Услуги адвоката. 2 страница

- Омер, послушай меня! Узнать, что близкие люди играли твоей жизнью, лгали… это очень страшно и больно. И я прекрасно тебя понимаю, - увидев ответный, настороженный взгляд, она вздохнула и объяснила: - Я позвонила Синану. Он мне всё рассказал. Даже то, чего не знаешь ты.

- И чего же я не знаю? – равнодушно спросил он.

- Например, причину по которой Дефне согласилась на игру в любовь напрокат. Ведь я правильно понимаю? Ты не выслушал её? Точнее, ты никого не выслушал? Отрезал от себя всех провинившихся и гордо ушёл… не оставив даже шанса…

Омер застыл. Как же она хорошо его знает.

- Я такой предсказуемый? – поинтересовался иронично.

- Как оказалось, да. Если помнишь, когда-то ты так же поступил и со мной. Даже не попытался понять. Просто вычеркнул из своей жизни.

Она была права. Омер понимал это. После двух месяцев мучительных раздумий и споров с самим собой, он тоже пришёл к такому выводу. Но его чёртова гордость не позволяла вернуться. Он ждал первого шага от Дефне. Ведь раньше она всегда его делала.

Но не в этот раз. Она так и не позвонила. Не написала. Не объяснила.

И подписала документы на развод.

Омер прижал ладони к лицу и с силой надавил пальцами на глаза.

- И что же за причина была у Дефне? – спросил глухо.

Из взяла его за кисти рук и отвела от лица ладони. Посмотрела в тёмные, воспалённые глаза и ответила:

- Жизнь её брата была под угрозой. Он задолжал. Как понимаешь, не банку. Нериман предложила ей сделку… Ты в тот момент был для неё незнакомцем, а брат – родной и любимый. Её семья. Нельзя осуждать Дефне за то, что она согласилась.

Так вот в чём причина. Родной человек оказался в беде и Дефне… это же Дефне… не думая о себе бросилась вытаскивать его из беды.

- Я не осуждаю… Больше не осуждаю. Даже за то, что молчала и лгала не осуждаю, - он горько усмехнулся. – Я не из тех людей кому можно довериться без оглядки. Теперь я это понимаю.

Он действительно понимал. Прокрутив в голове всю свою жизнь, он понял, что ценил принципы больше чем людей. Так было проще. Правила просты и понятны. Это – хорошо, это – плохо. Чёрное – белое. А люди…

- Тогда почему ты не возвращаешься в Стамбул? Почему не поговоришь с Дефне?

- Она подписала документы на развод, - на миг непроницаемая маска слетела с его лица, и оно исказилось от невыносимой боли.

Из стало его жаль. До слёз.

Когда Омер два месяца назад прилетел в Марсель, она обрадовалась. Решила, что это её шанс. Он забудет своё увлечение Дефне, и они снова станут Из и Омером. Великолепной парой, которая покорит мир моды старушки Европы и самого Парижа.

Но её мечты с каждым днём таяли. Омер больше не был прежним Омером. Из него словно выкачали жизнь. Пустая оболочка. Мёртвый взгляд. Равнодушие ко всем и всему. С каждым днём он всё глубже погружался в себя и свои мысли. Он не показывал страдания, но Из чувствовала, как они рвут ему сердце и разрушают изнутри. Она поняла, что обязана ему помочь.

Поскольку сам Омер молчал и ни словом не объяснил почему на следующий день после свадьбы сбежал от своей жены, Из позвонила Синану. Разговор был долгим и сложным. Но в результате она узнала всю печальную и неоднозначную историю о любви напрокат…

Пристально посмотрев Омеру в глаза, она жестко спросила:

- А кто инициировал развод? Дефне? Или ты?

- Какая разница?

- Большая! – она ударила ладонью по столу и наклонилась вперёд.

Пристально всматриваясь ему в глаза, накрыла ладонью его сжатую в кулак руку и произнесла:

- Омер, иногда нужно наплевать на гордость и самому сделать шаг навстречу. Сделай его. Покажи Дефне, что она нужна тебе. Докажи, что ты человек, которому можно довериться.

Из умолкла и только смотрела на красивое лицо мужчины, сидящего по другую сторону стола. Оно оставалось отрешённым, но в глазах появились искорки жизни. Омер отодвинул от себя чашку с почти нетронутым кофе и поднялся на ноги. Неловко похлопал её по плечу.

