Кэндес Бушнелл Стервы большого города 21 страница

Взяв одну из статей, Нико начала читать, но через несколько секунд отложила ее. Нико не удавалось сосредоточиться. Она встала, подошла к окну и посмотрела на открывающийся из него вид: это была часть Центрального парка. Кабинет Майка, расположенный двумя этажами выше в передней части здания, полностью выходил на парк, и кабинет Венди – тоже. Главные редакторы стояли не так высоко на иерархической лестнице, как президенты целых отделов, и одно то, что Виктор Мэтрик рассматривал Нико как замену Майку, было необычным. Как правило, главные редакторы не поднимались выше. Заняв эту должность, ты мог двигаться только в сторону, так сказать, расширения, то есть получить такой же пост в еще одном журнале. Но Нико не обращала внимания на прецеденты. Если кто-то говорил, что чего-то сделать нельзя, следовало попытаться. Она не дура. Зачем же ей гнить в тупике?

«Вы только послушайте меня! – подумала она с улыбкой. – Тупик! Смешно. Чтобы получить такую должность, иной убил бы…» Женщины всегда советуют друг другу довольствоваться тем, что есть. Они полагают, что не стоит мечтать о несбыточном, надо довольствоваться тем, что есть. И Нико была счастлива и довольна, но это не значило, что не стоит попытаться достичь больших высот. Возбуждение, острые ощущения, успех – это движет и женщинами. Целеустремленность придает ей вес в этом мире. Как может женщина успокоиться, если не уверена, что реализовала свой истинный потенциал или хотя бы попыталась приблизиться к этому?

Повернувшись, Нико посмотрела на часы на столе. Тридцать минут до встречи с Виктором. Она подошла к двери и, выглянув, сказала своим помощницам:

– В ближайшие несколько минут меня ни для кого нет. Пожалуйста, принимайте мои звонки.

– Конечно, – ответили девушки. Они были милые, славные и трудолюбивые. Нико взяла за правило раз в месяц обедать с каждой из них. Когда ее повысят, она заберет их с собой…

Нико закрыла дверь. Ей нужно подумать. Она села в кресло, покрытое овчиной – идея Виктории. Когда-то именно Виктория помогла Нико обставить кабинет, даже нашла мастерскую, где изготовили мебель – стол и два кресла. И сейчас, опять-таки благодаря Виктории, Нико получила от Глиннис Рурк информацию, необходимую для решающего удара. Вот так это и действует. Много лет назад она помогла Виктории начать карьеру, одолжив деньги для ее бизнеса. А теперь Виктория помогла ей, устроив тайную встречу с Глиннис в своем салоне…

«Но правильно ли это?» – спросила себя Нико. В том, что она собиралась сделать, было что-то ребяческое и мелкое. Но быть может, в ней говорит совесть? В последнее время газеты запестрели статьями о некоем политике, не попавшем в кабинет из-за того, что вначале сочли проблемой типа «шашни с няней», а потом выяснилось, что это роман с высокопоставленным адвокатом юридической фирмы. Зачем та женщина – ее звали Марианна – закрутила роман с Бертом, политиком, Нико не понимала. Ведь Берт старый, лысый и пьющий. Но Марианна, которой перевалило за пятьдесят, была влиятельной женщиной старого образца. Она достигала успеха потому, что считала необходимым быть единственной женщиной в комнате, где собрались могущественные мужчины. Марианна не доверяла другим женщинам и не любила их. Она до сих пор считала, что преуспеть может только стерва. Но Венди, Виктория и сама Нико принадлежали к кругу влиятельных женщин нового типа. Они не были стервами и не восхищались старомодной идеей о том, что пребывание рядом с влиятельными мужчинами делает тебя более значительной. Новые могущественные женщины желали находиться рядом с другими могущественными женщинами. Они хотели, чтобы миром правили женщины, а не мужчины.

