Неудобные размышления о Серафиме Саровском.

Неудобные размышления о Серафиме Саровском.

Часть II

История первого “обретения мощей преподобного Серафима Саровского”, их вскрытие в 1920 и повторное обретение в 1991 году хорошо известны и по воспоминаниям участников этих событий и по сохранившимся документам.

Из свидетельстваочевидца, как были найдены останки:

“В то время, когда я там работал, ходили слухи, что Казанский Собор вот-вот из Храма Атеизма снова превратится в Действующий Храм. Там даже стали проводить регулярные службы по выходным, не дожидаясь официального решения. Шла большая разборка запасников и возвращение различным религиозным конфессиям предметов культа, изъятым во времена воинствующего атеизма. И мы - я и мои друзья, работавшие со мной - принимали в этом непосредственное участие, между пьянками и наркотическими трипами…

Чем глубже шли чердачные разборки, тем чаще один из рабочих по экспозиции Юра Шилов, мой приятель-хиппи, с восторгом сообщал, что они нашли. На перекурах в подвале, где встречались научные сотрудники, рабочие и музейные смотрители, шло живое обсуждение находок. Подвал раньше был дополнительным залом, в котором демонстрировались орудия пыток “Святой Инквизиции”, но теперь был захламлен и превращен в склад и несколько каморок для обслуживающего собор персонала…
И вот в один из дней наших исследований и раскопок в центре Санкт-Петербурга с чердаков временной экспозиции “Отдела Буддизма” по винтовой лестнице слетел вышеупомянутый рабочий экспозиции Юра Шилов, с выпученными глазами и как будто вмазанный чем-то не по-детски…
Первое, что я услышал, было:
- Я нашел труп! Там труп на чердаке! Слышите?!
В тот же миг мурашки пробежали у меня по спине, и я в шоке отшатнулся от выбежавшего приятеля…При мысли о страшной находке, которая находилась в данный момент наверху, над нами, мне стало реально не по себе. Вскоре вокруг Юры собрались все работники Музея… Он, волнуясь, стал им всё рассказывать, а потом повёл наверх директора и зама. Те вернулись бледные и взволнованные, как и Юра.

Началось, подумал я. Началось действительно. Можно было и не думать. Уже вскоре в музей вошли два священника, явно приехавшие с каким-то высшим заданием и проверкой. Всё было, как в кино.
Они поднялись все вместе наверх, вслед за Юрой. Побыли там немного и вскоре вышли, неся на руках то, что могло быть только одним - завернутым в ткань человеческим телом…Этих двух бородатых молодых священников, стоявших возле завернутого в рогожу тела, я боязливо, памятуя Имя Господа, наблюдал девятнадцатилетним юношей. Мумия в рогоже лежала перед ними на четырех составленных стульях. А они неспешно ходили рядом с ней, взволнованные не на шутку.

Официальная информация гласила следующее: “…в январе 1991 г., в запасниках Музея истории религии и атеизма, который располагался в здании Казанского собора в Ленинграде, неожиданно для всех были найдены мощи преподобного Серафима Саровского - одного из самых почитаемых русских православных святых”.
Парень, нашедший “великого русского cвятого,” был наркоман и хиппи Юра Шилов. В чекистском кожаном плаще. Выглядящий внешне, как Чарли Мэнсон”.

Цитата из слова Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, сказанного им в Троицком соборе Александро-Невской лавры 12 января 1991 г., на следующий день после подписания протокола о передаче “мощей преподобного Серафима Саровского” Русской Православной Церкви:
"Уже при первой встрече с директором Музея истории религии мы договорились о том, что мощи как православные святыни должны быть возвращены Церкви. Первая святыня, которая была возвращена - мощи святого благоверного князя Александра Невского. Вскоре были переданы Церкви и мощи преподобных Зосимы, Савватия и Германа Соловецких. Считалось, что никаких других мощей в музее нет, но в связи с намеченным переездом из Казанского собора сотрудники музея заново проверяли запасники, и в помещении, где хранились гобелены, обнаружили зашитые в рогожу мощи. Когда их вскрыли, то на перчаточке прочитали надпись: "Преподобный отче Серафиме, моли Бога о нас!" Чьи это мощи? Кроме надписи на перчатке, никакой другой информации не было: ни номера, ни описания".
Далее хроникеры говорят нам о следующем: Патриарх Алексий II начал поиски акта о вскрытии мощей преп. Серафима, который вскоре был найден. "И, сопоставив два акта - о канонизации в 1903 году и о вскрытии в 1920 году - говорит Патриарх - я направил в Ленинград двух архипастырей - епископов Тамбовского и Мичуринского Евгения и Истринского Арсения, которые исследовали мощи... Архипастыри, которые производили осмотр, свидетельствовали о чувстве благодатности и благоухании мощей, которые им пришлось обследовать. После сопоставления появилась уверенность, что это действительно мощи преподобного Серафима. До передачи оставалось одиннадцать дней. Была изготовлена рака, в которую мощи были переложены накануне возвращения их Русской Православной Церкви"

