Ребрик В.В. - Древнеегипетская магия и медицина 4 страница

Таким образом, по крайней мере в позднюю эпоху «дом жизни», вероятно, играл определенную роль в образовании врачей. Но его значение в этой связи не стоит переоценивать, так как наряду с этим существовало обучение ассистентов в доме мастера. Остается неразрешенным вопрос о том, был ли «дом жизни» альтернативной возможностью обучения или неким высшим учебным заведением по типу «университета» (последняя точка зрения разделяется многими исследователями).

Образованный врач мог работать также писцом, поэтому врачи носили титулы «врач и писец» или «царский писец и глава врачей». Он мог трудиться в качестве учителя в «дом жизни» или работать там в качестве «практикующего» врача (по крайней мере, в позднюю эпоху), поскольку в «доме жизни», вероятно, происходило и лечение больных. В позднюю эпоху в некоторых храмах были даже «санатории», в которых лечили целительными ваннами и храмовым сном. Так, напротив птолемеевского храма Хатхор в городе Дендера были раскопаны сооружения с ванной, которые можно трактовать как санаторий. Речь идет о четырехугольном здании, в котором находился большой плавательный бассейн, вероятно, снабжавшийся водой из «священного озера» благодаря оросительной системе. Напротив санатория на фасаде пронаоса храма Хатхор находилось изображение бога целительства Имхотепа, названного, согласно тексту в переднем зале, «великим богом в Дендере», «излечивающим болезнь», «защищающим беременных и делающим беременными неплодных». Из переднего зала бог Имхотеп (Имутхес) смотрел на ванные и при этом посредством магических сил влиял на целительные свойства воды в бассейне. Использование ванн, в особенности при кожных заболеваниях, засвидетельствовано и в коптские времена. Однако из всего этого нельзя автоматически заключить, что подобные учреждения были и древнем Египте. Существовало представление, что купание в воде Нила увеличивает жизненные силы, но оно могло быть мотивированным не медицински, а религиозно (как купание индусов в воде Ганга).

Другая деятельность открывалась для врача при дворе фараона, при этом существовали и перспективы продвижения по службе. Египетская государственная служба была детально организована, а тот, кто хотел продвинуться по службе, должен был вести определенный образ жизни, одинаковый для всех, находившихся при дворе фараона - для чиновников, писцов и врачей.

Об организованной иерархии врачей при дворе мы узнаем из различных способов правописания слова «swnw». В египетских текстах профессиональный врач назван термином «swnw». Этот титул состоит из иероглифов ножа или стрелы и сосуда для мазей. Нож или стрела читаются «swn», а сосуд для мазей «nw», поэтому все вместе читается «swnw». Фонетические знаки сопровождаются детерминативом - знаком сидящего человека. На стеле эпохи Старого царства, найденной в мастабе Аменхотепа в Гизе, содержится и титул женщины-врача (swnw.t) по имени Песехат. «jmj.t r swnw.w» (предстоятельница врачей). Обозначение «swnw» обычно встречается в единственном числе, но может быть и компонентом в титулах, например, в титуле « pr-'3 swnw». «pr» означает дом, «'3» - большой, таким образом, все сочетание значило «двор» или «дворец» и лишь в эпоху Нового царства было перенесено на самого фараона. Поэтому титул можно переводить как «придворный врач». Этот титул используется лишь в эпоху Старого царства, но весьма часто, так что можно допустить, что в эту эпоху большинство врачей работали при дворе фараона. Титул «придворного врача» мог иметь также степени и ранги. Об этом свидетельствуют титулы «pr-'3 wr swnw» (глава врачей двора), «hrp swnw pr-'3» (главный врач двора) и «shd swnw pr-'3» (надзиратель врачей двора), из чего можно заключить, что при царском дворе существовала иерархически организованная коллегия врачей. Имелись также почетные и возрастные титулы, как «swnw smsw pr-'3» (старейший из придворных врачей). А в случае с титулом «wr swnw sm' mh» речь могла идти даже о «министре здравоохранения», как считал Грапов ( H. Grapow, Kranken, Krankheiten und Arzt, Bd. III, Berlin 1956, S.96). Сложно сказать, стояли ли за названной выше титулатурой почетные и служебные наименования для медицинских иновников или конкретные профессиональные обозначения для практикующего врача. Существование таких врачей при дворе, которые медицински обслуживали фараона, чиновников или служащих дворца в зависимости от ранга, многократно засвидетельствовано. Туринский папирус 2071 сообщает о выдаче зерна служащим дворца, при этом управитель дома получает 3 хара, писец - 2 хара, а врач - 1 хар (1 хар~116,5 л). Из источников известен также врач Нефер- хер, живший при Рамсесе II и занимавшийся медицинским обслуживанием персонала Рамессеума. С другой стороны, были и «придворные врачи», выполнявшие не врачебные функции. Так, надзиратель придворных врачей Ни- анх-ра, наряду с другими высокими должностями, занимал пост «секретаря» царя в «доме жизни» (Старое царство). Иногда встречается соединение в одном лице придворного врача и жреца, в особенности среди жрецов богини Сохмет. Например: «Вот что сказал жрец Сохмет Херишеф-Нехту: «Я был предстоятелем жрецов Сохмет, предстоятелем магов, главным царским врачом, возлагающим руку на больного., искусным в обследовании при помощи руки»» (R. Anthes, Die Inschriften von Hatnub, Berlin 1928, S.34, Taf.19, Graffito 15).

