Кэндес Бушнелл Стервы большого города 8 страница

Виктория озабоченно посмотрела на Венди.

– Ты, случайно, не собираешься разыграть передо мной Сару-Кэтрин по полной программе?

К счастью, Венди засмеялась.

Сара-Кэтрин была самым показательным образцом определенного типа девушек: они приезжают в Нью-Йорк, некоторое время процветают, а затем погибают. Она пробила себе путь наверх в индустрии ночных клубов, и «Фейерверк» даже посвятил ей материал на шести страницах. Но однажды, ни с того ни с сего сойдя с ума, нагая Сара-Кэтрин отправилась глазеть на витрины на Пятой авеню в четыре часа утра.

– Я никогда не пойму, почему Сара-Кэтрин свихнулась, – сказала Виктория Венди. – Иногда это пугает меня. Такое может случиться с каждым.

Венди фыркнула, малышка все еще чмокала.

– Она с самого начала была ненормальной. Но преуспевала, поэтому никто ничего и не заметил.

– Кто такая Сара-Кэтрин? – требовательно спросила Магда.

– Женщина, которой ты не захочешь стать, когда вырастешь, – ответила Виктория.

– Я вырасту и стану точно такой, как моя мам-ма, – заявила Магда в своей причудливой манере. – Я хочу быть королевой и всеми командовать.

Венди и Виктория переглянулись.

– Мама не командует, милая. Она говорит людям, что надо делать. Это часть ее работы.

– Ты командовала папой. Все считают, что ему это нравилось, но именно поэтому он и ушел.

Виктории удалось отправить Магду в постель, пообещав ей приглашение на дефиле. Бедная Магда находилась в ужасном возрасте – уже не девочка, но еще не подросток. Она пополнела, и у нее начала формироваться грудь. Виктория жалела Магду, но что тут сделаешь?

«Бедная Венди!» – снова подумала она, глядя в окно.

Виктория расположилась на заднем сиденье супернавороченного «Мерседеса-С55 SUV», чувствуя себя агнцем, ведомым на заклание. Это устрашающее средство передвижения принадлежало Лайну Беннету, и он прислал его специально за ней. Виктория пыталась объяснить, что вполне может добраться до места встречи самостоятельно, но Эллен, помощница Лайна, умолила ее согласиться.

– Он разозлится на меня, если вы не сделаете этого, – сказала она.

Лайн Беннет, подумала Виктория. Вот человек, который всеми командует.

Достав телефон, она позвонила Венди.

– Честно? – немного невнятно, словно жуя, ответила подруга. – Я была так занята последние два дня, что на мысли о Шоне времени у меня не хватало. Это плохо или нет?

– Это хорошо, – ответила Виктория. – Что бы ни случилось с Шоном, у тебя есть карьера. И дети.

– Никто мне не верит, но я убеждена, что он вернется.

– Ты знаешь его лучше, чем кто-либо другой. – Виктория подумала, что Венди храбрится или упрямится. А может, она и права. Шон, вполне вероятно, вернется. Куда еще ему идти? Денег у него нет, если только он не нашел женщину, готовую заботиться о нем. Виктория не упоминала о подобной возможности и скрывала от Венди свое истинное отношение к Шону. Если они снова сойдутся, не хотелось бы, чтобы ее чувства к Шону стали известны. – Ты сегодня разговаривала с ним?

– Вчера, – слабо отозвалась Венди.

– И?..

– Он говорит, что думает. Поэтому я стараюсь не надоедать.

– Возможно, у него кризис среднего возраста. Ведь в этом году ему исполняется сорок?

– Да, – ответила Венди. – Проклятые мужчины. Почему им позволено иметь кризис среднего возраста, а нам – нет? Я вот возьму брошу все и улечу в Индию в духовное паломничество. Посмотрим, как ему это понравится. А ты-то где? – спросила она.

Виктория посмотрела на затылок водителя.

– У меня встреча. С Лайном Беннетом. Я в его машине.

– Это будет забавно, – с горечью заметила Венди. – Он хотя бы заплатит за ужин. Но, вероятно, ему придется принять виагру, чтобы заняться сексом.

