, в качестве пассажира, сидел на сиденье. А второй, стоял на полозьях позади его, держась за спинку этого сиденья, Одной ногой, время от времени отталкиваясь от ледяной поверхности. Был и ещё один вариант поткурей, несколько метров старой водопроводной трубы загибались особым образом. Если смотреть со стороны, они повторяли контур обычных «финок». Но на них уже не было сиденья для пассажира. До чего же, здорово было кататься на таких вот санях по льду замёрзшей реки, или, просто по хорошо укатанной дороге. А если удавалось незаметно от мамы, стащить из кухни обычную тёрку, да привязать её к подошве валенка, то отталкиваясь такой подошвой, можно было развить очень даже, приличную скорость.
Наверное, у каждого из нас, в детстве имелись сокровенные тайны. Всевозможные «штабики», «секретики». Была таковая тайна, и в моём детстве. Как у всех на селе, так и у нашей семьи имелся свой огород. Вдоль одной из его сторон, тянулся глухой, почти трёх метровой высоты, дощатый забор лесозавода. Как я уже говорил, зимы тогда были снежными. Порой, к забору, наметало сугроб почти такой же, высоты. Но между сугробом и забором, образовывался узкий, длинный совершенно незаметный со стороны, проход. Попасть туда можно было, лишь пройдя вдоль стены дровяного сарая. Вот это и была моя детская тайна. В неё, я посвятил лишь, одного своего приятеля, соседа Валерку. Тайком от взрослых, мы, проникали в этот коридор и рыли деревянными лопатами пещеры и ходы сообщений, в этом гигантском сугробе. Из дощатых обрезков, которых на лесозаводе было предостаточно, мастерили столики и сиденья. Валерка был великий выдумщик. К примеру, он, дырявил гвоздём стенки банки из-под «Сгущёнки». Затем, устанавливал в ней свечной огарок. Получался удивительный светильник. Зимние дни у нас, коротки. Темнеет рано. Поэтому, Валеркин светильник нам очень пригодился. Мы, замирая, следили за причудливой игрой огня на заснеженных стенах наших пещер. В такие моменты мы чувствовали себя первопроходцами, где то в заснеженных горах, или отважными полярниками. А ещё мы любили, стоя в своём заборно - сугробном тоннеле, глазеть на вечернее звёздное небо. В этом, нашем убежище, царил полумрак, поэтому звёзды оттуда казались намного ярче. Я, и сегодня прекрасно представляю сияние ковша Большой медведицы, красноватую крупинку Марса, ультрамариновую Венеру и беспристрастный, замороженный лик луны. Мальчишек той поры, манили к себе звёзды и далёкие галактики. Это было время космических открытий, время первых искусственных спутников. Тогда, даже по радио объявляли, когда и в каких регионах, можно было наблюдать полёт этих спутников. Хорошо помню, как мы с папой стояли на районной автобусной остановке. Был поздний, зимний вечер. Вдруг, кто-то крикнул – смотрите, спутник! – Мы взглянули в указанном направлении, и я увидел, как по тёмному бархату неба, среди торжественно мерцающих звёзд, медленно скользит сверкающая точка. Это был третий искусственный спутник.
Хочу ещё сказать, что помимо тайного тоннеля с пещерами, у меня была и, своя персональная карусель. Мой папа работал главным механиком на лесозаводе. Он являлся автором многих полезных изобретений.
Как-то раз, я со своей сестрой Лидой, катался на коньках. Сестра тогда стояла на них ещё не очень уверенно. Я держал её за руку и осторожно кружил вокруг себя. Папа, стоя на берегу, молча наблюдал за нами. Потом, он ушёл, но вскоре вернулся с печнёй в руках. Отойдя от берега по его прикидкам на достаточное расстояние, быстро прорубил печнёй лунку. Потом мы с ним и с Валеркой прикатили по льду бревно. Наша река была сплавная, поэтому найти на берегу подходящую деревину, не составило нам особого труда. Затем мы втроём, осторожно опустили это бревно в лунку. Одним концом оно упёрлось в дно. Над водой остался его противоположный конец. Папа установил его по возможности вертикально.
- Вот так, ребята, оставим его до завтра, - загадочно улыбнулся он нам.
На другой день, лунку вокруг бревна, надёжно сковало льдом. Бревно было похоже на пенёк, доходивший мне до груди. Папа, принёс металлический штырь, приготовленный заранее, и, молотком, вбил его в центр этого пня. Затем, он принёс длинную половую доску, оставшуюся после ремонта дома. В середине доски, так же, заранее, он просверлил отверстие под размер штыря. Насадив доску на штырь, он слегка подтолкнул её. Доска, медленно описала круг. Со стороны это сооружение походило на гигантскую стрелку компаса. К одному её концу, папа привязал санки и велел нам с Валеркой, сесть на них. Когда мы уселись, он взялся за свободный конец доски и, толкая её, медленно пошёл вперёд. Наши сани стремительно понеслись по кругу. Вскоре к нам присоединились Лида, и Валеркины сёстры Веруня с Танюшкой. Всю зиму мы ухаживали за этой круглой ледяной дорожкой. Чистили её после обильных снегопадов, Слепили забавного снеговика-охранника. После нового года, рядом с ним, мы, поставили ставшую не нужной ёлку на ветвях которой, печально трепетали, остатки праздничной мишуры. Всю зиму, карусель радовала нас. Но вот одним уже по-весеннему тёплым деньком, ледоход унёс нашу зимнюю забаву. Будто прощаясь с нами, стоял рядом с ёлочкой, изрядно подтаявший снеговик, грустно смотрел на нас своими глазами пуговицами. Медленно кружась, льдина, скрылась за поворотом реки, чтобы затеряться, и раствориться в голубых просторах Ладоги. Мы, стояли на берегу и прощально махали снеговику руками. Тогда, мы ещё не понимали, что так от нас уплывало наше детство.
Март, 2022 год.