Майкл Роуч, Кристи МакНелли – Как работает йога 11 страница

- Каналы солнца и луны, справа и слева от позвоночника, -вспомнил

он.

- И мы ещё говорили, что по ним движутся вредные внутренние ветры двух типов, связанные с такими же мыслями.

- Да, я помню. - Он задумчиво пожевал губу. - Ошибочные мысли о вещах движутся справа, по солнечному каналу, а мысли о мыслях и самом нашем разуме - по левому, лунному.

- Правильно. Вот теперь вы можете понять, почему, собственно, они так плохи...

- Потому что эти дурные мысли, оседлавшие внутренние ветры, лежат в основе всех наших неприятностей, нашего врождённого непонимания окружающего мира.

- Так и есть. - Я посмотрела в окно. - Ну хорошо, что же вам, в таком случае, делать, если вам надоел начальственный крик? Чего вы должны во что бы то ни стало избегать?

- Я не должен кричать на других, - вздохнул он.

- А если ваш начальник так орёт, что вы вот-вот сорвётесь?

- Наверное, нужно как-нибудь сдержаться, даже если это трудно. Сказать себе что-нибудь вроде: «Погоди минутку, успокойся, это всего- навсего зёрна, которые ты сам заложил в прошлом, когда на кого-то орал. Не нужно снова начинать замкнутый круг». Тогда этот самый круг прервётся.

- Вот именно! А теперь подумайте: по какому каналу потекут ваши мысли, когда вы будете себе всё это говорить?

Он задумался, на это раз надолго. Потом неуверенно ответил:

- Это ведь хорошие мысли, правильные... Наверное, они должны проникать в срединный канал, хотя бы немного.

- Правильно, а чем больше там ветров, тем меньше их в боковых каналах, а значит...

- Значит, меньше и точек закупорки, - подхватил комендант. - Вредные ветры ослабнут, моё настроение улучшится, а тело станет здоровее и крепче! - Он внезапно остановился. - Пятница, а что будет, если я смогу переместить все ветры в срединный канал?

Я улыбнулась. Внутри меня всё пело. Горячо, очень горячо!

- Об этом мы ещё поговорим, - сказала я строгим голосом Катрин, - а пока вам надо потренироваться. В нужный момент, когда на вас в самом деле кто-то закричит, вам будет очень трудно вспомнить то, о чём мы говорили. Поэтому постарайтесь почаще думать об этом в течение дня. Делайте иногда перерывы в работе и думайте - хотя бы пару минут.

Такие мысли сами по себе направят часть внутренних ветров в срединный канал, ослабив боковые, подобно забиранию и отдаванию, о которых вы уже знаете. Есть ещё один способ, практичный и легко выполнимый: он действует не на мысли, а непосредственно на ветры, - на лошадей, а не на всадников - силой направляя их в срединный канал...

- Ну конечно - это же позы! - догадался комендант. - Если мы выполняем их правильно, они механически расслабляют места закупорки

- простукивают трубы изнутри. При этом часть ветров и попадает в срединный канал, увлекая за собой и мысли. Но тогда... и эти мысли, попадая туда, должны меняться, правда? - Я молча кивнула. Он продолжал: - Значит, упражнения... Выходит, они как бы готовят нас к главным идеям, помогают нам их правильно понять. Наверное, и я поэтому..

- Именно так. Поэтому вы так хорошо всё и поняли, - улыбнулась я. - В том числе, поняли, зачем нужны позы. Чувствуете? Опять Круг, только не порочный.

- Позы помогают ветрам, которые помогают мыслям, которые помогают позам! - радостно рассмеялся он. - Подумать только!

И я задала ему по-настоящему изматывающую серию упражнений, чтобы закрепить урок.

Крепость малых дел

Вторая неделя октября

В тот день меня отвёл назад караульный. Пристав стоял возле камеры Бузуку, отчаянно ругаясь и колотя дубинкой по прутьям решётки.