– Полагаешь? – спросила Виктория. Столь далеко в мыслях о Лайне она еще не заходила.

– Все эти типы принимают виагру. Они молятся па нее. Особенно голливудские, – с отвращением сказала Венди. – Я знаю, что Лайн Беннет живет в Нью-Йорке, но по своей сути он голливудский тип. Все его лучшие друзья – кинозвезды. Он постоянно ошивается на площадке в «Лейкер геймс». Это так противно.

– Баскетбол?

– Виагра, – пояснила Венди. – Я считаю, если у тебя не встает без медицинской помощи, то природа таким образом намекает, что, пожалуй, сексом заниматься не стоит.

Виктория засмеялась. Венди расстроена из-за Шона, что бы она ни говорила. На нее непохоже – со злостью отзываться о мужчинах.

Они закончили, и Виктория посмотрела в окно. «Мерседес» двигался по Мэдисон-авеню, мимо всех этих дорогих, по пять тысяч за квадратный фут, дизайнерских магазинов – например «Валентино». Виктория поморщилась, размышляя о Венди и Шоне. Она боялась за Венди… опасалась того, что случится, если Шон не вернется… А какой станет их жизнь, если он вернется?

Когда несколько лет назад Виктория познакомилась с Шоном на ужине в Лос-Анджелесе, она, должно быть, смотрела на него глазами Венди. Сначала ее удивило, что Венди вообще замужем. Такая непосредственная, похожая на девчонку-сорванца, она не пользовалась косметикой и обычно носила джинсы и ботинки, мужскую сорочку с мелкими пуговками и синий блейзер. Виктория размышляла, не нарочно ли Венди прятала свою женскую сущность, чтобы ее серьезно воспринимали в кинобизнесе? Потом решила, что та и на самом деле такая. Венди источала сердечное и непринужденное дружелюбие, напомнившее Виктории о девочках – лучших ее подругах в восьмилетнем возрасте. Венди относилась к тому типу женщин, которых другие женщины считают красавицами, а мужчины едва замечают. В первую неделю их знакомства Венди ни разу не дала понять, что в ее жизни есть хоть какой-то мужчина.

Виктория была потрясена, когда на ужине Венди появилась с восхитительным молодым человеком – копна растрепанных волос и круглое ангельское лицо. Шон был не особенно высоким, но для такого красивого мужчины, как он, это не имело значения. Поначалу этот союз показался Виктории бесперспективным. Шон вел себя как юноша, еще не созревший для женитьбы, и имел вид человека, которому это и не нужно. Виктория тут же заподозрила, что Шон голубой или использует Венди.

– Я не знала, что ты замужем! – воскликнула Виктория, с удивлением переводя взгляд с Венди на Шона.

– Я – глубокая тайна, – сказал Шон, с обожанием глядя на жену. – Она выпускает меня по большим праздникам.

Венди с гордостью рассмеялась, а Виктория почувствовала себя идиоткой. Глупо, но она не допустила самого простого – что Шон любит Венди. Почему бы и нет? Она знала Венди всего несколько недель, а уже влюбилась в нее. Раз Шону хватило ума понять, какое чудо Венди, Виктория сочла это достаточным, чтобы полюбить и его.

Однако ее симпатия длилась недолго. Под красивой внешностью Шона скрывалось нечто подобное дешевому серебряному блюду, которое, однажды потускнев, навсегда теряет свой блеск. Льстивый, он стремился стать своим в компании друзей-актеров и коллег Венди. Пока Венди работала как проклятая, Шон предавался своим разнообразным увлечениям – гольфу, лыжам и даже скейтборду, а к своей внешности проявлял не меньшее внимание, чем женщины. Виктория несколько раз бывала у Венди, когда Шон демонстрировал одежду, только что купленную у Дольче и Габбана, Ральфа Лорена или в «Прада», а однажды он показал туфли из крокодиловой кожи, которые стоили полторы тысячи долларов. Венди только рассмеялась. Ее забавляло, что Шон посещает дневные спа, где ему делают массаж, маникюр и педикюр. Он даже мелировал волосы, стоявшие торчком. И сделал подтяжку – такое не приходило в голову и Венди (да и зачем – морщин у нее не было: белокожая, она избегала солнца). А Шон разглагольствовал, как подправил глаза у известного голливудского пластического хирурга.

