Лекция третья. Женщина в системе замкнутого натурального хозяйства.

Лекция третья. Женщина в системе замкнутого натурального хозяйства.

Прошлую беседу мы остановились с вами, товарищи, на вопросе о положении женщины в древних языческих государствах, где уже господствовала частная собственность, торговля, ремесла и где труд носил характер подневольный, рабский. Правда, рядом с трудом рабов существовали и зачатки свободных ремесл, но основа народного хозяйства представляла собой производство помощью труда невольников.

Женщина, загнанная в дом, постепенно утрачивала всякое значение в народном хозяйстве, переставала быть „единицей труда“, так или иначе способствующей благосостоянию государства и общества. Роль ее была сведена либо к „самке“, рождающей мужу наследников, либо к орудию наслаждения мужчины, в более грубой форме, во образе наложниц-рабынь, в утонченном виде – в лице гетер. Господствующие экономические отношения превратили женщин в паразитов общества.

И только на дне, за пределами признанного общества, жили, изнемогая под бременем труда, рабыни, невольницы, разделяя участь бесправных товарищей-рабов... Но, сколько бы раб ни создавал, сколько бы ни трудился, его работа в учет не шла и участь его, как истинного производителя богатств народа, не улучшалась...

В учет принимался не труд, а доход, прибыль. Но в недрах старого языческого мира зарождался постепенно класс первых пролетариев. Классовая борьба разгоралась. И древние государства, раздираемые этой борьбою, разрушаемые собственной несовершенной системой производства, построенной на крайне малопроизводительном труде рабов, постепенно разлагались, слабели и одно за другим погибали.

На смену древнему языческому миру шли новые народы, с иной системой и формой хозяйства. Оставим же мир древних цивилизаций – Египет, Грецию, Рим – и перенесемся много ближе к нашим временам, в эпоху так называемого средневековья, за 800-900 лет назад.

В этот период жизни человечества господствует по всей Европе система натурального хозяйства, построенная уже не на труде невольников-рабов, как в древнем мире, а на труде крепостных крестьян. Землепашцы-крестьяне при этой системе уже не отдают всего продукта своего труда властелину-помещику, часть добытых ими благ идет на улучшение и поднятие своего крепостного хозяйства. Крепостной платит помещику натуральный налог или несет на него трудовую повинность. Но часть продуктов остается ему и их он свободно обменивает постольку, поскольку существует обмен и торговля и есть налицо нужный товар. На местах обмена между крестьянами возникают ярмарки, из ярмарки постепенно вырастают постоянные обменные торговые пункты – города. Поскольку город находился на земле помещика, помещик считает себя властелином и над городом, берет с него дань.

Но были вольные города, умевшие освобождаться от власти бояр или рыцарей, вроде наших старых вольных городов – Новгорода, Пскова.

Образуется три класса, три группы населения: помещики, крестьяне и горожане. Какова же была роль женщины в эпоху расцвета средневековья в X-XIV веках?

Положение женщины резко разнится в зависимости от того класса, к которому она принадлежит, в каждом же классе в отдельности положение её определяется все тем же основным фактором – ее ролью в производстве.

