ЦВЕТНАЯ ВКЛЕЙКА 6 страница

Возможно еще важнее, что группа получила бесценную помощь от Джона Пила, ди-джея на радио BBC Radio 1. Английское сокровище нации, Пил, которого БиБиСи наняли в 1965-ом, неутомимо искал и продвигал новую музыку, помогая рекламировать эпохи панка и новой волны 70-х и начала 80-х. Каждый вторник, среду и четверг вечером Пил охотно исследовал новые направления и музыкантов в своей национальной радиопередаче. Он помог сделать карьеру британским поп-звездам вроде Дэвида Боуи и Smiths. Копия пластинки “Scum” попала на стол Пила, и, как и любую другую запись, которую получал ди-джей, он поставил ее в эфире.

“Я подумал, что она очень волнительна, хотя это явно не то слово, которое исполнители ассоциировали с этой музыкой, а еще она показалась мне веселой” – рассказывает Пил, которому было 48 лет, когда он впервые поставил Napalm Death на национальных радиоволнах. “Я стал ходить на концерты и так далее, и мне нравился тот факт, что эти ребята исполняли восьмисекундные номера, а народ орал: “Слишком длинная песня!” или “Слишком медленно!” Множество различных форм популярной музыки, люди слишком строго воспринимали все это. Они хотели видеть в этом типа материал для экзамена, поэтому мне нравился ироничный элемент во всем этом”.

Одна песня особенно зацепила ди-джея – полуторасекундная “You Suffer” с текстом “you suffer, but why?”, извергнутом в одном коротком порыве.

Билл Стир на ранней репетиции Carcass. Фото Алистера Стира

“Помню, как был у Джимми во вторник, и думал: “Интересно, поставит ли он ее сегодня?” – говорит Харрис. “И тут ни с того, ни с сего он ставит “You Suffer”, он засмеялся и сказал: “Нет, это не может быть правдой”. А потом он поставил ее еще раз, и мы ржали: “Он не въехал”. А потом он поставил ее в третий раз. Затем он ставит “The Kill”, он поставил ее дважды. Никогда не забуду, как он сказал: “Я поставлю еще парочку завтра”. Вот оно. Очевидно, студенты и другие люди, которые слушали Пила, должно быть почувствовали себя оскорбленными, типа, какого хрена щас было?

“Он включил пару треков, а потом откопал “You Suffer”” – вспоминает Дорриан. “Она длилась чуть больше секунды, и он включал ее “как есть”, потом задом наперед, на 45, на 33 оборотах, и он просто не мог поверить в то, что слышит”.

Джастин Бродрик, бывший гитарист Napalm Death, был одним из многих, кто слышал тот первый бродкаст Пила с Napalm Death.

“Я буду помнить этот день до конца своих дней” – говорит он. “Я только что закончил сессию с Джоном Пилом, свою первую сессию в жизни с Head of David, и мы вернулись домой, а на следующей неделе я выступал на радио. Я пошел домой к приятелю, мы сидели и слушали сессию Head of David. Он включил первую песню Head of David, а после этого поставил Napalm Death, это была одна из моих песен, песня, которую я написал: “The Kill”. Мы сидели, не веря своим ушам, типа, гребаный Джон Пил ставит Napalm Death. И едва мы услышали это, мы подумали: “А что, если Napalm Death станут популярными?”

Пока родина Napalm Death испытывала трудности с их восприятием, Пил уже въехал в них, пригласив квартет на собственную одноименную сессию 13 сентября 1987г. “Это было просто безумие, у нас даже не было аппаратуры для этой сессии” – говорит Харрис. “Я по-прежнему не репетировал. Мы тупо собирались, когда нужно было записываться, потому что мы с Шейном писали материал. Билл не приезжал в Бирмингем. Я ездил туда, а потом в конце концов родители Билла отпустили его. Они привозили его в Бирмингем к моим предкам. Он останавливался у меня, мы проводили пару репетиций, а потом он возвращался домой, вот так все и было. Но нам все же удалось справиться с этой сессией”.

Двенадцать треков, которые Napalm исполнили в тот день, были фактически самыми невероятно быстрыми вещами из тех, что у группы были в репертуаре на тот момент. Через пару недель после эфира Earache пришлось допечатать “Scum” для удовлетворения растущего спроса на музыку группы. Из нездорового любопытства или искреннего восхищения народ начал покупать “Scum”, а продажи даже достигли восьмой строчки в хит-параде британских инди-пластинок. Спустя всего пару месяцев в марте 1988г. Napalm Death пригласили принять участие во второй сессии на радиошоу Пила.

