Кортни Аламеда, Валинн Метани «Семь опасных теней» 5 страница

«Ты. Не можешь. Сражаться».

Вторые тории были величавыми, отмечали конец дорожки и вход на земли храма. Там было безопасно.

Пятьдесят футов до тории.

Двадцать.

Я даже не слышала, как она подобралась за мной.

Паутина петлей поймала меня за талию. Она затянулась и сорвала меня с ног. Я рухнула на землю. Дыхание вырвалось из меня. Я пыталась вырваться, но смогла лишь сильнее запутаться в липком шелке.

Я боролась, а кто-то смеялся надо мной. Я повернулась на бок, увидела, как йорогумо в желтом фурисодэ идет ко мне. Тысячи пауков выбрались из леса, земля шевелилась от их черно-желтых тел.

Все во мне сжалось. Не так. Я смотрела, как пауки создают море блестящих глаз и движущихся лап вокруг меня. Мой браслет пылал, они приближались.

Желтая йорогумо шла ко мне, хромая. Пятна крови покрывали ее лицо и торс, длинные порезы были на ее левом боку. Она замерла в паре ярдов от меня, потянула за свое лассо. Паутина затянулась на моем теле, и я едва могла дышать.

- Мои сестры умирают из-за тебя, - прошипела она. Пауки наступали. Один поднялся по моей ноге до голени. Я стряхнула его, но на его месте появились двое, добрались до моих бедер, то живота и под куртку. Я завизжала, ощущая, как клыки вонзаются в плоть моей ноги.

Желтая йорогумо снова дернула за лассо.

- Потому мои дети поглотят тебя по кусочку, и ты умрешь в агонии.

Ещё паук вонзился клыками в мою лодыжку. Я прикусила язык, не хотела радовать демона своим скулением. Было сложнее игнорировать паука, укусившего меня за живот, и я зажмурилась, чтобы терпеть боль.

«Еще немного…», - подумала я, мотая головой, чтобы стряхнуть пауков со щеки.

- Ого, - йорогумо сделала еще шаг вперед, уже не защищаясь, - ты гордая…

Она не успела ударить, тень упала с деревьев с шорохом. Вспышка пронзила женщину, разрезала ее от макушки до живота. Половины демона медленно раскрылись, как кровавые лепестки. Органы монстра шлепали по земле. Мелкие пауки разбегались, скрываясь в тенях так же быстро, как они пришли.

Мужчина в белом был в паре футов от йорогумо, темная кровь капала с его меча. Его шляпа упала за ним, и было видно два белых лисьих уха и длинные серебристые волосы. Девять пышных хвостов ниспадали за ним.

Он повернулся.

Это был Горо.

Одиннадцать

Парк Йойоги, храм Мейдзи

Токио, Япония

- Что ты тут делаешь, Кира? – спросил Горо, разрезая на мне паутину. Он помог мне встать. – Твоя мама сказала, что ты поехала в Токио, но ты должна быть дома за чарами защиты, которые я оставил на доме твоих родителей!

- Чары защиты мне не помогут, - мой голос дрожал. – Ты не слышал… о…?

Дедушке.

От одной мысли я всхлипнула. Звук вылетел из моей груди как цунами. Я бросилась в руки Горо, переполненная эмоциями. Он обнял меня так крепко, будто тут был дедушка. Ощущения были почти такими же.

Горо опустил ладонь на мою макушку.

- Знаю. Глава звонил этим утром.

- Мне жаль, - сказала я сквозь слезы. – Я не смогла его спасти.

- Не нужно, - мягко упрекнул меня Горо, отодвинул на расстояние вытянутой руки, сжав мои плечи. – Я знал Хииро лучше всех, и он был бы рад отдать свою жизнь за твою. И если грядет кровавая луна, даже я не смог бы остановить монстров Шутен-доджи. Понимаешь?

- Я знаю, но…

- Никаких но, - сказал Горо. – Ты ничего не могла поделать, пока ты такая. Если хочешь пережить кровавую луну, тебе нужно стать лучше, хм? Сильнее меня, сильнее своего дедушки. Ты должна подготовиться к будущему, почтить жертву Хииро.

