ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ 6 страница

– Вы кто?

Великан хохотнул.

– А ведь точно, я и забыл представиться. Рубеус Хагрид, смотритель и хранитель ключей Хогвартса.

Он нагнулся над камином – никто не видел, что он там делает, но когда через секунду великан отодвинулся, в камине полыхал яркий огонь.

– Извините, но я до сих пор не знаю, кто вы такой, – вежливо произнес Гарри.

– Зови меня Хагрид, – просто ответил великан. – Меня все так зовут. А вообще я уже вроде все про себя рассказал, – я хранитель ключей в Хогвартсе. Ты, конечно, знаешь, что это за штука такая, Хогвартс?

– Э-э-э… Вообще-то нет, – робко выдавил из себя Гарри. – Извините, – быстро добавил он, увидев, каким стало лицо великана.

– Извините!? – рыкнул Хагрид и повернулся к Дурслям, которые спрятались в тень. – Это им надо извиняться! Я… э-э… знал, что ты писем не получил, но чтобы ты вообще о Хогвартсе не слышал? А ты, выходит, не слишком любопытный, коль ни разу не спросил, где твои родители всему научились…

– Научились чему? – непонимающе переспросил Гарри.

– ЧЕМУ!? – прогрохотал Хагрид, вскакивая на ноги.

Дурсли съежились от страха у дальней стены.

– Вы мне тут чего хотите сказать? – прорычал великан, обращаясь к ним. – Что этот мальчик ничегошеньки не знает ВООБЩЕ?

У Хагрида был такой вид, словно он вот-вот взорвется.

– ДУРСЛЬ! – прогремел он. – Вы что, никогда ему ничего не говорили, да?

– Не говорили мне чего? – вмешался Гарри.

– ПРЕКРАТЕТЕ! Я ВАМ ЗАПРЕЩАЮ! – нервно заверещал дядя Вернон.

– Знаешь, хотел бы я посмотреть, как такой храбрый магл, как ты, меня остановит, – огрызнулся Хагрид, поворачиваясь к Гарри. – Короче так, Гарри, ты волшебник, понял? И еще какой! А будешь еще лучше… когда немного… э-э… подучишься, да.

Вдруг кругом все потемнело, у Гарри по коже пробежал холодок, какой бывает, если дотронуться до холодного металла, и он услышал доносящийся откуда-то из-за спины и словно заполняющий собой все пространство, шипящий голос Волан-де-Морта.

– ГАРРИ ПОТТЕР! – прошептал голос, и все погрузилось во мрак.

Взрослый Гарри лежал на спине, прижав руки к лицу и тяжело дыша, словно после долгого бега. Ему только что снился яркий, отчетливый сон. Старый шрам в форме зигзага молнии на его лбу горел под пальцами так, будто к коже приложили добела раскаленную проволоку.

Он тихо застонал и сел, не отрывая руки от шрама, другой нашарил в темноте очки, лежащие на столике возле кровати. Очертания спальни проступили яснее, сквозь шторы прорывался тусклый оранжевый свет уличного фонаря.

Рядом проснулась Джинни.

– Гарри… – позвала она его. В ее голосе еще слышались отголоски сладкого сна.

– Все нормально, спи, – выдавил он, но жена, взяв свою волшебную палочку, уже произнесла «Люмос» и села в кровати, озабоченно глядя на него.

Свет, заливший комнату, был не сильным, но все равно глазам стало неприятно.

– Тебе кошмар приснился? – спросила Джинни, поглаживая его по спине.

Гарри посмотрел на нее – ее глаза были ясными и уже ни капли не сонными. Он незаметно ощупал шрам – боль все не проходила. Ему пришла в голову мысль ни о чем не говорить ей. Он хотел сам во всем разобраться.

– Да, – сказал он, судорожно пытаясь придумать, как уйти от темы разговора и остаться со своими мыслями наедине.

– Про что? – не унималась Джинни.

Она села на кровати, скрестив ноги, явно готовая к продолжению ночной беседы.

– Ну-у… Все началось с Дурслей, а закончилось другим… – пытаясь обойти стороной подробности, сказал он.

