Корейское классическое искусство 3 страница

Рис. 4. Планы крепостей из росписей гробниц ‘Едонсончхон’ (1) и ‘Яксури пёкхвачхон’ (2)

Архитектурные мотивы – одна из интереснейших особенностей росписей когурёских гробниц. В них не только представлены изображения домов, дворцов, хозяйственных построек, но, что самое главное, изображения отделены друг от друга нарисованными колоннами (гробницы «Какчочхон», «Анак № 3», «Ссанъёнчхон» и др.).

Росписи эти свидетельствуют о прекрасном знании живописцами Когурё многоплановой перспективы, характерной для искусства Дальнего Востока (церемониальное шествие в росписях гробницы «Анак №3»,сцена охоты в гробнице «Муёнчхон»). Однако многоплановая перспектива в IV-V вв., очевидно, еще не стала господствующей, так как в гробнице «Анак № 3» мы встречаемся и с примером обратной перспективы (при изображении кухни). В VI в. отдельными живописцами делается попытка передать пространство с помощью удаляющейся перспективы. Например, в росписи «Повозка и люди» гробницы «Ссанъёнчхон» предметы на заднем плане изображены меньшими по размерам, чем на переднем плане.

Для когурёской живописи характерна яркая, звучная гамма красок. Ее палитра поражает разнообразием основных тонов и их оттенков. Рисунки в когурёских росписях отличаются подчеркнутой контурностью (аналогичное явление наблюдается в росписях древних египетских гробниц (См.: «История искусства Древнего Востока», т. I, вып. 2, Л., 1941 стр. 43-58), в живописи Топрак-кала (М. А. Орлов, К вопросу о реконструкции дворца хорезмшахов III в. н. э., Топрак-кала, – «Известия Академии наук СССР, Серия истории и философии», т. VIl. 1950, № 4, стр. 386.). Контур обводился красной и черной красками. Для усиления художественной выразительности отдельных элементов орнамента краска наносилась густым слоем. Создавалось впечатление, будто изображение выполнено в низком рельефе (как в росписях «Тунгоуской гробницы № 17» близ г. Цзианя).

Росписи, как правило, выполнялись или непосредственно на каменной поверхности стены (гробница «Тэмё» в уезде Кансо), или чаще на стене, покрытой легким слоем извести. Сначала, очевидно, наносили контуры фигур, затем заполняли фон, после чего усиливали контурные линии.

В некоторых случаях для большей выразительности росписи инкрустировались золотыми и бронзовыми украшениями, полудрагоценными камнями. В «Тунгоуской гробнице № 17», например, которая славится свежестью и изяществом красок, глаза людей, птиц и животных инкрустированы яшмой, а цветочный орнамент оживлен золотом и бронзой.

В течение IV-VI вв. в государстве Когурё была создана своя школа живописи. Настенная живопись когурёских гробниц – новый шаг в развитии дальневосточной живописи (новые элементы в перспективе, композиции, пейзаже, в передаче движения, попытки индивидуальных характеристик, зарождение портрета, использование красок и др.). Она оказала влияние на живопись Японии и других соседних стран.

О. Н. ГЛУХАРЕВА. ЮВЕЛИРНОЕ ИСКУССТВО СИЛЛА

В V-VI вв. в государстве Силла, находившемся в юго-восточной части Корейского полуострова и достигшем к тому времени значительного подъема экономики и культуры, особенно были развиты различные художественные и ремесленные объединения.

Талантливые керамисты, скульпторы, металлисты и ювелиры, резчики камня, ткачи, работавшие в этот период на территории Силла, славились своим высоким мастерством. Свидетельство тому замечательные художественные изделия, хранящиеся в музеях Кореи и других стран.

Но ни в одном из видов декоративно-прикладного искусства этого времени не проявились так ярко самобытность и неистощимая фантазия мастеров, как в великолепных ювелирных изделиях, которые восхищают изысканностью форм, разнообразием художественных приемов и богатством замыслов. Драгоценные украшения и другие сокровища, открытые в начале XX в. при раскопках кладбища правителей-ванов около селения Хваннамни, находящегося близ г. Кёнджу, бывшей столицы Силла, а также в других погребениях силлаской знати, показали, каких высот достигла художественная культура в ранний период развития государства Силла.

