Добро пожаловать на борт, милый дон!

Добро пожаловать на борт, милый дон!

Располагайся, как тебе удобнее: возьми в руки бокал чего-нибудь терпкого или ограничься стаканом вкуснейшей морской воды. Только, пожалуйста, учти одно: сегодня ты – наш особенный гость. Скорее усаживайся где-нибудь, ну а если совсем заплутал, я могу предложить тебе самую большую винную бочку! Шучу – выделим тебе каюту первого класса.
Я мельком заправлю свои волосы за ухо и окину тебя игривым взглядом, пытаясь понять, что именно скрывается за бликом этих светло-серых глаз. Пытаешься что-то утаить от меня? Забавно, ведь они тоже пытались.
Медленно наклоняюсь к твоему лицу, позволяя своему мятному дыханию смешаться со вкусом рома на твоих губах – хороший выбор, дон. Прищуриваю глаза, когда замечаю, что ты совсем продрог – кажется, ты уже полностью готов для этой истории. Я непременно расскажу тебе, как по случайным обстоятельствам отправилась в свое первое плавание.
Сделаю виноватый, совершенно невинный и по-детски наивный вид, словно не понимаю, о чем точно расскажу тебе сейчас. Сожму колени и соединю ладони вместе, всем телом показывая тебе, что почти раскаиваюсь за содеянное.
Разве я виновата? Ведь я всего лишь хотела, чтобы они посмотрели смерти в глаза и поняли, что в этой игре взглядов смогли моргнуть первыми.

Глава первая.

Ветер обдувает мое лицо особым, практически ледянящим порывом, заставляя длинные волосы падать темным шлейфом на едва оголенные плечи. Щиплющий холодок касается всего тела, образуя на защищенных участках кожи своеобразную гусиную кожу. Я улыбаюсь этому явлению и заправляю прядь волос за ухо, желая всего на миг прикрыть глаза, дабы полностью насладиться атмосферой морского странствования. Шум моря успокаивающей волной накрывает мой разум, буквально приглашая с головой окунуться в свои лунно-сапфировые сети. Ладонями неосознанно касаюсь бушприта, и глубоко вздыхаю, желая забраться на него как можно выше, чтобы быть ближе к необходимому дуновению свободы. Совершенно не хочу возвращаться обратно.

Только здесь, кажется, я могу чувствовать себя свободной.

Целью столь дальнего плавания было доставить ценный груз на русалочью бухту и, разумеется, посетить еще пару-тройку таких же пунктов назначения. Забавно, что вся эта затея также была частью нашего небольшого свадебного путешествия, на которое я с радостью согласилась, ведь мне было совсем неважно, куда, главное – откуда. С родным краем я попрощалась с удовольствием и, прибывая в диком предвкушении, наконец-то смогла вырваться из стальных цепей своих родителей.

Только здесь я понимала, что море – это бездонные просторы, которые не тяготят меня женитьбой по расчету, не ставят в острую политику и не требуют беспрекословного повиновения. Здесь было другое: ощущение, что сам морской дьявол благосклонен ко мне, с ухмылкой принимая в свои объятья. Вот она, новая жизнь – мне до нее только рукой подать.

Все же я слышала, что женщина на корабле – к беде.

— Дорогая? – мужской голос мягко увлекает меня обратно в реальность, заставляя обернуться, тут же встретившись с парой невероятно красивых желтых, как осенняя листва, глаз.

Это был мой жених – Артур Ройли – человек, так умело сочетающий в себе все качества, присущие настоящего капитану: аналитический склад ума, неоспоримая отвага, смелость и, пожалуй, некую жестокость. Мне, как верной невесте, не раз приходилось с болью в груди провожать его в затянутые, а то и вовсе полугодовые плавания. Однако, в деле мне приходится видеть его лишь впервые и только потому, что я сама во все это ввязалась – куда лучше, чем оставаться дома.

Словно завороженная, я аккуратно поднимаю глаза и пламенные чувства, так рьяно сжигающие мои легкие изнутри, вдруг отчаянно рвутся наружу – я падаю в его холодные, сгребающие в ледяную глыбу, объятья.

— Артур, – я протягиваю, тут же начиная улыбаться. Он выглядит сегодня просто потрясающе – я отдаляюсь лишь на мгновение, чтобы рассмотреть его получше.

Мои щеки мгновенно заливаются ярким румянцем, едва я ощущаю теплые прикосновения его нежных пальцев на своих скулах. Мягко улыбнувшись, перехватываю его руку своей, оставляя кроткий поцелуй на внутренней стороне мужской ладони. Артур многозначно улыбается и притягивает меня к себе за плечи, позволяя вновь полностью раствориться в объятьях.

Ледяные пальцы рисуют на моей коже непонятные узоры, словно устилая ее дорожкой прикосновений из самой глубины морского дна.

Еще раз расслабляю легкие и томно вдыхаю морской запах как можно глубже, вновь обращая свое внимание на чаек, плавно парящих высоко в небе. На секунду представляю, что это я – птица свободы, жизни, вечного полета души и независимости. Птица, которую больше ничего не сдерживает, и я с легкостью улетаю отсюда как можно дальше, больше никогда не возвращаясь.

Забыв все, всех и то, кто я есть.

— Нужно пристрелить парочку для сытного ужина, – он говорит, и я тут же вздрагиваю, мгновенно выпутываясь из его рук. Мне точно не послышалось?