- Идиот! - орал он. - Да ты... ты даже корову не способен украсть как следует, так какого чёрта ты решил, что сможешь правильно сделать это?\

- Это я идиот? - выкрикивал ему в лицо Бузуку сквозь решётку. Его толстое лицо раскраснелось, круглое выпирающее брюшко тряслось от возмущения. - Заходи сюда без дубинки, ты, безмозглый громила, и я тебе покажу!

- Что покажешь, что? - бушевал пристав.

- Позу кулака! - Заметив нас, Бузуку просиял. - Пятница! Подойди сюда на минутку, пожалуйста! - Потом снова повернулся к своему оппоненту. - Вот сейчас и решим, кто из нас прав!

Караульный подскочил к ним, волоча меня за руку. Рот его раскрылся в предвкушении интересного зрелища.

- Отлично! - воскликнул Бузуку, тряся щеками. - Пятница, послушай меня. Вот этот человек прошёл всего три или четыре урока с комендантом и утверждает, что научился правильно делать Позу Горы, а я делаю её не так!

Я улыбнулась и хотела ответить, но пристав перебил меня:

- Идиот! Я не говорил, что научился этому у коменданта, я просто сказал, что придумал, как её лучше делать!

- Ага, лёжа на спине - вот как ты сказал! - Бузуку посмотрел на меня, словно осуждённый, умоляющий о помиловании. - Пятница, ну пожалуйста! Неужели ты можешь в это поверить? Самая

крепость малых дел

первая поза... поза, в которой — об этом знает каждый дурак — надо просто стоять... стоять и готовиться к чему-нибудь вроде Поклона Солнцу. А этот, с позволения сказать, солдат короля, предлагает делать её лёжа на спине! Что за чушь! Скажи ему, скажи! Я снова раскрыла рот, но пристав опять вмешался:

- Слушай, Бузуку, если бы у тебя была хоть капля мозгов, ты бы просто взял и сделал то, что я сказал. И тогда каждый бы увидел - не только Пятница, а даже караульный, - прав я или нет!

- Отлично! Вот сейчас я это сделаю! - завопил Бузуку и плюхнулся на спину. Его внушительный живот торчал кверху как гора.

Наступило всеобщее молчание.

- Ну, вот, а что я говорил? - довольно воскликнул пристав. - Чем не Поза Горы? - Он гордо развернулся и вышел в соседнюю комнату.

Лежащий Бузуку яростно сжал кулаки и что-то прорычал. Караульный ещё долго молчал, потом с удивлением повернулся ко мне.

- Мне кажется... - сказал он, - мне кажется, что пристав... он... он пошутил!

Мы все, включая бедного Бузуку, переглянулись, не в силах поверить, что такое возможно.

- Настало время всерьёз заняться вашим садом, - сказала я коменданту на следующем занятии. - Дальше Мастер прямо переходит к перечислению самых важных и сильных из добрых семян. Это краткий список, предназначенный для того, чтобы мы могли, не теряя времени, приступить к их закладке. Одновременно Мастер указывает, какие поступки приводят к появлению их противоположностей - дурных зёрен. Одновременно, продвигаясь по списку, мы будем отвечать на вопросы, которые у вас возникнут.

- Как скажешь, ты учитель, - кивнул комендант. Он уже и сам понял, как это трудно — учить. Так ученики учеников мстят за мучения учителей.

- Спасибо, - улыбнулась я. - Согласно книге Мастера, первый способ посева добрых семян таков:

Первое во владении собой - Никому не причинять вреда.

Ну, с владением собой всё понятно... - начала я.

- Похоже, это и есть самое главное, - перебил комендант. -Владеть собой - значит сдерживать свои старые инстинкты, которые вечно поддерживают порочный круг неприятностей. Ты орёшь на кого-нибудь, появляются дурные зёрна, в результате начальник орёт на тебя, ты орёшь в ответ, что, в свою очередь, оказывается лучшим способом...