О том, как были найдены эти останки и объявлены “мощами cв. Серафима Саровского”, в своем рапорте, публиковавшемся в официальных печатных органах Московской патриархии, повествует непосредственный участник тех событий, приближённая особа Патриарха - архиепископ Истринский Арсений (Епифанов), прославившийся грубостью в обращении с духовенством:

“Директор музея официально сообщил, что в фондах музея мощей больше нет, кроме частиц в иконах, которые предполагается возвратить в храмы. Но… Неожиданно позвонил С.А. Кучинский (директор музея). Мы договорились о встрече, и он приехал ко мне. Станислав Алексеевич сообщил о том, что после решения о возвращении РПЦ Казанского собора, в котором размещался музей атеизма, началось освобождение запасников… И вот в одном из запасников, среди гобеленов, были найдены завернутые в рогожу останки, по-видимому, какого-то святого. В описи они не значились. Когда рогожу развернули, увидели мощи с надетыми (кем и когда?) на руки рукавичками. На одной было вышито: “Преподобне отче Серафиме”, на другой - “Моли Бога о наc”. Сказанное директором музея было поразительно, но это ещё не давало основания утверждать, что найдены мощи преподобного Серафима Саровского.
О находке я сообщил Патриарху, и С.А. Кучинский повторил ему свой рассказ. Святейший Патриарх благословил, прежде всего, найти в архивах документы, связанные с мощами преподобного Серафима, сохраняя всё в тайне до тех пор, пока не будет уверенности в том, что это мощи преподобного. На поиски документов ушло некоторое время. Наконец, из Российского центрального архива были получены копии и акты, связанные со вскрытием мощей преподобного Серафима после революции”.

А вот его же воспоминания, рассказанные им на радио Радонеж 24.07.2003 года:

“Что меня тогда поразило больше всего? Голова преподобного Серафима была в скуфейке с круглым отверстием на лбу. По-видимому, на это отверстие раньше была наклеена какая-то круглая металлическая пластинка, чтобы люди к ней прикладывались. Так вот, кости черепа преподобного - тёмного цвета, а это место - светлое-светлое, настолько оно зацеловано. От этого возникло какое-то радостное чувство…После освидетельствования мощей Святейший Патриарх дал распоряжение директору Софринского завода изготовить раку для преподобного Серафима. Потом вызвал митрополита Нижегородского и Арзамасского Николая и сообщил ему об обретении мощей преподобного Серафима.

Специальной комиссией было установлено, что мощи, обретенные в Казанском соборе, “полностью соответствовали описанию мощей прп. Серафима Саровского”.

А теперь почитаем этот “Aкт вскрытия останков Серафима Саровского от 17 декабря 1920 года”, по которому сличались мощи, найденные в Санкт-Петербурге:

“Берётся одна из отложенных в сторону рук из ваты, вата развёртывается, в которой оказываются локтевая и лучевая кости небольшого человека, то же самое и во второй руке. Развёртывается вата кисти.В числе костей кисти имеется один зуб и одна часть позвонка. Всего в кисти имеется костей запястных четыре, пястных пять, фаланговых больших пять, вторых фаланговых две, локтевых тоже две. Это всё в левой руке, причём в числе запястных костей имеется одна кость другой руки. Развёртывается кисть правой руки, в числе костей кисти есть часть позвонка. Всего костей запястных 5, пястных 4, первофаланговых 3, вторых 3 и ногтевых 3. Берётся туфля и разбирается. Левая туфля, в числе костей ступни имеется кость руки (!) Всего костей ступни: предплюсных — 7, плюсных - 5, фаланговых первых недостает одной и второфаланговых недостает 2. Правая ступня: всего костей предплюсных 7, плюсных одна целая и одна распавшаяся, четыре эпифиза распавшихся плюсневых костей. Недостает 14 фаланговых костей. Приступается к осмотру черепа, который оказался цел. Нижняя челюсть и волосы от бороды прикреплены к черепу лентой. Если бы ленту развязать, то волосы и нижняя челюсть отпали бы. Волосы рыжего цвета” (Архив МБ МССР. Д. 29. Л. 249 об.-250)

И теперь почитаем документы 1903 года. Вот воспоминание протоиерея Димитрия Троицкого (Библиотека прп. Серафима Саровского, serafim-library.narod.ru) об обретении мощей:

“Верхние кожные покровы частично хорошосохранились… кисти рук в запястьях и ступни в щиколотках остались на своих местах не отделёнными ”.