Остолбенев, совершенно не знаю, куда деть руки, поэтому тут же начинаю поправлять складки на длинной юбке своего изумрудного платья. Это дело, право, нисколько не успокаивает меня, но я все же продолжаю, усиленно стараясь сдерживать свои эмоции. Негодование за халатное отношение к чужой жизни накрывает меня с головой, мгновенно заставляя кулаки сжаться прямо до белизны костяшек.

Кажется, рисуя его портрет прекрасного принца я, все-таки, могла допустить ошибку в выборе красок. Мне, определенно, стоило взять черный цвет, да побольше, чтобы точнее прорисовать его темные углы, которые я так отчаянно старалась сглаживать.

Я поражена мнением своего жениха так, словно никогда не слышала подобного, но, тем не менее, как полагается, не замолкаю. Я никогда не была примерной невестой.

— Это живые существа. Ты не можешь убивать всех, кого тебе вздумается, – я говорю, снова обращая взгляд вдаль, – морские птицы имеют особую власть на воде, так что убивать их ни в коем случае нельзя – это приведет к неминуемой гибели судна, Артур.

Он смотрит на меня так, словно я сказала что-то невообразимо смешное: его взгляд пробегается по всему стану, и я вдруг съеживаюсь, стараясь не подавать виду. Дорогие блестящие камни, полукругом вышитые на моем серебряном воротнике, сейчас словно с силой душили меня. По привычке заправляю прядь волос за ухо, медленно возвращая свою руку на талию Артура. Мне горько осознавать, что в данном положении я – обыкновенная красивая вещица, притащенная на судно ради того, чтобы просто радовать глаз. Разумеется, ведь никто не станет слушать мнение какой-то женщины, будь она даже невестой самого капитана – всем на это плевать.

Здесь главный один – капитан, он здесь – абсолютный авторитет, уж никак не я.

Артур тихо смеется, расправляя свои широкие плечи, — Дорогая... милая моя Лайза. Ты должна понимать, что это всего лишь глупые детские приметы, созданные бездарными матросами в защиту своих же идиотских привилегий. Как здравомыслящий капитан, я рассчитываю на то, что если путь затянется, то рано или поздно у нас могут кончиться припасы, чем же тогда придется питаться команде, не подскажешь? — его рука приглаживает мои волосы, оставляя поцелуй на самой макушке.

По своей натуре Артур был добрым человеком, пока его разум не застилали наплывы жестокости, которые он именует голосом разума и здравого рассудка.

Или же не был, а я просто всегда старалась защитить его.

Я хмурю брови и отворачиваюсь, больше не желая продолжать этот бессмысленный диалог. Очевидно, что его бесхребетное отношение к подобным вопросам довольно задело меня, но я не собираюсь становиться его мамой и вновь учить мужчину манерам, а главное – состраданию. Краем глаза замечаю, как Артур повторяет за мной, хмурясь и снова тянет ко мне руки, на что я даю отрицательный кивок – разумеется, я не хочу касаться его сейчас. Густые брови вздымаются вверх в секундном непонимании происходящего, как вдруг на смену удивлению приходит некая озадаченность. Он прочёсывает свои идеально уложенные волосы и делает шаг в сторону прежде, чем подарить мне одну из своих ослепительных улыбок. Одетый с иголочки, Артур привлекает мое внимание не только потрясающим капитанским мундиром, но и своей когда-то действительно прекрасной душой.

Меня, безусловно, все же настораживают его нередкие наплывы жестокости в отношении некоторых вещей, но я ничего не могу поделать со своим любящим сердцем. Здесь я не властна, потому что любовь, конечно, совершенно слепа.

— Говорят, в этих водах водятся русалки, – он наклоняется и тихо шепчет мне на ухо, легонько касаясь моего плеча. Кажется, пора спуститься за плащом.

Вздыхаю и закатываю глаза, обдумывая более грамотный ответ на его тысячный разговор о «замечательных девушках морей». Мне, так или иначе, к сожалению, приходится буквально бороться с участью настоящей озабоченности возлюбленного всякими мифами и легендами, а если быть точнее – русалками. Артур свято верит, что они действительно существуют и, черт возьми, сделает всевозможное, чтобы встретиться с ними лично. Невольно складывается ощущение, что лишь одна я знаю, что такие чудеса возможны лишь на страницах невероятно огромных книжных переплетов. Данные поверья я полностью отрицаю, но все же решаю поддержать своего жениха.

Итак, все вновь по старой схеме: на мне – самая яркая улыбка, внутри – безоговорочная ложь.

— Есть предание, что русалки – это жены умерших в плавании моряков, – отвечаю, кидая беглый взгляд на Артура, – я бы точно не хотела ощутить что-то подобное.

Мой нынешний образ украшен не только яркими драгоценными камнями, но и искусно ограненным лицемерием.

Его выражение лица застилается беспросветным туманом необъяснимой мне эмоции, и я практически начинаю беспокоиться о внезапно накатившей морской болезни, как он тут же приходит в совершенно нормальное состояние, снова даря мне одну из своих отрепетированных улыбок. Слава Богу.

— Спускайся вниз, моя любовь. Завтра трудный день, – он шепчет, едва касаясь своей тяжелой ладонью моей поясницы. Мои ресницы трепещут, и я следую всем указаниям, плотнее закутываясь в предложенный шелковый плед.

На ужин не пойду: сегодня у нас птица.

12 3 4 5 Следующая ⇒