ГЛАВА ДВЕНАДЦАТЬ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТЬ

СиСи

Проснувшись, первое, что осознаю, тепло, которое я всю ночь ощущала рядом, исчезло. Резко открываю глаза и смотрю на мордочку моего сладкого Пеппа.

— Доброе утро, мальчик, — воркую я, гладя его мокрый нос.

Моя рука замирает, когда я вижу что-то за ним. Один цветок с прикрепленной к нему запиской. Улыбаясь, хватаю и подношу к носу белую розу, прежде чем открыть свернутый лист бумаги.

Ушел за кофе и завтраком.

Скоро вернусь.

Гейб

P.S. Во сне ты еще прекрасней.

Тепло проникает в мое ноющее сердце. Оказывается, этот мужчина способен не только дарить крышесносные оргазмы, он еще и отличный слушатель. Прошлой ночью Гейб ослабил мою боль. Его руки принесли мне именно тот комфорт, в котором я часто нуждаюсь.

Вчера ближе к вечеру, боль, которую я испытывала, в меньшей степени была связана с этим ничтожеством Грэмом Дэвисом и относилась больше к моему отцу. Иногда я задаюсь вопросом, станет ли когда-нибудь легче. Затянется ли когда-нибудь эта зияющая рана в моей груди. Должна признать, чем больше времени я провожу с Гейбом, тем меньше она болит. Что немного нервирует, потому что я до сих пор не знаю, кто мы друг для друга, но точно понимаю, что мне действительно начинает нравиться этот надменный болван.

Звук вибрации моего телефона заставляет меня посмотреть на прикроватную тумбочку. Поднимая его, я вижу, что это моя мама.

— Привет, мам, — отвечаю я, расслабляясь, когда слышу ее голос.

— СиСи, милая, ты меня слышишь? — кричит она, заставляя отодвинуть телефон подальше от уха.

— Да. Я отлично тебя слышу.

— Ой, хорошо. Мне очень жаль, что мне понадобилось столько времени, чтобы перезвонить тебе. Везде, где мы были, очень плохая связь.

— Все в порядке. Я знала, что ты позвонишь, как только сможешь. Просто хотела поздороваться и сказать, что скучаю по тебе.

— О, дорогая, я тоже. Я очень скучаю по тебе. Не могу дождаться, когда снова обниму свою милую девочку.

Меня одолевает грусть, потому я хотела бы, чтобы она оказалась здесь вчера. Мне бы пригодилось ее объятие.

— Веселишься с тетей Виолой и тетей Сэди?

— Ты права. Как всегда.

— Хорошо. Я рада.

Тишина повисает на линии.

— Что случилось? — спрашивает она.

— Ничего.

— Не стоит лгать своей матери. Это грех.

Искренняя улыбка появляется у меня на губах. Это ее знаменитая нотация. Она всегда говорила мне «если согрешишь, то не сможешь ходить по магазинам на небесах». Умно было угрожать мне подобным, пока я росла.

— Расскажи мне, что случилось, — настаивает она. — Я знаю, что-то не так. Слышу по твоему голосу.

Не хочу говорить ей о Грэме, еще нет. Лучше сделать это лично.

— Просто скучаю по папе, — вместо этого отвечаю я.

На линии тишина, и я не сомневаюсь, она пытается сдержать свою собственную печаль.

— Я тоже скучаю по нему, — тихо признается мама. — Независимо от того, куда я направляюсь или насколько занята, я всегда думаю о нем.

— Я тоже, — признание выходит хриплым от эмоций.

— Мне стоит вернуться домой, СиСи?

Предложение застает меня врасплох, и я даже подумываю ответить «да», но ей осталось путешествовать всего несколько недель, а я не хочу портить ей отдых. Ведь знаю, насколько сильно она нуждается в том, чтобы оставаться занятой.

— Нет. Все нормально.

— Уверена? Потому что я готова вернуться ради тебя.