Вот свидетельство архимандрита Сергия Тихомирова из его письма от 18 июля 1903 года (Книга “Преподобный Серафим, Царь и народ. Чудо прославления. Саров-Дивеево. 1903”): “Затем они (кости) были снова расположены в анатомическом порядке, причём нужные указания давал князь Путятин (строитель раки преподобного). Все кости были завернуты в монашеское одеяние... Кости ножные были собраны в особые туфли, кости ручные - в перчаточки... Те и другие положены на своих местах...”

Так кто же всё-таки перепутал кости рук и ног и зачем? Ведь перепутать их можно было только злонамеренно, потому что во время ежегодного переоблачения никто не ссыпал косточки преподобного в одну кучу, а затем распределял их по отдельным формам рук и ног.

И что за странные слова произнесла о том периоде 1920-21 года последняя матушка послереволюционного Серафимо-Дивеевского монастыря схимонахиня Маргарита Лахтионова: “Кто знает, может быть ещё и тогда монахи нас просто успокоили, а мощи спрятали. Тут, конечно, кто-то тихо работал”.

Но если здесь “кто-то тихо работал”, подменяя и укрывая мощи преподобного от угрозы быть уничтоженными ввиду их неполной сохранности, оставлены ли нам другие свидетельства их подмены, кроме путаницы с расположением костей?

А теперь обратим внимание на цвет мощей преподобного Серафима, четко зафиксированный свидетелями разных лет. При прочтении материалов на эту тему невольно бросается в глаза и то, что согласно акту закрытия мощей от 16 августа 1921 года цвет их стал «... темнее, чем был при вскрытии 17 декабря 1920 года» (!!!). (С. Фомин, “В гости к Батюшке Серафиму”, Документы о вскрытии мощей).

Какого цвета они сегодня - понятно каждому, кто видел их или частички от них, распространяемые по многим храмам и монастырям. Участник обретения этих мощей в 1990 году все тот же архиепископ Истринский Арсений свидетельствует: “Когда сняли куколь, надетый на голову, то поразило светлое, даже белое, пятно на лобной части. Оно значительно отличалось от желтовато-коричневого цвета мощей”.

А какого же цвета они были до вскрытия в 1920-м году? Более светлого? А тогда, какого цвета они были при обретении в 1903 году? Что известно нам на этот счет из воспоминаний его участников?

Свидетель их первого обретения протоиерей Димитрий Троицкий передал точное описание подлинного цвета мощей Серафима в момент их первого обретения: “Отец Серафим лежал в гробу на дубовых стружках. Все содержимое гроба, ввиду дубильных свойств стружки, и самые честные останки, и седые волосы на голове, бороде и усах, и все одеяние преподобного - белье, холщёвый подрясник, мантия, епитрахиль и куколь - все окрасилось в один цвет, напоминающий корку черного ржаного хлеба”.

Если кто видел этот цвет, то скажет, что он темно-коричневый, а точнее, практически черный с коричневатым оттенком, но не рыжий или жёлто-коричневый!

А вот еще одно свидетельство из того времени подтверждающее вышесказанное (В. П. Шнейдер, “К Батюшке Серафиму. Воспоминания паломников”, Саровские торжества): “Для прикладывания на лбу было оставлено отверстие, в которое видно тёмно-коричневую часть лба”.

Но как же тогда эти мощи, пропитанные дубильными веществами от сорокалетнего нахождения в дубовом гробу, наполненном водою, могли ещё сильнее потемнеть за несколько месяцев с момента вскрытия их в 1920 года до жёлто-коричневого цвета? Ведь он решительным образом отличается от “цвета корочки черного ржаного хлеба”! Это серьёзный аргумент подмены их в пользу доказательств их подмены в 1920 году мощами другого человека из-за страха потерять их. К тому же, пропитка дубильными веществами не может исчезнуть сама по себе, не оставив никаких следов.

После прочтения этой части акта любого человека, ещё умеющего думать и сомневаться, а не просто повторять как попугай в известной песенке: ”Жираф большой, ему видней” - берёт оторопь: о чьих же мощах здесь идет речь, того ли Серафима?! И что это за странная чехарда с костями? Неужели обретавшие их в 1903 году были столь неблагоговейны, что поменяли запястные кости рук между собой, а одну из этих костей перенесли аж в число костей ступни?! И понадобилась помощь образованных большевиков-кощунников, чтобы понять это?! Но почему эти ошибки не были исправлены впоследствии, когда мощи снова были закрыты, ведь расположение костей в мощах, обретенных в 1991 году, полностью соответствовало их описанию согласно акту 1920 года? Или, всё же, не соотвествовало?