Нико рассеянно теребила овчину. Успех в жизни зависит от того, есть ли у тебя мужество придерживаться страстной веры и способна ли ты брать на себя обязательства. Нико страстно верила в то, что женщинам следует пробиваться на самый верх, и поклялась себе сделать это. Но проблема состояла в том, как этого достичь. Человек мужественный, Нико снова спросила себя, верным ли путем она идет.

Стратегия была проста, и Виктория изложила Нико свой план в тот день, когда Сеймур выигрывал в категории «Лучший в породе» на Вестминстерской собачьей выставке. Пока Сеймур трусил по кругу в своем темно-синем бархатном пиджаке, а Туния бежала рядом, Нико получила сообщение от Виктории: «Важная информация насчет твоей работы. Совершенно секретно. Свяжись немедленно». После того как Сеймур получил свою ленточку, Нико поздравила его и ускользнула в туалет, чтобы позвонить Виктории. Та сообщила, что Глиннис Рурк, подписавшая контракт на создание журнала с Майком Харнессом в связи со своим ток-шоу, намерена подать в суд на Харнесса и «Сплатч Вернер» за нарушение контракта. Нико слышала об этом проекте, но выход первого номера журнала постоянно откладывался, а Майк скрытничал.

– Он гнусный сексист! – воскликнула Глиннис во время первой встречи с Нико. – С ним невозможно разговаривать откровенно. Я сказала ему, что его идеи – дерьмо, он надулся и вышел из комнаты. Мне очень жаль, но что в этом такого? Мы занимаемся делом. На обложке журнала мое имя, а не Майка. Почему я должна поощрять самолюбие этого типа? Вообще-то он взрослый человек.

– Не совсем, – ответила Нико.

Суть дела сводилась к следующему: контракт обязывал Майка советоваться с Глиннис по всем вопросам, связанным с содержанием журнала, но он не делал этого. Майк не отвечал на ее телефонные звонки и отказывался встретиться с Глиннис, ограничиваясь перепиской по электронной почте. Глиннис не раз предлагала свернуть проект, но Майк отвергал предложение, заявляя, что они «владеют» ее именем и могут делать с ним все, что заблагорассудится. Это продолжается два месяца, и теперь Глиннис намерена подать иск на пятьдесят миллионов долларов… «Я никогда не получу их, но напугать этих идиотов можно только большими цифрами», – объяснила она.

…И уже со дня на день могла подать на оформление соответствующие документы. На корпорации, подобные «Сплатч Вернер», постоянно подают в суд, но Нико поняла, что тут ситуация иная: Глиннис, важная фигура, имела возможность делать заявления для прессы. Эта история попадет во все газеты.

И Виктору Мэтрику это не понравится.

Нико встала, снова подошла к окну и побарабанила пальцами по радиатору. Виктор принадлежит к другому поколению. Он считает, что одному из главных руководителей компании не подобает ввязываться в публичный скандал со знаменитостью. Пару лет назад, когда Селден Роуз был женат на Джейни Уилкокс, модели из «Тайны Виктории», и Джейни оказалась замешана в скандале, попавшем на первые полосы всех газет, Виктор Мэтрик предложил Селдену избавиться от жены или покинуть компанию. Виктория Форд вытянула эту историю у Лайна Беннета, а тот, в свою очередь, выведал ее у Джорджа Пакстона, одного из лучших друзей Селдена. Селден пострадал от скандала, хотя был всего-навсего мужем Джейн. Поэтому Нико могла только догадываться, как отреагирует Виктор на проблему Майка. С другой стороны, идти к Виктору с этой информацией – предательство. Это словно наябедничать в школе.

Прищурившись, Нико скрестила руки на груди. Однако это не сплетня, а информация. Мужчина в подобной ситуации не колебался бы и без всяких угрызений совести свалил бы кого угодно, располагая секретными сведениями. Офисных интриг никто не любит, но их не избежать, если хочешь добраться до вершины корпорации. Ей придется это сделать. Майк серьезно напортачил, а Виктор приказал Нико что-нибудь найти.