Объектом дискуссии продолжает оставаться вопрос: специализировались ли практикующие придворные врачи на определенных болезнях, на что могло бы указывать генитивное сочетание слова «swnw» с определенной частью тела (например, «врач глаза Хора» или «врач тела»). Непонятно также, увеличивалась или уменьшалась степень их специализации в ходе египетской истории. Так, Грапов считал, что специализация возрастала вплоть до Нового царства, а согласно Галиунгви, со Среднего царства степень специализации уменьшалась. До поздней эпохи (ок. 600 г. до Р.Х.) сохранился титул «главного враче среди зубных врачей». В пользу специализации можно привести высказывание Геродота: «Искусство же врачевания у них разделено. Каждый врач лечит только один определенный недуг, а не несколько, и вся египетская страна полна врачей. Так, есть врачи по глазным болезням, болезням головы, зубов, чрева и внутренним болезням» (Геродот, кн. II, 84, пер. Г.А. Стратановского). Титулы Хеш-Реса из 3 династии «wr-ibh» (глава зубных врачей) и «wr-swnw (ibh-swnw)» (глава врачей (зубных врачей)) предполагают сильную и упорядоченную иерархически специализацию уже в Старом царстве, как бы она ни выглядела. Эта титулатура сохранялась и в позднюю эпоху. Об этом свидетельствует базальтовая статуя зубного врача Псамметих-сенеба (ок. 600 г. до Р.Х.), носившего титул «Псамметих-сенеб, глава зубных врачей при дворе».

Против допущения специализации свидетельствует то, что обозначения специальностей в эпоху Старого царства были весьма редки. Единственное из сохранившихся относится к придворному врачу Ири, который был одновременно «придворным врачом», «придворным врачом глаз», «придворным врачом живота», «пастырем зада» и «победителем скорпионов». Это множество функций одного врача делает специализацию врачей маловероятной. Если даже во дворце врачи посвящали себя различным болезням и были «генералистами», то это тем более следует предположить для врачей, практикующих вне дворца, в провинции.