________________________________________

- Ах, ваше боголюбие, ваше боголюбие, как вы!

Уж на что царь Петр-то был царь из царей,
а пожелал мощи св. благоверного князя Александра Невского
перенести из Владимира в Петербург,
а святые мощи того не похотели.

- Как не похотели? Как не похотели, когда они в Петербурге
в Александро-Невской Лавре почивают?

- В Александро-Невской Лавре, говорите вы?
Как же это так? Во Владимире они почивали при вскрытии,
а в лавре под спудом - почему же так?

- А потому, - сказал батюшка, - что их там нет.

“Великая Дивеевская Тайна”

Из Докладной записки Комиссии по вопросам канонизации Архиерейскому Синоду Русской Истинно-Православной Церкви о положении с Мощами Св. Преп. Серафима Саровского Чудотворца.
"Неоднократно - пишет Мотовилов - слышал я из уст великого угодника Божия старца о. Серафима, что он плотью своею в Сарове лежать не будет. И вот однажды осмелился я спросить его: - Вот вы, батюшка, все говорить изволите, что плотию вашею вы в Сарове лежать не будете. Так нешто вас Саровские отдадут?
На сие батюшка, приятно улыбнувшись и взглянув на меня, изволил мне ответить так:
- Ах, ваше боголюбие, ваше боголюбие, как вы! Уж на что царь Петр-то был царь из царей, а пожелал мощи св. благоверного князя Александра Невского перенести из Владимiра в Петербург, а святые мощи того не похотели и в Петербурге их нет.
- Как не похотели? - осмелился я возразить великому старцу. - Как не похотели, когда они в Петербурге в Александро-Невской Лавре почивают? - В Александро-Невской Лавре, говорите вы? Как же это так? Во Владимiре они почивали при вскрытии, а в лавре под спудом - почему же так? А потому - сказал батюшка - что их там нет....- И много распространившись по сему поводу своими богоглаголивыми устами, батюшка Серафим поведал мне следующее:
- Мне, убогому Серафиму, от Господа Бога положено жить гораздо более ста лет. Но так как к тому времени архиереи русские так онечестивятся, что нечестием своим превзойдут архиереев греческих во времена Феодосия Юнейшего, так что даже главнейшему догмату Христовой веры - Воскресению Христову и всеобщему воскрешению и веровать уже не будут, то посему Господу Богу благоугодно взять меня, убогого Серафима, до времени от сея привременныя жизни и посем, во утверждение догмата воскресения, воскресить меня, и воскресение мое будет аки воскрешение седми отроков в пещере Охлонской во времена Феодосия Юнейшего".
"Открыв сию великую и страшную тайну, великий старец поведал, что по воскресении своем он из Сарова перейдет в Дивеево и там откроет проповедь всемiрного покаяния. На проповедь же ту, паче же на чудо воскресения, соберется народу великое множество со всех концов земли… И тогда вскоре настанет и конец всему".
Такова великая Дивеевская благочестия тайна, открытая мною (С.А.Нилусом) в собственноручных записях симбирского совестного судьи Николая Александровича Мотовилова, сотаинника великого прозорливца чина пророческого - преподобного и богоносного отца нашего Серафима Саровского и всея России чудотворца”

“Великая Дивеевская тайна” - одно из самых странных эсхатологических пророчеств, якобы оставленных прп. Серафимом Саровским. Сегодня оно является достоянием не только Катакомбной Церкви, но многотысячными тиражами перепечатывается в изданиях официальной Московской патриархии. Со времени, когда оно впервые было опубликовано С.А. Нилусом, многие пытались постичь его таинственный смысл. Мотовилов, затем Нилус, многие Новомученики Российские и Отцы-Исповедники Катакомбной Церкви отмечали, что это пророчество относится к судьбе мощей прп. Серафима,и связанной с ними судьбе Русской Церкви (видимо, неслучайно и исчезновение мощей прп. Серафима совпало с 1927 г. - когда митр. Сергий (Страгородский) опубликовал свою декларацию о лояльности церкви безбожной, братоубийственной советской власти, вызвавшую негодование у большей части верующего народа). И, как видно из самого пророчества (если таковое и правда когда-либо было, а не является плодом богатой фантазии авторов книг о Серафиме Саровском - см. I часть), то сам Серафим неоднозначно указывал, что наступят такие времена, когда всеми будет считаться, что мощи его как бы есть, а на самом деле их не будет.