В 1921 г. было обнаружено захоронение одного из правителей Силла начала VI в., получившее название «Кымгванчхон» («Гробница золотой короны»). До настоящего времени остается неизвестным имя вана, похороненного здесь, но погребение эго богатое, так как в сравнительно небольшой камере (4,8 X 2,0 м), обшитой деревом, было обнаружено несколько тысяч различных изделий. Одних только бусин из горного хрусталя, нефрита, золота, серебра и цветного стекла было обнаружено около сорока тысяч.

Богато украшенное оружие, керамические сосуды, лаки, бронзовая и железная утварь, служившие правителю при жизни, и изделия погребального инвентаря заполняли эту гробницу. Среди них наиболее ценными и значительными в художественном отношении были многочисленные ювелирные украшения силлаского правителя.

Такого количества золотых сокровищ не было ни в одной из могил, открытых около Кёнджу. Среди драгоценностей этого погребения находились золотая корона (от которой могила и получила свое название), золотой пояс с многочисленными подвесками, браслеты, кольца, ожерелье из горного хрусталя и нефрита, а также золотые чашечки для вина.

Это обилие драгоценных золотых украшений в погребениях силлаской знати можно объяснить не только тем, что в V-VI вв. на территории Силла в большом количестве было обнаружено золото, но и особой любовью к украшениям, которые, сверкая на праздничных парадных одеждах, символизировали богатство и могущество их обладателей.

Золотые короны правителей были приняты не только в Силла, но и в других государствах на территории Кореи. Они отличались разнообразием форм и высоким вкусом – исполнители их хорошо понимали назначение вещи. Однако корона силлаского вана, обнаруженная в «Гробнице золотой короны», выделяется среди всех. Она, прежде всего, восхищает не только сложностью замысла, но и богатством приемов, послуживших для его художественного воплощения (рис. 5).

5. Золотая корона одного из правителей государства Силла. Начало VI в. Национальный музей Кореи. Сеул

Блеск золота и игра света в хрустальных бусинах, подвесках, которые, качаясь ‘при каждом движении – вана, переливались всеми цветами радуги, придавали короне торжественность и великолепие.

Корона выполнена из тонкого листового золота и состоит из обруча-венчика, от которого вверх отходят пять плоских узких пластин. На трех центральных пластинах есть роговидные ответвления, напоминающие условные изображения ветвей дерева, а две пластинки по их сторонам имеют вид изогнутых оленьих рогов. В обруче и пластинах пробиты мелкие отверстия, в которые пропущена тонкая проволока. На проволоке закреплены многочисленные бусины из горного хрусталя, цветного стекла и нефрита, а также блестки из золота и особые подвески из нефрита – магатама – в форме когтя тигра. Последним, как предполагают, в странах Дальнего Востока приписывалось магическое значение.

От обруча вниз свешивались две длинные подвески-цепочки с закрепленными на них листьями с магатама на концах. Подвески спускались на грудь, придавая еще большую торжественность облику вана.

Внутри обруча-венчика помещен небольшой ажурный колпачок с двумя отходящими от него ажурными крыльями, украшенными многочисленными блестками, Возможно, что крылья имели символическое значение в коронах для погребального культа, так как у древних корейцев перья служили символом полета в загробный мир, о чем есть упоминание в китайской династийной хронике «История Троецарствия» («Саньго чжи»). Там, в частности, сообщается об употреблении перьев в погребальном ритуале древней Кореи на юге страны («История Троецарствия» («Саньго чжи»), разд. «Вэйчжи», гл. «Дун и».).Оленьи рога и деревья также были объектами поклонения у многих народов (Kim Chewon, Kim Wonуong, The art of Korea, London, 1961, стр. 178.).

Сложная форма этой короны близка к сарматской, найденной в погребении около Новочеркасска, а также к шаманским головным уборам из березовой коры, которые существовали в Сибири, на Енисее. Корона в виде обруча с изображением деревьев, возможно, имеет связь с художественными представлениями у кочевых народов Севера.

Корона, открытая в погребении Силла. отличается легкостью и относительной непрочностью. Это дает основание предполагать, что она была сделана только для погребения правителя и, возможно, точно имитировала более солидную корону, служившую для торжественных приемов и церемоний.