Я всхлипнула и быстро поклонилась.

- Кира! – Широ бежал по дорожке, привлек наше внимание. Они-чан обычного размера бежал рядом с ним. Широ заметил труп йорогумо и остановился, посмотрел на Горо и меня. – Спасибо, Горо-сама, - сказал Широ с поклоном. – Я сожалею, что не смог защитить Киру, и вам пришлось вмешаться.

- Пустяки, малыш, - улыбнулся Горо. – Эти старые кости за десятки лет не видели такой активности. Идемте. Мои служители разберутся с бардаком. Нам троим нужно многое обсудить. Но, - Горо указал на Они-чана, - тебе придется подождать снаружи, некомата. Уверен, ты понимаешь.

Они-чан зарычал и прижал уши, но Широ присел и почесал его под подбородком, смеясь.

- Будешь хорошим, и тебя будет ждать целый лоток якитори, понял?

- Мяу? – Они-чан тряхнул двумя хвостами, глаза хитро сияли.

- Ладно, - Широ поднялся на ноги. – Договорились.

Горо рассмеялся. Он пошел к храму и сказал:

- Не стоит заключать сделки с некоматой. У кота хвостов на два больше, чем у тебя.

Широ покраснел так сильно, что было заметно даже в тенях.

- Я… т-то есть я…

- Идемте, - сказал Горо. – Идеальная ночь для хорошей чашки чая.

Широ ворчал под нос, пока мы шли за Горо. Одно пушистое белое ухо старшего кицунэ отклонилось, его улыбка стала волчьей. Он провел нас под главными тории на земли храма. Деревянная ограда храма казалась хрупкой, но я напомнила себе, что не ограда или стены храма отгоняли демонов. Чистота этих земель отгоняла многих ёкаев.

Должна была.

Мы прошли во двор, озаренный традиционными каменными фонарями. Их оранжевое пламя ярко сияло, передавая тепло моему духу. Мягкий свет озарял деревянные стены Мейдзи и бирюзовую черепицу. По сравнению с другими храмами, которые я видела, храм Мейдзи был с тихим величием, у него не было ярких красок храма Хейан или алых ворот храма Фушими Инари, но этот храм легко превосходил их. Место было идеальным для прославления императора Мейдзи и императрицы Шокен. Их присутствие успокаивало меня, напряжение покинуло мышцы, и боль от укусов пауков ослабла. Тут приспешники Шутен-доджи не могли мне навредить.

- Я еще не бывала в храме Мейдзи, - тихо сказала я, проходя мимо жрецов и мико храма. – Тут красиво.

- Мне нравится, - Горо поманил нас сойти с веранды и пересечь дорожку. – Но Токио не сразу будет ощущаться как дом. Я жил в Киото больше сотни лет, по той земле ходили божества, и я привык слышать их голоса на ветру, когда прислушивался. В Токио слишком шумно для этого.

Мы прошли за Горо в личный домик на землях храма. Он ввел код возле решетки из сосны, и она отодвинулась, впуская нас. Сад за ней не был большим – десять на десять футов – но жизнь была всюду. Листья и цветы ниспадали из глиняных горшков, которые выглядели как сделанные своими руками. Горо любил творить из глины, и, похоже, он продолжил дело в Токио.

- Чаю? – спросил Горо, когда мы прошли в гэнкан и разулись.

- Нет, спасибо, - сказала я.

- О, но вам нужен чай, - он повел нас на кухню. Даже в таком большом храме комнаты для священников были скромными и простыми. – Это чудесно восстановит силы после битвы с ёкаями, да? Я получил листья сенча от друга в питомце лисов в Широиши. Я ждал компании, чтобы попробовать их.

Мы с Широ устроились на кухне на стульях, а Горо наполнил металлический чайник холодной водой. Я решила не отвлекаться на пустые разговоры.

- Что глава сказал тебе о произошедшем в храме Фуджикава? – спросила я.

- Он не знает подробностей ночных событий, - Горо игриво, но и с упреком посмотрел на Широ. Младший кицунэ прижал уши и опустил виновато взгляд. – Братья Окамото еще не подали полный отчет. Где Ронин? Я слышал, он дотошный, так что удивлен, что он не вызвал Старейшин сразу же.