– Вен, а тебя не огорчает, что Шон тратит все твои деньги? – как-то раз осторожно поинтересовалась Виктория.

Это было на Новый год пару лет назад. Венди и Шон устраивали вечеринку, но в этот поздний час почти все гости разошлись. Шон отправился спать, а Венди, Виктория и Нико сидели на диване, пили шампанское и делились самым сокровенным.

– Ты никогда не была замужем, поэтому не понимаешь, – ответила Венди. – Смысл брака в том, чтобы всем делиться. Тебе хочется, чтобы твой избранник был счастлив. Я не полицейский. Я не желаю контролировать поведение Шона и не хочу, чтобы он контролировал мое. Я люблю его.

Венди говорила с такой страстью, что Виктория навсегда запомнила ту минуту, когда подруга открылась ей как человек добрый и щедрый. Эта женщина жаждала отдавать, и Виктория удивлялась, откуда это в ней. Виктория была бы рада походить на Венди, но сомневалась, что у нее это получится. Виктория стремилась к справедливости и честности, а вступая в отношения с мужчинами, всегда прикидывала, кто больше отдает, а кто – принимает. Специалисты говорили, что делать этого не следует, но Виктория не прислушивалась к их советам. Она всегда должна была чувствовать: мужчина приложил столько же усилий, чтобы сохранить их отношения, сколько и она. Обычно мужчинам это не удавалось, и именно поэтому ни один из ее романов не состоялся…

Зазвонил сотовый. Виктория взяла его, посмотрела на номер. Господи, это снова Эллен, наверное, пятый раз за день.

– Привет, Эллен, – покорно сказала она.

– Вы не поверите, но Лайн просит, чтобы вы приехали к нему в офис.

Виктория закатила глаза.

– Хорошо, – осторожно проговорила она. – Вы уверены?

– На этот раз уверены, – успокоила ее Эллен. Послышался какой-то шорох, а затем в трубке зазвучал голос самого Лайна Беннета.

– Эй, детка, ты где? – спросил он. – Двигай сюда, на Семьдесят вторую улицу.

– Буду через минуту. – Виктория старалась, чтобы ее голос не выдал раздражения.

Она отключилась и посмотрела на водителя.

– Звонила Эллен, – сказала она. – Получается, нам нужно на Семьдесят вторую улицу.

Виктория откинулась на сиденье. Ничего себе! Нет, это уж слишком. Почему этот человек не может принять решение и придерживаться его? По-видимому, он владел двумя зданиями, стоявшими, так сказать, спина к спине и занимавшими всю длину квартала – от Семьдесят второй до Семьдесят третьей улицы. Жил Лайн на Семьдесят третьей, а контора находилась на Семьдесят второй. Весь день Эллен звонила Виктории: сначала сообщила, что Лайн намерен встретиться с ней в своей резиденции, затем – в офисе. Потом он пожелал встретиться в Музее Уитни. И вот теперь опять все переиграл и попросил ее приехать в офисе.

Не слишком прозрачный намек на то, что его время ценится дороже, подумала Виктория.

Автомобиль остановился, и водитель вышел, чтобы открыть ей дверцу. Однако Виктория, опередив его, выбралась из машины сама и стояла на тротуаре, разглядывая здание Лайна. Это безобразное сооружение из белого мрамора напоминало небольшую башню, выбивающуюся из общего ряда. Виктория могла бы поклясться, что увидела в окне женское лицо, с тревогой смотревшее на нее.

Потом лицо исчезло.

Мгновение Виктория колебалась. Это пустая трата времени. Она еще не знакома с Лайном Беннетом, но он ей уже не нравится. «Сейчас же позвони Эллен и скажи, что передумала, – подзуживал внутренний голос. – Что он тебе сделает? Разозлится и разрушит твой бизнес?»