Остановимся прежде всего на быте имущего, дворянского или боярского класса. В период расцвета феодализма, т. е. власти помещиков, землевладельцев, дворян (с X по XIV век), хозяйство покоилось на системе хозяйства натурального. Другими словами, все, что необходимо было помещику-дворянину, феодальному владельцу крупных поместий и крепостных крестьян, – все это производилось усилиями крепостных и слуг в пределах поместья. Торговля, обмен были еще слабо развиты. Летопись сохранила нам описание жизни и хозяйства того времени. В центре хозяйства находился замок помещика-феодала. Его обслуживали крепостные крестьяне. Все, что потреблялось в замке, с его многочисленными обитателями, членами семьи владыки замка, его родственниками, гостями, челядью, стражей и ратниками, все производилось в пределах замка. Крестьяне, крепостные платили оброк и доставляли в замок или усадьбу боярина русского сырье, кожи, шерсть, мясо, зерно. Обработка сырья производилась в самом замке. Но хозяйство помещика, феодального властелина, было сложно и во главе его надо было иметь хорошего организатора. Кто же являлся обычно этим организатором хозяйства в средневековых замках Франции, Германии, Англии? Сам феодал-властелин, помещик, рыцарь? Нет, глава семьи обычно занят был войной или разбоями. Хозяйство многосложное, натуральное, замковое хозяйство оставалось на руках его жены. Это она следила за тем, чтобы крестьяне во-время платили свою дань помещику, под ее наблюдением заготовлялись запасы холста и других тканей, кроилась одежда, тачались сапоги, выковывались шлемы, чтобы одеть в них не только членов семьи, но и ратников; на ней лежала забота о заготовке продовольствия на зиму и на случай осады замка, в погребах замка хранились сотенноведерные бочки с вином и пивом, кладовые представляли собой целые склады мануфактуры, под руководством владелицы замка работали портняжные, сапожные, кузнечные и иные мастерские, ткались тонкие сукна и тяжелые полотна, плелись кружева, мололи муку и заготовляли запасы на зиму. Ведь все, что потреблялось в замке и господами и слугами, многочисленной челядью, ратниками и гостями, – все надо было сделать собственными силами. Купить было негде. Разве, как редкий желанный гость заглядывал в замок купец, да и тот торговал обычно лишь заморскими товарами, предметами роскоши: шелками Востока, кубками граненого стекла Венеции, драгоценными оружиями и самоцветными камнями.

Положение женщины имущего класса в те века было двойственное. С одной стороны, как организатор производства, владелица замка, жена властелина помещика, пользовалась известным почетом и признанием. По закону германскому, английскому и французскому, жена феодального властелина после его смерти наследовала его титул и право над его владениями.

В начале XII века в Англии, Фландрии, Бургундии, Кастилии устанавливается по закону право феодального наследования женщинами. Это явление вызывалось уменьшением числа мужчин прямых наследников титулов и владений после кровопролитных крестовых походов. Средневековые летописи рассыпаются в похвалах умным и человеколюбивым управительницам феодальных владений. Когда правительница Аквитании Элеонора вышла замуж за французского короля, весь народ скорбел о ней. Летописи рассказывают, что Элеонора заботилась о своих подданных, облегчила торговлю, сняв с нее непосильные пошлины, дала законы самоуправления городам, защищавшим их от произвола помещиков, и проявляла милосердие к „обездоленным“. 06 Анне Бретонской с похвалой отзываются и летописцы, и народные предания. Языческая княгиня Ольга, первая из князей принявшая в России христианство, в народной памяти слывет как мудрая правительница.

По древне-французскому праву даже власть отца в семье переходила к матери в случае смерти или отсутствия мужа. Она считалась опекуншей своих детей. Как и их супруги, владетельные графы и князья, женщины знатных родов творили суд и расправу. Даже настоятельницы монастырей пользовались правом судебной власти. Летописцы рассказывают о том, что судебная власть передавалась по наследству, даже молодым девушкам знатного рода. Женщины, одетые в судебные шляпы, сидели рядом с судьями в тогдашних судах.

В случае отсутствия властителя-помещика, его жене подчинялись не только крепостные, но и мелкие помещики, зависимые от феодала, так называемые вассалы, ленники. Жена обязана была поддерживать честь рода, герба. На празднествах и рыцарских поединках-турнирах – любимое развлечение знати того времени – женщинам принадлежало почетное место. Женщины пользовались преувеличенным поклонением рыцарей. Их воспевали в песнях трубадуры и минезингеры – певцы того времени. „Защита женщины“ являлась делом рыцаря. Встречая женщину, рыцарь сходил с коня. Каждый рыцарь имел „даму сердца“, которой поклонялся издали, не смея посягать на взаимность. Разумеется, все эти почести воздавались лишь женщинам имущего класса, дворянской крови. Женщины других слоев населения в счет не принимались. На них рыцарская честь и долг не распространялись...