- Единственным способом! - поправила я.

- Лучшим и единственным способом заложить ещё больше дурных семян и слушать в будущем ещё больше орущих начальников... - Он замолчал и нахмурился. - Можно вопрос?

- Давайте.

- Предположим, кто-то на меня орёт. Что мне делать? Просто терпеть, потому что виноваты зёрна в моём собственном разуме? А если он начнёт драться?

- Замечательный вопрос, очень нужный! - просияла я. -Ответ такой: вы должны действовать. Следует предпринять всё возможное, чтобы не допустить насилия - над кем бы то ни было. Так мы закладываем очень много добрых семян. Однако действовать следует без злобы и гнева - даже если предотвращаешь чужое насилие - иначе тут же появятся дурные семена. Надо сдерживать насилие и при этом избегать насилия самому, даже не думать о нём. А теперь вопрос к вам, и довольно сложный - думайте как следует.

Лицо коменданта стало серьёзным, однако он изо всех сил старался не хмуриться.

- Допустим, вы увидели, что кто-то на кого-то кричит, угрожает и вот- вот ударит. Вы стараетесь сдержать его, без злобы, без насилия, и вам это удаётся. Вопрос такой: почему насилия не произошло?

Комендант нахмурился, размышляя. Через некоторое время он поднял глаза.

- Ну... Для того, кому угрожали насилием, оно не произошло, потому что его собственные семена, заложенные в прошлом, изменились.

Дурные семена растратили всю свою силу и исчезли, а вместо них созрели и проросли новые семена, которые и стали играть главную роль в его жизни. Они и заставили его увидеть, как насилие прекратилось... - Он замолчал, наткнувшись на мысленное препятствие, которое мы все когда- нибудь должны преодолеть. - Но тогда... - медленно проговорил он, - тогда какая разница, вмешался я или нет. Если у него и так есть зёрна, которые ему помогут, то зачем

нужен я? А если их нет, то и я, и никто другой всё равно помочь не сможет. Не понимаю. Я кивнула.

- Это один из самых важных вопросов. Выслушайте ответ и хорошенько запомните его, иначе в один прекрасный день свалитесь со «Скалы Большой Ошибки», как её называли Мастера прошлого. Прежде всего, вы только что сами объяснили, почему наши усилия помочь другим людям не всегда достигают успеха, даже если мы очень стараемся и делаем это с добрыми намерениями. Поэтому никогда не позволяйте неудаче сбить вас с пути и заставить разочароваться - продолжайте помогать во что бы то ни стало, посвятите этому свою жизнь. Во-вторых, вам нужно понять, что помогаете вы главным образом тому, кто совершает насилие... - Я помолчала, чтобы дать ему возможность уловить мою мысль. - Дело в том, что именно он засевает в этот момент свой разум очень плодовитыми дурными семенами, причиняя себе самому в будущем вред гораздо больший, чем тот, который сейчас причиняет своей жертве...

- Потому что маленькие зёрна вырастают в нечто гораздо большее, чем они сами, - добавил комендант.

- Вот именно, - кивнула я. - Так что добро вы делаете прежде всего насильнику. Вот почему так важно не испытывать к нему ненависти!

- Я останавливаю его, потому что люблю, - пробормотал комендант.

- И, наконец, - продолжала я, - не допуская насилия, вы приносите огромную пользу всем окружающим. Люди видят ваш пример и следуют ему. Кроме того, вы сознательно закладываете добрые зёрна в свой собственный разум. Если вы стали настоящим садовником разума и умеете влиять на свои зёрна так, что ваши внутренние каналы преобразуются, и вы становитесь существом из чистого света, тогда вы владеете бесценным даром, который можете предложить всему человечеству.

- Тому, что сделал сам, можно научить другого, - кивнул комендант. - Теперь я понимаю, на самом деле понимаю. Спасибо тебе.