Но тут тяжелые кованые ворота с зубцами по верхнему краю открылись, и в образовавшийся проем шагнул могучий детина в костюме и наушниках с микрофоном и с угрожающим видом направился к Виктории.

– Вы к мистеру Беннету? – спросил он.

– Да…

– Идемте со мной.

– Вы всех посетителей встречаете подобным образом? – осведомилась Виктория.

– Да, всех, – ответил мужчина, пропуская ее внутрь.

– В каком смысле красивая? Конечно, красивая. Роскошная, – сказал в трубку Лайн Беннет, поглядывая на Викторию. Он расположился во вращающемся кожаном коричневом кресле, небрежно положив ногу в тяжелом английском полуботинке на стол, и курил сигару с таким видом, будто впереди у него куча времени, а она, Виктория, не ждет его. Кабинет был отделан в стиле библиотеки джентльмена – стены обиты панелями, книжные полки, восточный ковер и большая эмалированная пепельница для сигар «Данхилл». Виктория, сидевшая в неудобной позе в маленьком французском кресле, мужественно улыбнулась.

Сколько ей еще терпеть эту сцену? Она вошла в кабинет Лайна не меньше трех минут назад, а он все говорит. Может, встать и уйти?

– Она здесь, – произнес в трубку Лайн. – Ее зовут Виктория Форд. Верно, – кивнул он, подмигивая Виктории. – Модельер. Угу. Красивая женщина. – Лайн зажал микрофон рукой. – Тэннер Коул знает, кто вы такая, и одобряет. Вот, – протянул он ей трубку, – поздоровайтесь с ним. Пусть позавидует. В последнее время у него на сердечном фронте затишье.

Виктория со вздохом встала и взяла трубку. Детский сад какой-то! Она терпеть не могла, когда так поступают – заставляют тебя разговаривать по телефону с незнакомым человеком. Даже если это кинозвезда.

– Здравствуйте, – сказала она.

– Не позволяйте ему садиться вам на шею, – проворковал Тэннер Коул.

– Не позволю, – ответила она, глядя на Лай-па. – А если он это сделает, тогда я назначу свидание вам.

Лайн с притворным гневом выхватил у нее трубку.

– Слышал? – спросил он, улыбаясь Виктории. Зубы у него, отметила она, крупные и ослепительно белые. – Она сказала, что, может, назначит свидание тебе. Вероятно, она не знает, кого размера у тебя пи-пи.

Вздохнув, Виктория вернулась в свое кресло. Она выразительно посмотрела на свои часы, думая о том, какой Лайн позер. Довольно жалкое зрелище. А что, если он испытывает неуверенность? Трудно поверить, но это не исключено. Вполне вероятно, что именно неуверенность стала главной движущей силой, позволившей ему заработать миллиарды долларов. Окинув взглядом кабинет, Виктория заметила три причудливых рисунка чернилами – Александер Колдерс, стоят сотни тысяч долларов. Лайн, возможно, срежиссировал всю эту сцену, чтобы произвести на нее впечатление. Нарочно позвонил своему приятелю Тэннеру Коулу, ожидая, когда Эллен введет Викторию в кабинет.

Она положила ногу на ногу. Ну ладно, хотя бы счел нужным разыграть что-то. Виктории внезапно стало жаль его.

– Ладно, пижон, увидимся завтра вечером. У проклятых «Янки». – И Лайн закончил разговор. Сезон бейсбола был в разгаре. Лайн, несомненно, имел личную ложу на стадионе «Янки».

Оставалось надеяться, что он не собирается весь вечер говорить о спорте.

– Как вы? – спросил он, словно вдруг осознав, что Виктория в комнате. Он встал, вышел из-за стола, пожал Виктории руку и поцеловал ее в щеку. – Вы великолепно выглядите.

– Благодарю вас, – холодно отозвалась Виктория.

– Нет, правда. – Лайн не выпускал ее руки. – Я очень рад, что вы согласились это сделать.