- Спасибо, что возилась со мной. Извини, я доставил тебе хлопот и не дал выспаться.

- Пустое, - она накрыла его ладонь своей. – Ступай в гостиную и попробуй ещё уснуть.

- Нет, - Омер убрал свою руку и направился к входной двери. – Я пойду.

Он остановился у порога и оглянулся. Худой, осунувшийся, с отросшей густой бородой, он всё ещё оставался самым красивым мужчиной, которого когда-либо знала Из. Даже небрежная, помятая одежда не портила его вид. Он пожал плечом и промолвил:

- Спасибо тебе. За всё.

Из улыбнулась.

- Не за что. Зачем тогда нужны друзья?

Омер попросил таксиста остановиться у моря. Расплатившись, подошёл к самой кромке воды и, засунув руки в карманы джинсов, закрыл глаза и поднял голову к небу. Где-то недалеко пронзительно закричала чайка. Свежий ветер подул в лицо, в нос ударил запах моря и прибившихся к берегу водорослей. Позади, за его спиной, просыпался город. Красивый, южный город, которому нет никакого дела до мужчины на берегу моря. Омер вдруг отчётливо понял – он здесь чужой. И этот город ему тоже чужой.

Его страдания – груз, который только он сам может сбросить со своих плеч. Для этого только и нужно, что принять простую истину – люди не идеальны. Даже хорошим приходится совершать плохие поступки. Ошибаясь или же делая осознанный выбор. Раскаиваться в них, сожалеть, исправлять. Или же принимать и жить дальше. Прощать друг друга.

Он расстегнул нагрудный карман рубашки и вынул оттуда два колечка. Одно своё, а второе – Дефне. Оно пришло вместе с документами на развод и стало для Омера самым большим ударом. Даже в страшном сне он не допускал мысли, что Дефне может его снять.

Но она смогла…

Омер провёл пальцем по золотым ободкам. Гладкие, идеально ровные. Символ бесконечности. Он взял то, что побольше и одел на безымянный палец левой руки. Второе поцеловал и спрятал обратно. Застегнул карман и решительно выпрямился. Слева над городом всходило солнце. Оно проглядывало сквозь тучи и золотило лучами морскую гладь. Омер смотрел на бескрайние морские просторы и чувствовал, как сковывающий грудь ледяной панцирь тает под рассветными лучами и выпускает на волю чувства, которые он два месяца назад запер глубоко в сердце. Они вернулись и ему тоже пора возвращаться.

Омер вошёл в свой номер, который вот уже два месяца снимал в небольшой, семейной гостинице. Позвонил хозяйке и попросил принести ему завтрак, а сам вынул из шкафа чемодан и, открыв, бросил его на кровать. Позвонил в аэропорт, забронировал билет на одиннадцатичасовый рейс до Стамбула и принялся поспешно собирать вещи. Хозяйка, пожилая француженка, принесла ему завтрак: яичницу с ветчиной, намазанные маслом тосты, горячие круасаны, джем и кофе. Он набросился на еду, словно не ел месяц. Впрочем, он действительно не помнил, когда ел в последний раз. Опустошив поднос, он выставил его за дверь и продолжил сборы. Последней в чемодан легла папка с бумагами на развод. Он взял её со стола и открыл документ на последней странице. Посмотрел на подпись Дефне и, сжав зубы, швырнул папку в чемодан. Оставалось позвонить Шюкрю, попросить подготовить дом и встретить его в аэропорту.

Вечером он будет в Стамбуле. Сначала поедет и поговорит с Синаном. А завтра наберётся храбрости и придёт к порогу семьи Топал.

В самом центре солнечного сплетения холодком зашевелился страх. Омер знал – эта встреча не будет простой. Он оскорбил и обидел хороших людей. И хотя у него для этого были серьёзные причины, сейчас он понимал – его поступку нет оправдания. Но Омер отчаянно надеялся, что добросердечные и великодушные люди, какими являются родные его Дефне, смогут найти в себе силы простить его. Он сделает для этого всё возможное и невозможное. Найдёт слова, сделает то, чего не делал никогда и ни перед кем – откроет своё сердце и обнажит душу. Попросит прощения. У них, и у Дефне…

Телефон в его руках зазвонил так неожиданно, что Омер вздрогнул. На экране высвечивалось имя Синана. Омер удивился. В первые его дни в Марселе предавший его друг звонил бессчётное количество раз. Он отклонял звонки. А потом через адвоката передал сообщение – Иппликчи и дальше будет рисовать коллекции для Пассионис. На этом всё. Других контактов, личных или деловых, не будет. Звонки прекратились. На электронную почту от Синана пришло длиннющее письмо, но Омер удалил его не прочитав. И друг отступил. Ни разу больше его не побеспокоил. Поэтому нынешний телефонный звонок вызвал у Омера тревогу. Холодея сердцем, он принял вызов и охрипшим голосом произнёс:

- Слушаю.