Мы помолчали, погрузившись в мечты о прекрасном и возможном будущем.

- Итак, владение собой, - продолжила я урок - Говоря о нём, Мастер имеет в виду умение не создавать проблем для самого себя в будущем. Фактически вы делаете доброе дело для того себя, которым вам ещё только предстоит стать. Понимаете? -

Комендант кивнул. - Это одна из самых главных мыслей во всей книге. Мы на самом деле можем изменить наше будущее, и это очень здорово - ведь всё на свете происходит из семян. Мы можем будущий мир настоящим раем, если захотим. Таким образом, мы сами управляем собственной жизнью, сами определяем, что с нами случится. Мастер говорит:

Боль, от которой Мы избавляемся,

Это вся боль,

Что досталась бы нам В будущем.

ІІ.16

В настоящий момент мы не можем избавиться от боли, просто пожелав этого или применяя «очевидные» способы. Вам не удастся вырвать с корнем манговое дерево, оно уже слишком разрослось. Воздействию поддаются лишь семена, пока они ещё не проросли. Мы садовники, но садовники будущего!

- Какого будущего, насколько оно далеко? - спросил комендант. - Когда прорастут зёрна, с которыми мы работаем сейчас?

- Поговорим и об этом, так или иначе придётся. Пока лишь скажу, что есть способы - особые способы - заставить зёрна прорастать почти мгновенно. Я вас научу, это мой долг. А теперь вернёмся к идее владения собой. Мы учимся так прибираться в нашем космическом доме, чтобы потом ни обо что не споткнуться. Не нужно воспринимать книгу Мастера как свод строгих правил, грозящий наказаниями и заставляющий испытывать вину. Владение собой, самоконтроль - это просто искусство избегать лишних страданий в будущем, забота о том, чтобы в вашем разуме появлялось поменьше дурных семян.

- Почти развлечение, - усмехнулся комендант.

- А теперь перейдём к другой части - «никому не причинять вреда». Сначала Мастер говорит о наших физических поступках и о том, какие при этом закладываются семена. Далее он рассматривает действие наших слов, а затем и мыслей. А начинает он с того, что мы можем заложить замечательные добрые семена, если будем избегать телесного вреда, причиняемого другим.

- Думаю, не зря он начинает именно с тела, - заметил комендант. - Раз главная цель йоги - решить наши проблемы со здоровьем, то есть сделать наше тело сильным и гибким, то мы уж

никак не должны вредить здоровью других, чтобы не получить вредных семян.

Я задумалась, глядя в окно.

— Ваши слова навели меня на важную мысль. Разумеется, мы не должны напрямую наносить другим телесный вред. Вы хорошо понимаете, о чём идёт речь. Однако вред бывает и не столь очевидный - о нём-то я и хочу поговорить. Ну вот, допустим, вы объясняете кому-то, что при занятиях йогой ключ к успеху - это стараться не вредить другим. Тогда, имея лишь полезные зёрна, вы сможете отлично выполнять позы, правильно дышать и станете здоровым и счастливым. Человек подумает: «Вот и замечательно! В своей жизни я никого не убил и не ранил - даже не ударил ни разу. Стало быть, и с йогой будет всё в порядке». А потом окажется, что йога почему-то не работает или почти не работает. В чём же дело? Такому человеку надо объяснить, как на самом деле действуют семена и как они появляются, чтобы он не отчаивался и продолжал свои усилия. Так вот, большинство вредных зёрен закладывается вовсе не серьёзными преступлениями вроде убийства или кражи, а скорее мелкими, почти незаметными действиями, словами и мыслями, которые мы повторяем раз за разом в течение своей жизни. И начинать возделывать свой сад надо именно с мелких, каждодневных поступков. К примеру, если мы не хотим вредить здоровью окружающих, то должны в первую очередь искать способы защитить их жизнь и здоровье. Может быть, просто наклониться и поднять с пола листок бумаги, чтобы никто на нём не споткнулся. Не разговаривать и не есть, управляя повозкой, чтобы не отвлечься и не наехать на кого-нибудь. Подбодрить словом или делом своего коллегу по работе, если он упал духом, и так далее. Нам надо стараться изо дня в день поддерживать у себя радостное и бодрое расположение духа - тогда нам будет всегда хотеться помочь другим, и это будет не в тягость. Вот самый действенный и в то же время приятный способ закладки добрых семян. Помогая другим, мы одновременно помогаем себе достичь самых возвышенных целей в своей жизни.