Среди шести или семи корон правителей Силла, обнаруженных в погребениях до настоящего времени, выделяется также золотая корона из погребения «Собончхон» («Могила счастливого феникса»), также находящегося близ Кёнджу. Необычна ее форма. В отличие от описанной, эта корона не имеет колпачка внутри обруча, а только как бы куполообразную рамку из двух перекрещивающихся полос, концы которых прикреплены к обручу. На верхней части этой рамки расположена веточка и три силуэтно выполненные птицы. Эта корона по форме значительно проще других и, по предположению корейских исследователей, сделана мастерами из Тэгу и Янсана, расположенных сравнительно далеко от Кёнджу.

Богатством композиций, изобретательностью и самобытностью отмечены все короны правителей периода Трех государств (I в. до н. э.- VII в. н. э.), открытые в Корее.

В «Гробнице золотой короны», как уже указывалось, был обнаружен также драгоценный, длиной 162,6 см, золотой пояс правителя (рис. 6). Он украшен подвесками из цветного стекла и нефрита. В настоящее время пояс, как и корона, хранится в Национальном музее Кореи в Сеуле.

Рис. 6. Пояс с подвесками. Золото. Период Силла. VI в. Национальный музей Кореи. Сеул

Пояс из «Гробницы золотой короны» состоит из 39 ажурных квадратных пластин, которые первоначально были, по-видимому, укреплены на коже или ткани, истлевшей от времени. Пояс заканчивается половинками пряжки, сходящимися в центре. Каждая из ажурных пластин в нижней части дополнена сердцеобразной пластинкой с ажурным цветочным узором, носившим в Китае название гуайюнь, т. е. «фантастического облачного узора». К этой пластинке прикреплены семнадцать подвесок.

Точное первоначальное расположение этих поясных подвесок и их назначение до настоящего времени остаются неизвестными. Длина большинства подвесок не превышает 20 см. Исключение составляет лишь одна из них, ее длина-68,55 см. Три подвески представляют тонкие цепочки с жемчужинами и золотыми листочками; остальные состоят из овальных вогнутых пластин и заканчиваются различными предметами то в виде рыбок, то в виде плоских сверкающих золотых пластинок, то в виде магатама из золота и нефрита. Согласно китайским источникам VIII-X вв., например «Истории Тан» («Тан шу»), подвески в виде рыб (юфу) на поясах китайских сановников служили определением их высокого ранга.

К одной из подвесок прикреплен футляр из голубого стекла, а к другой – футляр оригинальной формы в виде восьмигранника, искусно ‘выполненный из золота. Возможно, что футляры на подвесках использовались для ношения лекарств, трута или кремня (Там же, стр. 188.). Среди предметов, подвешенных к поясу, выделяются шестиугольная золотая ажурная пластинка и предмет, напоминающий по форме кисть, украшенную блестками. Оба эти предмета отличаются от других крупными размерами.

Подобные золотые пояса с подвесками были известны в Китае уже в V в., о чем свидетельствует находка золотого пояса в одной из могил около Нанкина. Из Китая парадные золотые пояса в V-VI вв. были заимствованы корейскими правителями как эмблемы знатности и могущества.

Корона с блистающими золотыми ‘блестками и богатый золотой пояс с многочисленными подвесками создавали при парадных церемониях особую торжественность и впечатление могущества вана.

О любви силлаской знати к золотым украшениям свидетельствуют и другие многочисленные находки драгоценных изделий в погребениях около Кёнджу, также датируемые V-VI вв.

Особой виртуозностью исполнения отличаются золотые и бронзовые серьги с длинными подвесками (рис. 7). В этих изделиях ювелиры Силла проявили себя талантливыми художниками, они продемонстрировали разнообразие форм и богатство приемов.

Рис. 7. Серьги. Золото. Период Силла. V – VI вв. Национальный музей Кореи. Сеул

В могилах силлаской аристократии были обнаружены серьги двух типов: одни из них с тонким кольцом из проволоки, другие с толстыми пустотелыми кольцами, в которых имеется узкая щель, куда пропускалась мочка уха (рис. 7 а и б).

