МОТИВ «ДВОЙНИЧЕСТВА» В ТВОРЧЕСТВЕ А. ПОГОРЕЛЬСКОГО И Э.Т.А. ГОФМАНА

МОТИВ «ДВОЙНИЧЕСТВА» В ТВОРЧЕСТВЕ А. ПОГОРЕЛЬСКОГО И Э.Т.А. ГОФМАНА

Доклад

По дисциплине «Проблем взаимосвязи русской и зарубежной литературы»
Направления 44.03.05 «Педагогического образование»
Профили «Русский язык, литература»

Исполнитель:

Обухова А.А. (ФЛ-РЛБ-42)

Проверила:

Сысоева Ю.Н.
канд. Филол. Наук, доцент

Волгоград
2020
Содержание доклада

С давних времён во многих культурах возникала проблема существования двойников у человека и животных.
    Феномен двойничества впервые осознаётся с философско-эстетической точки зрения в литературе романтизма. Это связано в первую очередь с социально-политическими потрясениями в Европе: буржуазные революции, промышленный переворот в Англии Великая Французская революция во Франции, во время которой перед искусством была поставлена новая задача: отразить весь комплекс вопросов бытия человека, природы, Вселенной.
    Отсюда рождается конфликт субъективного и объективного: неограниченных возможностей художника и условий действительности, живущей по собственным законам. Романтики не признают условий объективной действительности и чаще всего спасаются от неё бегством в мир своих фантазий, созданный собственным воображением, противопоставленный реальному миру. Двоемирие обусловливает и раздвоение личности, разрушение её целостности.
    Феномен двойничества находит яркое отражение в творческом наследии Э.Т.А. Гофмана. В отличие от ранних романтиков, с помощью фантастики Э.Т.А. Гофман не пытался отгородиться от реальности, заменить её образами, рождёнными художественным воображением. Он хотел постичь условия жизни, её законы, которые не всегда поддаются верному, однозначному толкованию. Гражданская служба в совокупности с искусством, по признанию самого Гофмана, дали ему возможность более широкого взгляда на вещи. Даже в социальной жизни он не был кем-то одним – двоемирие жило прежде всего в нём самом и потому заняло очень важное место в его творчестве. В сказках Гофман сталкивал вполне узнаваемую нами реальность с самой невероятной фантазией. В результате сказка становилась жизнью, а жизнь становилась сказкой.
    Подобные веяния нашли свое отражение и отлик в России, где он нашел себе почитателей и вдохновенных продолжателей. Для русской литературы он всегда был явлением актуальным, живым. Журналистика 30–40-х годов XIX в. пестрит упоминаниями о нем. В эту пору Гофман — едва ли не самый читаемый из зарубежных авторов, его ценят за глубину проникновения в разные стороны жизни. Писатель замыкал романтическую эпоху в Германии, синтезировав в своем творчестве эстетические искания своих предшественников.
    Первым русским «гофманистом» и «первым опытом фантастического повествования романтического типа» называли Антония Погорельского (псевдоним А. А. Перовского). Как у немецкого, так и у русского романтика реальное переплетается с ирреальным, фантастическим, придавая повествованию характер фантастического романтизма. Романтическое у Погорельского связано с колдовством, чародейством, ключом и тайной ее клада, призраком старухи после ее смерти. Реальное с изображением жизни московской окраины и ее обитателей.
    Военная служба с 1813 по 1816 год привела А. Погорельский в Германию, где тот, знакомится с первыми сборниками Э.Т.А. Гофмана, откуда, вернувшись в Россию, будет черпать образы и сюжеты. Можно предположить и личное знакомство Погорельского с Гофманом, так как в одно время они находились в одном и том же городе Дрезден, однако, свидетельств об этом не сохранилось.
    Творчество Погорельского находилось у истоков русской романтической прозы. В «Вечерах в Малороссии» собеседники размышляют о чудесах, где еще под сомнением само наличие в жизни сверхчувственного элемента, но ясно, что вопрос об этом дожидается своего решения. В обрамляющих частях еще звучит гимн «здравому рассудку», а новеллы свидетельствуют об ином. В них повествуется о случаях экстраординарных, и нет никакого сомнения, что интерес к этим случаям пробудился у автора не без участия Гофмана.
    Автор по-русски переписывает сюжет Гофмана, меняя в нем незначительные детали. По мнению А.Б. Ботниковой, заимствования сюжетов у Гофмана не делает еще русского писателя «гофманистом»: «Гофманские тенденции не растворяются органически в стихии его творчества, а, вторгаясь в него, сталкиваются с более устойчивым мироощущением просветительского и сентименталистского типа и лишь отчасти подвергают его сомнению и пересмотру».
    «Двойник, или Мои вечера в Малороссии» А. Погорельского - это цикл историй, объединенных повествовательной «рамкой», по принципу композиции восходит к «Серапионовым братьям» Э.Т.А. Гофмана. Но если в последнем - содружество близких людей обменивается мнениями по различным вопросам, то у Погорельского собеседником рассказчика оказывается его собственный двойник.
    Идею двойника и даже, возможно, саму форму новеллистического цикла: по композиции он напоминает «Серапионовых братьев», русский автор заимствовал у Гофмана. Фигура Двойника, с которым в промежутках между новеллами ведет беседы автор, тоже скорее всего навеяна знакомством с автором «Эликсиров дьявола». Образ двойника у Гофмана многозначен: это и метафизическая двойственность человека, и борьба бога и дьявола в душе человека, и раздвоение личности, и множественность злых сил. Двоник Гофмана символически обобщен, у Погорельского же он нужен, чтобы показать внутренние раздумья автора. Двойник - его внутренний голос: «я не кто иной, как образ ваш, явившийся к вам».
    В книге Погорельского в течение шести вечеров Антоний с Двойником рассказывают друг другу по две истории-повести, предметом которых является вопрос о фантастическом, иррациональном. Сходство темы отсылает нас к романтической литературе, в частности, к Э.Т.А. Гофману. Двойнику у Погорельского отведена роль скептика и рационалиста, в то время как его собеседник Антоний в какой-то мере склонен верить в чудесное. В первой повести раскрывается тема вечной любви. Появление призрака умершей девушки Анюты, с которой в ночной Москве беседует безутешный влюбленный, офицер Изидор мотив, близкий романтическому.
    В чем же состоит принципиальное различие романтиков? Если считать «Золотой горшок» источником «Лафертовской маковницы» Погорельского, то становится прозрачным глубокое и принципиальное различие обоих писателей. Э.Т.А. Гофман создает сказку, А.Погорельский - фантастическую историю. В рассказе «Вечеров в Малороссии» учеба у Гофмана выглядит более плодотворной. Автор приближается здесь к художественной системе немецкого романтика и сочетает в повести реалии повседневного быта с резким фантастическим гротеском.