Пройдя в свою туалетную комнату, Нико достала из аптечного шкафчика губную помаду и пудру. Теперь она станет необходима Виктору. Нико слегка подкрасила губы. Ей, видимо, всегда придется отчитываться перед каким-нибудь мужчиной, пока она не займет место самого Виктора. Тогда и только тогда Нико будет держать ответ лишь перед собой…

Но всему свое время. Все нужно делать постепенно. И, закрыв помаду, она отправилась наверх.

В то утро стол Виктора Мэтрика был завален дамскими сумочками.

– Взгляните, Нико! – с гордостью воскликнул он, когда она вошла. – Я купил эти сумочки на улице менее чем за три сотни баксов. Отличная сделка.

Нико улыбнулась и села в кресло с обивкой из вощеного ситца. Оно стояло перед столом Виктора. Тот, видимо, опять гулял по улицам. Обычно шеф передвигался по городу в микроавтобусе с хрустальным украшением наверху в виде лошадиной головы, но периодически выходил и шел пешком, возвращаясь с какой-нибудь «новой» удачной покупкой с уличных лотков.

– Морин (так звали его секретаршу) говорит, что они поддельные, – сказал Виктор. – Но кто отличит? Вы возьметесь? – спросил он.

Нико колебалась, не зная, что это: простой вопрос или какой-нибудь таинственный тест. Виктор любил прикидываться недалеким добродушным стариканом, но если бы он действительно был таким, то ни за что не удержался бы в начале восьмидесятых на посту генерального директора «Сплатч Вернер». Инстинкт, разумеется, подсказывал ей угождать Виктору, соглашаться с его иногда смехотворными заявлениями и изображать интерес к его любимым темам, самой главной из которых была тема «простого человека». И в этом заключалась возмутительная ирония, поскольку Виктор владел двумя самолетами и несколькими домами, включая поместье в Гринвиче, штат Коннектикут, стоимостью тридцать миллионов долларов. Годами Виктор был одержим шоу Джерри Спрингера, пока оно не прекратило существование; теперь его покорил доктор Фил и реалити-шоу. Привычными стали встречи Виктора с высшим руководством, во время которых не удавалось обсудить насущную проблему, потому что Виктор тратил целый час на разговоры об очередной серии «Свидания вслепую». Руководители покидали его кабинет, говоря, что старик на грани помешательства, но Нико считала неверным недооценивать его. Виктор всегда знал, что происходит. Эти странные беседы позволяли ему подавлять своих подчиненных и вызывать у них замешательство. Нико надеялась, что ее встреча не пойдет по этому сценарию, но, увидев дамские сумочки на столе Виктора, опасалась дурного развития событий.

Лучше всего честность, решила она.

– Да, Виктор, я возьмусь отличить.

– Правда? – Он взял подделку под Луи Вюиттона. – Я думал раздать их как рождественские подарки. – Нико приподняла брови. – Женам некоторых ребят, – добавил Виктор.

– Я бы не стала этого делать, – заметила Нико. – Они догадаются, что вы купили их на улице. А потом все станут об этом судачить. Скажут, что вы скаредничаете. – Нико умолкла. «За это меня могут уволить, – подумала она, – но не уволят».

– Хо-хо-хо! – прокаркал Виктор. На его макушке вздымались космы поседевших волос. Ежегодную рождественскую вечеринку всегда устраивали в огромном помещении типа бального зала «Рокси», и на нее приглашали почти две тысячи сотрудников, а Виктор наряжался Санта-Клаусом. – Значит, по-вашему, идея неудачная? – снова спросил он.

– Да.

Виктор наклонился над столом и нажал кнопку интеркома на своем телефоне.

– Морин, – произнес он в микрофон, – Нико О'Нилли считает сумки барахлом. Зайдите, пожалуйста, и заберите их.

Нико нетерпеливо качнула ногой. Интересно, занимается ли Виктор в течение дня настоящей работой? Этот вопрос руководство его компании задавало себе уже не один год.

– На Майка собираются подать в суд, – вдруг сказала она.