– Ну что вы, что вы, – натянуто ответила Виктория. Интересно, он чувствует себя так же неловко, как и она?

– Эллен! – внезапно крикнул Лайн. – Машина внизу?

– Вы знаете, что внизу, – донесся из-за угла голос Эллен.

– Да, но она прямо перед входом? Я хочу выйти из здания и сразу сесть в машину, а не стоять на тротуаре и выглядывать Бампи^{^[4]}.

– Я сообщу ему, что вы спускаетесь, – бодро откликнулась Эллен.

– Бампи? – переспросила Виктория, размышляя, о чем они будут говорить целый вечер.

– Мой водитель, – объяснил Лайн. – Мистер Рытвина. Если в радиусе пяти сотен ярдов от автомобиля будет рытвина, мой шофер найдет ее. Разве не так, Эллен? – сказал он, покидая кабинет.

Виктория смотрела на Лайна, пытаясь угадать, шутит ли он.

Эллен стояла у своего стола с черным кашемировым пальто в руках. Лайн сунул руки в рукава.

– Шипучка? – спросил он.

– Вот. – Эллен указала на бутылку шампанского «Кристаль», стоявшую на столе.

– В музее всегда подают дрянное шампанское, – пояснил Лайн Виктории. – Я советовал им подняться хотя бы до уровня «Верье», но ублюдки норовят отделаться чем подешевле. Поэтому теперь я езжу со своим.

Эллен проводила их до «мерседеса», неся шампанское и два бокала. Женщине и в голову не пришло бы просить секретаря о подобной услуге. Виктория мрачно взглянула на Лайна. Он сел на заднее сиденье, и Эллен подала ему бутылку.

– Желаю повеселиться, детки, – сказала она.

Виктория уставилась на Эллен, ловя ее взгляд. Та беспомощно пожала плечами.

Виктория перевела глаза на Лайна. Тот ловко срывал с бутылки золотую фольгу. Виктория прищурилась. Если этот вечер ничего не сулит, она по крайней мере преподаст Лайну Беннету маленький урок.

Ну и кретин этот Лайн Беннет, думала Нико, сердито глядя на первую страницу «Нью-Йорк пост».

«"Ред сокс" победили!» – вопил заголовок, но в верхней части страницы красовалась фотография Лайна Беннета, а подпись рядом сообщала: «Миллиардер ввязался в собачью драку. Читайте на третьей странице».

Хоть бы его какая-нибудь собака укусила. Нико перевернула страницу. Однако статья немного разочаровала ее. В ней говорилось только о том, что Лайн Беннет пытался предотвратить превращение соседней с его домом школьной площадки в место выгула собак после шести вечера. Лайн Беннет ссылался на «антисанитарные условия», а окрестные владельцы собак обзывали Лайна Беннета «собаконенавистником». Нико согласилась с ними, а также и с тем, что нет ничего хуже человека, ненавидящего собак. Она много лет знала Лайна Беннета и каждый раз, встречая его, чувствовала: он из тех, кто норовит пнуть собаку, когда никто не видит. Размышления о людях и собаках напомнили ей в конце концов о Кирби и его Щенке. И о том, чем она дважды занималась с Кирби на последней неделе. Нико обещала себе не думать о Кирби, находясь дома и в присутствии Сеймура, ибо это несправедливо по отношению к мужу, потому сложила газету и бросила на пол.

Было десять часов утра воскресенья. Нико находилась в «пещере» – спортивном зале в подвале их городского дома, который специально оборудовал Сеймур. Над залом, на первом этаже, располагались кухня, сад и собачьи закуты, а изначально здесь был настоящий лабиринт из маленьких кладовок. Сеймур застелил пол циновками из сизаля, устроил душ, сауну и парную стоимостью в сто пятьдесят тысяч долларов, не считая новейших тренажеров. Именно на одном из них и занималась сейчас Нико – он, кажется, назывался универсальным. Хитрая штуковина требовала, чтобы упражняющийся пристегивался, и каждый раз, когда Нико пользовалась этим устройством, ей казалось, что она объект некоего странного научного эксперимента. Возможно, в каком-то смысле она и была им.