Врачи были государственными чиновниками, получали от государства гонорар и могли быть посланы им для выполнения различных функций, например, для сопровождения войск или для медицинского обслуживания различных команд рабочих. Известны многочисленные изображения и письменные источники, свидетельствующие о врачебном обслуживании рабочих в мастерских, при строительстве пирамид, в каменоломнях и рудниках. Настенные рисунки в гробнице скульптора Ипуи в городе рабочих Дейр эль- Медина в западных Фивах изображают «рабочего врача», лечащего раненую руку больного. Ушебти №1383 сообщает о враче некрополя по имени Пур, носившем титул «wr swnw m3c.t m3.t» (главный врач фиванского города мертвых), при этом неясно, являлся ли титул «главного врача» почетным или же речь шла о враче, надзиравшем за другими врачами. Из остракона 20 династии мы узнаем о месячном сборе - налоге продуктами питания для врача царского некрополя. Другой остракон также содержит квитанцию о месячном сборе продуктами питания для колонны рабочих царского некрополя (остракон 51518). А в другом источнике (папирус Турин №2018) сохранился список работников царской гробницы Рамсеса XI, в числе которых упомянут и врач по имени Хаи-Мин(у). Папирус №10068 из Британского музея (verso C.4, строка 12) перечисляет с севера на юг 182 дома на западе Фив. В их числе дом работавшего при Рамсесе IX врача Хаи-Мин(у), носящего случайно то же имя, что и врач в Туринском папирусе №2018. Во избежание путаницы этих врачей теперь называют Хаи-Мин(у) I и Хаи-Мин(у) II.

Врачи также сопровождали рабочих в каменоломнях и рудниках. Граффито XI династии, найденное в каменоломнях Хатнуба, сообщает нам о Херишеф-нахте, «главном враче царских врачей, предстоятеле жрецов Сохмет и магов». Колонны рабочих, добывавших в шахтах Синая медь, бирюзу и малахит, также получали собственное медицинское обслуживание, как свидетельствует стела №85 из Серабит-эль-Хадим (12 дин.). Названный там врач Рен-эф-сенеб был главным врачом («wr swnw.w»).

Существуют также свидетельства о том, что врачи находились и в воинских частях. Стела №17 (12 дин.) упоминает врача по имени Акему, носившего титул «врача труппы» («swnw s3.w») и приводит его в списке участников экспедиции между казначеем и главнокомандующим солдатами (что, вероятно, свидетельствует о его социальном положении). Из той же 12 династии известен «врач труппы» по имени Джа-эф. Непонятно, был ли особый врач для рыбаков (моряков?) или крестьян царских земель. Из 4 династии известен врач по имени Мечен, носивший титул «swnw grg.t» («врач grg.t»). Значение этого слова неясно, оно может обозначать крестьян или «людей на море», вероятнее второе. Геродот упоминает о малярии в болотистых областях Египта (Геродот, кн. II, 95).

Остается задать вопрос о том, кто занимался медицинским обслуживанием широкой публики и получала ли она вообще медицинское обслуживание. Возможно, врачи «дома жизни» лечили посетителей храма, вероятно, был и другой тип врачей, практиковавший на границе храмового округа. Из эпохи Птолемеев известна стела из Саккары с греческой надписью, рассказывающей о профессии «толкователя снов, толковавшего сны по заданию бога Сераписа». Эта стела использовалась, вероятно, как «вывеска». По аналогии с этой практикой можно представить себе деятельность врача в храмовом округе, в котором переплетались магия, целительство и толкование снов. Врачей не только посещали в месте их работы, но и приглашали в дом пациента. «Когда ты лежал в болезни, от которой ты страдал, я пригласил главного врача. И он приготовил лекарственное средство и делал все, что ты хотел». Непонятно также, получали ли практикующие врачи жалованье от царя, что делало медицинское обслуживание бесплатным, или же они требовали гонорары и «продавали» лекарственные средства пациентам, меняя их на продукты (как считал фон Ёфеле). По крайней мере, в коптскую эпоху источники свидетельствуют о существовании гонораров для врачей, не указывая их размеры. Так, отец рекомендует своему сыну-врачу потребовать гонорар уже перед приготовлением средства, если оно действует быстро.