Но рядом с признанием женщины, как представительницы дворянского сословия, организаторская роль которой в хозяйстве замка помогала упрочить силу феодального господина, существовало и грубое непризнание за женщиной прав, как за личностью, за человеком. Всевластная герцогиня или маркграфиня, перед которой трепетали сотни ей подвластных крестьян, которую не смели ослушаться мелкие дворянчики, подчиненные по иерархии того времени ее мужу, а в его отсутствие и ей, трепетала перед мужем и по тогдашнему праву и закону являлась его рабой, его вещью.

Века владычества дворян – это века власти кулачного права, права сильного. Мощь помещика-рыцаря покоится на грабежах и насилии. Чтобы удержать власть над своими подданными, над вассалами и крепостными, требуется усиление авторитета главы семьи во всех областях жизни. Никогда в древнем языческом мире, ни в Греции, ни в Риме власть отца и мужа не достигали таких чудовищных форм, как в период средневековья. Отец – глава семьи, помещик держит всю семью в страхе и трепете. Его права над детьми и над женой безграничны. Муж мог истязать жену, издеваться над ней, ссылать ее, завещать другу, вместе с любимым конем или отбитой у сарацин саблей, мог вплоть до XIII века, по английским законам, продать жену... Наконец, мог за измену или другой проступок убить жену. На то была власть господина-владыки.

Гордая знатная графиня, не удостоившая ответным поклоном подвластного ее мужу рыцаря, склоняла колена перед мужем, видя его гнев, и безропотно, как должное, сносила его побои и истязания... В Англии владельцы крупных поместий пользовались наравне с феодальными графами и князьями правом голоса при выборах в парламент. Права эти женщины утратили лишь постепенно, по мере изменения всего социального строения и укрепления буржуазных основ общества. Еще в XVIII веке крупная помещица в Англии Анна Клифорд добивалась признания за ней прежних прав. И несмотря на то, в той же Англии муж мог вывести непокорную жену на рынок и продать. Чем объясняется такая двойственность в положении женщины помещичьего сословия? Тем, что в эпоху феодализма семья, род господствовал над всеми членами семьи. В роду же главенство естественно должно было признаваться за тем, кто в тот век насилия, захвата и отсутствия правовых установлений лучше и полнее мог защитить фамильные, т. е. семейно-родовые интересы.

Как бы нужен и полезен ни был организаторский труд жены, руководившей в те времена замковым хозяйством, все же рыцарское сословие свои военные подвиги ценило выше. Да и на самом деле, как легче, нагляднее приумножались богатство и росли доходы какого-нибудь князька или владетельного графа: при умелом хозяйничаньи жены графа или князя, или от захвата новых земель у соседа, присоединения таких-то сел, с таким-то количеством крестьян, от грабежей и разорения соседнего замковладетеля? Разумеется, грабежи и насилия над соседями и крестьянами повышали доходы боярской или рыцарской семьи в большей мере, чем мирное развитие хозяйства. И в глазах дворянского сословия труд жены организатора приобретал второстепенное, соподчиненное значение. Увеличение богатств путем захвата чужого добра утверждало нетрудовую прибыль. Нетрудовая же прибыль вытесняла уважение ко всякого рода труду. Отсюда такая двойственность: с одной стороны жены феодалов обладали правом владеть землей и титулом, они являлись по отношению к подданным полновластными господами, нередко были случаи, когда королевством правили женщины, они имели безграничную, одинаковую с мужем власть над крепостными, могли ссылать, наказывать, истязать и даже убивать крепостных, но по отношению к главе семьи – мужу, женщина теряла самые элементарные права личности.

Положение жены помещика-властелина средневековья в отношении к мужу ничем не разнилось от того бесправия и угнетения, в каком находились женщины варварских скотоводческих племен Востока.

В России положение боярынь было еще менее завидно… В России боярыни только в очень ранний период русской истории являлись организаторами хозяйства, участвуя в производительном труде. Боярыни рано были оттеснены от производства, роль организатора в боярском поместьи несли либо родственники мужского пола, либо приказчики, боярыня закреплена была лишь за узким домоводством и все её назначение сводилось к рожанию наследников, носителей доблестного имени старинного рода.