По лицу Джинни было видно, что она только сильнее захотела услышать от него, что ему приснилось, но, к его удивлению, она сказала:

– Хочешь Усыпляющее зелье? У нас осталось немного, если я не ошибаюсь. Могу поискать.

– Нет, я в порядке, спи, – повторил Гарри, стараясь дышать ровно. Боль в шраме была еще сильной, и он не мог сфокусироваться на своих мыслях.

– А по твоему лицу так не скажешь…

Джинни дотронулась до плеча Гарри, но его это не успокоило, а только доставило еще больше беспокойства. Он резко встал с кровати и стал расхаживать по комнате, бросая взгляд на все подряд, кроме лица своей жены.

Он молчал. Ему совершенно не хотелось обсуждать этот сон. Это был совершенно пустой разговор. Она переживает зря, ведь Волан-де-Морт… Волан-де-Морт…

Он остановился. Голова разрывалась от боли и разных ужасных мыслей. А что, если он выжил, как и раньше выживал? Что, если ему удалось спастись? Нет, бред какой-то. Величайший темный маг своего времени мертв больше двадцати лет. Он, Гарри, сам окончательно победил его. Картина их последнего сражения, навсегда оставшаяся в памяти, всплыла перед глазами. Он помнил, как они с Волан-де-Мортом кружили по Большому залу, как все взгляды были прикованы к ним, и как Волан-де-Морт упал навзничь, раскинув руки, а узкие зрачки его красных глаз закатились. Том Реддл погиб, убитый собственным обратившимся вспять заклятьем, а Гарри стоял с двумя палочками в руке и глядел на опустошенную оболочку своего врага.

Гарри стало не по себе, и он постарался отбросить эту мысль, но она никак не желала убираться из его головы, как назойливая муха, летающая по комнате.

– Вся эта ситуация с Амосом… Мне очень жаль, что так вышло, – сказала Джинни, судя по всему, заметив беспокойство на его лице.

– То, что он злится – ничего, я все понимаю, – отмахнулся Гарри, но тут же зацепился за эту тему, радуясь, что жена истолковала его выражение лица неправильно. – Но мне больно от осознания того, что он прав: Седрик Диггори погиб из-за меня…

– Но это не справедливо! – взвизгнула Джинни, и лицо ее стало сердитым. – Ты не виноват. Не виноват, что Волан-де-Морт приказал Петтигрю убить Седрика.

– Я даже сказать Амосу, да и кому бы то ни было, ничего не могу… Каждый раз, когда раскрываю рот, оттуда вылетает какая-нибудь глупость, – с горечью сказал Гарри и вздохнул, садясь на кровать и поднимая взгляд на жену.

На ее лице появилось понимание. Он вспомнил, что вчера Джинни застала их с Альбусом разговор, но вмешиваться не стала.

Она положила голову ему на плечо. Ее щека была теплой и мягкой, как шелк. Его удивил тот факт, что она все еще разговаривает с ним после того, что он наговорил сыну… О чем он думал? Как можно было сказать такое ребенку? В нем снова поднялась волна негодования, смешанного со страхом. Его пугало то, в какую сторону и насколько далеко, зашли его отношения с Альбусом. С Джеймсом и Лили все гораздо проще… Тут его мысли прервал голос Джинни. Она будто прочла их:

– Гарри, я знаю, что в свое время ты извинишься. Знаю, что ты не хотел этого говорить, а точнее хотел сказать совсем другое, – она замолчала, а потом продолжила: – Ты можешь говорить с Алом честно, сказать ему, что ты чувствуешь на самом деле. Ему только это и нужно.

Гарри хотел было согласиться с ней, но слова вырвались сами собой:

– Мне бы только хотелось, чтобы он был похож на Лили или Джеймса, – сказал он и сразу же пожалел об этом. Слова эти прозвучали ужасно. Появилось чувство отвращения к себе.

– Да уж, настолько честные вещи, пожалуй, ему говорить не следует, – сказала Джинни, садясь к изголовью кровати.

– Нет, я не хочу ничего в нем менять, – попытался оправдаться Гарри, скорее перед собой, чем перед ней. – Альбуса я не понимаю. Как он мыслит, чего хочет – для меня это все загадка.