Нико посмотрела на цифровой дисплей. Еще десять минут. Она глянула на себя в зеркальную стену. Пыхтит, потеет и сосредоточенно хмурится. «Ты можешь, – подбадривала она себя. – Еще лишь… девять минут». А потом останется восемь, и так далее, пока она не закончит. Нико ненавидела эту каторгу, но выхода не было. Приходилось заниматься не только ради Сеймура. В буквальном смысле это составляло часть ее работы. Виктор Мэтрик издал указ, согласно которому руководству его компании вменялось в обязанность не только хорошо работать, но и хорошо отдыхать. Дважды в год он устраивал отдых-приключение для двадцати высших руководителей, к примеру, рафтинг четвертого уровня, прыжки с парашютом (трусам разрешалось прыгать пристегнутыми к инструктору), катание на горных велосипедах в Юте. Позволялось брать супругов, но не обязательно, однако Сеймур всегда сопровождал ее и неизменно блистал.

– Нет никакой возможности выкроить время, чтобы специально подготовиться к подобным вещам, – говорил Сеймур. – Поэтому фокус в том, чтобы всегда быть готовой. До тех пор пока ты в форме, ты сможешь состязаться.

Следовательно, спортивный зал.

Сотовый телефон Нико внезапно зазвонил. Он висел на тренажере сбоку, на крючочке, и Нико секунду нервно смотрела на него. Обычно она оставляла сотовый наверху, особенно в воскресенье. Но теперь, вступив в отношения с Кирби (Нико не смела признаться себе, что это роман), она избегала любых случайностей. Нико попросила Кирби ни при каких условиях не звонить ей по вечерам или в выходные, но тот забывал обо всем в порыве страсти. Нико посмотрела на номер. Венди.

– Привет. – Нико отстегнулась от агрегата.

– Виктория встречается с Лайном Беннетом, – сообщила Венди с ужасом и восхищением. – Напечатано во всех газетах.

– Я знаю, что у них было одно свидание…

– В субботу вечером она ходила с ним на бейсбол, – возмущенно продолжала Венди. – О Боже! Надеюсь, она не превратится в Сару-Кэтрин. Та тоже с ним встречалась.

Нико вытерла струйку пота, стекавшую по затылку. И с чего Венди вдруг вспомнила о Саре-Кэтрин? Ведь о ней ничего не слышно (слава Богу) уже года три.

– Я не в восторге от Лайна Беннета, но Вик ничуть не похожа на Сару-Кэтрин. У нее серьезный бизнес. И она по-настоящему талантлива. – Венди находилась в том жутком состоянии, в какое впадают женщины, когда их собственная жизнь разваливается. Тогда они считают, что и всех ждет то же самое. – Давайте вместе пообедаем? – предложила Нико, зная, что если не сделает этого, то придется над чем-то поработать.

– Мне бы не надо, – ответила Венди.

– Мне тоже, – отозвалась Нико. – В «Да Сильвано» в час? Я позвоню Виктории.

Она отключилась и, подняв «Пост», быстро перелистала страницы. Вот оно – на четверти шестой страницы: цветная фотография Виктории и Лайна Беннета в бейсбольных кепках команды «Янкис». Виктория стоит, подбадривая игроков криками, а Лайн, длинное лицо которого почему-то напоминало Нико таблетки от кашля, торжествующе поднял вверх сжатую в кулак руку.

Ну-ну, подумала Нико. Видимо, они понятия не имели, что «Янкис» проиграют.

Она перешла с газетой на скамью для силовых упражнений и, сев на край, отдалила газету, чтобы прочесть подпись. Зрение падало – неизбежная реальность после сорока лет. Нико разобрала лишь «парочка» и ниже: «"Янкис", может, и проиграли, но это, похоже, не обеспокоило миллиардера Лайна Беннета и модельера Викторию Форд. Эту пару видели вместе по всему Манхэттену…»

Как это произошло? В последний раз она разговаривала с Викторией в пятницу утром, и та сказала, что отлично провела время с Лайном Беннетом, но не в том смысле, как можно заподозрить. Более того, Виктория сообщила, что вряд ли еще увидится с ним. Нико внимательнее рассмотрела фотографию. Виктория, судя по ее виду, отрывалась на всю катушку. Нико покачала головой, подумав о том, как подруги постоянно поражают и озадачивают ее.