Уже в 1920-е гг., когда богоборческой властью в России была начата массовая кампания по осквернению святых мощей, в русском православном сознании стало распространённым ожидание и уверенность, что с мощами прп. Серафима обязательно должно произойти нечто невероятное и чудесное. Православные готовы были к тому, что мощи Серафима должны их покинуть. Такой уход мощей переживался как наказание за грехи и призыв к покаянию. В житиях святых есть случаи ухода святого покровителя из города, осквернившегося преступлением или неверием. Именно так многие склонны были тогда смотреть на дальнейшую судьбу мощей прп. Серафима. Поэтому, когда архиепископ Тамбовский Зиновий (Дроздов), ещё до попытки богоборцев изъять честные останки, заблаговременно дал поручение сокрыть их на Кавказе, иеромонах, которому такое поручение было дано, не стал их преждевременно увозить из Сарова, будучи уверенным, что “святой сам не даст свои мощи в руки святотатцев”. И до самого 1927 г. мощи Серафима оставались в Сарове открытыми для всеобщего поклонения, и лишь после попытки богоборцев увезти их в Москву, были сокрыты в Катакомбной Церкви.
Даже чувствительная к духовным переживаниям народа русская поэзия не оказалась безучастной в Серафимой тайне. Еще в 1919 году, в поэме “Серафим” Надежда Павлович именно с ожидавшимся тогда вскрытием раки в Сарове своеобразно связала уход преподобного (его оживших мощей!) в гущу страждущего народа (РГАЛИ. Ф. 410 (Н.А. Павлович). Оп. 1. Д. 5). В поэме Павлович Серафим воскресает во время кощунственного “освидетельствования”. Другая поэтесса, Анна Ахматова, с ещё большей, присущей ей проницательностью, в 1922 году прощается с Серафимом - который за грехи людей покидает “двор Господень”:
“…И выходят из обители, Ризы древние отдав, Чудотворцы и святители, Опираясь на клюки. Серафим - в леса Саровские, Стадо сельское пасти…”(Ахматова А. Стихотворения и поэмы. – Л., 1977. – С. 163).
Поэтическая чувствительность А. Ахматовой неподдельно передаёт переживания народа, связанные с уходом мощей “угодника Божия ”. И не случайно, по-видимому, акцент сделан именно на “уходе в леса”, “стадо сельское пасти”. Именно таков был путь большинства последователей и почитателей прп. Серафима - Катакомбной Русской Церкви, вынужденной уходить в леса, в подполье. Здесь уже более ясно видна и причина, почему Серафим Саровский свою “Великую Дивеевскую тайну” связывал с будущим нечестием “архиереев русских”, которые, по его словам – “нечестием своим превзойдут архиереев греческих во времена Феодосия Юнейшего”. (Нилус С.А.)
Соприкасаясь с “Великой Дивеевской тайной”, невозможно не задаться вопросом: о чём же в действительности говорится в его пророчествах? И о каком “уходе” его мощей и “воскресении” преподобного может идти речь, если они официально переданы советской властью Московской патриархии в 1991 г. и открыты для всеобщего поклонения?
Изучение этого вопроса показывает, что именно этот факт, возможно, и имеет непосредственное отношение к некоторой разгадке “Великой Дивеевской тайны”.

В 1920-е годы угроза уничтожения мощей Серафима была вполне реальна, ведь ещё 20 июля 1920 года советское правительство приняло постановление “О ликвидации мощей во всероссийском масштабе”. В одном из большевистских документов говорится, что мощи изъяты из монастыря для их уничтожения. Но Промыслом Божиим всё устроилось так, что руками безбожников был составлен документ, очень подробно описывающий останки Cерафима после их вскрытия в двадцатом году.

Уверенности в этом добавляет и загадочная телефонограмма, обнаруженная в 2001 году в партийных архивах Мордовии и посланная в Пензу в июле 1927 года начальником Краснослободского ОГПУ Матвеевым:

“Настоящим сообщаю, что подлинные останки Серафима Саровского мною лично будут доставлены со всеми имеющимися по этому вопросу документами по получении разрешения на выезд”. (С. Фомин, “В гости к Батюшке Серафиму”).