Ее слова, словно успокаивающий бальзам для моего израненного сердца. Она понятия не имеет, насколько сильно прямо сейчас мне нужно было услышать эти слова.

— Нет, ты останешься, но, может быть ...

— Что? — спрашивает она, когда я замолкаю.

— Может быть, когда ты вернешься на этот раз, ты сможешь немного задержаться, — я ощущаю себя виноватой, ненавидя даже спрашивать об этом, но в последнее время понимаю, что мне все больше нужна мама.

— О, СиСи. Если мое отсутствие причиняет тебе боль, почему ты мне ничего не сказала?

— Сначала меня это не беспокоило, но я скучаю по нашему времени мамы и дочки.

— Я тоже скучаю по нему, — шепчет она. — Прости, дорогая, я не очень хорошо справляюсь с тем, что твой отец ушел. Я была эгоисткой.

— Нет, неправда. Я понимаю, почему ты делаешь это, и рада, что у тебя есть тетя Виола и тетя Сэди. Только не забудь, что у тебя еще есть и я.

— Я никогда не забываю о тебе. Ты вся моя жизнь.

Это именно те самые слова, которые мне и нужно было услышать.

— Когда я приеду домой, мы запланируем для нас что-нибудь особенное, — говорит она. — Пройдемся по магазинам, оторвемся в спа и наедимся до отвала.

— Не могу дождаться.

— Люблю тебя, милая.

— Я тоже тебя люблю, — шепчу я.

— Я позвоню тебе снова, как только у нас появится связь.

— Звучит здорово. Передавай привет тете Виоле и тете Сэди.

— Обязательно. Пока.

— Пока.

На душе становится легче, когда я вешаю трубку, и во мне растет ощущение умиротворения, когда я смотрю на цветок, который все еще держу в руке. Взглянув на часы, я замечаю, что уже почти полдень.

Черт побери!

Поднимаясь с постели, направляюсь в ванную и, увидев себя в зеркале, издаю стон. Глаза красные и опухшие, и лицо покрыто пятнами из-за того, что я плакала всю ночь.

А Пожарничек сказал, я была красивой.

Вот врун.

Убирая волосы в высокий конский хвост, брызгаю водой на лицо, прохлада - приятное облегчение. Затем чищу зубы, собираюсь принять душ, но слышу, как дверь моей квартиры открывается и закрывается. Я выхожу, и вижу Гейба, держащего две чашки кофе и пакет на вынос.

Он оборачивается, его глаза встречаются с моими.

— Привет, — приветствует он, от его глубокого голоса кожа покрывается мурашками.

— Привет.

— Нашла мою записку?

Киваю.

— И цветок.

Его губы изгибаются в сексуальную ухмылку.

— Хороший ход, да?

— Очень, — соглашаюсь я, улыбка появляется и на моем лице.

Он поднимает то, что держит в руках.

— Я подумал, ты проголодалась, ведь вчера вечером мы ничего не ели.

— Спасибо, — я подхожу, чтобы забрать у него свой кофе и замечаю его опухшие костяшки. Ахая, хватаю его за запястье и дергаю ближе к себе. — Что случилось? — Смотрю ему в глаза, и все замирает во мне, когда я понимаю, что произошло. — О, Гейб, ты этого не сделал. Пожалуйста, скажи, что ты не убил его, а потом купил нам завтрак?

— Я его не убивал, — говорит он, но не добавляет ничего больше.

— О боже! — я начинаю ходить взад-вперед, паника наполняет грудь. — Я все потеряю. Он уничтожит меня и мой магазин. У меня ничего не останется.

Гейб хватает мена за плечи, останавливая мои безумные метания.

— Послушай меня. Он ничего не сделает. Я позаботился об этом. Он больше никогда и близко к тебе не подойдет!

Слезы застилают глаза, размывая силуэт мужчины передо мной.