– В самом деле? – проговорил Виктор. – Как вы считаете, что мне сделать с этими сумками?

– Отдать на нужды благотворительности. В Армию спасения.

В комнату вошла Морин, женщина неопределенного возраста. Зная, что она секретарь Виктора с незапамятных времен, сотрудники предполагали, что когда-то у них был роман.

– Вы все же решили, что они вам не нужны, – почти сердито сказала она.

– Нико решила. Сегодня все решает Нико, – сообщил Виктор.

Нико улыбнулась. Интересно, затеял бы Виктор канитель с сумками, если бы она была мужчиной? Вряд ли.

– Майк знает, что на него собираются подать в суд? – спросил Виктор, когда Морин собрала сумочки и вышла из комнаты.

– Еще нет.

Виктор хмыкнул и потер подбородок.

– Почему мне это неизвестно?

– Документы еще не оформлены.

– А будут?

– О да, – кивнула Нико.

– Кем?

– Глиннис Рурк. Она собирается предъявить иск Майку и «Сплатч Вернер». За нарушение условий контракта.

– Ах да. Глиннис Рурк. Америка любит ее, не так ли?

– Любит, – подтвердила Нико. – Она, возможно, получит «Оскара» за роль второго плана в фильме Венди Хили «Пятнистая свинья».

– Венди Хили, – задумчиво произнес Виктор. – Говорят, она разводится.

Нико насторожилась. Никогда не знаешь, куда свернет Виктор.

– Я тоже об этом слышала, – коротко отозвалась она, не желая сообщать подробностей.

– Слышали? По-моему, вы должны знать.

– Это частная информация, – осторожно заметила Нико.

– Таковой она и останется? – Виктор взял стеклянное пресс-папье – безделушку для туристов с миниатюрными нью-йоркскими небоскребами внутри – и встряхнул его, осыпав серебристые здания блестками.

– Думаю, да, – ответила Нико. Надо вернуть Виктора к Майку, но если она сделает это слишком грубо, Виктор не станет ее слушать.

– Чего хочет ее муж? – спросил Виктор. Положив пресс-папье и подавшись вперед, он уставился на Нико. Белки его глаз слегка пожелтели от возраста, как старая бумага, но радужка оставалась темной – темно-карей, почти черной. – Ее муж, кажется, не работает? Он потребует денег. И много денег.

– Я действительно не знаю деталей. – Нико откинулась в кресле. «Словно в клетке со львом находишься», – подумала она. Виктор всегда был готов на какую-нибудь безумную эскападу, но Нико ни разу не замечала в нем скрытой ярости. Но разумеется, это понятно.

Нико сделала то, чему научилась много лет назад, общаясь с бизнесменами, проявляющими несдержанность. Она молча уставилась на Виктора.

Большинство людей не выдерживают такого взгляда, и Виктор Мэтрик не стал исключением. Он заговорил:

– Если вы в самом деле хотите подняться на вершину этой компании, вам лучше все знать обо всех.

– В этом случае, – вкрадчиво произнесла Нико, – я все знаю, но мне не хотелось бы говорить об этом.

– Но вы охотно явились сюда настучать на Майка.

Нико покраснела. Ну вот, подумала она. Она поняла, что пошла по неверному пути и с Венди, и с Майком, и теперь ее уволят. Может, следовало рассказать Виктору о Венди и о том, как Шон потребовал квартиру и опеку над детьми? Но Нико не могла так поступить с подругой: Виктор был способен использовать информацию против Венди. Она не должна волноваться.

– Я думала, это заинтересует вас, – сказала Нико.

– Проблема в том, что Венди – ваш друг, а Майк – нет.

– В прошлом году компания Венди принесла двести миллионов долларов. Издательский отдел дал всего семьдесят три миллиона. И двадцать три из этих семидесяти трех поступили от «Фейерверка». – Слава Богу, что она располагает этими фактами. Но Виктор уже знает это. Каковы же его намерения?

– Вы хотите занять место Майка, – констатировал Виктор.