С момента увоза в Москву и пропажи мощей Серафима прошло уже три месяца и вдруг откуда-то появились иные, но уже “подлинные останки Серафима Саровского”?! Что это за мощи и куда они, в итоге, были доставлены? По утверждению историка Степашкина именно эти “подлинные” мощи были привезены Краснослободским ОГПУ сперва в Пензу, а затем доставлены в Москву, откуда попали в Ленинград в музей Атеизма и религии, где и были обретены в конце 1990 года как подлинные мощи преподобного Серафима Саровского. Но тогда возникает закономерный вопрос, а куда же делись те первые, по многочисленным свидетельствам, увезённые еще в апреле 1927 года и пропавшие по дороге в Москву? Ведь телефонограмма, содержащая в себе слово “подлинные”, говорит о том, что мощей было по крайней мере двое, что опять же свидетельствует о существовании неких неподлинных мощей.

Но всё-таки самым явным свидетельством подмены мощей Серафима Саровского, не требующим проведения каких-либо криминалистических и генетических экспертиз, является полное отсутствие следов сросшихся переломов ребра и ноги преподобного на мощах, лежащих сегодня в Дивеево. Свидетельство об этих переломах из письма архимандрита Сергия (Тихомирова) от 18 июля 1903 года: “На одной реберной кости следы того, что она была когда-то сломана и снова срослась. То же самое и на одной кости ножной”.

Ещё раз для непонявших: Следов этих переломов на мощах, лежащих в Дивеево, не было и нет и по сей день!И вмятина на грудной кости их никак не заменит!

Воспоминания о событиях конца 20-х из книги С. Фомина “В гости к Батюшке Серафиму”.

Монахиня Серафима (Булгакова) (в миру София Александровна Булгакова, (1903 - 4.3.1991) - родилась в Москве в интеллигентной семье. Пострижена в монашество была в 1924 г.; проходила послушание в иконописной мастерской. После закрытия Дивеева была посажена в лагерь. По возвращении из ссылки поселилась в с. Выездном, рядом с г. Арзамасом. Здесь же на сельском кладбище и её могила. Сохраняла многие дивеевские святыни. Автор не раз публиковавшихся воспоминаний о дивеевской жизни) вспоминала:

“Выгонять монахов было трудно. У них почти у всех отдельные келии с отдельными выходами, имелось по несколько ключей. Сегодня выгонят монаха, а назавтра он опять придёт и запрётся. Служба в церквах ещё шла. Наконец в понедельник Крестопоклонной недели приехало много начальства. Сгребли все святыни: Чудотворную икону Живоносного Источника; гроб-колоду, в котором лежал 70 лет в земле Батюшка Серафим; кипарисовый гроб, в котором находились мощи, и другое. Все это сложили между Царскими покоями и северным входом Успенского собора, устроили костёр, зажгли. Послушник Борис сумел сфотографировать, он приносил нам показать снимок этого костра. Мощи же Батюшки Серафима, то есть его косточки, как они были облачены в мантию и одежды, всёэто свернули вместе и вложили в синий просфорный ящик. Ящик запечатали, а сами разделились на 4 партии, сели на несколько саней и поехали в разные стороны, желая скрыть, куда они везут мощи”.

Реакция населения на изъятие мощей Серафима Саровского нашла отражение в донесении уполномоченного ОГПУ по Краснослободскому уезду, в котором говорилось:“1927 года апреля 5 дня были взяты останки Серафима, во время этого монахи и жители Сарова очень негодовали и возмущались, говоря, чтобы эти коммунисты провалились и т. п. Жаль только, что выбрали такое время, что ни проехать, ни пройти, да так неожиданно, а то бы известить крестьян окрестных сёл, вот они бы и не дали увозить. Кременовские женщины рассказывали, что когда ехали с мощами антихристы, то от Сарова и до Кременок была стрельба и все пули были выпущены, так как они боялись засады в лесу. Если бы это знали крестьяне, то мощи были взяты обратно. Гр. Вера Соловьева, проживающая в с. Дивееве, говорила, что когда приехали в Глухово, то останки Серафима были поставлены в конюшне, и женщина, вышедшая на двор, почувствовала, что двор наполнился каким-то благоуханием, и, возвращаясь в дом, сказала: - Что это такое вы везете? - Серафима - ответили коммунисты и после этих слов тут же уехали, боясь, как бы чего плохого не вышло из этого. По слухам, колоду-гроб хотел было купить Шувалов для спасения”.

Серафима (Булгакова):“Ящик со святыми мощами повезли на Арзамас через село Онучино, где и остановились ночевать и кормить лошадей. Однако как бы ни хотели скрыть концы, но, когда тройка со святыми мощами въехала в село Кременки, там на колокольне ударили в набат”.