“Я был в полном ахуе” – рассказывает Бродрик о растущей репутации группы в стране. “Я просто не мог поверить, что эта пластинка, которую я однажды без колебаний забраковал, теперь превозносилась как фантастическая новаторская пластинка. И в течение первых шести месяцев, в независимости от ее популярности, казалось, что так оно и есть. Ты даже на секунду не мог подумать, что это превратится в масштабную мировую сцену. И при этом эта сеть пережила все ранние деньки кассетной торговли. Теперь все было по серьезке”.

“Теперь это была сцена, где по вечерам ты находился в компании Джона Пила, и он воспринимал группу на полном серьезе, хоть они и казались капельку экстремальными и все такое” – говорит Дорриан. “Но днем был парень по имени Стивен Райт. Это был ди-джей, настоящий мудила, он проводил всякие викторины. Если ты отвечал неправильно, то тебе в наказание приходилось слушать Napalm Death. С другой стороны, народ въезжал в то, чем мы занимаемся. С другой стороны, люди просто считали это глупой шуткой“.

“Райт воспринимал это как шутку, что я всегда считал дико оскорбительным” – говорит Пил. “Но ты ничего не мог с этим поделать, разве что убить его, но это было бы чересчур. Сейчас он работает на Радио 2, это заурядная радиостанция, что в принципе смерти подобно”.

[слева направо]: На концерте Electro Hippies. Фото Ли Дорриана

Когда СМИ открыли для себя Napalm Death, в поле их зрения неизбежно попал лейбл Earache. Пирсон понимал, что ему нужно продолжать выпускать пластинки. К счастью, в своих поисках талантов ему не пришлось искать кого-то за пределами Napalm. Пирсон подписал до-Napalm’овую группу Unseen Terror Шейна Эмбери, которые пришли к Рику Бичу в сентябре 87-го и записали свой дебютник “Human Error”. Владелец лейбла хорошо знал другую группу гитариста Билла Стира, ослепительно быструю дэт-метал группу Carcass. В 1985-ом Стир, пятнадцатилетний парнишка, создал зачаточную версию группы с барабанщиком и приятелем из Виррала Кеном Оуэном, тому тоже было 15.

“Было несколько человек и парочка школьных друзей, и мы решили сколотить группу” – объясняет Стир. “Мы торчали от Slayer и подобной музыки, поэтому у нас было две-три репетиции и все. Название группы Carcass придумал я, а потом группа исчезла. Год с лишним спустя я играл с этими ребятами, типа панками”.

В начале 1987-го ланкаширец Джефф Уокер недавно свалил от ливерпульских анархо-панков Electro Hippies. “Мы дали концерт на севере Ланкашира, и на обратном пути меня высадили где-то в жопе мира” – вспоминает Уокер. “И хоть это и была группа барабанщика, басист Бруно остался крайним. Думаю, что его просто заставили сказать: “Мы больше не хотим тебя видеть в нашей группе”. Причины не имели какой-то конкретики, они просто не считали, что я вношу достаточный финансовый вклад и так далее, но все, что ни делается, все к лучшему. Сами того не зная, они оказали мне услугу”.

“Потом Джефф пришел в нашу группу” – говорит Стир. “А потом я уговорил остальных участников группы сменить название на Carcass. С приходом Джеффа я почувствовал, что нашел родственную душу. Он просто сразу сказал мне: “Да ладно тебе, с этими парнями ничего не выйдет. Если ты слушаешь Master или Repulsion, твоя группа не будет звучать как они, потому что эти ребята играют иначе”. Когда нам потребовалась свежая кровь, я снова подумал о Кене. На тот момент у Кена была ударная установка. А год назад еще не было”.

Летом 87-го, когда Оуэн был в их рядах, группа взяла загадочного коренного ливерпульца по имени Санжив. Он спел на демке группы “Flesh Ripping Sonic Torment”.

“Сомневаюсь, что хоть кто-то знал его фамилию” – говорит Уокер. “Это был странный чел. Он был чуть старше остальных. Когда нам вот-вот должно было стукнуть 20, ему было уже далеко за 20, и он ходил со словом Siege, написанным маркером на руке. Он был уже взрослым. Утром он просыпался, и первое, что делал, это писал Siege или Deep Wound на задней стороне руки”.