Отцовское право рано утвердилось в России, владычество татар, племени кочевников-скотоводов, державших женщину в полном подчинении мужчине, лишь закрепило уже совершившийся факт – главенство мужчины над женщиной в России. Но все же еще долго, вплоть до XII столетия, в России сказывались отголоски далекого, отошедшего, но еще не забытого народом матриархата. Так, по обычному праву того времени, женщины имели право распоряжаться своим имуществом, не спрашивая согласия мужа. В древности русская женщина участвовала в судах, решала поединки. И в первых законах земли русской в „Русской Правде“, написанной в XII веке, родство исчисляется не по мужской, а по женской линии, что ясно доказывает, что у древних славян, особенно живших в лесной полосе, существовал матриархат, сплетавшийся с первобытными коммунизмом и мотыжным земледелием. В России отцовское право побеждает при переходе к более сложным формам хозяйства и к развитию скотоводства, которое при географических условиях России было более выгодным, требовало меньше затраты труда и давало больше дохода, земледелие же обращалось в подсобную отрасль хозяйства. Но среди северных земледельческих племен славян еще долго держалась память о роли женщины в хозяйстве и её главенстве, и эта память сохранилась в былинах и песнях, которые все еще распевались тогда, когда жена боярина была уже крепко заперта в теремы, а крестьянка стала вьючной скотиной в хозяйстве.

Если вас интересует судьба русской женщины, достаньте книгу Шишкова по истории русской женщины. Там вы найдете много любопытных картин о том, как росло порабощение женщины в семье по мере закрепления частной собственности и кулачного права, т. е. права сильного, на котором построено было темное и тяжелое время средневековья.

Невежество и подчиненное положение женщины в семье еще усугублялось тем, что над судьбою женщины-дворянки тяготели интересы ее знатного рода. Девушка не имела права распоряжаться своею судьбою и своим сердцем. За нее решали родители, старшие члены родовитой семьи и, главным образом, отец. Свадьба была делом тех, кто соблюдал интересы рода. Брак заключался не по взаимной склонности, а по чисто материальным соображениям: расширить поместье помощью приданного, полученного за женою сына, помириться со строптивым соседом, отдав за него или его сына дочь, удвоить свою власть, богатство или титул объединив два титула, – таковы были основы брака. Весьма часто жених и невеста не виделись до венца. За невестами посылали в далекие страны. Сватали и обручали детей 5-7 лет. Свадьбы малолетних были обычным явлением в средневековье. Проигравшийся в пух и прах граф Бульонский женится на 12-летней девочке ради ее приданого. Маркиз д'Оаз обручается с 2-летней невестой с тем, чтобы тесть ежегодно до свадьбы выплачивал жениху часть приданого. Умная и рассчетливая графиня Савойская Аделаида (XI век}обручает свою малолетнюю дочку Берту с наследником германского престола, хотя жениху и невесте нет обоим и 6 лет. Случалось, что предусмотрительные родители сватали невест своим сыновьям еще до их появления на свет божий. И раз родители договорились, ослушаться было нельзя. В этой области власть рода сравнивала бесправие юноши и девушки. Судьбою их в деле брака в одинаковой мере располагали старшие в роде, причем решал не только отец, но вмешивались и дяди, и деды, и тетки, и бабки.

Подобное насилие над личностью еще сравнительно недавно существовало среди наших русских крестьян. Н здесь интересы хозяйства крестьянской семьи заставляли родителей заключать брак между своими детьми, нисколько не справляясь с чувствами молодежи. Только революция и пошатнула эти обычаи, что дошли до нас от средневековья, подорвав корни древнего отцовского права.