Комендант невольно посмотрел на бумаги, рассыпанные по полу. Хорошее начало.

- Забота о малом имеет и другие преимущества, - продолжала я. - Мы называем это Принципом Крепости. Допустим, вы король и хотите защитить от врагов свою семью и богатства. Вы обносите свой дворец мощной стеной, окружаете рвом, чтобы никто не подобрался к стене, а затем ещё и засаживаете

всё вокруг колючим кустарником - чтобы не подпустить врагов и ко рву. Получается несколько кругов обороны - один круг внутри другого. Для нас внешний уровень обороны - это не причинять вреда другим по невнимательности. Если вы будете всегда следить за тем, чтобы никому случайно не навредить, то уж во всяком случае не сделаете этого намеренно, даже в малом. А вражеский прорыв сквозь внутреннюю стену -какое-нибудь тяжёлое преступление - в этом случае будет совершенно исключён. Таким образом, ежедневная забота о малом, постоянное старание защитить здоровье и счастье других, простое внимание к их жизни надёжно защитит сокровищницу вашего разума от любых врагов.

Я взглянула на коменданта и поняла, что ему нужна передышка, так много за один день трудно переварить.

- Ну что ж, подумайте теперь недельку обо всём этом. Постарайтесь понять, что может нанести вред другим людям, даже случайно. Обращайте внимание на мелочи, готовьте вопросы. Продолжим в следующий раз.

Комендант улыбнулся. Вопросы он любил, что и делало его таким хорошим учеником. Разумеется, я старалась не слишком его хвалить - для ученика, да и для учителя, нет ничего хуже самодовольства.

Трудные вопросы и трудные ответы

Третья неделя октября

ДЛЯ узника в убогой глиняной тюрьме, затерянной в глуши, моё расписание выглядело более чем странно. Занятия с комендантом, ежедневная возня с ковриками, почти уже не тайные ночные уроки... Я вовсе не была уверена, что Бузуку делает всё правильно, потому что разговаривали только через стену, но охал и ахал он, по крайней мере, в нужных местах. Ну, и, конечно, встречи с Аджитом, сыном пристава. Добрые семена, которыми была полна душа мальчика, лишь ждали своего часа, мне оставалось их только разбудить. Его нога шла на поправку, настало время действовать изнутри. Больше всего он нуждался в человеческом общении, в возможности помогать другим.

Однажды, уже в сумерках, караульный, наверное, уже в десятый раз вышел из задней комнаты, выглянул в дверь, потом посмотрел в мою сторону. Ждёт кого-то? До сих пор к нему приходила лишь одна женщина - приносила кувшин с водой из общего колодца, который находился дальше по дороге. К нему всегда стояла очередь не меньше, чем на час, однако никто не жаловался - это был повод встретиться, поговорить, обменяться сплетнями. Женщина приносила большой кувшин и ставила на крыльцо. Иногда к ней выходили пристав или комендант, чтобы поболтать и отдохнуть от работы.

Потоптавшись на месте, караульный подошёл к моей камере. Сначала он повернулся в сторону Бузуку.

- Э-э... Бузуку, я... я собираюсь забрать сегодня, то есть, прямо сейчас... Пятницу...

Я услышала, как мои сосед со всей возможной для него стремительностью вскочил с лежанки, готовый грудью защищать мою честь.

- Молодой человек! - в ярости воскликнул он.