– Альбус другой, но что же в этом плохого? Между прочим, он единственный из наших детей, кто всегда замечает, если ты надеваешь на себя маску «знаменитого Гарри Поттера». Но пойми, он просто хочет видеть тебя настоящим.

– Правда – это прекраснейшая, но одновременно опаснейшая вещь. А потому к ней надо подходить с превеликой осторожностью, – горько усмехнулся Гарри и, увидев вопросительный взгляд Джинни, добавил: – Дамблдор… Это цитата Дамблдора. Он сказал мне это после гибели Квиррелла.

– Странно, что он вообще тебе такое сказал. Ты же был еще совсем ребенком, – отозвалась Джинни.

– Нет, ведь он уже тогда знал, что мне было суждено погибнуть ради спасения всего мира.

Вдруг, шрам вновь пронзила сильная боль, в глазах у Гарри потемнело и его затошнило. Он судорожно втянул носом воздух и опустился на подушку, но голова закружилась сильнее и дурнота поднялась к самому горлу. Всеми своими силами он поборол желание прижать ладони ко лбу – нельзя, что бы Джинни поняла…

– Гарри, что случилось? – обеспокоилась она.

– Ничего… – мысли его путались, язык заплетался. – Ничего, все нормально. Я понял, я постараюсь быть с Альбусом… честнее…

– У тебя болит шрам? – она не на шутку разволновалась.

– Нет, милая. Просто скажи Нокс… Уже почти рассвело, давай еще немного поспим.

Гарри посмотрел на жену. В ее глазах застыл немой ужас. Но, она взяла себя в руки.

– Когда твой шрам болел в последний раз? – спросила она, и ее голос дрожал. Она уже знала ответ и боялась услышать его от Гарри.

Ему и самому стало страшно. Он вдруг осознал, насколько странно, то, что старый шрам заболел после стольких лет.

– Двадцать два года назад, – ответил он.

* * *

На следующее утро Альбус не разговаривал с Гарри, как бы тот ни старался. По дороге на вокзал он хранил молчание, а очутившись на платформе, быстро попрощался с матерью и сразу же потащил большой чемодан и клетку с совой в поезд, даже не взглянув на отца.

Спустя пару минут после того, как он затащил вещи в Хогвартс-Экспресс и начал пробираться по коридору, его окликнул женский голос.

– А я тебя ищу… – сказала Роза, которую он не заметил и прошел мимо.

– Меня? – удивился Альбус. – Зачем?

Мгновение она молчала, явно подыскивая слова и с большим интересом разглядывая мыски новеньких белых кед, а потом произнесла:

– Альбус, мы перешли уже на четвертый курс… и я хочу, чтобы мы снова стали друзьями.

– Мы никогда ими не были, – съязвил он.

– Ничего себе! Когда нам было по шесть, мы были лучшими друзьями!

– Это было слишком давно, – фыркнул Альбус, и уже собирался уйти от надоедливой кузины, но та затащила его в пустое купе, крепко вцепившись ему в руку.

– Слышал, о чем все говорят? Большой рейд Министерства несколько дней назад… Говорят, твой папа проявил огромную смелость.

– Как так выходит, что до тебя всегда доходят слухи, а до меня нет?

– Говорят, у волшебника, которого обыскивали, – Теодора Нотта, кажется, – нашли всевозможные артефакты, запрещенные всеми возможными законами. В том числе – тут у всех глаза на лоб полезли – изъяли нелегальный маховик времени! И весьма мощный, между прочим…

Альбус внимательно смотрел на светящееся лицо девочки, не понимая, к чему она клонит, и вдруг…

«Папа соврал! » – догадался он.

– Маховик времени? – переспросил Альбус. – Папа нашел его?

– Тише ты! – зашипела Роза. – Да. Здорово, правда?

– Ты уверена?

– Абсолютно.

Надо срочно найти Скорпиуса… Не сказав ни слова, Альбус выскочил из купе и вместе с чемоданом и птичьей клеткой направился вперед по коридору.