– Да. Мы обсуждаем это уже несколько месяцев, – холодно ответила Нико. Если она будет придерживаться обычной тактики, то может выйти из этой переделки живой.

– Разве? – удивился Виктор. – Я что-то не припомню подобных дискуссий.

Нико застыла и посмотрела в сторону. Такого ответа она не ожидала, а следовало бы. Люди утверждают, что Виктор способен полностью отрицать то, что делал или говорил, заставляя собеседников думать, не сошли ли с ума они. С другой стороны, Виктор стар. Возможно, он и впрямь не помнит. «Я пропала, – подумала Нико. – Сеймур будет разочарован… Как мне теперь жить? Все были правы… Виктор Мэтрик – мерзавец. Он ненормальный…» И тут у Нико вспыхнула мысль: не подставил ли ее Виктор, чтобы выгнать? Но возможно ли это? Информация поступила от самой Глиннис, через Викторию. Виктория даже не знакома с Виктором Мэтриком, но он, без сомнения, знает, что они подруги. Что, если Виктор сговорился с Глиннис Рурк… если так, то он зашел в предательстве непостижимо далеко. Он способен на все. Но с другой стороны, может, Виктор поступает с ней так же, как она с Майком: наблюдает и ждет, ждет, когда она проколется? – Ну? – сказал Виктор.

Нико посмотрела на него. На щеках Виктора обозначилась тонкая паутина сосудов. Он так стар! Ему помирать пора, возможно, Виктор уже мертв, только никто не догадывается. «Двадцать пять лет, – подумала Нико. – Двадцать пять лет семидесятичасовых рабочих недель, жертв, побед – и все псу под хвост из-за свихнувшегося старикана, настолько невежественного, что готов подарить контрафактные сумки женам своего руководства на Рождество. Он воплощение всего ненормального в мире корпоративного бизнеса. И когда-нибудь я сменю его».

Нико тянула время, откинувшись в кресле и положив ногу на ногу. В руководствах по правилам ведения переговоров не упоминают о том, как вести себя в подобной ситуации, но, что бы ни случилось, она не должна умолять шефа или показывать страх. Ей следует повернуть ситуацию в свою пользу; если это удастся, она, вероятно, справится с чем угодно. Нико пожала плечами:

– Не морочьте мне голову, Виктор. – Она говорила так, будто он пошутил и они оба поняли смысл шутки. – Мы с вами знаем, что Майк должен уйти.

«Мой лучший выстрел, – решила Нико. – Сказано твердо, но не агрессивно».

– Майк так не считает. – Виктор улыбнулся, и его улыбка показалась ей искусственной – преувеличенной и неискренней. Нико предположила, что своим ответом Виктор дает понять: он разговаривал с Майком. Вот чего она боялась больше всего: Майк заручится поддержкой Виктора, чтобы выгнать ее, Нико.

– Не сомневаюсь. – Нико вдруг вспомнила яйцо всмятку и ножик, которым срезала с него верхушку. Всего три часа назад она была уверена в успехе. Неужели она ошиблась?

Внезапно она услышала свое дыхание. Оно было слишком громким. Виктор, вероятно, слышал его, хотя их разделяло десять шагов, и понимал, что Нико боится. Она на мгновение задержала дыхание, тихо выдохнув через нос.

– Да мы не сомневаемся, не так ли? – Виктор коснулся пальцем своего переднего зуба, покачал его. Он сказал «мы», отметила Нико, наблюдая за ним с ужасом и облегчением. Это означает, что она, вероятно, все еще в игре. Если так, нужно поскорее завершить дело, пока Виктор снова не отвлечется.

– Сообщение об иске появится во всех газетах, – сказала Нико. – Глиннис всегда на виду. Это заинтересует всех, и она не задумываясь выложит свою версию истории.

