ВЕРА (кричит).Ой, я вспомнила! (Хохочет).

ВИКА.Какой настырный, а? Ну сказала ведь – нет. И всё шутит. Кавээнщик. Что за хохмогон такой попался, дурашка какая, всё шутит и шутит, а? (Поправляет челку, смеется, взяла стаканчик, протянула Артему, тот наливает).

АРТЁМ.Помянем, ну?

Выпили, Вика сидит, закусывает помидоркой, сок из помидорки капает ей на кофту, она не замечает этого, смотрит на Артема, улыбается, машет руками.

ВЕРА.Я бы не сказала, что молдавский, так – средняя лажа. Ой, я смотрю на эти стены и думаю: сколько они видели! Сколько же они видели! Ужасно. Бедная бабушка. Конечно, она мне дальняя родственница, но я помню, отлично помню, когда мама была жива, я так часто приходила сюда. Она была маме теткой, родной теткой, ее мама и ее мама – родные сестры были – запуталась, блин! Их никого уже нет в живых. Так было уютно в этом мире! Ковры, книги, стены были расписаны цветами! Сейчас их заклеили обоями, а тогда – тут было так красиво! Цветы на штукатурке! А бабушка делала особые пельмени, маленькие, на вилку десять штук влезало. Тут в центре комнаты стоял большой раздвижной стол, его раздвигали, украшали цветами, на столе было так много угощенья! Я ходила под этот стол пешком, представляешь, Артем? Мы на «ты» ведь, да? Тут стоял шкаф с книгами, теперь от него только светлый отпечаток на обоях! И это фортепиано я помню, я пиликала на нем! Смотри, как загадочно в темноте мерцают желтые клавиши, бывшие еще недавно белыми! (Пауза). А на столе – стоял пирог с малиной, как сейчас помню. У вас нет сигаретки? В смысле, у тебя? «Ты», «вы» – всё время путаюсь!

АРТЁМ.Ты, ты! Есть, конечно, есть!

Достает сигарету, зажигалку, прикуривает.

Я сам прикурю. Я люблю так делать.

ВИКА (улыбается). Почему? Дурашка какая …

АРТЁМ.Ну, так. Это вроде какого-то ритуала между людьми, когда они общаются.

ВИКА.Будто поцелуй? Да? Ты это хотел сказать?

АРТЁМ.Ну да. Это. (Протягивает зажженную сигарету Вике, та берет сигарету из его рук, смотрит ему в глаза). Я понимаю, понимаю твои страдания.

ВИКА.Да, да, я очень страдаю. Ты угадал. Всё кончилось. Разрушен такой красивый мир. Как жалко, черт! (Заплакала, сидит, курит). Жалко, жалко!

АРТЁМ (негромко).А эта-то вот, та-то – она вольтанутая ведь, да?

ВИКА (шепчет).Ой, Артем, еще как! Там что-то такое темное в голове – мрак! Еще как вольтанутая. На всю голову. Даже страшно. Ведь она может броситься, убить. А там у двери топор. Я боюсь ее практически.

АРТЁМ.Оля-ля! Ведь сейчас такие проблемы с такими людьми. А скоро весна, у них обостряется.

Вера стоит в коридоре. Слушает. Решилась, пошла в комнату, стучит чем-то, ходит с черным мешком в руках, собирает вещи. Артем и Вика смотрят на нее.

Девушка, а, девушка? Не подскажете, как пройти в библиотеку?

ВЕРА. А?

АРТЁМ. Бэ. Присядьте, а? Мы на минуточку, а потом вы продолжите свою работу. Сейчас – мы поминаем.

ВЕРА.Мне работать надо.

АРТЁМ.А вы знаете, что они дохнут?

ВЕРА.Кто?

АРТЁМ.Кони.

ВЕРА.Почему?

АРТЁМ.От работы.

ВЕРА.А?

ВИКА.Ну, сядь, чего ты как эта? Выходи уже на коннекшен? Всё будет фиолетово, не боись, успеешь ты прибраться еще. Ты-то ведь первая должна Елену Петровну помянуть. Столько лет с нею вместе. Человек предлагает, отказываться, что ли? Приятный человек, приятная компания. Сядь, сказала, не квасься?

Вера села, ей налили. Помолчали. Выпили, не чокаясь.

ВЕРА (кричит).Ой, я вспомнила! (Хохочет).

АРТЁМ.Что-то приятное вы вспомнили, да? Что вы такое вспомнили? Вы так заорали, что книги на полу подпрыгнули.

ВЕРА.Ну, как в детстве мы пели, вспомнила!

АРТЁМ.А как вы пели? В хоре?

ВЕРА.Ну да, в хоре. Стоялилитмонтажом и мы пели: « - Отрежем, отрежем Сусанину ногу! - Не надо, не надо! Я вспомнил дорогу!».

АРТЕМ. Литмонтажом?

ВЕРА.Литмонтажом!

Хохочет. Вика и Артем смотрят на нее.

АРТЁМ.Пепельницу бы.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