Друг молчал. Только дышал в трубку тяжело и прерывисто.

- Синан, не молчи! – не своим голосом закричал Омер. – Что произошло?

- Ты должен знать, - Синан не поздоровался. Его голос звучал плохо. Леденящий ужас накрыл Омера с головой. – С Дефне произошёл несчастный случай. Она в коме. Уже неделю. Надежды нет. Завтра её отсоединят от аппарата жизнеобеспечения. Если хочешь увидеть её живой и попрощаться, то вылетай немедленно.

Небо раскололось пополам и чёрный дым, поглощая всё живое, заполнил пространство вокруг Омера.

Вернуть жизнь

Нечеловеческий крик разорвал утреннюю тишину сонного, уютно разместившегося в приморской части Марселя, семейного мини-отеля. Жильцы выглядывали в окна, выходили во двор и испуганно осматривались по сторонам в поисках источника звука. Крик исходил из углового номера на первом этаже. Вытирая о передник мокрые руки туда уже бежала хозяйка отеля.

Она распахнула входную дверь и стрелой влетела в номер. Жилец, красивый турок, всегда холодный и отстранённый, который жил обособленно и ни с кем не общался, лежал скрюченный на полу и кричал страшным, утробным голосом.

Женщина подбежала и присела рядом с ним. Осторожно тронув за плечо, она спросила:

- Месье! Месье, что с вами?

Он не отвечал. Мычал сквозь стиснутые зубы и мёртвой хваткой сжимал скрюченными пальцами голову. На лбу вздымались вены, туго натянутая кожа скул на глазах превращалась в землисто-серый пергамент. Рядом с мужчиной на полу лежал телефон. Экран светился и из динамиков был слышен голос. Женщина подняла его и поднесла к уху.

- Алло, я хозяйка отеля, - произнесла она.

- Мадам! Мадам! Помогите ему! – кричал по-английски незнакомый мужской голос.

- Объясните, что случилось, и я попытаюсь помочь, - пытаясь своей строгостью прекратить панику, жестко велела она.

Мужчина заговорил. Путая английские и французские слова рассказал ей о произошедшей трагедии. Она выслушала, отложила в сторону телефон и снова склонилась над жильцом. Он больше не кричал, только стонал и повторял, как молитву, женское имя:

- Дефне… Дефне… Дефне.

Женщина уже знала – так зовут его жену.

- Месье, - она сжала его плечо, - посмотрите на меня.

Жилец послушно открыл глаза. В них было столько боли и безысходного отчаяния, что у неё защемило сердце. Она помогла ему встать и посадила на кровать. Налила из графина стакан воды и подала ему. Он помотал головой, и она поставила стакан на стол. Потом присела рядом и заговорила:

- Месье Омер, ваша жена жива и будет жить. Поверьте, я знаю о чём говорю. Иногда люди неделями и месяцами находятся в коме, а потом приходят в себя и возвращаются к обычной жизни. Так было с моим сыном… Только не опускайте рук и всем сердцем верьте в её выздоровление. И ещё… доктора не имеют права отключать аппарат жизнеобеспечения без согласия близких родственников.

Её слова проникали в мозг и отрезвляли его. Хаос мыслей успокаивался и Омер почувствовал, что снова может управлять ими. Последние слова женщины заставили его схватится на ноги, отыскать телефон и позвонить Синану. Он ответил после первого же гудка.

- Синан! – закричал в мобильный Омер. – Кто дал разрешение отключить аппарат?

- Бабушка Тюркян, - ответил тот.

- Почему?!!!

- Доктора сказали, что шансов на жизнь у Дефне нет и за дальнейшее её пребывание под системой жизнеобеспечения нужно платить очень большие деньги. У Топалов их нет.