Выехавшие из Сарова отряды направились в разные стороны. Один ехал в Пензу и вёз изъятые в монастыре реликвии Серафима (епитрахиль, мантии, вериги и т. п.), другой - в Москву с мощами Серафима. О дальнейшей судьбе останков существует предание, переданное той же монахиней Серафимой (Булгаковой): “Мощи везли прямо в Москву. Там их принимала научная комиссия. К этой комиссии сумел присоединиться священник Владимир Богданов. Когда вскрыли ящик, то, по свидетельству о. Владимира, мощей в нём не оказалось. Я слышала это от его духовных детей. Это же говорил и покойный владыка Афанасий, бывший после в ссылке с о. Владимиром в Котласе.Говорили, что, приехав на ночлег, кощунники ящик со святыми мощами заперли в амбаре, а ключи взяли себе. Но сами сильно выпили”.

Одну из версий по этому случаю приводит в своем интервью архиепископ зарубежной Церкви Лазарь (Журбенко): ”В 1966 году я был в Дивееве с тамбовскими и дивеевскими монахинями. Приехали мы ко дню преп. Серафима 19 июля / 1 августа. Молились мы по келейному, как обычно делают миряне, когда они пребывают без диакона или священника. На следующий день мы пошли на Казанский источник, потом матушка Анна (Троегубова) провела меня по канавке, к нам подошли две монахини и сказали о том месте в Дивееве, где сокрыты мощи Преподобного.

Не весь Дивеевский монастырь знал об этом, а лишь избранные монахини. “Мы старые, можем умереть, а ты молодой - передаём тебе это знание” - сказали они. И они показали это место. История обретения мощей от безбожных такова: матушка Анна жила с десяти лет при монастыре. Брат её о. Гедеон, в последствии мученик, жил в Сарове. В 1927 году монастырь закрыли, а он жил при нём как лесничий. Когда безбожники приехали забирать мощи, чтобы увезти в Москву, он прознал об этом и послал свою сестру, матушку Анну, в Дивеево, известить об этом игумению: “Мощи преп. Серафима забирают”. Тогда игумения снарядила своих монахинь и они прибыли в Арзамас, где у монастыря имелась гостиница, отобранная большевиками, хотя часть её ещё продолжали занимать монахини. И вот вечером приехали чекисты с ящиком. Монахини их накормили колбасой до отвала, напоили водкой, так что они лежали без памяти. Тогда монахини расколотили ящик, забрали мощи преп. Серафима, погрузили на лошадь и увезли в Дивеево. Там их спрятали, и только малое число доверенных людей знали об этом месте. Вот такая история, передаю её точно, как мне рассказывали” (Православная Русь. Джорданвилль. 1991. №22. С. 6).