– Альбус! – обиженно воскликнула Роза.

Он резко обернулся.

– Кто попросил тебя со мной поговорить?

Глаза девочки забегали, а потом она тяжело вздохнула.

– Ладно… Твоя мама прислала папе сову недавно… но только потому, что она волнуется. А мне просто кажется…

– Оставь меня в покое, Роза.

Дойдя до их со Скорпиусом купе, Альбус обнаружил друга на его неизменном месте. Роза вошла следом.

– Альбус! – обрадовался мальчик. – Ой… Роза, привет! Чем это от тебя пахнет? – улыбнулся он и встал с сиденья.

– От меня пахнет? – Она возмущенно вскинула брови.

– Нет-нет. Ты не так поняла, – стал оправдываться Скорпиус. – Я имел в виду, приятно пахнет. Как будто бы цветами и свежим… хлебом…

Девочка поджала губы и перевела взгляд на своего кузена.

– Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти, договорились?

– В смысле приятным хлебом, – не унимался Скорпиус. – Хорошим хлебом, который… что вообще плохого в хлебе?

Роза развернулась и, качая головой, вышла из купе.

– Что не так с хлебом! – фыркнула она напоследок.

Опомнившись, Альбус повернулся к другу.

– Я тебя везде ищу…

– Ну так ты меня нашел, – буркнул Скорпиус. – Я и не пытался прятаться. Ты же знаешь, что я предпочитаю садиться в поезд заранее. Чтобы на меня не глазели… не писали «сын Волан-де Морта» на моем чемодане… Эта шутка не стареет, – он натянуто улыбнулся. – Я ей совсем не нравлюсь, да?

Не до конца отдавая себе отчет, что делает, Альбус подался вперед и крепко обнял друга. Пару секунд они стояли молча, а потом Скорпиус удивленно хмыкнул.

– Ну-ну… – Он похлопал Альбуса по спине. – Привет. Хм… Разве мы когда-то обнимались?..

Друзья отстранились друг от друга. Звенящая тишина давила на барабанные перепонки. Ее нарушил Альбус:

– Просто очень странный день… Сутки.

– И что же произошло?

– Потом объясню, – отмахнулся он от друга. – А сейчас нужно сойти с поезда.

Именно в этот момент по поезду раздались свистки и звук закрывающихся дверей. Состав тронулся.

– Поздно, – покачал головой Скорпиус. – Уже едем. Хогвартс, эгей!

– Значит, мы сойдем на ходу.

В дверном проеме появилась милая женщина с ямочкой на подбородке. Она дружелюбно улыбалась и, как всегда, держала в руках лоток с кучей сладостей.

– Хотите чем-нибудь перекусить, ребята? – спросила она.

– Мы не голодные, спасибо, – произнес Альбус и, раскрыв окно, стал прикидывать, можно ли через него вылезти.

– Сойдем на ходу с волшебного поезда, – уточнил Скорпиус нетвердым голосом.

– Может, тыквенного печенья или сдобных котелков? – не унималась женщина с ямочкой.

– Альбус Северус Поттер! Прекрати себя так странно вести.

– Ладно… – ответил тот, отворачиваясь от окна. – Первый вопрос: что ты знаешь о Турнире Трех Волшебников?

– О-о-о, викторина! – просиял Скорпиус. – Три Школы выбирают трех чемпионов, которые должны выполнить три задания в борьбе за Кубок… При чем тут все это?

– Ты ведь в курсе, что ты, и правда, настоящий ботаник?

– Ага… но…

Альбус продолжал:

– Второй вопрос: почему Турнир Трех Волшебников не проводится уже больше двадцати лет?

– В последнем Турнире участвовал твой папа. В третьем задании они вместе с мальчиком по имени Седрик Диггори решили победить вместе – то есть взяться за Кубок одновременно. Но когда они это сделали, Кубок перенес их к Волан-де-Морту, так как был заколдован. Седрик погиб, и все последующие Турниры были отменены.