- У меня есть!!! – лицо, ещё минуту назад землистое и бледное, побагровело. Глаза горели тёмным огнём. Омер метался по комнате и бросал в телефон злые фразы. – Я муж Дефне!!! Она пять дней в коме, а я ничего не знаю! Почему?!

- Родные Дефне решили, что тебе безразлична её судьба и запретили сообщать о случившемся, - честно ответил Синан. – Но я подумал – ты должен попрощаться. Я не прощу себе, если…

- Да что ты заладил: попрощаться, попрощаться. Дефне не умрёт! Я не допущу этого. Пожалуйста, свяжись с больницей и скажи, что я не даю разрешение на отключение аппарата и оплачу всё необходимое лечение. Я вылетаю в одиннадцать утра. Пусть Шюкрю встретит меня в аэропорту.

Омер, словно и не он пару минут назад катался по полу в истерике, отдавал чёткие распоряжения, а Синан воспарял духом. Да! Это он. Омер Иппликчи. Человек, который решит любую проблему и остановит саму смерть.

Его брат возвращается!

Омер завершил звонок и обернулся к хозяйке отеля. Она стояла возле двери и внимательно смотрела на него. Увидев, что мужчина взял себя в руки, произнесла:

- Я вызову для вас такси. Регистрация на рейс начнётся через полчаса. Поспешите.

Она уже вышла за порог, когда Омер окликнул её:

- Мадам Адель!

Женщина оглянулась.

- Спасибо вам.

Она молча кивнула и закрыла за собой дверь. Со двора послышался её голос:

- Всё хорошо, господа! Вернитесь в свои номера. Месье Омеру просто приснился страшный сон.

Омер автоматически, словно робот, выполнял необходимые действия. Проходил регистрацию, сдавал багаж. Выполнял требования таможенной службы и работников аэропорта, а мысли были возле Дефне. Её именем билось сердце. И он знал – она жива.

До посадки оставалось пятнадцать минут. Омер подошёл к огромному окну и, уставившись невидящим взглядом на взлётно-посадочные полосы, позвонил Синану. Тот немедленно взял трубку и заверил, что все просьбы выполнил. Дефне находится под тщательным наблюдением врачей, а её лечащий доктор ждёт Омера чтобы уладить формальности.

- Расскажи мне, что же всё-таки произошло, - попросил Омер.

Пару секунд в телефоне царило молчание, а потом Синан заговорил:

- Дефне… Она была на набережной. Скорее всего у неё закружилась голова и она упала в воду. В том месте очень глубоко. К тому моменту, когда её вытащили, прошло больше пяти минут. Скорая приехала мгновенно, её реанимировали. Она даже пришла в себя… а потом потеряла сознание и впала в кому. Врачи делают всё возможное, но... мозговая активность отсутствует.

Омер закрыл глаза. Из-под сомкнутых ресниц выкатилась слеза и побежала по щеке. Он смахнул её ладонью и хрипло попросил Синана:

- Пожалуйста, зайди к ней в палату и скажи… скажи ей, что я её люблю.

Шюкрю уже ждал его в зале прилёта. Омер не стал терять время на багаж. Распорядившись доставить чемодан к себе домой, он быстрым шагом направился к машине.

- Шюкрю, едем в больницу, - отрывисто приказал он и сел на переднее сидение.

Место Дефне. Он хотел чувствовать себя ближе к ней. Хотя бы так.

Верный Шюкрю не удивился. Он сел на водительское сидение, завёл машину, но трогаться с места не спешил. Повернулся и виновато посмотрел на своего дорогого босса. А потом, чуть заикаясь, произнёс:

- Омер-бей, я видел её в тот день… Дефне видел. Привозил к ней адвоката. Она сама открыла дверь. Такая худенькая была, бледная. Сама на себя не похожа… Девочка так страдала… так мучилась.

Невидимый кулак ударил Омера в грудь и вышиб с неё весь воздух. Презрение к самому себе стало невыносимым. Получив документы на развод, он два дня злился на неё за то, что она так легко их подписала, напивался до невменяемости, жалел себя. А она в это время… Он закрыл глаза и до ломоты сжал зубы.

