Вопросы истории, № 5, 2002 год.

Вопросы истории, № 5, 2002 год.

К. А. Соловьев Культ святых Бориса и Глеба во властных отношениях древней Руси XI - начала XII века. Страницы 14-33.

Формировавшийся в первые десятилетия после утверждения христианства на Руси культ Бориса и Глеба не только, как писал С. М. Соловьев, выражал "нравственную борьбу нового, христианского общества с старым, языческим", но и должен был помочь приспособить христианские представления к той системе ценностей, которая сложилась у славян в предшествующую эпоху. Ряд авторов рассматривает культ Бориса и Глеба как сочетание двух или более религиозно-политических тенденций.

Сюжет, связанный с именем Ярослава Мудрого, строится вокруг постепенного утверждения культа князей- страстотерпцев: целителей-чудотворцев и покровителей русской земли. Наиболее отчетливо он проявляется в Чтении, написанном Нестором-летописцем в соответствии с "требованиями византийской агиографии". Одно из таких требований касается взаимоотношений власти и святости: власть не должна брать на себя инициативу в прославлении святого. Правитель выступает как сторона нейтральная и непредубежденная, а признание святости достигается давлением "снизу". Перед Нестором стояла очень трудная задача: сохранить житийный канон и не порвать окончательно с реальностью, в которой роль Ярослава в прославлении братьев была чрезвычайно велика. Задачу эту он изящно решает с помощью приемов, дополняющих, но не разрывающих каноническое построение Чтения.

Этап в развитии культа Бориса и Глеба, видимо, следует соотнести с последними днями жизни Ярослава Мудрого. Под 1054 годом ПВЛ содержит наставление, данное Ярославом своим сыновьям перед смертью. В нем сформулированы принципы "братского соправления" Ярославичей, действовавшего до 1068 г.: "Имейте любовь между собой, потому что все вы братья, от одного отца и от одной матери... Если же будете в ненависти жить, в распрях и ссорах, то погибнете сами и погубите землю отцов своих и дедов, которые добыли ее трудом великим; но слушайтесь брат брата, живите мирно".

В следующем поколении Рюриковичей значение культа Бориса и Глеба возросло. Первым знаком этого роста стало строительство, одного за другим, новых борисоглебских храмов в Вышгороде. Изяслав Ярославич объяснял необходимость такого строительства тем, что старая церковь, построенная Ярославом, стала ветхой. Святослав решил заменить деревянный храм на каменный, а Всеволод продолжил дело, начатое старшим братом.

1072 г. - состоялось перенесение мощей Бориса и Глеба в новую церковь.

Одна деталь культа, появившаяся в то время, - кресты- складни (энколпионы), предназначавшиеся для хранения частичек мощей, с изображениями Бориса и Глеба. Эти предметы регулярно попадаются среди археологических находок XI-XII веков. Абсолютное большинство находок такого рода - в Киеве и вокруг него. Находят и змеевики с изображением святых страстотерпцев (правда, в меньшем количестве, чем энколпионы).

Культ Бориса и Глеба нельзя связать с какой-то одной властной традицией. Имена князей-страстотерпцев привлекались для иллюстрации и обоснования различных социально-политических доктрин, в зависимости от того, в какой среде (княжеской, церковной, народной) бытовали эти идеи. Кроме того, с течением времени менялись уже сложившиеся и устоявшиеся представления о том, что символизируют образы святых-страстотерпцев в сфере властных отношений. Возникновение культа, видимо, можно связать с общеевропейской тенденцией к институци-ализации этих отношений на основе христианских цешюстей и формирования иовых властных традиций. Отсюда — эволюция представлений о том, в чем заключается духовный подвиг первых русских святых, чему они покровительствуют и, следовательно, что считать правильным поведением как в борьбе за власть, так и в управлении государством.

Наиболее устойчивой оказалась та трактовка образов Бориса и Глеба, которая сформировалась во второй половине XI в. в Киево-Печерском монастыре и была затем развита в церковно-публищтстических сочинениях, затрагивавших тему династических споров. В этой трактовке Борис и Глеб выступают в качестве покровителей всей русской земли и, соответственно, всей династии Рюриковичей. Единство династии здесь — аналог Богом данной власти византийского императора применительно к реалиям древней Руси, а подчинение младших князей старшим (при справедливом отношении старших к младшим) — не альтернатива единодержавию, а единственно возможная форма его выражения. Однако при составлении каждого из произведений борисоглебского цикла эта общая церковно-политическая идея преображалась таким образом, чтобы утвердить правоту одной из трех династических ветвей в потомстве Ярослава Мудрого: Изяславичей, Святославичей или Всеволодовичей.