Carcass в студии Rich Bitch в Бирмингеме. Фото Ли Дорриана

Санжив дал всего одно выступление с группой, после чего Уокер и Стир взяли на себя вокал, добавив его к соответствующим обязанностям басиста и гитариста. Основываясь на самой первой демке, Пирсон вручил Carcass контракт на запись.

“Само собой, в тот момент в Carcass не происходило ничего интересного” – рассказывает Стир. “Лучшее, что мы могли сделать, это выступить в ливерпульском клубе Planet X, поэтому мы выступали то здесь, то там. Люди даже не знали о группе, пока Диг не предложил нам контракт на запись пластинки. Все случилось довольно быстро. Если так подумать, даже слишком быстро, потому что мы не были готовы к этому, но у нас было готово 22 песни”.

“Кен написал некоторые первые песни, Билл тоже стал писать. Помню, что в те годы я был немного пафосным, считал, что мы должны петь о чем-то более серьезном, но когда я увидел тексты песен, внутри что-то щелкнуло” – рассказывает Уокер. “С виду это были традиционные дэт-метал тексты, но это было весело. И вдруг я перестал быть ничтожным ублюдком, и поумнел до того факта, когда тебе не нужно постоянно относиться к текстам всерьез. Я достал сестринский словарь своей сестры – в тот момент она была просто учащейся медицинского колледжа, отсюда и берет начало вся техническая составляющая группы. Вся эта медицина тупо сводилась к тому, что у моих предков лежал словарь медицинских терминов моей сестры, и я воспользовался им. Я просто старался привнести что-то новое в то, что делали Death и Repulsion, просто старался сделать это более… “интеллектуальным” не совсем подходящее слово, может более профессиональным? Не знаю. Думаю, просто привнести больше науки, а не тупой материал об убийствах, кровище, ужастиках”.

[по часовой стрелке сверху]: Противоречивая обложка “Reek of Putrefaction” Carcass; Carcass, 1987г.;

Бывший вокалист Carcass Санжив, фото с его единственного концертного выступления, 1987г.

Фото Энди Барнарда

В декабре 87-го группа вошла в студию Рич Бич, где было все труднее находить свободное время, чтобы записать свой дебютный альбом со звукоинженером Майком Айвори.

“Первый альбом стал продуктом трио” – объясняет Уокер. “Кен написал много материала, Билл написал, и я тоже. Но я никогда не хотел быть вокалистом, особенно после своего печального опыта в Electro Hippies. Помню, как мы ехали на поезде в Бирмингем на запись вокала к первой пластинке, и мы выгнали Санжива. Мы тупо сели в поезде и иронизировали, типа, ты делаешь это, ты делаешь то, а я вот это. Каждый взял на себя какую-то задачу”.

Недовольное результатами сессии трио ремикшировало пластинку несколько раз на протяжении следующих двух месяцев, после чего наконец-то выпустило “Reek of Putrefaction” в июне 1988-го.

“Эта пластинка звучит несколько сумбурно, но поверьте мне, все могло быть куда хуже” – говорит Стир. “Думаю, что Майк Айвори даже пытался убедить Кена использовать пластик с барабанов Симмонса или что-то нечто столь же дикое, потому что вы должны понимать: в те годы ты шел в студию, а звукоинженер даже не вкуривал, какую музыку ты играешь. У них не было точки отсчета. Некоторые из них никогда даже не записывали обычные хэви-метал или панк-группы”.

“Мы записали этот альбом за день, а парень, который был звукоинженером, все испортил” – подытоживает Уокер. “Но с высоты прошедших лет мне нравится, как звучит эта пластинка. Правда, в тот момент мы были очень расстроены готовым результатом. На наш взгляд, звук паршивый. Но это изюминка этой пластинки, ее сырое звучание”.

Пил тут же влюбился в “Reek” и добавил Carcass в свой растущий список экстремальных британских групп, куда теперь входили Napalm, Extreme Noise Terror, Bolt Thrower и Unseen Terror, а также парочка других – Doom и Electro Hippies, бывшая группа Джеффа Уокера из Peaceville Records, расположенного в Дьюсбери и созданного в 1981-ом как “кассетный лейбл”.