- О, вы не так поняли... видите ли... моя мать... я веду её к себе домой, к матери. Ей нужна помощь, вы понимаете?

- Ах, вот оно что! - протянул Бузуку. - Тогда ладно...

- И ещё одно... вы окажете мне большую услугу... в общем, если пристав или комендант...

- Буду держать рот на замке, - торжественно пообещал Бузуку. - Но только ненадолго, понял?

- Да, конечно, - промямлил караульный. - Пристав...

- Плевать я хотел на пристава! - прорычал Бузуку. - Я просто не хочу пропускать своё занятие, сынок. Так что приводи её назад поскорее.

- Да-да, конечно, - снова пролепетал караульный, отодвигая засов. Скоро мы уже шагали по тёмной дороге, на этот раз удаляясь от посёлка.

Идти пришлось довольно долго. Караульный всю дорогу молчал, уставившись в землю и пропуская всех встречных. Потом мы свернули на тропинку, которая вилась между высокими деревьями. Там было очень тихо и темно. Наконец впереди показалась поляна, в центре её стоял небольшой аккуратный домик, крытый соломой. Комната в нём оказалась всего одна, но просторная и чистая, на полу, устланном тростниковыми циновками, не было ни пятнышка. На низком круглом столике в красивом глиняном блюдечке с маслом горел фитилёк, освещая золотистым светом старую женщину в изящном белоснежном сари. Из- под усталых век приветливо смотрели спокойные ясные глаза.

- Это моя мать. - представил её караульный. - Это Пятница. -Потом взял кувшин и налил нам по чашке чистой холодной воды.

- Можете звать меня Мата Джи, - сказала женщина. Я улыбнулась - это значило «мама». Она протянула руку к чашке, чтобы предложить мне, но смогла лишь неловко подтолкнуть её. Руки женщины были уродливо искривлены, пальцы скрючены.

Караульный робко прокашлялся и начал:

- Понимаете... у мамы совсем плохо с руками... - Он взглянул на неё, ожидая помощи, что делал, видимо, постоянно.

- Чандра мне много рассказывал о вас, - улыбнулась женщина. Она вдруг неуклюже, но нежно взяла меня за руки и закрыла

глаза. Так мы сидели долго, наслаждаясь покоем и тишиной. Потом она открыла глаза, и по щеке её скатилась слезинка.

- Всё получится, Чандра. Она и в самом деле такая, как ты говорил. Такая, как та женщина, что приходила в тот год, когда ты родился. Совсем, совсем такая же, - кивнула она, изучая моё лицо. - Будьте добры, пожалуйста, научите меня йоге. Я хочу исправить то, что сделали годы. Вы поможете мне?

- Да, конечно, - едва смогла вымолвить я, всё ещё ощущая чудесное тепло её рук. Сын стоял рядом с матерью, туповатое лицо его светилось радостью и надеждой. - Но только с одним условием: ваш сын... он тоже должен начать заниматься - с комендантом.

Брови женщины удивлённо поползли вверх.

- Чандра? - повернулась она к сыну.

- Да, мама, - ответил он. Всё было решено.

- Всё нормально, - сказал комендант, - но у меня есть вопросы, очень трудные вопросы - о владении собой, как не причинять никому вреда.

- Задавайте, - кивнула я.

- Если я наношу вред другому, то закладываю дурные семена. А если себе? Какие семена появляются?

- Как, например, при попытке самоубийства?

- Вот-вот.

- Главный принцип такой: не наносить вреда удивительному драгоценному сосуду, принадлежащему каждому из нас - человеческому телу. Правда, в обычном состоянии оно или почти разрушено, или уже начало разрушаться, но... так или иначе, оно нам необходимо...

- Для того, чтобы, заложив в него правильные семена, мы смогли превратить его в нечто большее, - закончил комендант.

- Вот именно. Поэтому сознательный вред, причинённый своему собственному телу - или разуму - закладывает очень мощные злые семена. Мы должны быть добры к себе настолько же, насколько добры к другим.