А произошло то, что Лайн Беннет как будто влюбился в Викторию, а она в него.

Ладно, «влюбился» слишком сильно сказано, думала Виктория. Но возможно, это было начало влюбленности. Чувство тепла, ласки, нежности, которое ты испытываешь к мужчине, внезапно обнаруживая, что он тебе нравится, что он «ничего» и даже лучше, чем «ничего», что он, похоже, необыкновенный. Какое-то рождественское ощущение. Душу что-то греет, а вокруг все искрится и радует глаз.

– Я буду внизу. Поэтому, если тебе что-то понадобится, спускайся. Или позови Роба, – сказал Лайн. Кроме Роберта, дворецкого, в доме имелись еще два телохранителя, горничная и повар.

Лайн наклонился, чтобы поцеловать ее, Виктория подняла к нему лицо и обняла за шею, чувствуя под ладонью чисто выбритую кожу.

– Мне нужно сделать несколько звонков, – вдруг пробормотала она.

Лайн словно не слышал ее и поцеловал с таким напором, что она упала на кровать. Через минуту она оттолкнула его.

– Не надо опаздывать. Ради Джорджа, – напомнила Виктория.

– Черт! Этот маленький ублюдок подождет. Это мой корт. – Однако в следующую секунду он поднялся. Лайн был помешан на выполнении своих обязательств; точно так же как и Виктория, он и помыслить не мог, что не сдержит данного обещания. – Увидимся через час.

– Желаю приятно провести время, – сказала Виктория.

Лайн, как она заметила, выглядел особенно мило в это утро в белом спортивном костюме и теннисных туфлях. Он собирался поиграть в сквош с другим миллиардером, Джорджем Пакстоном, на специальном корте, находившемся, видимо, где-то позади дома. Виктория помахала ему, ощущая себя женой, провожающей мужа на работу.

Она снова забралась под одеяло и огляделась. Через минуту она встанет. Но Господи, какая же у Лайна Беннета удобная кровать! Простыни такие мягкие, три огромные подушки, в которые погружаешься как в облако. Конечно, простыни и одеяло белые, как и ковровое покрытие, и плотные шелковые шторы, а мебель – в стиле бидермейер^{^[5]}. Такие вещи можно найти только в Европе или на аукционе «Сотбис», в отличие от подделок под бидермейер, продающихся в антикварном районе Виллиджа. Одна кровать стоит не меньше полумиллиона долларов. Но простыни!

Почему только у очень богатых людей такие простыни? Виктория как-то пошла в магазин постельного белья, который считала самым дорогим на Мэдисон-авеню – «Пратези», – и заплатила тысячу долларов за комплект простыней (ну вообще-то пятьсот – благодаря пятидесятипроцентной скидке), и все равно они даже отдаленно не походили на эти. Простыни Лайна словно указывали на разницу между миллионером и миллиардером и напоминали, что, каким бы успешным ты себя ни считал, всегда найдется кто-то другой, еще богаче.

Впрочем, какое это имеет значение? У Лайна, конечно, больше денег, зато она – женщина мира, сама сделавшая себе имя. У нее бизнес и интересная жизнь. Не нужен ей ни Лайн, ни его деньги или простыни, если на то пошло. Но именно это и делало отношения с Лайном такими приятными. Он придурок, но забавный. И, снова опустив голову на подушку (поднявшуюся горками по обе стороны головы) и чуть не задохнувшись от ее пуха, Виктория перебрала в памяти события нескольких прошедших дней.

Воевать с Лайном она начала, едва автомобиль отъехал от тротуара в тот вечер, когда состоялось их первое свидание, чуть не закончившееся плачевно.