“Я записал 51 кассету” – вспоминает Пол “Хамми” Хамшоу, загадочный основатель Peaceville. “Суть была в том, чтобы получить от группы домашнюю запись и растиражировать ее при помощи кассет. Никакого мясного звука, все очень по-спартански, ты не получал за это ни денег, ничего. Я был в восторге от этого и обожал анархо-панк и всю эту грязную, суровую жизнь. Таким было начало Peaceville, вскоре после этого мы подписали Electro Hippies и Doom”.

“Это были второй и четвертый реальный альбом Peaceville, которые крутил Пил. Они были проданы тиражом шесть тысяч копий в первую неделю” – продолжает Хамми. “Джон Пил предоставил им обоим сессию, поэтому он постоянно крутил их на национальном радио. Их стало модно упоминать в среде СМИ, и все в таком духе, Peaceville становились все более успешными”.

Успех обеспечил Peaceville мгновенный рост, позволив Хамми подписать норвежских авангардных дэт-металистов Darkthrone и калифорнийскую дум/дэт-формацию Autopsy с участием Криса Райферта, бывшего барабанщика Death.

“Кажется, они просто написали нам письмо” – вспоминает Райферт. “Первое предложение поступило от какого-то лейбла, который отправил нам пару копий недавно выпущенных пластинок. Они звучали так, будто их выпустил третьеклассник. Даже мы, типа тупые подростки, сказали себе: “Ни за что”. Второе предложение, о котором мы ничего не знали, поступило от Peaceville, потому что они были еще совсем зелеными и почти ничего не добились пока, но это казалось круто. Позднее я узнал, что причина, по которой нас захотели заполучить Peaceville в том, что Джефф Уокер из Carcass поставил Хамми нашу демку”.

В большей степени, чем способности в поиске талантов Уокера, его работа с Carcass продолжала привлекать к нему внимание со стороны Джона Пила. Ди-джей даже провозгласил в одной британской газете дебютник Carcass “Reek of Putrefaction” своей любимой пластинкой 1988-го. “Возможно, Джону Пилу удалось сделать так, чтобы пластинка выглядела более претенциозной, чем три подростка в безумной дешевой студии в Бирмингеме, создающие шум с отвратительным звуком” – говорит Уокер. “Так или иначе, благодаря ему эта пластинка казалась более привлекательной, ведь на ней стояла печать его одобрения”.

Отчасти Пила привлекала невероятно изобразительная обложка “Reek”. Коллаж из ужасных фотографий со вскрытий, собранных из медицинских журналов, послужил своего рода подходящей оберткой для песен вроде “Oxidised Razor Masticator”, “Manifestation of Verrucose Urethra” и “Vomited Anal Tract”.

Еще один трек с “Reek”, “Microwaved Uterogestation”, стал вершиной текстового мастерства с запоминающимся куплетом “Formentatious perflation hydrogenates your foetal cisterna/Coagulating haemorrhage and your congenital hernia”.

“Думаю, мы просто хотели создать конфликт” – говорит Стир. “Отчасти это был подростковый максимализм, когда было весело потрепать кому-нибудь нервишки, но при этом в этом была немалая доля юмора. Если бы это были просто безмозглые парни и пели о том, как грабить могилы или что-то вроде того, это было бы одно, но когда мы добавляли всякие иные элементы, это вдруг стало чем-то большим”.

Для Carcass этим элементом было вегетарианство. И хотя их убежденность в том, что мясо человека и животного идентично зачастую терялась в кровавой обложке их пластинки, Стир и Уокер были ярыми веганами, а Оуэн – вегетарианцем.

“В тот момент мы твердо придерживались этого” – объясняет Стир. “Так мы мыслили, мы не видели другого способа жить, поэтому все это воплотилось в нечто цельное”.

Если Carcass создавали шум в андеграунде, то в таком случае Napalm Death шумели куда громче, чем бластбиты Харриса. В начале лета 1988-го Napalm собрались на запись своей второй пластинки. Они отправились в Birdsong Studios в Ворчестере со звукоинженером Стивом Бердом. На сей раз они даже дважды репетировали перед сессиями, благодаря чему запись проходила проще.

Napalm Death, 1988г. Фото Кена Шарпа

“Когда мы записывали пластинку, было большее ощущение единства, больше слаженности в игре” – рассказывает Дорриан. “Помню, думал: “Мы должны сделать эту пластинку максимально экстремальной, но при этом чуть более сбалансированной””.