Широ резко вдохнул.

- Ты не знаешь?

- Кицунэ много знают, но я не читаю мысли, - ответил Горо, отмеряя горку чайных листьев. Я ощущала резкий пряный запах со своего места. Он опустил листья, поднял взгляд и стал снова на десятки лет старше, чем до этого. – Он ведь не погиб в атаке?

- Нет, - сказала я.

- Но Ронин не с вами, - Горо посмотрел на Широ, тот отвернулся. – Ах, он принял предложение вашей матери стать ее наследником. Это меня печалит. Я ожидал лучшего от Ронина.

- Как ты понял? – спросил Широ. – Я думал, ничто не ускользает из Сумеречного двора – мама убивает любого, кто рассказывает чужакам о ее планах.

- Когда получишь свои силы, Широ, поймешь, - Горо уперся руками в стол. Его ладони выглядели как руки дедушки, в морщинах и пятнах, словно сильные корни старого дерева. – Ты будешь узнавать многое о людях по одному взгляду. Так я вижу, что Кира заключила глупую сделку с леди Катаямой.

Я покраснела.

- Ты же говорил, что не читаешь мысли?

- Это написано у тебя на лице, - Горо тихо рассмеялся и повернулся к шкафчику, достал три самодельные чашки. – Что за задание она дала? Попросила собрать песни соловьев и сплести из них шелк, который на ощупь как воздух? Или хочет, чтобы вы принесли ей рубин из короны самой Аматэрасу? Отправила за клювами тэнгу в Окинаву или на поиски снега, из которого рождается юки-онна?

- Она хочет шинигами, - сказала я. – Семь, чтобы помочь нам защитить храм Фуджикава.

- Семь шинигами, - Горо цокнул языком. – Семь для боя с возвращающимся лордом демонов. Полную группу. Ох, леди Катаяма амбициозна, да?

- Думаешь, это сработает? – спросил Широ.

Горо опустил чашки в ряд.

- Возможно. Хотя я не думаю, что ты понимаешь все сложности. Кира. Роль шинигами в этом мире – пожинать души живых. Они – посланники смерти, так что не чисты. Они не могут ступить на священные земли храма.

- Но храм уже осквернен, - сказала я, хотя Горо был прав, в синто смерть была нечистой. Я не могла получить шинигами и защиту Аматэрасу в храме. – Я не буду осквернять храм Фуджикава после того, как мы уничтожим Шутен-доджи.

- Это глупо, дитя, - Горо нахмурился, постучал по столу пальцами нетерпеливо. – Шинигами – сломленные существа. Они пожинают души живых, чтобы не пропасть в забвении, потому что жизненная сила душ, которые они собрали, временно питает их.

- Ты про бабочек? – я вспомнила узор на кимоно О-бэй. – Шинигами пожирают души, которые пожинают?

- Не совсем, - сказал Горо. – Души со временем уходят в Ёми. Это… как отношения с взаимной выгодой, душа помогает шинигами существовать, а он защищает их при переходе в смерть. Нельзя доверять этим существам с уничтожением демона. У них нет мотивации помогать вам.

- Вряд ли у меня есть выбор, - сказала я.

- Выбор есть всегда, - возмутился Горо.

- Кто еще может помочь? – я развела руками. – Многие люди считают ёкаев сказками, которыми пугают детей, а не реальностью в тенях. Нынче даже жрецы не видят ёкаев.

- Согласен, мир уже не такой, как раньше, - сказал Горо, - и многие не верят так, как раньше. Но это не значит, что сама смерть – твой единственный выход.

- Я открыта для предложений, - сказала я, хотя злилась.

От моих слов Горо тяжко вздохнул.

- Я не говорил, что они у меня есть. Пока нет. Может, глава будет знать, как разобраться в этой ситуации?

- При всем уважении, Горо-сама, нет, - Широ скрестил руки на груди. – Нет. Если мы пойдем к главе и его совету, мы застрянем в бесконечном круге встреч и бессмысленных пожиманий рук. Я не согласен со всем, что делает мама, но я могу доверять ее мотивации.