– Хорошо, – кивнул Альбус. – Тогда последний вопрос… Была ли смерть Седрика Диггори необходима? Простой вопрос, простой ответ – нет. Волан-де-Морт приказал своему слуге: «Убей лишнего». Лишнего… Седрик умер только потому, что был с моим отцом, а тот не смог его спасти. А мы можем… Произошла ужасная ошибка, но мы ее исправим! Мы воспользуемся маховиком времени и вернем Седрика.

– Альбус, по понятным причинам, я не большой фанат маховиков…

– Два дня назад к нам домой приходил отец Седрика, Амос Диггори, и спрашивал папу о маховике времени, а тот отрицал, что такой существует. Но он соврал…

Гнев на отца снова захлестнул Альбуса.

– Министерство изъяло нелегальный маховик времени у Теодора Нотта! – продолжал он, повысив голос. – Роза только что рассказала мне это. Он соврал старику, который только и хочет, что спасти сына, который просто любил сына… Папа поступил так, потому что ему все равно… ему плевать… Все вечно твердят, какой он герой – совершил то, совершил это. Но он так же и много ошибок наделал – больших ошибок, если уж на то пошло. И я хочу исправить хотя бы одну из них… Я хочу спасти Седрика.

– Ясно, – вздохнул Скорпиус. – У тебя в мозгу не осталось ни одной извилины…

– Перестань, Скорпиус, я это сделаю. Я должен. И ты не хуже меня знаешь, что я сильно облажаюсь, если ты мне не поможешь. Так что пошли.

* * *

Альбус как-то странно улыбнулся, подошел к раскрытому окну и, подтянувшись на раме, исчез с обратной стороны движущегося состава.

У Скорпиуса перехватило дыхание. Пару секунд он ошарашенно смотрел туда, где только что стоял его друг, не понимая, что ему делать, а потом тяжело вздохнул и, пробормотав себе под нос нечто нечленораздельное, полез вслед за Альбусом.

«Ненормальный! Мало ему, что нас и так не сильно любят, так он еще и решил показать всем, какие мы идиоты…» – ругал его Скорпиус.

Поезд мчал на всех парах, гравий с бешеной скоростью мелькал где-то внизу, а металлические пластины, которыми была обшита крыша, были настолько гладкими, что за них невозможно было зацепиться. Но рука Альбуса уже была протянута Скорпиусу, и он с облегчением за нее ухватился. Наступив на оконную раму, он, что было сил, сжал ладонь друга и кое-как взобрался на крышу. Ледяной ветер растрепал ему волосы и начал покалывать кожу. Хогвартс-Экспресс ехал быстрее, чем, например, машина, и Скорпиусу стало совсем не по себе.

– Отлично, мы на крыше поезда, который едет очень быстро, – пожаловался он. – Я узнал много нового о себе и своих возможностях и кое-что о тебе, но теперь…

– Насколько я понимаю, – перебил его Альбус, – скоро будет виадук и река, а оттуда рукой подать до дома святого Освальда…

От ветра у Скорпиуса заслезились глаза, и ему пришлось их протереть. У него не укладывалось в голове, что такое Альбус вообще несет?

– До чего? Слушай, я, как и ты, в восторге от первого в жизни бунтарства… Ура! Поезд, крыша – весело… Но теперь… Что за?..

Скорпиус смотрел Альбусу через плечо, и увиденное ему не понравилось.

– Река, между прочим, будет очень кстати, если амортизирующие чары не сработают.

– Продавщица сладостей… – выдавил из себя Скорпиус.

Альбус хохотнул:

– Хочешь чем-нибудь перекусить на дорожку?

– Нет, Альбус, продавщица сладостей идет к нам!

– Мы же на крыше поезда. Прекращай шутить.

Скорпиус схватил друга за плечи и резким движением развернул на сто восемьдесят градусов. Он услышал, как Альбус громко втянул носом воздух, когда увидел ту самую женщину с ямочкой на подбородке, как ни в чем не бывало приближающуюся к ним с лотком, полным сладостей.

– Хотите чего-нибудь, ребята? – Ее голос был мягким, какой бывает у пожилых людей, рассказывающих детям сказки на ночь, но в тот же момент и устрашающим своей спокойностью. – У меня тут тыквенное печенье, шоколадные лягушки и несколько сдобных котелков. – Она улыбнулась.