- Я очень виноват перед вами, Омер-бей, - заговорил снова Шюкрю. – Я ведь знал о прокате… поступил нечестно, прочёл письмо Фикрет Гало. Она там всё написала… и про Сердара, и про шантаж Нериман-ханым. Лучше бы вы его тогда прочли и выяснили всё с Дефне. Ну пошумели бы, поругались… но не случилось бы всего этого… Но Дефне боялась, и я отдал письмо ей. Простите меня, Омер-бей. Я очень перед вами виноват.

Омер слушал и понимал, что ему всё равно. Он не сердился на Шюкрю, не обвинял его во лжи и предательстве. Раскрылась ещё одна тайна, но она больше не имела значения. Ничего не имело значения, кроме Дефне.

- Поехали, Шюкрю, - открыв глаза и глядя прямо перед собой, велел Омер. – Я нужен Дефне.

Синан ждал его на пороге госпиталя. Он выглядел настороженным и виноватым. Омер остановился перед ним. Оба посмотрели друг другу в глаза и крепко обнялись.

- Прости меня, - попросил Синан.

- Уже простил, - ответил Омер. – Проводи меня к доктору.

Доктор Мустафа, лысый, полноватый мужчина с кустистыми бровями и гладко выбритым лицом, сидел за столом в ординаторской приёмного отделения и заполнял какие-то бумаги. Он пожал Омеру руку и внимательно посмотрел в кажущееся спокойным, но потемневшее от горя лицо.

- Доктор, моя жена… Я хочу знать всё о её состоянии, - решительно попросил тот.

Врач жестом пригласил Омера присесть на стул и ответил на его просьбу:

- В результате длительного кислородного голодания у вашей жены наступила глубокая кома. Она не дышала сама, зрачки не реагировали на свет, отсутствовали стволовые рефлексы. До сегодняшнего дня мы предполагали, что её мозг умер. Именно потому было принято решение об отключении системы жизнеобеспечения.

- Вы сказали: до сегодняшнего дня? Что случилось сегодня?

- Мы провели апноэтический тест, и он показал, что ваша жена может дышать сама.

Омер резко втянул в себя воздух и глухим от волнения голосом спросил:

- Что это значит?

- Это значит, что смерти мозга нет. Он может функционировать.

Омер закрыл лицо руками. Его тело содрогнулось и едва слышный стон послышался из-под ладоней. Синан опустил руку на его плечо. Молча благодаря за поддержку, Омер отвёл ладони от лица и сжал руку друга. Потом посмотрел на доктора и спросил:

- Если мозг жив, почему Дефне не приходит в себя?

Тот пожал плечами и задумчиво похлопал себя указательным пальцем по подбородку.

- Причин может быть множество, но я склоняюсь к версии, что отсутствие сознания – это защитная реакция организма на стресс. Ваша жена поступила в больницу в крайней степени истощения. Из слов родных мы поняли, что на протяжении нескольких недель она практически ничего не ела и находилась в подавленном состоянии. А сейчас… - доктор прямо посмотрел Омеру в глаза. В них, тёмных, почти чёрных, пылала адская смесь из вины, боли, презрения к себе и… любви. Врач не знал, что произошло между супругами, но сейчас был уверен – этот мужчина очень любит свою жену. И всё же успокаивать убитого горем мужа он не собирался. Следующие его слова звучали жёстко: - Она не хочет жить. Прячется в бессознательности от боли. И тут мы бессильны. Вытянуть её из этого состояния могут лишь люди, которых она любит. В мировой практике есть множество случаев, когда присутствие и речь родных выводили больных из глубокой комы. Мы пустили к Дефне-ханым её бабушку и попросили говорить с нею. Госпожа Тюркян уже несколько часов находится в палате, но изменений в состоянии вашей жены пока нет.

Из Омера словно выкачали воздух. Он ссутулился и опустил голову. Не глядя на доктора, спросил:

- Я могу увидеть её?

- Конечно, - ответил он. – Поднимайтесь на третий этаж к отделению интенсивной терапии. Я позвоню дежурной сестре чтобы вас пустили в палату.

Омер вышел из ординаторской. В коридоре прижался спиной к стене и по ней сполз на пол. Обхватил голову руками и сжал её так, что побелели пальцы. Что же он наделал?

- Омер, - Синан присел перед ним на корточки и заглянул в лицо, - не казни себя. Этим ты Дефне не поможешь.