    Перед нами - московская окраина с характерным для нее образом жизни и соответствующим типажом: простодушный почтальон Онуфрич, его корыстолюбивая жена, покорная родительской воле Маша. Типичные российские фигуры, далекие от гофмановских. Но в этот национально окрашенный быт вторгается фантастика. Интересно то, что даже в эту повесть А. Погорельский вводит фантастический элемент - образ старой колдуньи, Машиной бабушки. Она отдаленно напоминает Лизу Рауэр из «Золотого горшка». Появление старухи после смерти, сцена колдовства, понимание богатства как начала, связанного с нечистой силой, - все эти приметы романтического метода и романтической эстетики связаны с гофмановским мироотношением.
    Еще одной яркой фантастической фигурой выступает черный кот бабушки-колдуньи, обернувший Машиным женихом. Увидев сватающегося к ней Мурлыкина, девушка узнает в нем повадки бабушкиного кота: «Батюшка! это бабушкин черный кот, отвечала Маша, забывшись и указывая на гостя...». Образ кота вновь становится гротескным и напоминает нам гофмановскуюю атмосферу - получив отказ, жених вынужден удалиться, он поклонился, выгибая спину, вышел, потом бросился бежать так, что соседская собака не догнала его. Гротескное заострение придает образу пластичность.
    На создание психологической волшебной повести-сказки «Черная курица, или Подземные жители» Антония Погорельского вдохновили события, произошедшие с другими фантастическими существами, описанными в произведении немецкого писателя Людвига Тика «Эльфы». Однако отдельные эпизоды в ней напоминают гофмановского «Щелкунчика», например, битва подземных жителей с крысами.
    А. Погорельский по-своему подходит в этом произведении к сказке, как к жанру. Схожим является живой фантастический колорит, при этом сказка Погорельского более дидактична. Мы уже не наблюдаем глубокого философского подтекста, свойственного гофмановской сказке.
    «Черная курица» - литературная сказка с авторским сюжетом, адресованная Алеше, маленькому племяннику писателя, в будущем писателю Алексею Константиновичу Толстому. В основе ее рассказ этого ребенка о дружбе с пансионатской курицей, которую он спас от кухаркиного бульона.
    В этой литературной сказке впервые создается психологический портрет ребенка. По сравнению с народной сказкой добро и зло борются в душе мальчика, живущего в мужском пансионе. Начало сказки отличается от традиционного зачина народных и литературных сказок. В сказке А. Погорельского указано конкретное время и место действия: сорок лет назад на Васильевском острове Петербурга.
    Двойное заглавие сказки связано прежде всего с жанром сказки, в названии которой заявлены волшебные персонажи, которые в свою очередь оказали большое влияние на нравственное становление Алеши, способствовали утверждению моральных ценностей в душе мальчика. Другая трактовка связана с воображением ребенка, которому свойственно фантазировать, придумывать вокруг себя иную реальность такой, какой они хотели бы ее видеть. Поэтому писатель вводит в повествование сны ребенка, в которых он совершает путешествие в подземное царство вместе с Черной курицей.
    А. Погорельский, обладая удивительным искусством соединять правду жизни с фантастикой, использует принцип двоемирия, соединение бытовых реалистических зарисовок и фантастического мира. Реальный мир - мужской пансион, изображение его быта, нравов. Действительность в сказке дана глазами ребенка.
    В сказке ироническое изображение действительности, которое возникает из-за ее детского восприятия. Несовпадение представлений ребенка о мире и существующими в нем действительными нормами и правилами и ведет к ее ироническому изображению. Как пишет Ботникова А.Б., «в произведениях для детей встречаются всевозможные подземные пространства: от огромных, бесконечных, пугающих, таинственных до маленьких, уютных, обывательских, населенных крошечными рачительными хозяевами, заботящимися о благоустройстве жилищ, пополняющих припасами свои кладовые, чтобы было возможно скоротать трудное время.
    В целом творчество Погорельского находится еще только на пороге романтического искусства. Гофмановская традиция соседствует в нем с трезво рационалистическим представлением о мире, но она обогащает его и способствует преодолению отвлеченного морализаторства. И если справедливы слова одного из исследователей о том, что «Лафертовская маковница» «... способствовала появлению прозаических шедевров Пушкина и Гоголя», то связь писателя с Гофманом обретает дополнительный интерес и значение.
    Наиболее характерен в этом отношении рассказ «Пагубные последствия необузданного воображения». Нельзя не заметить сходство фабулы с «Песочным человеком» Гофмана. И Алцест Погорельского, и Натаниэль Гофмана влюбляются в красавицу, увидев ее из окна противоположного дома. Как и у Гофмана, красавица оказывается куклой, а изобретатели кукол выдают себя за ученых, что позволяет героям записаться на лекции, чтобы познакомиться с предметом воздыханий Страшному Копполе-Коппелиусу соответствует адская фигура Вентурино у Погорельского. Встреча влюбленных происходит во время бала.
    На мой взгляд, это не просто подражание Гофману. Погорельский использует гофмановский сюжет с принципиально иной целью. Странный случай, рассказанный в его повести, проще и однозначнее. Главная мысль вынесена в заголовок, автор осуждает героя, женящегося на кукле. Фантастический сюжет писатель доводит до логического завершения, вскрывая тем самым его абсурдность (молодой супруг находит свою жену бездыханной на брачном ложе и, пытаясь привести ее в чувство с помощью крепкого уксуса, видит, как грудь Аделины лопнула, и оттуда показался клочок бумаги).
    По мнению А.Б. Ботниковой, авторские позиции в этих схожих по сюжету рассказах не совпадают. Гофман стремится освоить и художественно воплотить «безумные и удивительные свойства» свойства самой жизни. Погорельский же не принимает воображение без границ действительности, морали, хотя романтическая свобода ему и не свойственна.
    Важны замечания Тураева: «оба собеседника принимают удивительное как естественное (этим также предварялась поэтика Гоголя). Странное и важное приравнивается к обыкновенному и незначительному, начиная с псевдонима автора и заглавия Двойник, или Мои вечера в Малороссии: никому не ведомое существо или обычные вечера в обычной Малороссии. Критики не заметили принципиальной и художественно перспективной установки автора».
    Итак, мотив двойника у А.Погорельского демонстрирует не дуализм добра и зла в душе персонажа, а внутреннего собеседника автора. Мотив ирреального больше подвергается сомнению, чем признанию, преподносится как игра и мистификация. В целом прозу А. Погорельского характеризует романтическое мироощущение, художественный метод романтизма с его вниманием к фольклору и фантазии, но вместе с тем она включает в себя и чисто реалистическое бытоописательство и изображение нравов, черпая вдохновение в немецком романтизме для собственной работы.