У Скорпиуса по спине пробежал холодок. Не к добру это все! Альбус что-то пробормотал себе под нос, а женщина продолжала:

– Детишки мало что про меня знают – почти ничего. Покупают сладости, но саму меня не замечают. Не помню, когда в последний раз кто-нибудь интересовался моим именем.

– М-м… Как вас зовут? – натянуто улыбнулся Альбус.

– Если честно, я забыла. Могу сказать одно: эту должность предложила мне сама Отталин Гэмбл, когда Хогвартс-Экспресс только появился.

– Кто такая эта Отталин Гэмбл? – спросил Альбус.

– Министр магии… девятнадцатого века, – ответил Скорпиус. Ему вспомнился урок истории магии: профессор Бинс тогда вел лекцию особенно заунывным голосом и большинство учеников в классе дремали, опустив головы на сложенные руки, но он внимательно слушал – все-таки этот предмет был у него одним из любимых. – Хогвартс-Экспресс был создан в тысяча восемьсот тридцатом году… Вы что, работаете здесь сто девяносто лет?

– Да-а… – протянула женщина. – За время работы я своими руками приготовила более шести миллионов штук тыквенного печенья и стала довольно неплоха в этом… Но вот что никто не заметил в моем тыквенном печении – то, как легко оно может превратиться в нечто иное…

Придерживая лоток со сладостями левой рукой, она взяла одно из своих кондитерских изделий и с силой, не характерной для ее возраста, кинула в сторону, и оно, подхваченное завывающим ветром, отлетело назад. Только Скорпиус отметил, что это было похоже на бросок гранаты, как вдруг тыквенное печенье с громким хлопком взорвалось далеко за спиной, казалось бы, такой милой пожилой дамы.

Друзья испуганно переглянулись и попятились.

– Ребятки, вы и не поверите, что я могу сделать с шоколадными лягушками. Ни разу еще за всю свою работу здесь я никому не позволила сойти с этого поезда во время движения. А ведь некоторые всерьез пытались. Сириус Блэк, например, со своими приятелями – Джеймсом Поттером, Римусом Люпином и Питером Петтигрю, и те рыжие близнецы – Фред и Джордж Уизли. ВСЕ ПОТЕРПЕЛИ НЕУДАЧУ… – Ее голос изменился до неузнаваемости. Теперь он был похож на раскаты грома. – ЭТОТ ПОЕЗД НЕ ЛЮБИТ, КОГДА ЕГО ПОКИДАЮТ РАНЬШЕ ВРЕМЕНИ…

Неожиданно она отпустила свой лоток со сладостями, и ее руки стали удлиняться и приобретать серый оттенок. Несколько секунд – и теперь они стали длинными и очень острыми шипами. Ветер, унесший в неизвестном направлении лоток сладостей, растрепал ее волосы, и пряди, выбившиеся из пучка, зловеще развивались. Женщина свирепо улыбалась.

Альбус тихо выругался, ужас от происходящего обжигал Скорпиуса изнутри. Сердце его билось ужасно быстро, и казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Что они творят?! Залезли на крышу, собираются прыгать, повздорили с этой женщиной – полу-анимагом или кто она там… «Папа меня убьет» – пронеслось в голове у Скорпиуса. «И зачем я только полез за ним? »

– Будьте любезны, вернитесь и займите свои места до конца путешествия, ребятки, – произнесла она с улыбкой и стала медленно двигаться в сторону мальчиков.

– Ты прав, Скорпиус, – произнес Альбус, пятясь назад. – Кажется, этот поезд действительно волшебный.

– Знаешь, сейчас меня почему-то совсем не удовлетворяет моя правота…

– Но я тоже был прав. Глянь, вот виадук и река. Нам пора сходить с поезда. Как у тебя с амортизирующими чарами, дружище?

– Альбус, это очень плохая идея…

– Ты так считаешь? – осведомился его друг. Казалось, он вот-вот откажется от этой идеи, и Скорпиус понадеялся, что оно так и есть. – Вот и проверим… – Альбус широко улыбнулся. – В любом случае, отступать уже поздно.