- Да? – спросил Горо. – Вы оба можете считать себя умными, использующими леди Катаяму для своих целей, но она манипулировала людьми тысячу лет. Я не доверяю ей, - Горо мрачно посмотрел на меня, намекая: «И вам не нужно».

- Она хочет смерти Шутен-доджи, как и мы, - ответил Широ.

Горо приподнял кустистую бровь.

- Мне этого хватает, - сказала я.

Горо снова вздохнул.

- Хорошо. Но твой дедушка не одобрил бы этот план.

- И я так думаю, - мягко сказала я. – Если бы мы знали, где спрятан осколок Кусанаги но Цуруги, мы смогли бы поступить иначе…

- Ха! – Горо отмахнулся. – Его присутствие в храме Фуджикава – просто миф.

- Из-за этого убили дедушку, - сказала я. – Осколка точно нет в храме Фуджикава?

- Нет, - сказал Горо, - и никто не видел ничего после того, как меч разбили пятьсот лет назад. Отыскать осколок Кусанаги – невозможное задание.

- Я получила несколько таких в последнее время, - вздохнула я. Широ опустил ладонь на мое плечо и мягко сжал. – Ты не знаешь шинигами, ищущих работу? – спросила я со смущенной улыбкой.

- Нет, - Горо цокнул языком. Он задумался на миг. Пар стал подниматься из чайника. – Но когда твой дедушка был юным, мы находили шинигами, пьющего на ступенях храма после заката. Он мало говорил, и он не напивался сильно… но когда я видел его, я ощущал вековые волны сожаления от него. Подозреваю, что когда-то давно он был священником в храме.

- Ты знаешь его имя? – спросила я.

- Твой дедушка прозвал его «Шимада», - ответил Горо. – Он напоминал персонажа из фильма, а Хииро тогда был фанатом Куросавы. Я не видел его много лет, но такие истории о нем звучат в Токио. Истории о шинигами в одежде как из эпохи самураев. На нем красный хаори… или синий? Я поищу его завтра, пока вы будете искать в городе тех, кто может помочь. И, Кира…

Чайник засвистел, пугая меня.

Горо улыбнулся.

- Нам стоит позвонить твоей маме.

Двенадцать

Район Шибуя

Токио, Япония

Прошло две ночи, а удача нам не улыбнулась. Как бы мы ни старались, мы с Широ не смогли привлечь ни одного шинигами. Не было проблем с их поиском, конечно. Боги смерти были почти на каждой улице в городе. Мы видели их на вокзалах, в кафе, парках, на углах улиц, в магазинах. Они были в коридорах больниц, ходили за пожилыми парами. Но они не хотели нам помогать.

Горо тоже не помог. Никто в Токио не видел шинигами, которого вспоминал с теплом, и ни один клан не знал о нем.

- Ты не шутил, сказав, что это невозможно, - сказала я Широ, кутаясь в плащ от холодного ветра вечером. Мы с Широ ждали автобус, чтобы вернуться в Шибую – после нападения в парке Йойоги мы с Широ старались искать днем. Было сложно тратить время в рёкане, когда каждый закат приближал нас к кровавой луне… но, как говорил Горо: «Мир не спасти, если ты мертв».

Автобусная остановка не защищала от погоды, и снежинки попадали на нас. Было так холодно, что я уже подумывала укрыться в прачечной за нами. Желтый свет лился из окон, выглядел бодро и тепло.

Я переминалась с ноги на ногу, дрожа.

- Сколько раз мы получили сегодня отказ? Восемь? Десять?

- Тринадцать, - сказал Широ, дуя на сжатые ладони, чтобы согреть пальцы.

- Понадеемся, что найдем шинигами в Киото, - сказала я. С помощью Горо я уговорила маму позволить мне остаться в Токио на пару дней. Горо сказал ей, что я должна прийти в себя в Токио, жрецы храма Мейдзи присмотрят за мной. Мама поверила ему и дала мне срок до среды для возвращения домой. Это было послезавтра, времени оставалось мало. – Но времени будет мало. Школа в Киото будет занимать почти весь день.