Легко себе представить, как жилось женщине в браке, заключенном не по доброй воле, а по выбору родителей, да еще имея всю силу закона на стороне мужа... Брак имел в те времена для родовитых семей одно назначение – не дать угаснуть знатному роду. Поэтому чадородные свойства женщины ценились превыше всего. И поэтому так строго каралась жена, изменявшая мужу: она портила родовитую кровь, принося в семью отпрыск чужого рода. За измену муж мог не только выгнать от себя жену с позором, но и убить ее, подвергнуть любым истязаниям. Интересы рода заставляли преследовать также и неровные браки лишением наследства, заключением насильственно в монастырь или даже убийством простого смертного, который посмел свою плебейскую кровь смешать с кровью титулованной знатной девушки. Бездетность женщины считалась не только несчастьем, но позором. Супруг имел полное право развестись с женой, не давшей ему наследников, и не мало бездетных боярынь и жен рыцарей кончали ссылкой в монастырь, на вечное безбрачие, тогда как мужья их брали себе новых жен. Идеал жены того времени была здоровая плодовитая женщина и вместе с тем расторопная хозяйка, управительница, администратор, распорядитель. Плодовитость так ценилась, что вокруг этого вопроса создавались целые легенды: так, рассказывали, что в 1276 году супруга графа Геннеберга родила 364 детей, всех мальчиков окрестила Иванами, всех девочек Елизаветами. Но родить детей было мало, на обязанности жены и матери, домовладыки лежала теперь обязанность воспитать детей, подать им пример в главном и основном правиле жизни: полном и беспрекословном подчинении воле родителей и особенно отца. Идеалу жены посвящено немало сочинений в средние века, где глубокомысленные защитники тогдашнего строя, построенного па насилии, крепостном труде и полном обезличии женщин, давали указания, руководства, писали своего рода инструкции, как должна вести себя благопристойная жена рыцаря или боярыня, каковы должны быть отношения между мужем и женой? Каков круг обязанностей жены в семье? Какова область хозяйства и труда, куда женщине допустимо вмешиваться? В Италии пользовался широкой популярностью писатель XIV века Барберино, поучавший, что девушки должны вести себя пристойно, ходить с опущенными глазами, не отлучаться из дома, помогать матерям в хозяйстве и т. д. По мнению Барберино, девушек не следует учить грамоте. В России такие инструкции написаны были попом Сильвестром в известном сочинении „Домострое“.

Во всех этих руководствах мужу советовалось держать жену в строгости и повиновении, причем нисколько не возбранялось применять к жене телесное наказание или иные физические воздействия.

Но при всей порабощенности и бесправии в семье, женщины дворянского сословия в века высшего расцвета замкового хозяйства (с X по XIII в.) получали сравнительно приличное для того времени воспитание и образование. Девочек знатного рода учили не только рукоделью, пряденью, тканью, но и грамоте, арифметике, пению, танцам, всем зачаткам наук, но особенно латыни. В английских монастырях девочек учат, кроме грамоты, знанию библии, музыке еще и уходу за больными, рисованию, кулинарному искусству. Девушки, знавшие латынь (в те времена на латинском языке писались все научные сочинения), астрономию и другие науки вовсе не были редкостью, тогда как мужчины, храбрые рыцари-вояки, зачастую не знали даже простой грамоты. Бывали случаи, что какой-нибудь прославленный военными подвигами рыцарь, властелин над громадными землями, получал письмо от своей возлюбленной и неделями носил его на своей груди нечитанным, пока не находил грамотного соратника. Бывало, что рыцари держали при себе писцов, чтобы вести любовную переписку. Женщина, переписываясь с писцом, воображала, что переписывается со своим возлюбленным; случалось, что из его писем она научалась любить „душу“ своего возлюбленного. Каково же было ей узнать, что всё сокровищницы своей души она раскрывала перед его писцом! Знаменитый трубадур, т. е. певец и поэт того времени, Вольфрам фон-Эшенбах сам не умел записывать своих стихов и пользовался услугами переписчиц.