Список использованной литературы:

1. Ботникова А.Б.: Немецкий романтизм - диалог художественных форм Э. Т. А. Гофман и русская литература // http://19v-euro-lit.niv.ru/19v-euro-lit/botnikova-nemeckij-romantizm/gofman-i-russkaya-literatura.htm Дата обращения: 12.08.2019

Ботникова,А.Б. Э.Т.А.Гофман и русская литература (первая половина XIX века) : К проблеме русско-немецких литературных связей. - Воронеж : Изд-во Воронежского ун-та, 1977.
Гофман Э.Т.А. Песочный человек. М.: Советская Россия, 1991. // http://www.lib.ru/GOFMAN/koppelius.txt_with-big-pictures.html

4. Гофман Э.Т.А.: Новеллы - Ленинград: Лениздат, 1990 – 531 с

Карельский А.В. Эрнст Теодор Амадей Гофман // Э.Т.А. Гофман. Собр. соч.: В 6 т. Т. 1. М.: Худож. лит., 1991. - С. 5-26.
Новикова Е.В. Типология героев-двойников и структурные особенности представления двойничества в произведениях Э.Т.А. Гофмана // Гуманитарные научные исследования. 2014. № 11 [Электронный ресурс]. URL: http://human.snauka.ru/2014/11/8202 (дата обращения: 02.04.2020).

7. Погорельский А.: Избранное – М.: Сов.Россия, 1985. - 432 с., ил., 1 л. портр.

8. Тураев С.В. Гофман и романтическая концепция личности..// Художественный мир Э.Т.А Гофмана/ Сб. Статей// АН СССР, Науч совет по истории мировой культуры. - М.: Наука, 1982. - C. 35