Наиболее характерны для раннего периода Силла серьги из золота и позолоченной бронзы с длинными, достигающими 8 см, подвесками. Эти серьги носили знатные мужчины и женщины, но выделить, какие из серег принадлежали женщинам, а какие мужчинам, до настоящего времени не удалось.

В Национальном музее в Сеуле хранятся великолепные по замыслу и исполнению золотые серьги, открытые в погребении близ Кёнджу (рис.7б). Онисостоят из двух колец и подвески. Верхнее толстое кольцо украшено изысканным филигранным узором из шестиугольников с миниатюрными трилистниками внутри, ко второму, более тонкому, также украшенному филигранным узором, прикреплены подвески сложной формы – из маленьких золотых колечек с двумя рядами лепестков, из-под которых в центре виден более длинный лист, украшенный зернью Немало понадобилось терпения и времени мастеру-ювелиру, чтобы создать такое произведение, показывающее прекрасное владение техникой и тщательность исполнения.

Восхищают высоким мастерством серьги из золота, открытые в богатом погребении в Хванори около Кёнджу, которые также хранятся в Национальном музее Сеула (рис.7 в и г). Они состоят из двух колец продетых одно в другое, и подвески. К нижнему, меньшему кольцу прикреплена небольшая пластйнка инкрустированная стеклянными мелкими бусинами и несущая подвеску в форме вытянутого сердца с тонкой зернью по краям. С двух сторон сердцеобразной подвески прикреплены круглые блестки, сверкающие при движении.

Серьги, обнаруженные в других погребениях силлаской знати в окрестностях Кёнджу, также отличаются изысканностью форм и тонкостью ювелирного мастерства. Одни из них украшены филигранью, другие – цветным стеклом и блестками.

Не менее интересны и другие золотые украшения этого времени. В Национальном музее в Сеуле хранятся бронзовые позолоченные браслеты в виде крупных колец, обвитых драконовидными чудищами, а также многочисленные перстни из золота и серебра, украшенные камнями и стеклом.

Среди ювелирных изделий Сила выделяются бронзовые позолоченные туфли (V в.), открытые в «Синничхон» («Гробница нарядных туфель») в Кёнджу, богато декорированные рельефными изображениями демонов, птиц, лотосов и сверкающими блестками. Можно предполагать, что подобная обувь исполнялась лишь для погребения, так как не только вся поверхность туфель, но и подошвы украшены различными изображениями.

Ювелирные изделия, открытые в погребениях V-VI вв. около Кёнджу, свидетельствуют о высокой художественной культуре, которая сложилась и развилась в этот период. Свидетельствуют они также о большом вкусе талантливых мастеров-ювелиров, которые будучи подневольными, могли создавать драгоценные украшения, поражающие изысканностью и красотой форм.

О. Н. ГЛУХАРЕВА. ПЕЩЕРНЫЙ ХРАМ СОККУРАМ

Объединение отдельных корейских государств в середине VII в. под эгидой государства Силла привело к образованию на Корейском полуострове единого культурного комплекса.

До наших дней сохранились великолепные памятники архитектуры, а также многочисленные изделия декоративно-прикладного искусства (открытые ныне в погребениях правителей Силла).

Наиболее Значительные художественные достижения VII-X вв. воплотились в замечательных памятниках архитектуры, сохранившихся в городе Кёнджу, бывшей столице Силла, и его окрестностях.

Буддизм, который в то время был официально признан государственной религией, значительно способствовал развитию архитектуры. Богатые монастыри, соперничая между собой, возводили культовые сооружения – деревянные храмовые павильоны и каменные пагоды, привлекая для этого наиболее талантливых зодчих и строителей.

В столице и ее окрестностях среди живописных холмов и долин создаются храмовые ансамбли с целым комплексом сооружений. В культовой архитектуре Кореи в этот период суровая простота сменяется стремлением к пышности и декоративности.

Свидетельством новых непрестанных творческих поисков строителей и скульпторов периода Объединенного Силла (VII-X вв.) является сооружение уникального по замыслу искусственного пещерного буддийского храма Соккурам («Холм с каменной пещерой») к юго-востоку от Кёнджу в уезде Вольсон (рис. 8). Храм строился, как указывают последние научные исследования корейских ученых, в 742-764 гг. Строительству подобных храмов способствовала влиятельная в это время буддийская секта хваом, исповедовавшая учение Вайрочаны Будды.