- Кира, Кира, всегда головой в книге, - Широ мягко дразнил меня.

Я сморщила нос.

- У меня нет выбора. Если оценки станут хуже, я потеряю свое место в Когаккане, и это разозлит родителей, - хотя в Когаккане было не так, как я хотела. Прошлая старшая школа не была престижной, но там меня не мучили. И у меня было несколько друзей.

Подъехал автобус. Он словно выдохнул, открыв двери. Мы с Широ отошли, пропуская пассажиров.

- И Горо говорит, что мне нужно начать изучать онмёдо.

- Я думал, ты хотела изучать онмёдо? – сказал Широ.

- Да, но месяца мало, - сказала я, пиная снег у ног. В Киото было не так холодно. Пока что. Мне не нравилось, когда зима щипала за нос, напоминая, что время быстро ускользало. Осталось меньше четырех недель, и поднимется кровавая луна. Времени не хватало ни для поиска шинигами, ни для обучения магии. Я не смогу одна биться с Шутен-доджи. С шинигами и Широ, может, у нас был шанс. Может.

Мне не нравилось столько «может». Во всем, что я делала в жизни, успех приносила хорошая подготовка. Но в этом случае я могла готовиться, сколько хотела, но все еще проиграю мир.

Снег посыпался сильнее. Снежинки липли к ресницам. Я прикрыла лоб ладонью, голые пальцы мерзли от неожиданного холода. Тучи убрали остатки света в небе. Снег размывал сияние фонарей. Близилось семь часов, и несколько бизнесменов ждали на остановке с нами, а еще пара пожилых покупателей. Никто не был одет для снежной бури, никто ее не ожидал, и в прогнозе ее не обещали.

- Ты знаешь шинигами в Киото? – спросила я у Широ, глядя на машины, надеясь увидеть автобус. Я топала ногами, чтобы согрелись пальцы ног, ставшие льдом в обуви.

- Не тех, с кем хочется работать, - сказал Широ.

- Мы в отчаянии, - сказала я. – Да?

- Не настолько, - Широ прищурился. – Пока что.

- Даже если мы уговорим одного, безумный план может сработать…

Загудела машина, мы с Широ вздрогнули. Я посмотрела на дорогу, где серый грузовик несся по льду на асфальте. Водитель за рулем пытался совладать с машиной. Шины крутились беспомощно на льду под снегом.

Машина неслась к автобусной остановке.

Я не успела отскочить, Широ оттащил меня. Я поскользнулась. Мы стали комком рук и ног на скользком тротуаре, мир накренился, и я отъехала. Загудели машины. Заскрежетал металл. Разбилось стекло. Кричали люди.

Я ехала, пока не врезалась во что-то твердое и холодное. От этого дыхание вырвалось из легких. Боль пронзила, будто кочергу вонзили в плечо.

В улице стало тихо.

Я открыла глаза, оказалась у окон прачечной. Внутри несколько женщин средних лет указывали на что-то снаружи. Они могли смеяться надо мной. Но моя голова прояснилась, и я поняла, что она их лицах было не веселье.

Там был ужас.

Я села. Широ приподнялся на руке, прижимая свободную ладонь ко лбу. Я не сразу смогла сосредоточить взгляд. Металл и разбитое стекло были непонятными. Машина врезалась рядом с металлической картой маршрута автобуса. Огонь лизал смятый капот грузовика. Одна желтая фара все еще мигала, озаряя светом хаос на тротуаре. За разбитым лобовым стеклом водитель грузовика обмяк на руле. Он не двигался.

Я увидела кровь. Она разлилась на асфальте, словно кто-то разбил большую бутылочку чернил об землю. Она разлетелась от эпицентра аварии, а там…

«Нет», - я не могла принять то, что видела. Кровь похолодела. Волоски встали дыбом.

Мужчина был среди стекла, металла и бензина – тот, кто не успел вовремя отойти. Он лежал, раздавленный машиной на остановке. Несколько его костей были сломаны. Стекло торчало между ребер, и его кровь текла из его тела, шипела от жара на снегу. Его седые волосы блестели в тусклом свете, и его круглые очки лежали в паре шагов от него. Кровь запачкала левую треснувшую линзу.