Когда получившаяся в результате “From Enslavement to Obliteration” вышла в сентябре 1988г., группа понимала, что они выдали более качественную, более слаженную работу, чем дебютник. Но, тем не менее, это не подготовило их к последовавшему потоку внимания к их персонам.

“Napalm выбили гребаных Sonic Youth с первой строчки независимых чартов своей пластинкой “Enslavement””, которая почти мгновенно была продана тиражом 35 тысяч” – вспоминает Харрис. “Я просто глазам своим не поверил”.

Успех пластинки был подкреплен всегда непостоянной британской прессой, которая обеспечила группе обширную рекламную поддержку в Melody Maker и Sounds, а еще подарила им рецензию в ноябрьском номере New Music Express. Стивен Уеллс, автор рецензии NME, так сказал о группе: “Это не рок-н-ролл следующей ступени развития, это могильщик… Это музыка, на которую намекают метал и панк. Это музыка, для которой Джерри Ли, the Who, “Helter Skelter”, the Ramones, Damned, Pistols, Northern Soul, Speed Metal и Speed Core были не более чем репетицией”.

Другие британские журналисты даже пытались называть этот экстремальный подход “бриткором”. “Причина, по которой “FETO” превзошел по продажам “Scum” очевидно в том, что это была вторая пластинка и популярность росла как дрожжах” – говорит Пирсон, “но и Earache как лейбл тоже помог группе стать лучше. Мы знали, к примеру, как выпустить компакт-диск и чтобы он годился для независимых чартов. Этот чарт фактически является основой всего роста. И тут в одночасье эти группы оказались у всех перед глазами, и все стали спрашивать друг друга: “А что это за грайндкор такой? Что это за безумная группа, которая находится выше Sonic Youth и Pop Will Eat Itself?”

“В тот момент, когда NME освещали Napalm, думаю, что народ обожал тот факт, что мы были подростками из рабочего класса” – говорит Дорриан. “Всю музыку, что была в моде, представляли немного поехавшие студенты университета плюс инди-музыка Happy Mondays. И нам просто было насрать”.

“Думаю, что проще достичь такой известности в небольшой стране” – размышляет Стир. “Napalm само собой находились в фантастическом положении, потому что группа оказалась в центре всей движухи, которая возникла в одночасье. Если смотреть на мир в целом, то был андеграундный дэт-метал, андеграунд-хардкор, а после слияние обеих сцен. Napalm Death оказались в нужном месте, потому что никто толком не мог сказать, по какую сторону находилась группа”.

Это внимание помогло Napalm Death вытащить счастливый билет, благодаря чему на концерт группы в Лондоне в конце 1988-го пришло более тысячи фэнов.

“Фэны Napalm очень разные” – говорит Дорриан. “Это были независимые подростки, школьные учителя, просто разношерстная толпа. Там были один-два металиста, но не так уж много, а еще много панков. Думаю, что то было особое время в музыке Англии, потому что в тот момент бриткор, называйте как нравится, хоть это и был андеграундный жанр музыки, это был в большой степени анти-истэблишмент, и он объединил людей из самых разных сфер”.

Мартин Несбитт из Earache Recs., 1989г. Фото Мика Харриса

“Это был просто отрыв” – говорит Мик Харрис. “Мы давали масштабные выступления, публика сходила с ума. Все эти инди-подростки тащились от андеграунда и британского хардкора. Группы появлялись, как грибы после дождя. Это было мощное движение. Нам просто хотелось подняться туда, просто, бля, сделать это, играть все быстрее, и быстрее, и быстрее”.

После того, как получившаяся в результате короткометражка “Mentally Murdered” была закончена, Харрис продолжил следовать в более традиционном дэт-метал направлении для Napalm Death, и искать второго гитариста в команду к Стиру. Харрис обратился к Майклу Эмотту, шведу, с которым барабанщик вел многолетнюю торговлю кассетами.

“В 87-ом я написал ему письмо” – вспоминает Эмотт, “он сразу отозвался и отправил мне кучу кассет. Мик Харрис по сути подсадил меня на дэт-метал, и вообще на всю движуху кассетной сети. Он познакомил меня с группами, о которых я никогда не слыхал, типа Repulsion и Master и всеми эти демо-группами вроде Obituary еще до того, как Obituary так стали называться”.