Вопрос о медицинском обслуживании широкой массы населения приводит нас к целителям, не имевшим медицинского образования. Указания на это можно найти в остраконе №5634 из Британского музея (Нового царство). Там сказано, что полевой работник по имени Пахерипаджет отсутствовал в определенное время года, чтобы посещать больных коллег. В другом месте того же остракона роль Пахерипаджета уточняется: «Он был одним из тех, кто изготовляет лекарственные средства». Джонкхер и Черни считают, что Пахерипаджет ухаживал за больными, Кольта и Шварцман-Шафхаузер - что он был непрофессиональным целителем. Другой группой целителей были жрецы- херхебы. Основными функциями которых являлись храмовый ритуал и погребальная служба, но кроме этого они занимались и магическим целительством. Так, в одном тексте сказано: «Я был превосходным херхебом, искусно оценивал болезнь. моя магия относилась к больному лицу, мое заклинание к (дурному) запаху» (Grapow, 1956, Bd. III, S.93). Эти примеры показывают, что различие и врачом и целителем без медицинского образования (в том числе жрецом) было весьма нечетким.

5. Анатомические представления древних египтян.

Какими анатомическими познаниями обладали древнеегипетские врачи? Мнения исследователей по этому поводу радикально расходятся. Брестед (издатель хирургического папируса Смита) и вслед за ним Галиунгви и Финч отмечают, что в Египте появляются первые анатомические описания в систематической форме. В египетской медицинской литературе содержится более 200 анатомических терминов (из них около 100 - в папирусе Смита). Эти термины Финч сопоставляет с современными и переводит на английский (см. C. Finch, The African Background to Medical Science, 1990, P.148-152, fig. 2-6). О глубоких анатомических познаниях египтян, впрочем, соединенных с древними магическими представлениями, говорит и Вассоевич (А.Л. Вассоевич, СПб, 2000, С. 31).

В контрасте с этими высокими оценками находятся выводы, сделанные немецкоязычными учеными. Сабри Кольта и Шварцман-Шафхаузер считают: «Кажется, что анатомические познания древнеегипетских врачей были уничтожающе незначительными. Об анатомии суставов не было известно ничего, соединение головы и шеи считалось жестким, различие между мускулами, жилами, нервами, полостными органами и сосудами не проводилось, а сердце, желудок, легкие, печень и селезенка не воспринимались в качестве органических сущностей» (K.S. Kolta, D. Schwarzmann-Schafhauser, Die Heilkunde im Alten Agypten, Stuttgart 2000, S. 87). А Вестендорф восклицает: «Как могли египтяне, имевшие в других случаях весьма хорошую способность к наблюдению, развить подобную теорию, не подтверждаемую никакими фактами?» (W. Westendorf, Erwachen der Heilkunde, S. 45).

Читатель придет, вероятно, в некоторое недоумение. Разве не в древнем Египте высочайшего уровня достигли бальзамирование и мумифицирование умерших, сопровождавшиеся диссекцией и извлечением внутренних органов? Неужели врачи не пользовались данными, полученными при диссекции трупов? Оказывается, что и по этому вопросу мнения ученых диаметрально расходятся. Финч (С. 154) считает, что египетские врачи- жрецы либо использовали для обучения тысячи похоронных диссекций, либо проводили чисто клинические диссекции. Существовал даже запрет на клинические диссекции, отмененный лишь в эпоху Птолемеев. Кроме того, квазиклинические диссекции трупов проводились повсюду в Африке.