Его вопль разорвал воздух. Звук, казалось, рвал мое сердце надвое. Я попятилась, снова ударилась об окна прачечной. Слезы выступили на глазах. Все во мне кричало: «Отвернись, бака! ». Но я не могла. Я должна была как-то ему помочь, но как?

Широ опустился передо мной, закрыл собой жуткий вид. Он что-то шептал, а мой взгляд блуждал по улице, где три машины остановились у центра. Раненая женщина просила о помощи, держала ребенка без сознания на руках, ее пассажирская дверь была смята и не закрывалась. Машины перестали ехать, гудели, вдали выли сирены скорой.

Снег все еще спокойно падал, словно не замечал ад на улице.

Широ поймал мой подбородок ледяными пальцами и повернул мое лицо к себе. Его рот формировал слова, но я не могла их понять.

- Кира, - его голос, наконец, пробился сквозь гул в ушах. Я смотрела, как женщина на улице смотрела на ребенка на руках, покачивала его. Он все еще не двигался. Широ настаивал. – Кира, послушай меня и сделай так, как скажу, ладно? Глубоко вдохни. Так, хорошо. Еще раз. Посмотри на меня.

Я встретилась с ним взглядом и удерживала его.

- Хорошо. Дыши, - сказал он. – Я хочу, чтобы ты в своей голове назвала то, чего можешь коснуться, что можешь учуять и видеть, хорошо? Можешь это сделать?

Я кивнула и заставила думать о настоящем – ощущать камешки на пальцах Широ, дрожать от холода земли подо мной, ощущать запах бензина и крови, а потом считать янтарные искры в его необычных глазах. Сегодня их было двадцать. Вчера их было семнадцать… хотя я не помнила, как их считала. Когда я их посчитала? Я вдохнула, поняла, что стала спокойнее, хотя стоны раненого терзали мое сердце.

- Он – ч-чей-то дедушка, - дыхание вырывалось из меня короткими залпами.

- Не думай об этом, - сказал Широ, поднял меня на руки.

- Н-нам н-нужно ему помочь.

- Ты в шоке, Кира, - сказал Широ, открыл прачечную и отнес меня внутрь. Свет казался слишком ярким, и я зажмурилась и повернула лицо к его груди. – И даже если бы было не так, мы никак не можем его спасти.

- Но мы… должны… дедушка…

- Он – не твой дедушка, обещаю, - он опустил меня на гудящую сушилку вещей. Ее тепло проникало сквозь мокрую одежду. С этого угла я не видела остановку, только машины, остановившиеся на дороге. Не меньше десяти зевак укрылись в прачечной. Некоторые выглядывали, прикрывая ладонями глаза. Другие прижимали телефоны к ушам, говорили тревожными тонами. Они кланялись людям на другом конце линии, хоть те и не видели.

В стороне от хаоса в прачечной отец отвлекал ребенка от сцены игрушкой-покемоном, но улыбка пропадала с его лица каждый раз, как ребенок отводил взгляд.

Холод из моих костей проникал в душу. Широ тоже это ощутил, потому что мы вместе подняли взгляды. Моя душа стала узнавать смерть раньше головы. От ее прибытия вокруг становилось холоднее. В ушах хлопнуло. Даже сердце замедлилось в груди, словно поддавалось силе существа снаружи. Смерть влияла на души, и я научилась слышать ее зов.

Я съехала с сушилки без слов, направилась к выходу. Колокольчики звякнули над головой, когда я прошла в дверь. Ветер забрал тепло из моей одежды. Я окинула взглядом тротуар, а потом сцену перед собой.

Фигура в серых кимоно и черных хакама стояла рядом с умирающим, края красной хаори трепетали на ветру. Снежинки собирались на его шляпе сугегаса и широких плечах. Бабочки с крыльями цвета оникса окружали его, цеплялись к окровавленному стеклу и вмятинам на металле. Их крылья были такими темными, что они будто впитывали свет. Каждая бабочка была размером с мою ладонь, а то и больше.