– Будет лить воду на свою мельницу. – Виктор продолжал расшатывать зуб. – Именно этим занимаются знаменитости. Кошмар какой-то. У них появляется болезненное пристрастие к вниманию. По словам доктора Фила, с детьми это тоже случается. Для знаменитостей следовало бы завести специальные комнаты отдыха. – Нико улыбнулась. Все обойдется, предположила она, и ей показалось, будто мир снова обрел цвет. Когда Виктор начинал говорить о любимом телевизионном шоу, становилось ясно, что все будет хорошо. – Следует сделать это до или после возбуждения иска? – спросил Виктор.

– Следовало бы сделать это немедленно. Майка вызовут в суд, но если он уже не будет сотрудником «Сплатч Вернер», создастся глупое положение. Кроме того, нам, вероятно, удастся сохранить хорошие отношения с Глиннис, не делая вид, что мы отступаем перед ее требованиями. Если действовать быстро, никто не догадается. – Эту речь Нико готовила несколько дней.

– Так и поступим. – Виктор встал, давая понять, что встреча окончена. Чтобы сохранить равновесие, он оперся на стол пальцами левой руки, отекшими и узловатыми. – Сделаем это сегодня же днем. В четыре часа.

– Спасибо, Виктор. – Нико поднялась.

– Надеюсь, вы сможете прийти, – сказал Виктор в своей обычной приятной манере. – Я хочу, чтобы вы присутствовали при этом. Более того, я хочу, чтобы вы сообщили ему эту новость.

Нико, застыв, сидела на заднем сиденье лимузина, который медленно двигался по Ист-драйв в Центральный парк. Еще не было пяти, но парк наполнился людьми. Они выгуливали собак на поводках, катались на велосипедах и на роликах (на роликах! Подумать только, неужели на них до сих пор катаются?), бегали, бродили и даже ездили в конных экипажах, что, пожалуй, стоило бы запретить. Несчастные лошади, подумала Нико, когда такси обогнуло такую повозку. Она проводила взглядом лошадь, пытаясь понять, довольна ли та. Лошадь в шорах кивала, как фигурки животных с головой на пружинке, установленные на приборной панели машин… Зазвонил ее телефон.

– Ты сделала это? – с нетерпением спросил Сеймур.

– О Боже, Сеймур! – Восклицание прозвучало более эмоционально, чем ей хотелось. Посмотрела на водителя – не слушает ли он? – Это было тяжело. – Она нахмурилась, словно обвиняя в этом Сеймура.

– Но ты сделала это?

– У меня был выбор?

– Значит, сделала?

– Угу.

– И?..

Нико внезапно разозлилась:

– Как мы планировали, Сеймур. Как я тебе говорила, так и вышло. Вот и все.

Она отключилась и, нажав кнопку, опустила стекло. Ласковый теплый ветер ворвался в машину. Почему водители переходят на кондиционер, как только заканчивается зима? Это все мужчины придумали.

Но это было еще не все.

Она набрала номер домашнего телефона. Сеймур ответил.

– Сеймур, он… – Нико хотела сказать «плакал», но воздержалась. – Он был потрясен.

– Да? А ты чего ожидала?

– Что он будет потрясен.

– Как ты и хотела, – подытожил Сеймур. Нико отключилась, разочарованная. Как жаль, что нельзя объяснить мужу, заставить его понять, какую эмоциональную встряску она пережила в этот день. Смущение, страх и чувство вины.

Эмоциональная встряска сродни насилию… Нико поежилась. Никто не понимает, что это примерно то же, что и настоящее физическое насилие, не имеющее ничего общего с тем, что показывают в кино. Она вспомнила, как однажды сидела с Сеймуром в маленьком баре в Уэст-Виллидже и там вспыхнула драка. Первым побуждением Сеймура было укрыться под столом, но пораженная Нико не могла сдвинуться с места. Ее потрясло, что люди становятся так агрессивны, выходя за пределы дозволенного. Собственно, драка быстро прекратилась: двое парней отвесили друг другу по паре тумаков, опрокинули несколько стульев и бутылку воды. Но этого хватило. «Прячься!» – крикнул Сеймур, схватив Нико за руку и потащив под стол. Она вдруг заподозрила, что ее муж трус – ему следовало бы вступить в драку, но это было бы безумием. И Нико осознала, как они слабы и беззащитны. Когда кто-то нарушает границу, остаетесь ли вы прежним? Забудете ли когда-нибудь об этом? Сеймур поспешно вывел Нико из бара на маленький треугольник тротуара. Переглянувшись, они зашлись в безудержном смехе, продолжавшемся, несмотря на все попытки остановиться, не менее получаса.