История оставила нам целый ряд женских имен, прославившихся, как писательницы и мыслительницы глухих веков раннего средневековья. В X веке, т. е. за тысячу лет до наших дней, монахиня Росвита писала мистерии, религиозные драмы и оставила ряд научных работ. Еще раньше в VIII веке в Англии настоятельница монастыря Эльфледа не только оставила по себе славу человека с большим умом, но и являлась деятельной строительницей молодой тогда еще христианской церкви в Англии. Она участвовала даже на одном из вселенских соборов, т. е. на международном съезде по церковным делам. Другая монахиня Гильдегарда в XI веке считается настоящим философом. Несмотря на то, что в те века над умами царила темная власть церкви и христианство предписывало верить и не рассуждать, Гильдегарда осмелилась осознать силу жизни и природы, и все ее воззрения проникнуты пантеизмом, т. е. сознанием, что бог это не что иное, как животворящая сила природы. Почти одновременно в Германии настоятельница монастыря Геррада пишет научный труд „Сад наслаждений“, где излагает все основы тогдашней астрономии, истории и др. наук.

Уже в глубине средневековья в XI-XII веке монахини устраивали свои школы при монастырях, куда стекалось юношество обоего пола, чтобы почерпнуть знания от мудрых монахинь. Особенно славились такие школы при женских монастырях во Франции в Але и Пуатье. Своим влиянием на учеников прославились монахини Гертруда из Невиля, Альдегарда из Мобеже и Бертила из Шеля (Франция).

Во Франции в XIII веке пользовалась широким уважением монахиня Элоиза, излагавшая свои философские рассуждения в письмах к другу своему Абеляру. В те века монастыри не были рассадниками только безделья, разврата и ханжества; это были нередко трудовые общины, под сенью которых могли существовать скромные побеги науки, мысли, философских исканий. Мир кругом кишел насилием, грабежами, безудержным самовластием сильных мира сего. Тот, кто искал тишины и относительной безопасности, чтобы созерцать, думать, рассуждать и находить новые пути в науке, – тот естественно искал убежища в монастырях. Не только бездетные жены, или опозоренные дочери знатных семей, но и те более самодеятельные духом женщины, кому претил брак по расчету и вечные угнетения и зависимость от нелюбимого мужа, шли в монастыри. Поэтому-то в X-XII веке большинство женщин, прославившихся в области литературы или науки, были монахини.

Несколько позднее в XIII-XIV веке встречаются женщины, которые занимаются наукою вне монастырских стен и обладают такой степенью учености, знания, что даже занимают кафедры профессоров, Так, рассказывают, в старинном итальянском городе Болоньи с его всемирно прославленными университетами, еще в XIII веке женщина занимала кафедру профессора философии. Она, по сохранившемуся преданию, была необычайно хороша. Чтобы не отвлекать курсантов своей красотой от хода своих мыслей, она читала, стоя за занавеской. Позднее в той же Болоньи две дочери профессора д‘Андреа, Новелла и Беттина, преподавали в университете и славились знанием юридических наук. Элеонора Санвителли и Теодора Данти считались лучшими математиками своего времени. Серьезно обоснованный трактат о брачном праве был написан Мадленой Буасиньоре.

Но не только в области науки и мышления дало средневековье ряд выдающихся женских имен. Женщины феодального сословия играли особенно в IX-XI веке значительную роль и в политике. Взять хотя бы две таких ярких фигуры, как владетельные графини Маргарита Тосканская и Аделаида Савойская, жившие в конце X, начале XI века в северной Италии. Богатый, шумной, процветающий ремесленный и торговый город Флоренция находился под властью могущественной и гордой графини Тосканской, Матильды. Несмотря на то, что по закону она, жена маркграфа Тосканского, оставшись вдовою, носила титул только графини, все обширные владения ее могущественного супруга перешли к ней в лен. Ей подвластны были города, большие сельские общины, владения более мелких баронов и дворян. Деятельная и умная графиня по законам и обычаям того времени самолично творила суд и расправу над своими вассалами и жителями города, торжественно в качестве главного судьи председательствуя на судах и подписывая приговоры. Во Флоренции хранится немало любопытных документов произнесенных Матильдою приговоров. Графиня, как и все женщины владетельного дворянского рода, имела право по закону распоряжаться своим имуществом и землями без всякого опекунства. Это было время обостренной борьбы между императором и папой, между светской и духовной властью. Матильда, личный друг хитрого, властолюбивого и могущественного папы Григория VII, умирая, на зло императору, завещала все свои громадные владения папе и этим усилила власть последнего. Ее современница, графиня Аделаида Савойская, хотя и имеет двоих сыновей, однако, самолично правит своими обширными владениями и по-своему ведет политику. Летописцы упоминают о ней, как о „гордой и решительной женщине“, не отступавшей перед борьбою со всесильным папой Григорием VII и при случае умевшей грозить и императору. Летописцы говорят о ней, что она обладала „великодушием и справедливостью“, но беспристрастная история отмечает, что это была властная натура, которая могла при случае заступиться за слабого, но которая всячески душила вольности, каких добивались подвластные ей города. Обе женщины умели ценить науки и понимали ее значение для процветания своих же владений. Знаменитый университет в Болоньи начал расцветать благодаря тому, что Матильда привлекла туда знаменитого профессора права Ирнерия. Правда, такие женщины были исключением, а не правилом. Но то, что в то темное, затхлое, кровавое, полное насилия и бесправия время такие факты были возможны, говорит за то, что в те века существовала какая-то общая причина, их порождающая.