Рис. 8. Пещерный храм Соккурам. План. Район Кёнджу. Середина VIII в.

Пещерные храмы возникли в Индии и Китае и строились там на протяжении веков. Несомненно, они стали известны в Корее благодаря культурным связям с материком. Многочисленные паломники, посещавшие во время путешествий священные для буддистов места, также немало сделали для популяризации пещерных храмов, высеченных в массивах скал и богато украшенных живописью и скульптурой. Естественным было стремление создать подобные, же сооружения и в Корее.

При отсутствии в то время высокой техники неоднократные попытки вырубить пещеры в твердых гранитных скалах Кореи не увенчались успехом. Об этом свидетельствуют лишь неглубокие ниши с фигурами божеств, высеченные в Долине Будд в горах Намсан к югу от Кёнджу и в других местах.

Но пока буддизм господствовал в стране, стремление к созданию пещерных храмов оставалось; и в середине VIII в. смелый архитектурный замысел, наконец, был осуществлен. На вершине горы Тхохамсан, возвышающейся недалеко от )Кёнджу, был сооружен буддийский храмовый ансамбль Сокпульса («Храм каменного Будды»), к которому по склону горы вела длинная каменная лестница. В настоящее время от ансамбля сохранился лишь подземный храм Соккурам-самый величественный памятник Кореи в области архитектуры и скульптуры, созданный неизвестными зодчими и скульпторами государства Силла (Корейская традиция связывает со строительством храмов Пульгукса и Сокпульса имена Ким Дэсона (700-774), крупного государственного деятеля, и Кан Гонэмаля (работал в 742-764 гг.), скульптора. Последнему приписываются работы в храме Соккурам.).

Соккурам был открыт в 1913 г. и хорошо сохранился до настоящего времени (См.: В. Gottsche, Sok-kul-am, das steinhohlen Kloster,- «Ostasiatische Zeit schrift», Jg. 7, 1918/1919, Ht 3-4, стр. 161 – 167.).

При сооружении храма использовано оригинальное конструктивное решение. Соккурам был сооружен из гранитных блоков на склоне горы, а после окончания строительства его сверху засыпали землей. Этот прием, прежде всего, связан с традициями корейских строительных принципов, которые сложились в IV-VI вв. при создании ранних корейских погребений.

При постройке храма Соккурам применены принципы симметричной композиции. Храм ориентирован на восток. Это величественное святилище по праву может считаться одним из выдающихся архитектурных сооружений мирового значения.

С поверхности холма в храм ведет парадный вход в виде глубокой арки, заключенной между опорными каменными стенами, от которой к аванзалу идет наклонно расположенный коридор (рис. 9).

Рис. 9. Пещерный храм Соккурам. Разрез по оси север – юг (до реставрации 1963 г.). Середина VIII в.

Детальное обследование и реставрация храма, которые производились в 1963 г., показали, что аванзал, считавшийся продолговатым, первоначально имел вид квадратного в плане притвора без кровли.

Небольшой проход (ширина 3,6 м) соединяет аванзал с главным круглым залом храма (7,46 м в диаметре и 9 м в высоту), перекрытым полусферическим куполом (7,1 м в диаметре), окружность которого делится на 360 градусов и символизирует двенадцать месяцев в году. Купол искусно сложен из отдельных гранитных блоков, которые расположены в несколько кругов, причем одним концом каждый каменный блок наложен на лежащий под ним камень, а другим выступает по направлению к центру.

Огромный каменный цветок лотоса диаметром 2,3 м служит замком свода, как бы завершая собой круглый зал (рис. 9). Конструктивное решение купола – сложное сферическое расположение больших каменных блоков – свидетельствует о зрелом мастерстве зодчих государства Силла, создавших такое перекрытие, которое более тысячи лет выдерживает огромную тяжесть насыпанной сверху земли.

В ранних погребениях Кореи IV-VI вв. перекрытия обычно были ступенчатой формы – полусферические купола, подобные созданному Соккурам, в них не применяли. Это указывает, что в Силле умели использовать математические расчеты, более сложные по сравнению с существовавшими в предыдущий период. Применение таких расчетов и позволило зодчим сооружать конструкции, подобные тем, что мы видим в храме Соккурам.