Предварительно достав из заднего кармана джинс свою волшебную палочку, он разбежался и спрыгнул с края крыши и уже в воздухе выкрикнул:

– Моллиаре!

– Альбус… АЛЬБУС! – заорал Скорпиус.

Но тот уже скрылся из виду, а вереди уже был виден конец виадука. Если не прыгнуть сейчас, будет слишком опасно.

Он посмотрел на женщину, медленно, но верно приближавшуюся к нему. Она выглядела весьма устрашающе, и Скорпиус решил, что будет лучше поскорее от нее смыться.

– Ну, как бы меня ни привлекала ваша компания, я не могу оставить друга одного.

Как и Альбус до этого, Скорпиус разбежался и, оттолкнувшись от края, прыгнул.

– НЕ-Е-ЕТ! –прогремело за спиной.

В легких будто образовался вакуум. Голова закружилась, а поверхность воды неумолимо быстро неслась навстречу. Судорожно вдохнув воздух, Скорпиус направил волшебную палочку вниз и, что было мочи, закричал:

– Моллиаре!

Полное ощущение невесомости… Вода ближе… ближе… Но он не шлепнулся, не стукнулся о гладь воды и даже не завис в каких-нибудь дюймах от нее. Его падение просто сильно замедлилось, и он очень аккуратно опустился в пробирающую до костей холодную реку.

Его друг тем временем уже выплыл на берег и стоял там, дрожа от холода. Собрав последние силы в кулак, Скорпиус поплыл в сторону суши, крепко сжимая в руке волшебную палочку и сопротивляясь желанию наорать на Альбуса прямо из воды. Ноги свело от холода, дыхание сбилось. Еще чуть-чуть – и он не сможет дальше плыть. Но он смог.

Когда на деревянных ногах он вышел из воды, то направился прямиком к другу, борясь желанием дать ему в нос.

– Ты совсем с ума сошел?!

– Да ладно, весело же.

– Весело? ВЕСЕЛО?! – выкрикнул Скорпиус надрывающимся от гнева голосом. – Ну и как нам теперь до Школы добраться!?

– Мы не поедем в Хогвартс. – Альбус поежился. – У нас есть дела поважнее…

– Поважнее Школы? – съязвил Скорпиус. – И что же это, позволь спросить?!

– Да не ори ты… Мы поедем в дом святого Освальда, найдем там Амоса Диггори и спасем его сына, Седрика.

– Поедем куда?

– В дом святого Освальда для престарелых волшебников и волшебниц.

– Альбус… перестань. Нам крупно влетит, когда заметят наше исчезновение.

Поднялся холодный ветер, и мокрая одежда мерзко прилипла к телу. По коже пробежали мурашки. Скорпиус вздрогнул.

– Давай только не будем пороть горячку, хорошо? Мы туда приедем, и я познакомлю тебя с одной крутой девушкой. Ее зовут Дельфи.

– Альбус… Ладно, предположим… Но как ты собираешься туда добираться? Или у тебя есть волшебный навигатор?

– Нет, но мы что-нибудь придумаем. Только сначала нам нужно высохнуть.

– И как мы это сделаем? – поинтересовался Скорпиус. – Полотенец у нас нет… Да у нас вообще ничего нет! Вещи-то все в поезде остались.

Альбус пожал плечами:

– Ну, ты же у нас гений. Вспомни, может, мы какие заклинания проходили?

Подумав немного, Скорпиус направил на землю волшебную палочку.

– Инсендио!

В дюйме от травы полыхнул огонь. Он был небольшой, но высушить носки и две футболки был способен. Кофты, штаны и ботинки сушить было бесполезно – слишком долго. Пока мальчики стояли перед огнем в одних брюках, солнце приятно грело им кожу, но когда налетал ветер, они ежились и клацали зубами.

Примерно через час друзья уже шагали вверх по течению реки, туда, где шумели проезжающие автомобили. В ботинках у Скорпиуса неприятно хлюпало, и он то и дело отпускал едкие замечания в сторону Альбуса и его нелепой затеи. К счастью, недалеко от того места, где они вышли на дорогу, оказалась остановка, где они сели и стали ждать автобус.