Через некоторое время в том же издании было опубликовано письмо одной из монахинь Дивеевского монастыря русской паломнице. Приводим его полностью: “О вашем рассказе, когда я прочитала, я пошла рассказать матушке схм. Маргарите (в миру Евфросиния Фомовна Лахтионова, 25.9.1899 1 - 27.1/9.2.1997) - последняя из остававшихся в живых насельниц Дивеевской обители. До открытия обители жила в с. Вертьянове. О Дивееве она говорила: “Это место подымет теперь всю Вселенную”), о которой вы пишите как о мат. Евфросинии(до схимы). Она живёт на 1-м этаже кoлокольни. Я на 3-м. Прочитала ей рассказ архиепископа Лазаря. Она хорошо помнит м. Анну Троегубову и её брата о. Гедеона. Она тоже была среди тех монахинь, которых матушка игумения по просьбе о. Гедеона посылала в Саров в 1922-1923 гг. (точно не пoмнит) проститься с Батюшкой Серафимом. Когда они пришли в Саров, то монахи их успокоили, что мощи никуда не увезут. Отслужили торжественно всенощную, после Литургии они ушли обратно в Дивеево. Чекисты приезжали, но тогда мощи не забрали. Матушка Маргарита говорит, что может и действительно монахи их напоили, да что-нибудь им другое подложили. А говорили ещё так тогда: будто бы приснился кому-то из большевиков преп. Серафим и сказал, чтобы пока его не брали и дал им просфору. Тех это напугало. Ещё матушка Маргарита рассказывала, что тогда стояли попеременно у мощей два иеромонаха, о. Гурий и о. Маркиан, которого посылали ехать с мощами на Кавказ. Тот не согласился, веря, что Преподобный не дастся большевикам. Потом он об этом очень жалел. “Когда мощи еще лежали - рассказывает м. Маргарита - то во время службы одному монаху, о. Иоанну, келейнику о. Анатолия(последний Саровский затворник), когда он сидел в алтаре и слегка задремал, было видение. Вдруг увидел он преп. Серафима, как он встал живой из раки, поклонился и сказал: “Вот теперь я ухожу”. И после этого всех разогнали и мощи тогда увезли. Это было в 27-м году. Но нам бы о. Гедеон сказал, куда их девали, и если бы они были здесь, он бы нам это сказал. Он очень близок был нам. Кто знает, может быть ещё и тогда монахи нас просто успокоили, а мощи спрятали. Тут, конечно, кто-то тихо работал. Потом говорили, что мощи в склепе м. Александры. Но вот же, разрывали и не нашли; значит, тогда увезли. Ведь здесь и часовню матушки Александры потом разрушили; странно было бы здесь их оставлять. Кто-то тогда увёз”. Вот так мне рассказывает матушка Маргарита. Я сама могу только подтвердить, что как-то раз после того, как объявили, что нашлись мощи Преподобного (в1991 г.), то у нас в Дивеево на могилке м. Александры в спешном порядке начали вести раскопки. Всё было тайно, так что мы и сами не знали, что именно ищут. Это было зимой. Трактором разбили верхний слой асфальта и землю, огородили всё фанерой и вели раскопки несколько даже ночей в мороз. Тогда были еще у нас служащими Покровские: о. Игорь, о. Кирилл. Они всё время следили за работами. Приглашали туда и м. Маргариту. Она им указывала место, где предполагали нахождение мощей. Но тогда ничего не нашли. В июне и июле 1991 г. раскопки повторили. Приезжали уже археологи. Закончили прямо перед праздником и перенесением мощей в Дивеево. Работа по раскопкам мощей велась открыто, и мы могли всё видеть. Дошли до глубины, в которой находился гроб м. Александры; рядом тоже обрыли вокруг склепа схм. Марфы и мощи Елены (Мантуровой). Отрыли ножку матушки Александры, т. е. стопочку. Косточки уже почерневшие, но сохранившиеся, несколько пальчиков разбиты кирпичом, упавшим от склепа ещё когда рыли зимой. Потом всё зарыли. Я так теперь думаю, что до последнего искали здесь мощи Преподобного. Но то, что м. Маргарита не встречала св. мощей, то это неверно. Она даже дала свечку нашему протодиакону о. Владимиру, которую ещё при своей жизни передал сам Преподобный сестрам со словами: “С этой свечой будете встречать меня в Дивеево”. Так она переходила от сестры к сестре и хранилась до этого события у м. Маргариты. С этой свечой и встретили. Да, ещё, летом раскопки вели по благословению Патриарха. Так что я думаю, что и он прислушивался к рассказам о захоронении мощей Преподобного в Дивеево. Свечка для встречи мощей ещё осталась и не была сожжена до конца, а один священник, участник тех событий, говорил мне, что матушка Маргарита холодно приняла эти мощи. Вот всё, что я могла написать”.(О мощах преп. Серафима. (По следам публикаций журнала “Православная Русь”. Джорданвилль. 1995. № 3. С.14). (С. Фомин, “В гости к Батюшке Серафиму”, Комментарии).

Из слов Патриарха Московского и всея Руси Алексия II об обретении мощей преподобного Серафима:

“В 1920 году в городе Темникове Тамбовской губернии атеистами было совершено вскрытие вывезенных из Сарова святых мощей прп. Серафима. В составленном при вскрытии акте очень подробно описывались как сами мощи, так и то, во что они были облачены и на чем покоились. Далее след вёл в Москву, в Донской монастырь - в разместившийся там тогда музей атеизма, а затем терялся. Как стало ясно теперь, из Донского монастыря мощи были перевезены в Казанский собор Ленинграда, в музей истории религии и атеизма, Но, видимо, сразу после прибытия в музей они были укрыты чьими-то благочестивыми руками, потому что ни в каких описях и списках святые останки не числились”.

Документальных доказательств перевоза мощей в Ленинград не существует. Документ 1947 года: “отдельные предметы (хранившееся в Москве в ковчежце с частицами останков Серафима) - епитрахиль, поручи и др. упакованы и отправлены в Ленинград, ящик № 268” (ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 605. Л. 7). В этих документах идёт речь лишь о частице мощей, но никак не о самих мощах.]

По книге С. Фомина “В гости к Батюшке Серафиму”: “В июне 1920 года состоялось заседание Совнаркома под председательством В. И. Ленина, поручившее наркомату юстиции разработать “Положениео ликвидации мощей во всероссийском масштабе”. 25 августаданный документ был подписан наркомом юстиции Д. И. Курским и разослан на места для исполнения.И были факты физического уничтожения мощей, не имевших признаков полной сохранности.На основании именно этого положения в ноябре 1920 года прошедший в Темникове IX уездный съезд советов принял решение о вскрытии раки с мощами преподобного