Стены залов и соединяющего их небольшого коридора украшены рельефами, высеченными на отдельных гранитных плитах, достигающих 1,92 м ‘В высоту и вставленных в стены. На рельефах изображены буддийские божества. Рельефы созданы в едином стиле и, образуя многофигурный фриз, покрывающий всю плоскость стен, удивительно гармонично сочетаются с общим архитектурным обликом храма.

Первый небольшой прямоугольный зал храма украшен по сторонам и при входе рельефами, на которых изображены восемь небесных воевод и духов-драконов (паривара; кор. Чхоллёнпхальбу синджан). Эти мифические воины даны стоящими фронтально, в спокойных позах, они в доспехах и накинутых поверх плащах, вооружены копьями и мечами. Лица воинов передают индивидуальные особенности каждого (головные уборы и прически показывают их принадлежность к “различным странам). Все они изображены стоящими на облаках и, хотя считаются покровителями буддизма, не имеют нимбов.

В этом же зале на противоположной от входа стене с проемом, ведущим в коридор, расположены рельефы с фигурами грозных хранителей врат (дварапала, кор. инван), изображенных стоящими в угрожающих, воинственных позах. Их полуобнаженные тела полны экспрессии, а жесты рук и складки развевающихся одежд подчеркивают активность и готовность хранителей врат к борьбе.

В коридоре, соединяющем аванзал с первым залом, с двух сторон расположено по два рельефа хранителей четырех стран света (локапалы, или махараджи; кор. сачхонван), образы которых сложились в Индии и вместе с буддизмом достигли юга Кореи. Они также изображены стоящими с мечами в руках. Их одежды с мягкими, едва проступающими складками облегают слегка выдающиеся ‘вперед фигуры, а головы окружены плоскими, слабо намеченными нимбами. Ногами, обутыми в легкие сандалии, они попирают карликов-демонов, олицетворяющих злое начало.

Вход в главный круглый зал храма Соккурам фланкируется восьмиугольными гранитными колоннами, опирающимися на базы, украшенные лепестками лотоса; в верхней части они соединены изогнутой лучковой аркой, высеченной из камня (см. рис. 8).

Гармония и ритм архитектурных форм пещерного храма Соккурам с особой отчетливостью выступают в решении круглого зала, увенчанного куполом. Эти же уравновешенность и четкость ощутимо выступают в распределении на его стенах пятнадцати рельефов с изображением богов, бодхисаттв и архатов.

Среди рельефов круглого зала выделяется изысканностью решения фигура одиннадцатиглавой бодхисаттвы Авалокитешвары (кор. Кваным) (В Корее Авалокитешвара был божеством женского рода.). Этот рельеф находится на стене против входа и является центральным в общей композиции скульптурного фриза круглого зала.

Бодхисаттва показана фронтально стоящей в свободной позе на цветке лотоса (рис. 10). В правой руке, прижатой к груди, она держит сосуд, а левой, опущенной книзу, жестом, полным грации, придерживает конец одежды. Множество украшений, подвесок на груди божества, а также узкая лента шарфа, опоясывающего фигуру, придают ей особую торжественность. Все это свидетельствует о влиянии индийской скульптуры.

Рис. 10. Одиннадцатый бодхисатхва Авалокитешвара. Гранитю Пещерный храм Соккурам. Середина VIII в.

Внутреннее величие хорошо передано в полном женственном лице богини милосердия-Авалокитешвары. Выражение суровости и божественной силы, выступающее в чертах лица, смягчено едва проступающей улыбкой.

Согласно буддийскому преданию, при виде ада и мучений грешников голова Авалокитешвары от скорби за человечество раскололась на куски, из которых Будда слепил ей одиннадцать голов. Десять небольших голов, возвышающихся над головой бодхисаттвы, образуют род венца, выступающего на фоне плоского нимба.

Это скульптурное изображение по праву считается уникальным памятником искусства Кореи.