Казалось бы, раз женщина – безвольная вещь, раба перед лицом владыки-мужа, раз её отец насильно обручает с не любимым мужем, раз муж имеет над ней власть жизни и смерти, раз вся её задача сведена к тому, чтобы дать знатному роду наследников, то к чему же этим несчастным существам образование? Но в том-то и дело, что образование давалось женщине, тоже исходя из интересов хозяйства; право приобщению к знанию и науке, каким пользовались девушки и женщины знатных родов, вытекало из той роли, какая при натуральной, замкнутой системе хозяйства выпадала на долю женщины, жены владельца крупных поместий. Вы помните, я указывала вам уже сегодня на то, что в этом хозяйстве женщина играла роль организатора производства в пределах замка, и что производство это было сложное.

Естественно, что грамотная, умеющая считать жена лучше могла распоряжаться доходами и расходами замка, соблюдать экономию, подводить, подсчитывать, комбинировать, легче учитывать недоимки крестьян и высчитывать необходимые количества запасов на зиму или на время возможной осады замка, чем неграмотная, мало сметливая, не дальнозоркая хозяйка.

В женщине того времени в сословии дворян, рыцарей ценились не только красота, но и ум. Летописец XI века пишет про жену герцога Калабрийского Роберта, что жена его Сигельгайта обладала всеми качествами, какие должны украшать женщину: „знатностью, красотой, умом“.

Было еще одно свойство, одна отрасль знания, которая высоко ценилась в женщине того времени. Это ее способности лекаря. Мы уже знаем с вами, что врачевание являлось издревне занятием женщин. В седой древности, при господстве первобытного коммунизма, женщины уже знали целебные свойства трав и умели ими пользоваться для лечения больных. В средние века лекарское искусство было слабо развито. Лишь очень крупный владетельный князь или граф мог позволить себе роскошь держать в своем замке заправского лекаря. Остальное население должно было обходиться своими силами. А между тем непрерывные стычки, драки между соседями, войны с иноплеменниками, эпидемии, заносимые войском, делали то, что замок представлял собою не только производственный центр, но и заключал в себе больницу с ранеными и больными, амбулаторию, куда за помощью стекались крестьяне. Жена владельца замка должна была уметь врачевать, если она хотела, чтобы окружающие не только боялись владельца замка, но и нуждались в замке, как центре, откуда шла помощь в нужный момент. И крестьяне прощали многие зверства господину-владельцу замка, если умелые руки его жены спасали раненых и искалеченных от смерти, если она умела излечивать их от недуга целительным лекарством, или при тяжелых родах крестьянки не гнушалась войти в избу, чтобы руководить своими „мудрыми“ советами работой растерявшейся деревенской повитухи.

В средние века медицина находилась в руках женщин. Во многих средневековых сказаниях, когда хотели обрисовать идеал женщины, говорили о том, что она умеет хорошо врачевать. Один из известных врачей средневековья, чье имя чтится всеми, кто знаком с медициной, Парацельсий, уверял, что он гораздо больше научился у женщин, чем извлек из запутанных, глубокомысленных и неточных учебников по медицине того времени. В 1250 г. король Франции Людовик IX, вернувшись с похода на Иерусалим, дал женщине-лекарке грамоту за её большие лекарские заслуги во время похода. В XV столетии Доротея Букки состояла профессором медицины в университете Болоньи.