“Я много времени проводил в Англии” – продолжает он. “Я ездил туда на каникулы. Я ездил в Англию на пароме и просто путешествовал по свету с Napalm Death в задней части их фургона на концерты и все в таком духе, просто сидел с краю от сцены”.

В ходе одного из таких визитов, весной 88-го, Харрис попросил Эмотта присоединиться к Napalm Death в качестве второго гитариста.

“Я вернулся и выучил все их песни” – рассказывает Эмотт. “Я поехал домой к Биллу Стиру в Ливерпуле, домой к его предкам, где он жил в тот момент, и он показал мне эти вещи Napalm Death. И по сути Билл сказал: “Это прекрасно, потому что ты ровно то, что мы искали. Когда ты знаешь песни, ты можешь стать участником, а я уйду, сосредоточусь на своей второй группе Carcass”. “А я ему такой: “Ни фига себе, это совсем не то, чего я ожидал”. Я собирался поиграть с Биллом”.

“Думаю, что все было еще сложнее, потому что практически одновременно я предложил ему стать участником Carcass” – признается Стир. “Я представил, что Carcass будут очень круто звучать со вторым гитаристом и, думаю, у него в башке вообще все смешалось”.

На концерте Napalm Death, 1989г. Фото Ника Роялса

“Когда меня попросили присоединиться, в тот момент у них была записана только “Reek of Putrefaction”, и я считал ее отстоем” – говорит Эмотт. “Я сказал: “Не, я лучше сосредоточусь на своей группе на родине в Швеции. У тебя все будет в порядке. Это ни к чему не приведет”. И вся идея развалилась, я просто вернулся домой”.

С еще большими треволнениями в составе вскоре столкнется Харрис. Не в рядах Napalm, а с ипсвичскими грайндкорщиками Extreme Noise Terror, которые выперли Харриса в середине 89-го.

“Мик был невероятно гиперактивным парнем” – рассказывает Пит Херли, бывший гитарист ENT, когда от него требуют объяснений об отставке Харриса. “Он был офигенным барабанщиком, но ездить на гастроли с таким темпераментным монстром стало, мягко говоря, тяжело. Грустно, что нам пришлось выгнать своего лучшего барабанщика, но некоторые вещи просто неизбежны. Мы определенно играли более медленную музыку до прихода Мика, но сделать прыжок в скорости очень легко, когда у тебя в группе такой сильный барабанщик. Тогда-то я и усвоил урок “группа настолько хороша, насколько хорош ее барабанщик””.

“Они сказали, что я был чересчур металистом для группы” – объясняет Харрис. “Napalm привлекали большой интерес, думаю, что это их сильно раздражало. Napalm считали скорее метал-группой, нежели хардкор-группой, и возможно выглядело не очень хорошо, что у ENT метал-барабанщик. Помню, как под конец совместного выступления ENT с Killdozer вокалист Фил Вейн сказал: “Прости, Мик, но остальные участники этой гребаной группы отказались, и я должен сказать тебе, что ты больше не играешь в этой группе”. Я сказал: “Нет проблем. Не переживай, Фил, все хорошо”.

Пока Харрис наслаждался чуть большим свободным временем благодаря паре-тройке телефонных звонков, Ли Дорриан, вокалист Napalm был занят организацией короткого летнего тура по Японии с японскими панками S.O.B., которые не так давно гастролировали по Европе в компании Napalm. И хотя японская сцена была крошечной по сравнению с тем, что творилось в Англии, несколько “японских хардкор” групп, как их просто называли в андеграунде, типа S.O.B., оказывали значимое влияние на экстремальную музыку.

“Нам очень нравилась японская хардкор-сцена и, опять же, кассетная сеть” – признает Эмбери. “Я вел торговлю с некоторыми японцами, но S.O.B. были одними из наших любимчиков. Когда я впервые услышал S.O.B., они напомнили нам Siege. И мы офигели от них. Мы с Мики просто глазам своим не поверили. S.O.B.послужили вдохновением к некоторым риффам с пластинки “From Enslavement”. Ли Дорриан написал их вокалисту и узнал, что S.O.B. без ума от Napalm и что мы тоже повлияли на них. Но отчасти причина столь небольшого размаха в том, что почти все группы за исключением S.O.B. никогда не покидали пределы Японии.