Он поднял на друга воспалённые, покрасневшие глаза и заговорил. И столько муки было в его голосе, столько ненависти к себе самому, что у Синана сжалось сердце от жалости к этому несчастному, сломленному горем человеку.

- Синан, она два месяца умирала, а я как последний мудак ждал, что Дефне позвонит или напишет… одним словом - прибежит ко мне. Спасёт мою гордость… А я прочту ей нравоучительную проповедь о честности и доверии… потом великодушно прощу, и позволю броситься мне на шею. Что же я за человек, Синан? Ведь я знал, даже в ночь свадьбы, оставляя её в отеле, и на следующий день, улетая в Марсель, знал, что она сделала это не ради денег. Знал, что она любит меня и всегда будет на моей стороне. Знал, но всё равно хотел наказать. Наказал…

Он закрыл лицо руками и покачал головой. Голос зазвучал сдавленно и глухо:

- Я ждал, а она молчала. И тогда я придумал этот дурацкий развод. Думал, она разозлится, разорвёт к чёрту бумаги и позвонит мне… Но она подписала… А потом пошла на набережную и…

Омер умолк. Сквозь сомкнутые пальцы просочилась влага и Синан с ужасом понял, что друг плачет.

Он схватил Омера за плечи и с силой встряхнул.

- Прекрати! Что случилось, то случилось. Сейчас не время для самобичевания. Ты нужен Дефне! Она ждёт тебя.

Омер убрал от лица руки и посмотрел на друга. Растерянный сначала взгляд начал меняться, превращаясь в решительный и твёрдый. Он рывком подхватился на ноги и потянул Синана за собой.

- Ты прав! Как всегда, прав, брат. Быстрее! Я нужен Дефне.

Они почти бежали к лифту. Блестящие металлические створки были закрыты и Омер остервенело давил на кнопку вызова, пока они не разъехались. В кабинке он нервно притопывал ногой, словно этим мог ускорить её движение. Но вот двери открылись на нужном этаже. В конце холла белела дверь, над которой зелёным светилась вывеска «Отделение интенсивной терапии». Омер стремительно направился к ней, но не успел сделать и десяти шагов, как его остановил рычащий от ярости мужской голос:

- Что ты здесь делаешь?

Он оглянулся. Наперерез ему шёл Исо. Его лицо было чёрным от усталости, а в глазах полыхало бешенство. За ним следовал Сердар. Брат Дефне выглядел как человек, которого пропустили через жернова. Оба мужчины явно не ожидали увидеть Иппликчи и его появление вызвало у них всплеск злости. Посмотрев на Синана, Исо прищурил глаза и прохрипел:

- Ты вызвал его?

- Я, - честно ответил Синан. – Что бы ты сейчас не сказал, я знаю, что поступил правильно. Омер – муж Дефне и имеет право знать.

- Муж? – Исо сжал руки в кулаки и воинственно выставил вперёд подбородок. – Где он был этот муж, когда Дефне угасала? Когда изо дня в день, с утра до ночи сидела на балконе и смотрела на дорогу? Где он был, когда весь район трепал её имя? Когда она падала в воду, где он был?

Исмаил обращался к Синану, но смотрел на Иппликчи. Прожигал его взглядом, но Омер не отводил глаз. Молча слушал злые, обвиняющие слова и смотрел в глаза обезумевшего от горя мужчины. Он понимал его гнев и ярость, поскольку сейчас сам испытывал такие же чувства по отношению к самому себе.

- Ну же! Ударь меня, - не пряча горечь, мягко попросил Омер. – Ударь. И тебе и мне станет легче.

Исо поднял руку. Кулак дрожал от напряжения. Мрачное лицо превратилось в маску гнева и ненависти. Он смотрел в глаза Омера. В них отчаянье переплеталось с болью и невыносимым грузом вины. Омер стоял недвижимо и ждал удара. Шли секунды, схлёстывались взгляды, всё сильнее дрожала рука Исо. Воздух в помещение стал плотным от накала эмоций. Застывшим Сердару и Синану казалось – ещё миг и всё вокруг взорвётся, и запылает синим пламенем.

Исо сжал зубы и опустил кулак. Сердар подхватил друга под локоть и обратился к Омеру:

- Уходи отсюда.

- Нет, - твёрдо ответил тот. – Я должен быть рядом с Дефне.

- Находиться рядом с ней разрешено только родным. Ты для Дефне никто, а значит не имеешь права, - Сердар не кричал, но холод в его голосе мог заморозить океан.