Область медицины в те времена была областью еще мало изученной, она смешивалась с рядом суеверий и пустых предрассудков. Люди еще не знали точных наук, не знали даже строения собственного тела. Поэтому лекарское искусство так тесно соприкасалось со знахарством и заклинаниями, что в глазах широких, невежественных и необразованных масс носило характер колдовства. Знахарку считали нередко ведьмой, которая зналась с нечистой силой, могла вылечивать людей и вообще всячески влиять на их судьбу, жизнь, счастье и здоровье. Знахарок и уважали, и боялись. То самое качество женщины, – её практические знания в области медицины,—которые на известной ступени хозяйственного развития, при замкнутом натуральном хозяйстве, внушали к женщине почтение, при ином строении хозяйства и общества, в более поздние века стали проклятием для женщины.

Женщин начинают преследовать за ведовство и колдовство, и целые века в Европе непрерывно дымятся костры, на которых сжигали сотни, тысячи, десятки тысяч женщин, заподозренных „святыми отцами“, благочестивыми служителями церкви в том, что эти женщины водятся с нечистым, что они „ведьмы“, колдуньи.

Но о процессах ведьмы мы поговорим с вами в следующей беседе. Сейчас подведем итог положения женщины имущего дворянского сословия в эпоху расцвета феодализма: женщина почитается и пользуется правами, как представительница своего сословия и носительница родового имени. Вне семьи она окружена почетом, поклонением со стороны рыцарей. В семье, в браке она бесправна и зависима не меньше, чем любая крепостная девушка.

Приблизительно до XIII века, пока процветало замковое хозяйство и им руководила жена феодала, женщина получала известное образование. И в семье над детьми она имела власть. Позднее, когда замковое хозяйство с ростом обмена торговли начинает разлагаться, растет денежное обращение, и деньги начинают быть главной ценностью, основой благосостояния, роль женщины в хозяйстве замковом падает, а сама женщина постепенно низводится у дворянства до роли самки. Она превращается в такую же паразитку, какой являлись и законные жены граждан Греции. Жена владетельного графа уже не следит за тем, как идет работа на кузнице, не хлопочет о том, чтобы ткачихи изобретали новые узоры для сукон и полотен, не следит за точкой жерновов для зерна, не торопит выделку новых шлемов, лат и мечей, – все эти отрасли производства уже перестают быть неотъемлемой частью замкового хозяйства. Они переносятся за пределы замка, в города, в избы крестьян-кустарей. В замке рыцаря или усадьбе боярина остается одно узкое домоводство, но и его жены знатных помещиков сбрасывают с себя. Изнеженная жена властелина-помещика передавала его наемным слугам и домоправителям. Вместе с паразитизмом и безделием растут и изнеженность, тупость и ограниченность. Заметьте, что как раз в тот период, когда падает, разрушается помещичье хозяйство, основанное на натуральной замкнутой системе, падает и образованность женщин высших дворянских классов. С первого взгляда кажется странным, каким образом могло случиться, что в отсталом IX веке были такие образованные, мыслящие умы среди женщин, как Росвита или Гильдегард, а в XVII-XVIII веке женщины отличаются скудоумием, безграмотностью, суеверием, любят только нарядные тряпки, пустые развлечения, проводя дни свои в тупой праздности или скрытом или открытом разврате? Но если вспомнить, что положение женщины, ее права, ее признание, как личности, ее приобщение к сокровищнице знания всегда вытекает из ее роли в хозяйстве и в производстве, тогда и этот странный на первый взгляд факт станет понятен и очевиден.

Пособия слушателям по прочитанной лекции.

1. А. Богданов „Курс политической экономии“.

2. М. Покровский „История России“ I и II том.

3. Лили Браун „Женский вопрос“ главы III и IV.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