- Вообще-то, этого нет в списке... - помолчав, сказал комендант. Перед ним действительно лежал исписанный листок. -Вопрос чисто практический, но...

- Нет ничего более практического, чем идеи, - заметила

- Так что?

- Это касается пристава... Нет ли каких-нибудь особенных юз... или способа дыхания... которые могли бы помочь таким, как он... помешать ему вредить себе выпивкой?

Я кивнула.

- Обычная проблема. Люди привыкают и подчиняют свою жизнь не только алкоголю. Может быть что угодно: наркотики, обжорство, курение, секс, болтливость, даже чрезмерная увлечённость работой. Самое лучшее тут - делать то же самое, что мы делали с вами, те же позы, то же дыхание, то же сидение в тишине, забирание и отдавание, но как можно регулярнее. Вы сами знаете, что йога, постоянная ежедневная практика вызывает очень глубокие изменения каналов и внутренних ветров, влияя, соответственно, и на мысли. Любой, кто поддерживает этот постоянный ритм, естественным образом освобождается от вредных привычек - для них просто не остаётся места в его новой личности. Неизбежно наступает момент, когда он отказывается от них полностью, и происходит это чаще всего незаметно, без всяких торжественных решений.

Комендант облегчённо вздохнул и посмотрел на свой листок.

- Но... как же насчёт самоубийства? Что, если человек очень сильно страдает, его жизнь стала невыносимой? Никто не ста нет думать о каких-то семенах, если собирается умереть.

Я строго взглянула на него, в моём голосе появились стальные нотки Катрин.

- У вас есть дом. В нём лишь две комнаты и одна наружная дверь. Вы находитесь во внешней комнате со своим другом и десятком маленьких детей, которые играют и вопят. У друга невыносимо болит голова, и он хочет выйти наружу, но дверь заперта. Вы просите его подождать, пока вы найдёте ключ, но он заявляет, что не может больше терпеть и уйдёт в другую комнату. Однако вы знаете, что там сидит огромная злая собака, которая обязательно разорвёт вашего друга на куски, стоит ему только войти.

Я перевела дыхание и посмотрела коменданту в глаза. Он беспокойно поёрзал, потом сказал:

- Это не очень удачный пример. Как я понял, ты имеешь в виду, что после смерти мы куда-то попадаем. Лично я не могу в это поверить, и многие другие тоже. Мы все знаем, как люди умирают. Тело перестаёт действовать, жизнь выходит из него - и вот человек лежит, мёртвый и холодный. Всё кончено, и мы это прекрасно видим.

Мои глаза загорелись - снова Катрин.

- Вот что я вам скажу, комендант. Единственная причина, по которой люди думают, что умирают вместе с телом - это то, что

тело перестаёт работать. Но как вы можете быть уверены, что работа разума тоже останавливается? Он просто не может больше подать сигнал

- сказать что-то, моргнуть, махнуть рукой -вот и всё. С таким же успехом можно решить, что повозка умерла, когда она остановилась. То же самое. Признайтесь честно: вы ведь совсем не уверены, что разум человека умирает вместе с телом. Комендант с сомнением тряхнул головой. В глазах его было беспокойство.

- А собака? Как быть с адским пламенем и всем прочим?

Я не хотела расстраивать его ещё больше, однако сказать было нужно.

- Комендант, подумайте о своей жизни, вспомните хотя бы один свой день. Вот вы проснулись, встаёте... Перед вами мелькают тысячи и тысячи картинок - образов вашего мира: вы одеваетесь, завтракаете, идёте на службу, работаете... Обычная жизнь: ни особых радостей, ни особой боли. Однако подумайте, сколько тысяч зёрен должны прорасти чтобы создать все эти вещи, все эти ощущения, все детали предметов и оттенки мыслей! Хороших, добрых зёрен, заметьте. Так мы их и тратим, бездумно, походя, не помня о том, сколько добрых поступков совершили в своё время, чтобы эти зёрна заложить. А их запас в хранилище всё уменьшается - вот почему мы стареем! А когда зёрна иссякают, мы называем это смертью - мы ощущаем себя умирающими, потому что прорастают совсем другие семена...