Противоположную позицию занимают немецкоязычные ученые. Кольта и Шварцман-Шафхаузер утверждают: «Не следует переоценивать возможности бальзамировщиков. Проводимые ими «сечения» были религиозными действиями, а не медицинскими исследованиями. Их ведущим интересом было сохранить, насколько это возможно, тело как внешнюю оболочку мертвеца, а не исследовать его. Таким образом невозможно было получить глубокие анатомические и патологические познания. Религиозно-культовая точка зрения препятствовала более глубокому пониманию человеческого тела со стороны бальзамировщиков, она препятствовала также интересу врачей к мумификации. Это привело к тому, что даже рудиментарные анатомические познания о человеке не смогли проникнуть в медицину» (K.S. Kolta, D. Schwarzmann-Schafhauser, Die Heilkunde. S. 86). Несколько по-другому, но в том же русле аргументирует и Вестендорф (W. Westendorf, Erwachen der Heilkunde, S. 4546): «Бальзамировщики были «кастой» в самих себе, с которыми врач, очевидно, не имел или не хотел иметь ничего общего. Не зря бальзамировщиков делили на два класса: парасхисты, разрезавшие труп, и тарихевты, вновь его соединявшие. В то время как последние пользовались глубоким уважением (и имели медицинские знания), первые значили немного по сравнению с коллегами. Но даже парасхист при разрезе тела из религиозного страха не повреждал труп больше, чем было необходимо для мумифицирования, чтобы оставить мертвому по возможности неповрежденный труп для для воскресения, на которое возлагалась надежда. Тем более это было справедливо для тарихевта (свидетельства из поздней эпохи об осквернениях трупов при мумификации были, скорее всего, исключениями). Вероятно, по той же причине следует разделить иероглифы, используемые для обозначения частей тела, на две группы: внешние части тела имеют в качестве образца органы людей, а в качестве образца для изображения внутренних органов служили органы животных. И здесь было запрещено разрушать человеческое тело лишь из стремления к знаниям».

Чтобы непредвзято рассмотреть этот запутанный вопрос, обратимся непосредственно к древнеегипетским анатомическим трактатам и содержащейся в ей терминологии. Климент Александрийский (2-3 вв.) упоминает 42 «герметические» книги, имевшиеся в распоряжении египетских жрецов. Среди них упомянуты 6 медицинских книг: 1. О строении тела. 2. О болезнях. 3. Об органах. 4. О лечебных свойствах. 5. О женских болезнях. 6. О болезнях глаз. Эти трактаты, к сожалению, до нас не дошли. Диодор (I, 82) упоминает о священной книге, составленной выдающимися врачами. Манефон приписывает одному из первых царей Египта Атотису составление учебника анатомии. Очень часто первым царям приписываются разные нововведения, царей и богов рассматривают в качестве «культурных героев». На этом фоне следует рассматривать и данное сообщение, хотя истоки анатомических познаний египтян могут восходить и к столь раннему времени. Как считают некоторые исследователи (в том числе Вестендорф), анатомия рождается из патологии. Вначале описывалась болезнь, затем вводились глоссы, содержавшие также анатомические и физиологические данные. Исходя из функционирования здорового тела, можно было сделать выводы, полезные для процесса исцеления. Из таких глосс (царственный?) «анатом» собрал информацию для своего учебника.

Рассмотрим повнимательнее «анатомическо-физиологический учебник». Его заголовок гласит: «Начало тайноведения врача: знание о хождении сердца; знание о (самом) сердце». Трактат составлял, таким образом, тайные знания врача, т.е. он передавался лишь сыну или наследнику (как сообщается и в «Книге о желудке»). Знания врача в целом, тем не менее, не окутывались такой тайной.

Один из вариантов «Книги сосудов» начинается с таких слов: «Что касается человека: к его сердцу ведут 22 сосуда (досл. канала, ег. mt.w). Они передают воздух всем частям его тела». По аналогии с Нилом постулировалось существование в теле потока, «регулирование» и «канализация» которого были решающими факторами для здоровья. Египетское выражение mt, мн.ч. mt.w возникло в сфере водоснабжения и обозначало канал. Под этим словом имелся в виду не только «канал» в смысле сосуда, но и некий полостной орган, в том числе связки мускулов и жилы. Сравним в этой связи индийские (Ида, Пингала, Сушумна) и китайские представления об «энергетических каналах», проходящих в человеческом организме, в физическом мире соответствующие Г ангу и его притокам.