* * *

Зал, отведенный для срочного собрания, был переполнен народом. Наверное, нужно было выбрать зал побольше… Волшебники и волшебницы громко переговаривались, создавая сильный шум. Рон и Джинни стояли рядом и, в отличие от остальных, разговаривали шепотом. Неподалеку стоял Драко. Не обращая внимания на окружающую его суматоху, он со скучающим видом изучал свои идеальные ногти.

До Гарри долетали обрывки фраз, нечто общее из которых сложить было сложно, но он и так знал, о чем все говорят – причина этого собрания. С небольшого возвышения, на котором они с Гермионой стояли, были видны лица всех присутствующих – одни взволнованные, другие – утомленные. Гарри задумался, как все они отнесутся к новостям, которые уже давно стоило огласить.

Гермиона безуспешно старалась добиться тишины. Несмотря на ее относительно недолгое пребывание на посту Министра магии, она была лучшей главой волшебного сообщества Англии из всех, о ком Гарри когда-либо приходилось слышать и кого доводилось знать лично. Подавляющее большинство волшебников и волшебниц уважали ее, и только единицы относились к ней иначе. Мало ли кто кому перемывает кости? Это не важно. Гермиона была избрана на этот пост благодаря своему уму, отваге и заслугам перед миром волшебников.

– Тишина… Тишина! – надрывалась она, но, как минимум, половина собравшихся были настолько увлечены своими разговорами, что не замечали ее попыток привлечь внимание. – Мне что, ее наколдовать? Что ж, ладно, Силенцио! – произнесла Гермиона и взмахнула волшебной палочкой.

В зале сразу же повисло молчание. Лишившись возможности говорить, волшебники и волшебницы тут же успокоились и обратили на нее внимание.

– Отлично. Итак, добро пожаловать на внеплановое общее собрание. Я благодарю всех за присутствие. Волшебное сообщество живет в мире и покое уже долгое время. Прошло двадцать два года с тех пор, как Волан-де-Морт был повержен. Новое поколение выросло, практически не зная серьезных конфликтов – это радует. Но все начинает меняться.

– Последние несколько месяцев, – вступил Гарри, – мы наблюдали некоторую динамику среди бывших союзников Волан-де-Морта. Были замечены перемещения троллей по территории Европы, пересечение морей великанами, а оборотни… к большому сожалению, мы потеряли их из виду несколько недель назад. – Он переступил с ноги на ногу и перевел взгляд с одной стороны зала на другую. – Мы не знаем, куда и зачем они направляются, но их действия наводят на весьма неприятные мысли и догадки… Я должен спросить, не замечал ли кто-нибудь из вас чего-то необычного? Или почувствовал… Поднимите свою палочку, и мы вас выслушаем.

Из толпы поднялась рука, держащая волшебную палочку со слабым свечением на конце. Профессор МакГонагалл выглядела усталой. Гарри отметил, что с их последней встречи у нее появились круги под глазами.

– Профессор МакГонагалл, – произнес он и кивнул в знак, того, что ей дано слово.

– Летом кладовые с зельями выглядели так, словно там побывал посторонний, но… – Она вздохнула. – Пропали златоглазки, шкура бумсланга и рог двурога… Мы решили, что виноват Пивз, но, боюсь, это мог быть и кто-то другой.

– Оборотное зелье, – ахнула Гермиона. – Но кто?..

– Гермиона, не сейчас, – прошептал Гарри. – Решим это после, а сейчас нужно сообщить новости.

– Да… Благодарим, Минерва. Мы займемся этим. – Она осмотрела зал. – Кто-нибудь еще?

Никто не откликнулся. Все в ожидании глядели на нее.

– Что ж, тогда… Мы думаем, что все это не может быть случайно, и боимся, не могла ли какая-то частица Волан-де-Морта выжить… как происходило и раньше.

Новость явно пришлась собравшимся не по душе. Кому ж будет приятно узнать, что величайший Темный волшебник столетия мог выжить, несмотря на огромные усилия, положенные на победу над ним. Все снова загомонили.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