Как же ему это сказать? Так, чтобы он понял? Ладно, правда лучше всего.

- Комендант, мы бодрствуем шестнадцать или восемнадцать часов в день, это примерно тысяча минут. А сколько минут мы сознательно говорим, делаем или думаем что-нибудь доброе? Пять, десять, от силы полчаса. Почти всё остальное время тратится на другое - критику, соперничество, эгоизм. С чем же мы останемся, если попадём куда- нибудь после смерти - ведь вы не уверены, что не попадём? С полным хранилищем злых семян - вот с чем! Я не хочу сказать, что какой-то враждебный дух расставляет по всему миру невидимые комнаты с злыми собаками - это сказки. Просто если наши рассуждения насчёт пера верны

- а вы знаете, что они верны - то семян, которые мы берём с собой, когда умираем, вполне достаточно, чтобы обеспечить нам такое будущее, по сравнению с которым самая несчастная земная жизнь покажется раем. Именно поэтому мы не должны убивать - никогда, даже думать об этом не должны, и неважно, себя или других.

Комендант долго молчал, тяжело вздыхая. Мне и самой было невесело. Однако раз я учитель, то должна говорить такие вещи, даже если их и неприятно слушать. Ученик подобен ребёнку, учитель — матери. Разве мать позволит своему чаду открыть дверь, за которой сидит злая собака, даже не предупредив его?

Он снова заглянул в список.

- А как насчёт животных? Им можно причинять вред, убивать?

- Когда Мастер говорит «не причинять вреда», он имеет в виду всех: и людей, и животных - всех, кто может чувствовать.

- Разве у животных есть чувства? - пожал он плечами, скорее всего, повторяя то, что слышал в детстве от взрослых.

- Тогда почему вы чесали мою собачку за ухом, когда я была у вас в гостях?

- Ну... наверное... то есть, конечно, часть животных, особенно домашних, что-то чувствуют, любят хозяев, потому и приятно с ними возиться. Я имею в виду других - ну, например, рыб...

- А вам не приходилось видеть, как удильщик, зацепив рыбу своим ужасным крючком, тащит её на берег, а она, несчастная и окровавленная, бьётся из последних сил, изнемогая от боли? Думаете, она ничего не чувствует?

Он покраснел.

- Вообще то да, конечно... только... ну, ты же понимаешь, все эти мелкие животные - какое они имеют значение? Они же неразумные...

- А маленькие дети? Они ведь тоже неразумные! И такие беззащитные... Нельзя причинять вред малым и беззащитным! Прислушайтесь к своему сердцу, оно вам всё скажет. Самое замечательное, что есть в человеке - это стремление защитить слабых.

Он раздражённо фыркнул. Как же ему объяснить? Наверное, чтобы учить таким вещам, надо иметь больший опыт, чем у меня. Ему нужен кто-то постарше.

- А растения? - деловито бросил он.

- В древних книгах ясно сказано, что растения не чувствуют, как люди и животные. Они, правда, растут, если получают необходимую пищу и воду, но скорее как минералы. Разума у них нет. Однако те же книги учат, что растения надо уважать и не уничтожать их без крайней необходимости, потому что они служат домом для бесчисленных мелких существ.

Комендант со вздохом закатил глаза. Я в отчаянии развела руками.

- Поймите, я ведь стараюсь... - Нет, лучше просто продолжать.

Он взял список и с раздражением стал вертеть его в руках.

- Ты упомянула младенцев... А как насчёт ещё не рождённых, в утробе матери?

Это было просто.

- Вы помните, - начала я, - что мы говорили о том, как человек формируется, ещё до рождения?

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