— Не могу поверить, что ты это сделал, ты большой, милый, глупый наглец, — падаю ему на грудь, рыдая как дурочка.

Он обнимает меня, рукой поглаживая по спине, тем самым утешая.

— Он должен был заплатить за то, что сделал, СиСи. Я не мог позволить ему остаться безнаказанным после того, как он причинил тебе такую боль.

— Никто никогда раньше не избивал кого-то ради меня, — всхлипываю я, чувствуя, что именно таким образом он защитил мою часть.

— Ради тебя, Блондиночка, я надеру задницу любому.

Это самые сладкие и сексуальные слова, которые мне говорили. Шмыгая носом, я поднимаю голову. Он вытирает мои слезы большим пальцем, стирая гораздо больше, чем думает.

— Спасибо, что остался со мной вчера вечером, — шепчу я.

— Не надо благодарить меня. Я рад, что пришел.

— Я тоже, — соглашаюсь с ним.

Его взгляд опускается на мой рот, напряжение в воздухе растет. Сердце стучит быстрее в предвкушении и необходимости почувствовать, как его губы прижмутся к моим, но он сдерживается, не давая нам то, чего мы оба так жаждем.

— Гейб, — еле дыша, я шепчу его имя, пальцами хватаясь за его рубашку.

— Да, Bella.

— Поцелуй меня, — прошу я.

Он сокращает дистанцию между нами, прикосновение его губ заставляет мир под моими ногами перевернуться. Я обнимаю его за шею, жадно прося о большем.

Его рык слышен сквозь поцелуй, когда он сжимает мою попу и приподнимает меня. Я обхватываю ногами его талию, пальцы путаются в его волосах, пока я теряюсь в нем и тех прекрасных чувствах, которые приходят вместе с этим.

— Мы должны поесть, пока еда не остыла, — бормочет он, но его рот ни на секунду не отрывается от меня.

— Не хочу есть. Хочу тебя, — говорю ему.

Хочу, чтобы мне напомнили, каково это, ощущать его прикосновения. Хочу, чтобы он стер все грязные чувства, которые преследуют меня из-за Грэма, и заменил их ощущением своего тела напротив моего.

К сожалению, он сажает меня на столешницу и, отстраняясь, делает совершенно противоположное. Опускает голову мне на плечо, его дыхание резкое.

— Что не так? — спрашиваю я, задаваясь вопросом, может, я что-то не так поняла.

В тот момент, когда он поднимает голову, разочарование покидает меня, потому что я вижу в его глазах ту же самую потребность, с которой он борется.

— У меня ночная смена, — говорит он, его взгляд наполнен сожалением.

— Ладно... — медленно говорю я, не видя в этом проблемы.

— Если я отнесу тебя в кровать, Блондиночка, я, черт подери, ни за что не покину ее.

Дрожь пробегает по коже, темные обещания в его голосе подпитывают мое желание.

— Хочешь, я позвоню на работу и объясню, что ты заболел? — предлагаю я.

Еще одна ухмылка появляется на его совершенных губах. Он сжимает мою шею, большой палец прослеживает мой учащенный пульс.

— Что я хочу, так это чтобы ты позавтракала со мной, а затем пообещала, что, когда моя смена закончится, мы наверстаем упущенное, и я смогу прикоснуться к тебе так, как ты того заслуживаешь.

Я прочищаю горло и ерзаю, пытаясь облегчить боль между бедрами.

— Ну, когда ты ставишь вопрос таким образом, полагаю, я вполне могу подождать. Но я ожидаю много оргазмов.

Его смех перерастает в стон.

— Поверь мне, детка, когда ты снова окажешься со мной в постели, тебе придется просить о пощаде, — за надменными словами следует еще один крышесносный поцелуй.

Мое сердце порхает, и не только от обещания еще одной невероятной ночи, но и от знания того, что я снова увижу его, и, если мне действительно повезет, буду спать в его объятиях.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