«Это не человек», - я потрясенно смотрела, как шинигами опустил ладонь на голову умирающего с нежностью. Как с благоговением. Колокольчики на двери за мной звякнули. Широ появился рядом со мной, прижал ладонь к моей спине и прошептал:

- Ого.

Шинигами вытащил катану. Я и не заметила клинок.

- Стой, - шепнула я. – Мы не должны… то есть…

- Нет, – сказал Широ, обвил рукой мои плечи. Он крепко обнял меня, я прижала ладонь ко рту. Слезы были теплыми на щеках. Браслет под рукавом стал сиять, наполняя меня светом солнца.

Если кто-то и видел шинигами, они не подали виду.

Шинигами осторожно прижал кончик меча между бровей умирающего. Катана замерцала, клинок стал туманом. Этот туманный свет опустился на кожу мужчины.

Рот мужчины раскрылся. Напряжение в его мышцах пропало, и его тело обмякло среди обломков машины. Его глаза, до этого пылающие болью, стали стеклянными.

Шинигами закрыл их. Он убрал катану из головы мертвого, не оставив физического следа на трупе. Я заметила комок на клинке. Он выглядел как твердый янтарь, коричнево-черный и шершавый.

«Не комок, - сказала я себе. – Это кокон».

Шинигами отцепил кокон от меча и прицепил под шляпой. Он убрал меч в ножны, сделал два четких жеста руками над телом, а потом он повернулся.

- Это он, шинигами в красной накидке, - я отодвинула Широ. – Мы его искали.

- Кира, стой, - сказал Широ. Но я уже пошла за шинигами от хаоса на остановке.

- Шинигами-сама? – робко спросила я, спеша за ним. Мои ноги скользили по льду. – Простите? Шинигами-сама? Можно минутку?

Он не замечал меня. Я решила рискнуть.

- Шимада! – крикнула я.

Шинигами замер под снегом, он не шевелился, и одежда будто застыла.

- Откуда ты знаешь это имя? – прорычал он, повернув голову ко мне. Его глаза пылали в тени шляпы. В отличие от вечно юных шинигами, которых я до этого видела, у этого мужчины было морщинистое лицо, которое видело много закатов. Его глаза сияли из-под шляпы. Те глаза предупреждали меня не считать, что его сострадание к мертвым может быть и добротой к живым.

Я еще не видела такого шинигами, как он.

Через пару долгих мгновений он скрыл лицо шляпой.

- Твое время не пришло, - он отвернулся. – Ты – не мое дело.

Я побежала за ним, слова срывались с губ:

- Я в-внучка Хииро Фуджикавы, бывшего главного священника храма Фуджикава. Прошу, я не хочу оскорбить, но я уверена, что только вы можете мне помочь.

- Твоя фамилия Фуджикава? – он зашагал быстрее.

Я кивнула, едва дышала. Я вытянула руки в стороны, чтобы не упасть.

- Тебе не повезло, - сказал он, опустив шляпу сильнее. – Но я не могу тебе помочь. Никто не может.

- Попытайтесь, - я потянулась к его рукаву. Ткань была холодной настолько, что обжигала. – Мне говорили, что вы забывали о сожалениях в храме Фуджикава…

Шимада двигался быстрее, чем я ожидала. Он остановился в дюймах от меня, так близко, что его хакама задели мою ногу. Через секунду мой мозг уловил ледяную вспышку боли на шее.

Его танто задел мою кожу. Горячая кровь покатилась по горлу. Боль возле яремной вены заставила меня вдруг осознать каждый удар сердца. Я осмелилась двигать только глазами и упрямо встретила его взгляд.

Если я поскользнусь на льду, мне конец.

- Ты ничего не знаешь, - сказала Шимада.

- Это не так, - прошептала я. Одна из его бабочек опустилась на мое плечо. – Вы – агент смерти, но вас уважает старший кицунэ, которого я знаю. Вы не состоите в клане, значит, вам не нужна защита от ёкаев. В отличие от остальных.

Он прищурился.

