| | 
| |  .
Ученица Каульбаха
Серов писал портрет Николая II неоднократно, в последний раз в форме шотландского полка, то есть для отправки в Англию. Комната, где он работал, находилась на верхних этажах, куда из внутренних покоев императрицы Александры Федоровны надо было подниматься по крутой железной лестнице, что было для нее весьма затруднительно. И все же иногда она появлялась, чтобы посмотреть, как дело идет, тем более что она училась живописи у известного в то время художника Каульбаха.
Царь на сеансы приходил в тужурке, прост и спокоен, каким был в жизни, и, переодевшись в форму шотландского полка, принимал официальный вид. И портрет выходил такой, какой нравился ученице Каульбаха, а художнику - нет.
Серов предложил царю писать второй портрет одновременно, только в тужурке, в домашнем виде, в тайне от императрицы, ей в подарок. Затея невозмутимого художника понравилась царю.
И вот настал день, когда портрет Николая II в форме шотландского полка был закончен, а сеансы продолжались, Александра Федоровна поднялась по железной лестнице, когда ее не ожидали, и застала заговорщиков врасплох. Пришлось сказать, что маленький портрет делается в помощь большому. Царица сказала по-русски: «Хорош шотландский портрет», с тем художник не согласился: «А по-моему, плох! » - подумал он.
Наконец, «Портрет Николая II в тужурке» был закончен, пришла царица и осталась не совсем довольна. Взяв кисть, она стала показывать художнику, где надо бы что-то убрать или прибавить, как учил ее Каульбах. Серова взорвало; впрочем, внешне он остался невозмутим, лишь предложил жестом Александре Федоровне палитру, а он, мол, умывает руки.
Царь простодушно рассмеялся, что и вовсе взбесило царицу, и она, топнув ногой, удалилась. Государь побежал за государыней, но вскоре он вернулся и как ни в чем не бывало стал закуривать, щелкая большой зажигалкой таким манером, что все смеялись, когда Серов изображал, как это он делал.
Возможно, он ожидал извинений от Серова, что ни говори, за весьма дерзкий жест в отношении императрицы, но, как воспитанный человек, воздержался от замечаний. Серову не пришло в голову виниться: царица хотела выправить портрет, вот он и подал ей палитру. Он принялся паковать холст, чтобы унести с собой вставить в раму.
На этом привключения портрета Николая II в тужурке не закончились.
Николай II в редакции журанала «Мир искусства».
Приехав в Петербург из Царского Села, Серов зашел в редакцию журнала «Мир искусства». В комнате с длинным столом никого не было. В среде, всегда готовой к шутке и всякого рода розыгрышам, Серов мгновенно оценил ситуацию. Он развернул упакованный холст и навесил его на кресло таким образом, что, казалось, за столом Николай II в тужурке, с руками на столе.
Серов отошел в сторону, в конце длинного стола сам царь. Входит Лев Бакст, близорукий, вдрагивает, подходит ближе, не веря своим глазам, чуть ли не касается руками царя и убегает вон. Входят другие члены редакции и авторы, среди них Мережковские, - у всех первая реакция: царь в редакции «Мира искусства», один из меценатов, на чьи субсидии выходит журнал. Входит Сергей Дягилев, приосанивается: вот случай, когда он может вступить непосредственно в контакт с царем!
Первые впечатления у всех: испуг, удивление, смятение - сменяются смехом и хохотом. Разглядывают портрет, кто-то находит его незаконченным.
Серов воспроизводит сценку во дворце в Царском Селе.
- Нельзя так обходиться с царями! - возмущается Дягилев.
- Что царь, что лошадь - это модели всего лишь для художника. А критикой заниматься - это ваше амплуа.
- Ты забрал портрет? - спрашивает Бенуа.
- Чтобы вставить в раму.
На этом не заканчиваются приключения царя в тужурке. При штурме Зимнего дворца матросами и солдатами в 1917 году портрет Николая II в тужурке в покоях государыни был проколот штыками, вместо глаз остались лишь дыры.
Серов, по всему, серьезно опасался, как бы его работу не выправили, по повелению Александры Федоровны, или она сама, и сделал авторское повторение, вполне сознавая, что он создал, благодаря случаю, по сути, разыграв царя с императрицей.
«Портрет Николая II в тужурке», можно сказать, лучший портрет Николая Александровича Романова, перед нами не царь, а человек, каким он был, простой, с невинными глазами, шедевр художника.
|