Согласно египетским представлениям, по «каналам» транспортировались «вода» и «воздух» (сравни индийский термин «прана») во все части тела. Затем описываются по очереди все 22 «канала»: «4 аканала ведут к печени. Они дают ей воду и воздух». «4 канала - к легким и селезенке. Они дают каждому из них в равной мере воду и воздух». «4 канала ведут в двум ушам: 2 канала находятся на правом плече и 2 - на левом. Жизненное дыхание входит в правое ухо. Дыхание смерти входит в левое ухо». Другое высказывание (глосса): «Оно (дыхание жизни) входит в правое плечо; дыхание смерти - в левое плечо». Интересно, что отождествление правого и левого с положительным и негативным (жизнью и смертью) встречается уже здесь. Упоминание о левом плече может также быть истолковано как боль сердечного инфаркта. «Два канала ведут к мошонке; они дают семя». Вероятно, имелось в виду, что семя производится в сердце. И Аристотель считал, что семя возникает из крови сердца. Впрочем, согласно египетским представлениям, по «каналам» переносится не кровь, а «вода» и «воздух». «Два канала ведут к мочевому пузырю, они дают мочу». Иногда, кроме «воды» и «воздуха», по каналам транспортируются слизь и кровь, однако это уже переход к патологии. По представлениям древних египтян, кровь представляет собой выделение тела; застой крови или появление крови в отдельных частях тела могли вызвать болезнь. Например: «4 канала содержатся в ноздрях. Два дают слизь, два дают кровь». «4 канала находятся внутри обоих висков, они в конце концов ответственные за то, что оба глаза содержат кровь, из них возникают все болезни обоих глаз из-за того, что они открыты к обоим глазам». Эти представления египтян могли быть предшественниками учения Гиппократа и Галена о соках и пневме.

В распределении этих жизненно важных элементов сердцу (h3tj) Worth Estes, The Medical Skills of Ancient Egypt, Canton 1989, P.81) принадлежала ключевая роль. В текстах упоминаются афферентные каналы, подводящие «воду» и «воздух» к сердцу; канал-получатель передает «воду» и «воздух» к сердцу; канал-получатель передает «воду» сердцу, а 22 канала головы втягивают «воздух» в его (человека) сердце. О 22 каналах, ведущих к сердцу, мы уже говорили. Но упоминаются и эфферентные каналы, исходящие из сердца, ведущие ко всем частям тела и обеспечивающие их «водой» и «воздухом»: «При нем (сердце) есть каналы для всякой части тела». «Они приносят всем частям тела (воздух)». Некоторые исследователи (например Эстес, Worth Estes, The Medical Skills of Ancient Egypt, Canton 1989, P.81) интерпретируют это как примитивную модель кровообращения. Другие (Вестендорф, Кольта и Шварцман-Шафхаузер, С. 90) отрицают всякую связь с кровообращением. Во всяком случае, сердце- h3tj, которое рассматривалось как духовный и символический центр человека, играло центральную роль в регуляции потоков, происходящих в теле. Сердце могло вести «самостоятельную жизнь», например, могло говорить: «В нем (человеке) есть каналы к каждой части тела. В их отношении можно сказать следующее: если некий врач, или жрец Сохмет, или маг возложит свои обе руки, свои пальцы на голову, на затылок, на руки, на место сердца-ib, то он произведет измерение сердца- h3tj, поскольку его (сердца- h3tj) каналы ведут ко всякому месту тела. Вот случай: оно (сердце^3ф говорит спереди в каналах каждой части тела». Многие исследователи видят в этом месте свидетельство о знании и измерении пульса (А.Л.Вассоевич, Духовный мир народов классического Востока, СПб 1998, С.134-137; Кольта и Шварцман-Шафхаузер, С.91). Подобные глоссы по поводу «измерения» сердца- h3tj содержатся в папирусе Смита (pSm 1 (x-1,12) = (IV 172; V 299)). Возможно, что в данном случае речь шла действительно о сосудах в современном смысле слова. Однако пульс связывался не с кровью, а с «воздухом». Об этом свидетельствует следующий пример; «Если сердце- h3tj становится вялым (уставшим), это значит, что сердце^3^ не говорит или что каналы сердца- h3tj немы. Нет их признаков под обеими руками твоими, как это обычно происходит из-за воздуха, которым они наполнены»

(pEb 855e (100,14-16=(IV 4; V 8).