– Вы считаете, что действительно есть необходимость заставлять вашу помощницу (Виктория нарочно избегала слова «секретарша») нести до машины шампанское? – спросила она.

– А чего ей возражать? – спросил он, вынимая пробку. – Эллен – лучшая секретарша в Нью-Йорке. Она любит меня.

– Только потому, что ей приходится. А почему вы поручаете ей устраивать ваши свидания? Почему не звоните сами? – Виктория понимала, что дерзит, но ей было наплевать. Лайн вынудил ее сидеть в кабинете, пока не закончил разговор с Тэннером Коулом, а это в общем-то – хамство.

– Ну… – Лайн налил шампанское в бокал, стоявший в полированной деревянной подставке в середине заднего сиденья, – мое время стоит около пяти тысяч долларов в минуту. Я не утверждаю, что вы не стоите этого, но если бы я позвонил вам, а вы отказались, я потерял бы двадцать тысяч долларов.

– Уверена, вы можете себе это позволить.

– Вопрос не в том, что я могу себе позволить, а в том – что хочу, – усмехнулся Лайн.

Виктория подумала, что Лайн привлекателен, но улыбается, как акула.

– Это самый жалкий предлог избежать отказа, какой я когда-либо слышала. – Виктория решила, что покажется с ним в музее, а затем уедет домой. Он не заставит ее ужинать с ним.

– Но мне не отказали, – заметил Лайн.

– Еще откажут.

– Вы действительно разозлились из-за того, что встречу устраивала Эллен? – Лайн выглядел растерянным.

– Нет. Я разозлилась из-за того, что вы заставили меня сидеть в кабинете и ждать окончания вашего разговора с Тэннером Коулом.

– Значит, вы ожидаете, что всякий раз при вашем появлении я стану прерывать разговор?

– Совершенно верно. Если только я сама не говорю по телефону.

Виктория посмотрела на него – проглотит он это или вышвырнет ее из машины? Если да, она ничуть не расстроится. Но Лайн, похоже, не принимал Викторию всерьез. Внезапно его телефон зазвонил, и он, прищурившись, посмотрел на номер.

– Вы не позволите мне ответить на звонок президента Бразилии?

Виктория холодно улыбнулась:

– Когда вы со мной, президент Бразилии может подождать.

– Что ж… – Лайн нажал на кнопку отказа.

Минуту они ехали в напряженном молчании. Виктория даже не знакома с ним, так почему же они ссорятся, словно у них сложились какие-то отношения? Виктория почувствовала себя виноватой. Она же вовсе не такая стерва. Просто мужчины вроде Лайна Беннета пробуждают в женщине все худшее, но она не должна этому поддаваться.

– Это и правда был президент Бразилии?

– Нет, Эллен. – Лайн рассмеялся. – Один – ноль в мою пользу.

Виктория чуть не расхохоталась.

– Пока, – сказала она.

– Вообще-то один – ноль в вашу пользу, потому что это на самом деле был президент Бразилии.

Господи! Лайн ненормальный.

«Мерседес» свернул на Мэдисон-авеню. Улица перед Музеем Уитни была запружена машинами, а Лайн пожелал, чтобы Бампи остановился прямо перед входом.

– Втискивайся туда, Бампи! – ободряюще крикнул он.

– Пытаюсь, мистер Беннет. Но перед нами лимузин…

– К черту лимузин! – воскликнул Лайн. – Эта старик Шайнер. Я зову его Говнюком, когда звоню ему, – сообщил он Виктории. – Когда я начинал свое дело, он заявил, что мне никогда не заработать и цента. И я в жизни не позволю ему об этом забыть. Если лимузин Говнюка не уберется с дороги через пять секунд, толкай его, Бампи.

– Тогда появится полиция. А это займет больше времени, – заметил Бампи.

– Подумаешь, важность. Что делать с полицией, ты знаешь, – сказал Лайн.

С Виктории было довольно.

– Может, прекратите? – обратилась она к Лайну. – Вы ведете себя как сумасшедший. Просто срам. Если вам трудно пройти пять шагов до тротуара, у вас серьезные проблемы.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