- Но вы нужны мне, - процедила я. – Потому что кровавая луна поднимется над Киото, и тогда Шутен-доджи разрушит храм моей семьи, чтобы найти последний осколок древнего меча. Если мы его не остановим, он использует клинок, чтобы уничтожить все хорошее и священное в этом мире.

- Тц, - сказал Шимада, но он опустил нож. – Проблемы мира людей меня не волнуют.

- Возможно, - я коснулась ранки на горле. Я убрала ладонь от шеи и протянула к нему. Алые пятна были на кончиках пальцев. Еще бабочка села на мою ладонь. Потом две. – Но вы не можете делать вид, что храм Фуджикава вам не важен.

Он посмотрел на мою ладонь, а потом на свет моего браслета.

- Что это? – он указал на свет.

Я отодвинула рукав и показала металлические звенья браслета.

- Это сокровище семьи, его передал мне дедушка.

Я подняла взгляд, Шимада выглядел… младше в свете браслета. Время вырезало не так много морщин на его лице, и он был в одежде священника, похожей на одежду дедушки. Я видела мерцание удивления в его глазах, а не ненависть.

Он опустил шляпу, закрывая лицо от света. Бабочки собрались на его шляпе и плечах, стряхнули снег бархатными крыльями.

- Мне нужно время, чтобы подумать, - Шимада отвернулся. Его бабочки полетели, наполнили воздух тенями.

Я затаила дыхание.

- Но, Шимада-сама, времени нет…

- Три ночи, - он остановился, но не повернулся ко мне. – Если я решу тебе помочь, я приду к твоему храму на третью ночь.

Я не успела ничего сказать, он пропал в облаке черного тумана и скрылся в трещинах тротуара. Я взглянула на Широ, раскрыв рот.

- Ты его слышала, - Широ сунул руки в карманы. – Думаю, нам лучше вернуться в Киото.

Тринадцать

Вокзал Токио

Токио, Япония

В среду – почти через неделю после нападения на храм – я оказалась на вокзале, направлялась домой. Со мной были два кицунэ, злой некомата и ноль шинигами. Мы только ночью узнаем, будет ли с нами Шимада. Я переживала последние два дня. Сгрызла нижнюю губу. Горе из-за потери дедушки не помогало. Я ощущала вину за то, что потратила время в Токио без прогресса.

Вокзал в Токио был одним из самых больших в мире – это был огромный подземный комплекс с щупальцами по всему городу. Не удивительно, что мы с Горо, Широ и Они-чаном дважды потерялись. Это не помогало моим нервам, которые уже были потрепаны.

- Стоило вызвать машину, - ворчал Горо, убрав руки в широкие рукава. Пока Широ покупал билеты в Киото, мы с Горо ждали его у ворот безопасности. Они-чан рычал из ящика у моих ног. Я не знала, кто был мрачнее – старший кицунэ или некомата.

- Тихо, - сказала я Они-чану, опустившись у его ящика. – Они не пустят тебя в поезд.

- Ты смелая, раз так ругаешь некомату, - Горо сверкнул зубами в улыбке. Но я не успела ответить, его улыбка пропала, и он поднял голову. Он прищурился, глядя на что-то за мной. Они-чан снова зарычал, мечась в ящике.

Я встала, ожидая увидеть врага в толпе. Но я не была рада заметить Ронина в терминале. Он поймал мой взгляд и остановился среди толпы. Люди обходили его, словно толпа ощущала кровь на его руках и тьму в сердце. Свет его кожи пропал. Священные хвосты, которыми он гордился, пропали, как и уши, отмечающие его кицунэ. Ронин стал превращаться в шинигами, и добро покинуло его. Он был в хорошем бархатном синем костюме с галстуком. Его волосы цвета платины были зачесаны назад над глазом, и он выглядел как поп-идол. Женщины смотрели, раскрыв рты. Как и мужчины.

Наверное, даже смерть иногда была красивой. Но красота была ложью.

Широ присоединился к нам, держа поднос с кофе в руке. Он сунул кошелек в задний карман другой рукой, уголки трех билетов на шинкансен были зажаты в зубах. Он вручил мне кофе, взял билеты и выругался при виде брата.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