Внимательный читатель уже заметил, что по отношению к сердцу древние египтяне использовали два термина - h3tj и ib (последний, вероятно, восходит еще к праафразийскому языку, т.к. имеет параллели в семитских языках, ср. акк. libbu, ар. lubbun). Ученые предлагают разные интерпретации этого факта (читатель не должен удивляться и различным транслитерациям терминов у разных ученых, мы следуем транслитерации словаря Фолкнера). А.Л. Вассоевич видит причину этого в своеобразном сочетании глубоких анатомических познаний египтян, имевших понятие о двухкамерном строении сердца и различном назначении правого и левого отделов сердечной мышцы, с древними магическими представлениями, согласно которым «внутренние» органы должны быть сокрыты от наведения на них порчи, а «внешние» должны были быть защищены от этой опасности иносказательными наблюдениями. «Правое (венозное) сердце не проявляло себя при внешнем наблюдении и было, бесспорно, для египтян органом внутренним, в то время как левое (артериальное) сердце через большой круг кровообращения проявляло себя в пульсовой волне и потому, с точки зрения египетской, было органом, безусловно, внешним. Неудивительно поэтому, что египетское наименование для пульса - это «хождение сердца-хэт», т.е. хождение левого, «внешнего» сердца, а отнюдь не сердца-эп, сердца правого, которое было сердцем «внутренним», неподверженным сглазу.

В таком анатомическом дуализме для древнего египтянина вряд ли было что-то странное, коль скоро и себя самого и даже богов своих он привык постоянно мыслить вместе с двойниками «Ко». И стоит ли удивляться тому, что сердце-эп и сердце-хэт одновременно обозначали и внутренний орган, и вместилище разума, эмоций, чувств. Одно сердце было двойником другого» (А.Л. Вассоевич, Духовный мир народов классического Востока, С.139).

В то время как Вассоевич уверен в глубоких анатомических познаниях египтян, Вестендорф (С.87-88) уверен в их незнании внутренних органов. Он считает (вслед за Граповым), что более древнее слово «ib» было впоследствии заменено более новым «hatj», о чем свидетельствуют и глоссы, например: «Если сердце-ib становится вялым, это значит, что сердце-hatj не говорит». Сердце играет важную роль в заболеваниях желудка. О тесной связи сердца и желудка говорит и место из биографии жреца эпохи 22 династии: «Сердце - бог, его храм - желудок»; вместе с тем, по мнению Вестендорфа, здесь отмечено и главенствующее положение сердца по сравнению с желудком. Сердце, по мнению Вестендорфа, рассматривалось египтянами как часть пищеварительного тракта, по которому пища попадала в желудок, поэтому при отсутствии аппетита сердце заставляли принимать пищу, о чем свидетельствует заголовок: «Начало лекарств, чтобы заставить сердце принять пишу». То же и в рецептах, говорящих о «лечении сердца» или «болезнях сердца»: в них речь идет часто об общих нарушениях пищеварения и об их воздействии на сердце.