И хотя “Scum” и “FETO” Napalm только недавно стали доступны в стране благодаря недавнему контракту Earache с японским лейблом Toys Factory, группа отправилась туда на двухнедельную вылазку. Группу сопровождал Мартин Несбитт.

“Три вечера подряд все глазели на Ли со словами: “Организовано все из рук вон плохо” – говорит Несбитт. “У нас не было отелей, мы спали прямо на полу. В итоге нам предоставили отели, но лишь после того, как мы устроили кипиш. Ли и Билл подошли ко мне, кажется, в третий вечер, и тупо сказали: “Мы сваливаем. Мы сыты по горло выходками Мика и Шейна”, что было неплохо. Я хочу сказать, Мик был очень веселым. Был один очень дикий случай, когда они все устроили кражу в каком-то магазине аудиозаписей в Токио”.

“Я был там, но не вмешивался в происходящее” – утверждает Харрис. “Шейн и Ли считали, что это не стоит таких денег. Они говорили, мол, это ж бутлеги, мы не станем отдавать такие бабки, лучше уж спиздить. И запихнули пару-тройку пластинок под куртку”.

“Помню, как организовал встречу с Джоном Зорном в Японии и он повел всех нас на ланч” – объясняет Несбитт. “А потом после ланча я, Билл и Джон Зорн просто шли по улице, и тут остальные участники группы выходят с магазина, звенит тревога, а у них в руках полно гребаных пластинок. Мне было очень неловко, как и Биллу. Японцы не стали их останавливать, потому что это Napalm Death, поэтому они просто убежали с пластинками”.

Не считая беззлобных выходок, Дорриан сильно разочаровался внутренним состоянием Napalm Death.

“Я подумал, что двое из группы превратились в рок-звезд, и они играли только ради денег и, на мой взгляд, это как бы уничтожало все, ради чего когда-то собрались Napalm Death” – говорит Дорриан. “Я хочу сказать, окей, будь это любая другая группа, может, это и не было бы так важно, но тот факт, что Napalm начинали с важным месседжем и были олицетворением искренности, когда я увидел, что все это разваливается, мой интерес к ним начал ослабевать. В плане музыки группе больше хотелось исполнять дэт-метал а, на мой взгляд, мы делали совершенно уникальную музыку. Если уж на то пошло, я хотел исполнять более медленные партии, в духе дум”.

“Для себя я видел в Napalm Death невероятно экстремальную группу, которая не сможет вечно держаться на плаву, думаю, что Ли вероятно считал так же, как я, но похоже Мик или Шейн были иного мнения: “Нет, это может продолжаться долго” – вспоминает Стир. “И вдобавок они пригласили менеджера, парня по имени Марк Уэлмсли, который управлял панк-группами вроде Stupids. Если начистоту, мне совсем это не понравилось, не сама идея иметь менеджера, просто мне он не казался подходящим человеком. Думаю, что дело было исключительно в музыке. Я думал, хорошо, мне гораздо уютнее в Carcass. Джефф Уокер и Кен Оуэн были в тот момент моими лучшими друзьями, то есть было больше свободы для создания чего-то своего”.

S.O.B., 1989г. Фото Мика Харриса

“Если начистоту, в 89-ом между нами как участниками группы практически не было общения” – говорит Эмбери. “Думаю, так как мы были молоды, мы проявляли свою незрелость в довольно неприятной форме. Мы отдалялись друг от друга, но в то же время не знаю, были ли мы вообще когда-нибудь близки, потому что мы с Ли часто говорили о том, чтобы разойтись с Мики, потому что у него был невыносимый характер”.

“Решающим для меня фактором было то, что в разгаре тура по Японии стало очевидно, что тур стал потерей немалой суммы денег, полутора тысяч баксов или около того” – говорит Дорриан. “И перед тем, как мы сели на самолет, чтобы отправиться на гастроли, мы получили чеки за авторские, у меня не было времени положить свои бабки в банк. Я собирался положить их по приезде с гастролей, но на половине тура, хотя мне никто не говорил об этом, я узнал, что чек за мои авторские отозван, чтобы покрыть расходы тура, хотя все остальные получили свои деньги. Это решение было принято за моей спиной, никто не сообщил мне об этом, и я решил: “Да пошли вы, друзья называется”. Это был последний гвоздь в крышку гроба”.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