Справа и слева от входа в зал расположены фигуры двух добрых богов – Брахмы (кор. Помчхон) и Индры (кор. Чесокчхон). Оба эти рельефа выделяются ритмическим расположением фигур, вписанных в прямоугольные рамы. Выразительность их поз и жестов, тонкая проработка деталей в изображении костюмов и украшений свидетельствуют о высоком мастерстве скульптора. Мужественное, полное лицо Брахмы с узким разрезом полузакрытых глаз и высокими дугами бровей отражает состояние глубокой внутренней самосозерцательности.

Рядом с фигурой Брахмы, расположенной справа от входа, находится изображение бодхисаттвы Манджушри (кор. Мунсу посаль) – покровителя наук и знаний. Оно выделяется среди всех рельефов особой пластичностью и тонкостью исполнения. Божество представлено стоящим во весь рост. Корпус его слегка развернут влево, в то время как голова его, увенчанная высокой диадемой, повернута в профиль вправо, как бы демонстрируя строгие, правильные черты лица. Струящиеся складки длинной, легкой одежды высечены в грубом граните с необычайной мягкостью и своим расположением подчеркивают движение фигуры влево. В правой поднятой руке Манджушри держит чашу, а узкий шарф, свободно перекинутый с одной руки на другую, усиливает выразительносp style=”text-align: justify;”ть позы и жеста.

Этот рельеф показывает великолепное владение скульптурным объемом, которого достигли мастера государства Силла в VIII в. Изображение бодхисаттвы Манджушри несомненно можно считать одним из лучших произведений дальневосточной пластики.

Далее по правой стороне расположены пять рельефов, на которых изображены архаты – буддийские святые, достигшие просветления и обычно сопровождавшие Будду.

С левой стороны зала высечены еще пять фигур архатов, три из которых как бы движутся ‘навстречу бодхисаттве Авалокитешваре – они также входят в ее свиту.

Несмотря на однообразие их монашеских плащей и близкое сходство в рисунке бритых голов, заключенных в нимбы, все фигуры архатов отличаются не только разнообразием поз и различных атрибутов, но и ярко выраженной индивидуальной характеристикой. Архаты показаны в движении, и благодаря различным разворотам фигур они воспринимаются как бы идущими и беседующими друг с другом. Движение и разворот двух последних архатов направлены влево, навстречу изображениям бодхисаттвы Самантабхадра (кор. Похён посаль) и Индры, расположенным слева у входа в зал.

Выполненные неизвестными мастерами в VIII в., рельефы храма Соккурам отражают стремление их создателей не только к передаче внешней красоты и выразительности образов, но и к раскрытию их внутренней духовной сущности.

От более ранних статуй и рельефов Кореи, например от каменного рельефа, изображающего будду Амитабху из монастыря Кымсанса в Кёнджу (построен в 720 г.), рельефы храма Соккурам отличаются пластичностью, индивидуальностью характеристик и ритмикой композиций. В рельефах Кымсанса еще заметно выступает скованность тела и условная декоративность складок одежды.

Круглый зал храма украшен также рядом скульптур сидящих бодхисаттв, помещенных в десяти глубоких круглых нишах над рельефами по двум сторонам зала. Две из этих статуй не сохранились.

В центре круглого зала, на небольшом пространстве которого совершались богослужения, находится установленная на восьмиугольном, богато орнаментированном постаменте (высота около 2 м) статуя Будды Шакьямуни (кор. Соккамони), высеченная из светлого гранита (высота 2,3 м). Монументальная фигура священного Будды (рис. 11) как бы воплощает собой синтез архитектурных и скульптурных форм храма.

Рис. 11. сидящий Будда. Вид от главного входа. Гранит. Пещерный храм Соккурам. Середина VIII в.

Статуя Будды, изображенного в состоянии глубокого покоя и самоуглубления, отличается суровой простотой и строгостью пропорций, отвечавших требованиям буддийского канона. Неизвестный скульптор сумел передать в лице Будды (рис. 12) выражение внутренней сосредоточенности, покоя и полной отрешенности от окружающего его мира. Полное лицо Будды с узким разрезом полуоткрытых глаз, с высокими дугами бровей, небольшим носом и плотно сжатыми губами свидетельствует о сложении в корейской буддийской скульптуре VIII в. лица нового типа, не имеющего аналогий в других странах.

Рис. 12 Сидящий Будда. Вид сверху. Гранит. Пещерный храм Соккурам. Середина VIII в.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 Следующая ⇒