Но Омер считал иначе.

- Я муж Дефне! – глядя Сердару в глаза, возразил он.

- Бывший муж! – снова закричал Исо. – Дефне подписала бумаги на развод, который начал ты сам! В тот день подписала!

- Я остановил процедуру, – оборвал его гневную тираду Омер. - Никакого развода нет. Дефне моя жена, а я её муж.

Исо театрально захлопал в ладоши.

- Браво Омер Иппликчи! Как у тебя всё просто! Захотел – начал, захотел –остановил. Захотел – влюбил в себя девушку, но едва появляются трудности, как ты выбрасываешь её из своей жизни. Вот только Дефне не умеет так. Она каждый раз рассыпалась на кусочки, а потом пыталась их склеить. А в этот раз не смогла, - в глазах Исо заблестели слёзы.

- Друг, ты не прав, - заговорил молчавший до этого Синан. – Каждый раз уходя от Дефне, Омер страдал не меньше её…

- Ч-ш-ш, брат, - остановил его Омер. – Исо прав. Я был придурком и признаю это.

- Ты действительно придурок! – Исо ничуть не тронули последние слова Омера. – Убирайся и держись от Дефне подальше.

Дверь отделения открылась почти бесшумно и к мужчинам подошла сухонькая, измученная горем старушка.

- Что здесь происходит? – строго спросила она мужчин.

- Бабушка, - Сердар легонько прикоснулся к худой руке. – Не волнуйся, всё в порядке. Омер пришёл узнать о состоянии Дефне. Он уже уходит.

В разрез его словам, Омер шагнул к пожилой женщине и взял её за руку. Поцеловал и прижался лбом к морщинистой коже.

- Тётя Таркан, я не уйду. Пожалуйста, поймите меня! Я должен быть рядом с ней, - он смотрел умоляюще и пожалуй женщина, кивнув головой, отступила в сторону и жестом указала на дверь.

Омер мгновенно скрылся за нею, а Сердар ошарашено спросил:

- Бабушка, почему?

Сио молчал, но в его взгляде явственно читался точно такой же вопрос. Таркан посмотрела на внука, потом на парня, которого считала сыном и ответила:

- Он - её муж. Может быть ему удастся сделать то, что не под силу нам - вернуть Десне к жизни.

- Бабушка, ты примешь помощь Опера? - изумлению Сердар не было предела.

- Я приму помощь любого, кто сможет вернуть мне мою Дефне, - ответила Тюркян тейзе и заплакала.

Её слёзы остудили пыл мужчин. Оба виновато потупились. Бабушка утёрла рукавом слёзы и велела:

- Поехали домой. Нихан и Эсра волнуются. Вернёмся завтра утром.

Топалы и Исо ушли. Синан посмотрел им в след и устало потёр ладонями лицо. Омер вернулся. Но сможет ли он совершить чудо?

В отделении медсестра проинструктировала Омера как вести себя в палате интенсивной терапии. Он выслушал и кивнул. Эти бюрократические проволочки злили его. Он теряет время, а Дефне там сейчас одна. Медсестра указала на нужную палату и разрешила Омеру войти.

Руки, когда он открывал дверь, дрожали. Сердце билось о рёбра и горло перехватывало спазмом. Он вошёл в палату и глаза мгновенно отыскали высокую кровать на которой лежала его Дефне. Девушка была такой маленькой и хрупкой, что едва угадывалась под укрывающей её плотной, белой простынёй. Закатное солнце заглядывало в окна и золотило рыжие волосы. Бледная кожа под его лучами казалась прозрачной, а сама девушка – спящим ангелом. Вот только ангела опутывали не крылья, а проводки, которые от датчиков в области сердца и на указательном пальце левой руки тянулись к издающему ритмичные звуки монитору. По экрану бежала кривая кардиограммы и цифры. От аппарата искусственного дыхания к уголку рта Дефне подходила прозрачная трубка. Тонкие руки лежали поверх простыни. В вене на сгибе локтя стоял катетер, в который была подключена капельница.

Омер склонился над милым лицом. Оно было спокойным и безмятежным. Длинные тёмно-рыжие ресницы лежали на бледных щеках и прятали за собой её глаза. Прекрасные, любимые глаза цвета тёмного янтаря.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 Следующая ⇒