Кольта и Шварцман-Шафхаузер занимают более осторожную позицию, хотя в целом их выводы близки к выводам Вестендорфа. Они отмечают (С.91- 92): «Для обозначения сердца и в связи с ним древние египтяне употребляли не только термин «hatj», но и обозначения «ib» и «ra-ib». Эти понятия могли употребляться синонимично, как в конкретном, так и в переносном смысле (кроме ra-ib), но они могли употребляться и для обозначения отличных от сердца частей тела». Авторы приводят несколько примеров: «Если ты обследуешь человека с запором, его ib впало в страх/напряжение. Его лицо бледно, его сердце (ib) стучит. тогда ты должен сказать: он съел острую жареную рыбу (pEb 207 (42,8-43,2) = (IV 94; V 164). Стучащее ib здесь еще можно однозначно интерпретировать как сердце, хотя связь с жареной рыбой выглядит загадочной. В другом месте сказано: «Начало лекарственных средств, чтобы заставить ib принимать хлеб (pEb 284-293 = IV 96/7; V 168/9). Здесь ib выступает во втором значении - «желудок или верхняя часть пищеварительного тракта». Поскольку в связи с пищеварительным трактом употребляются и термины «hatj» и «ra-ib», то следует считать, что древнеегипетский врач не мог четко отличать сердце и пищеварительный тракт. Следующие примеры, по мнению авторов, показывают, что термины «ib» и «ra-ib» (а возможно, и «hatj») обозначали не только желудок, но и желудочно-кишечный тракт: «Если ты обследуешь человека, у которого страдает «ra-ib» и обнаружишь, что его «ra-ib» напоминает литавры, при этом он уходит и приходит под твоими пальцами. Ты должен сказать при этом: это косность пищи, не позволяющая ему есть дальше» (pEb 189 (36,17-37,4) = (IV 88; V 152). В другом месте сказано: «Когда ты обследуешь человека с запором «ra-ib», то возложи на него свою руку, и ты обнаружишь его страдание, при этом его утолщения дрожат, когда (рука) с острыми пальцами находится на нем. Тогда ты должен сказать: это опухоль кала, которая еще не затвердела» (pEb 193 (38,3-10) = (IV 90; V 156). По всей вероятности, здесь термин «ra-ib» используется в значении «живот». Авторы делают вывод: «Следует принять, что не только различие между сердцем и желудком было непонятно для древнеегипетского врача, но он не предпринимал и дальнейшей дифференциации пищеварительного тракта, которая могла бы имплицировать использование медицинского термина «желудок». То же справедливо для органов, не имеющих значения в рамках возникновения болезни (печени, легких и селезенки), поскольку считалось, что и они находились в связи с сердцем или пищеварительным трактом».

Этот пессимистический вывод, очевидно, не разделяет Финч, опирающийся на исследования Брестеда (Ch. Finch, The African Background. P. 152, fig. 8). На схеме он дает четкие соответствия древнеегипетских названий анатомическим органам. По его мнению, hty означает предсердие, а ru n ib - желудочек. Для легких он приводит термин sma, для желудка - kht, для селезенки - nnshm, для почек - ggt, для печени - mst. Возможно, что автор приписывает египтянам слишком однозначную трактовку медицинских терминов (а его транслитерации спорны), однако наличие собственных терминов для печени, почек, желудка, селезенки и т.д. противоречит утверждениям немецкоязычных ученых о неразличении египтянами внутренних органов и даже о непонимании ими отличия сердца от желудка.

Кроме того, проводилась дифференциация между правой и левой половиной живота, или каналами, ведущими к той или иной половине. Об этом свидетельствует такой пример: «Когда ты обследуешь человека, у которого страдает «ra-ib», ты должен возложить на него руку. Если ты найдешь, что она укрепилась на правой половине (живота), ты должен сказать: она собралась и сделала комок» (pEb 203 (40,18-41,5)=(IV 92; V 161). В другом месте сказано: «Когда ты обследуешь человека с запором в левой половине (живота), он (запор) находится под его боком, а не расположился поперек. Ты должен сказать: она сделала берег и укрепила песчаный берег» (pEb 204 (41,5-13)=(IV 93; V 161). Упоминается также о страдании обеих сторон, «когда ты найдешь его (запор), при этом он улегся поперек» (pEb 198 (39,12-21)=(IV 91; V 158).

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