Но того, что случилось с ней сегодня, Сеймур никогда не поймет. Нико одержала победу, но триумф дался ей непросто. Добивайся, но при этом плати за свои достижения. Мужья не желают знать о подобных вещах, и понять это способны только подруги.

– Он плакал, Венди, – прошептала Нико в телефон, когда ждала на улице лимузин. – Я не ожидала такого.

– Знаю, – сказала Венди. – Поразительно, как быстро они ломаются, когда давление становится слишком сильным. У нас есть какие-то представления о мужчинах, но все они ошибочны. Мужчины – слабые, маленькие, перепуганные люди, только с пенисами. Когда Шон заплакал, это было ужасно. Как будто он больше не был мужчиной, а я – женщиной. И я поняла, что должна стать женщиной нового типа и отказаться от всех этих косных представлений о том, какими следует быть мужчинам и какими – женщинам.

Нико кивнула:

– Я чувствовала себя дерьмом. А потом он набросился на меня. Сказал, что я служанка Виктора, сука. Насчет суки я не так уж и против, но чтобы служанка?

– Ты в жизни не была служанкой, – фыркнула Венди. – Такие женщины, как мы, сами держат служанок. И называются они мужчинами.

– Но именно все это и будут говорить. Все начнут называть меня служанкой Виктора Мэтрика…

– И пусть называют. Это лишь способ очернить тебя, потому что ты женщина у власти и это позволит им чувствовать себя не слишком разочарованными своими жалкими жизнями. Чужое мнение не должно беспокоить нас. Люди всегда всех осуждают, говоря: «Да, но хорошая ли она мать, деловой партнер, жена?» Кому какое дело, что думают другие, Нико? Они не знают, что происходит у тебя в душе. Они не побывали в твоей шкуре. Мы делаем все, что можем в предлагаемых обстоятельствах, – и нам это удается лучше, чем многим другим. Я решила избавиться от чувства вины. Я не могу и не хочу сделать все. И не надо от меня этого ждать. Боже, Нико, ты ведь все делаешь по-настоящему хорошо. Ты исключительный человек. Тебе придется это принять, но кое-кому это не нравится, ничего не поделаешь. Теперь ты президент и генеральный директор «Вернер пабликейшнз», и, видит Бог, этой проклятой компании повезло, что у них есть ты.

Такую речь, подумала Нико, услышишь только от подруги.

Автомобиль обогнул зеленую лужайку и остановился у светофора на перекрестке Семьдесят второй улицы и Пятой авеню. Как это красиво – зеленая трава и распускающиеся деревья на фоне элегантных серых зданий Пятой авеню. Все будет хорошо, да почему бы и нет? Сегодняшний день в каком-то смысле напоминал роды – муки, пот, страх и торжество. Роды требуют всех твоих сил до последней капли, но со временем ты забываешь об этом. Ты блокируешь в памяти все плохие воспоминания и, глядя на своего ребенка, понимаешь, что дело того стоило.

И она не сможет объяснить, каких огромных усилий стоило ей сегодняшнее достижение. Чтобы понять, через это нужно пройти самой – хотя справедливости ради надо заметить, что роды гораздо тяжелее. Но после них ты получаешь прекрасного младенца. Тогда как в данном случае, когда все закончилось, Майка вывела охрана и Виктор жал ей, Нико, руку, она внезапно осознала, что получила Виктора Мэтрика и, возможно, придется терпеть его до конца его жизни. Сколько бы он ни прожил.

Покинув кабинет Виктора в первый раз, утром, после обескураживающей сцены, когда Нико перепугалась, что ее уволят, она вошла в лифт, покрытая испариной. Нико не совсем понимала, как все произошло, но ее ошеломила внезапно открывшаяся сторона натуры Виктора. Непредсказуемость, абсолютная неразумность этого человека. Кажется, будто противостоишь крупному животному, поступающему только в соответствии с инстинктом. Нико испугалась за себя: вдруг она кончит, как Виктор Мэтрик? Неизвестно, что он мог сделать и каким моральным испытаниям подвергнуть ее в будущем. Виктор едва не вынудил Нико рассказать о разводе Венди. Ее ждали не просто новые профессиональные обязанности, на карту были поставлены ее принципы. Но к тому времени, когда лифт остановился на ее этаже, Нико решила, что справится со всем и примет этот вызов. А затем она прошла по коридору и увидела в своем кабинете Майка Харнесса. Он поджидал ее.

Майк знал. Нико не стала изображать удивление.

– Здравствуй, Майк. – Она села за стол, нажала кнопку на компьютере, и экран ожил.

– Не пообедать ли нам сегодня вместе? – Майк держал в руке авторучку и беспрестанно щелкал ею.

Формально он все еще был начальником Нико, и формально она не могла отказаться.

– Подожди, я посмотрю, нельзя ли изменить расписание. – Нико нажала кнопку интеркома. – Салли? Принеси, пожалуйста, мой ежедневник.

При этом Майк оставался в кабинете, словно хотел убедиться, что она не попытается увильнуть.

Они пообедали в заведении для туристов, куда издательские работники ходили, когда не желали огласки.

– Меня беспокоят слухи, Нико. – Майк отправил в рот тортеллини.

Кожа Майка напоминала цветом старое дерево – по его словам, он только что вернулся с длительного отдыха на Сен-Бартсе. Нико кивнула. Она заказала пиккату и собиралась съесть не более нескольких кусочков.

– Меня тоже, – кивнула Нико и сделала знак официанту, чтобы он принес еще воды с газом. – Но это только слухи. Майк. Как я могу бросить «Фейерверк»?

– Кто-то однажды сказал, что «Нью-Йорк пост» осведомлен больше, чем ЦРУ.

– Вероятно, это правда, если вспомнить о последних мировых событиях. Но ЦРУ не нужно сбывать газеты, а «Пост» нужно. Вот так и получается.

– Да, вот так и получается. Кстати, запомни: я нашел тебя. Это я привел тебя в «Сплатч Вернер». Без меня тебя просто не существовало бы. – Майк пожал плечами. – Ты знаешь, мой принцип – честные отношения со служащими. Ты не такая уж творческая личность. Ты очень внимательна к деталям, отдаю тебе должное. Но для того чтобы руководить отделом, нужно нечто большее.

Нико улыбнулась. Майк запугивает ее? Есть очень специфический тип людей, которые всегда приписывают себе чужие успехи, стараясь при этом унизить тех, кто их достиг. Эгоист постоянно лезет в центр сцены, даже если пьеса не о нем. «Не делай этого, Майк, – мысленно попросила Нико. – Не ухудшай без необходимости свой конец». И поскольку все это уже не имело никакого значения, сказала:

– Ты прав, Майк. И сменила тему.

У Майка был сын-подросток от первого брака, который заканчивал школу. Они обсудили достоинства и недостатки разных университетов. Каждый раз, когда Майк хотел сменить тему, Нико опять заговаривала о колледже. Она поступала отвратительно, но другого выхода не видела, поэтому, когда они расстались у лифтов, Майк не знал ничего конкретного.

«Ты покойник», – подумала Нико, когда за Майком закрылись двери лифта.

В четыре часа позвонила Морин, секретарь Виктора Мэтрика.

– Виктор хотел бы видеть вас у себя.

Нико вошла в кабинет Виктора за минуту до Майка.

– Готовы, Нико? – спросил Виктор. – Все должно пройти, как у доктора Фила.

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 202122 23 24 25 Следующая ⇒