В прятки с Бесстрашием 44 страница

— Ты совсем ебнулся, Эванс? Ты вообще соображаешь, в чем ты меня обвиняешь столь голословно? — Билли принимает угрожающую позу, а я сморю, как Лекси перебирает бумажки, открывая и бросая на пол одну за одной.

— Тут везде Громли, Громли… Алекс, это подстава!

— Девка какая-то поменяла мешки, командир, — выкрикивает Джон, — вертлявая и рыжая, не видел ее раньше! И тут ее тоже не наблюдаю, ебановрот.

Ну все ясно, и Линдси тут поучаствовала, черт возьми, да что же это такое! Вот чего она рядом со мной терлась…

— Этот человек предлагал мне убрать с дороги Алекса Эванса! — кричит Лекс, показывая на Билли, и ее всю трясет от злобы. Детка сладкая, кто ж меня еще защитит, если не ты, вот только…

Саунд: Skillet – The Resistance

Билли оборачивается к ней, и прежде чем мой кулак достает его отвратительную харю, он успевает влепить пощечину Лекси так, что она падает прямо под ноги к Стену и Джону. Билли от моего удара дергается, и сейчас же Яма начинает гудеть, волнение набирает обороты и начинается светопреставление.

Отбиваясь от прихвостней Билли, вижу, как парни поднимают Лекси на ноги, и убедившись, что она устойчиво стоит на ногах, бросаются мне на помощь.

Мат, подобравшись ко мне, встает у меня за спиной, не давая уродам атаковать сзади. Джон и Стен крошат всех, кто выгораживает Билли, девицы издав боевой клич, бросаются в драку не хуже парней. Все это я успеваю осознать буквально за те секунды, что требуются для оценки обстановки. Посвящение в этом году проходит на «ура», только бы это не вошло в традицию…

Парни бьются не на жизнь, а на смерть, в воздухе стоит ор, визг, отборный мат наполняет Яму… У Билли прихвостней не очень много, но сейчас его многие поддерживают, и я вижу, что по количеству нас примерно одинаково. Отобьемся, конечно, но теперь понятно, кто чего стоит. С облегчением отмечаю, что весь наш отряд и неофиты прошлогодники с нами, никто на сторону Билли не перешел.

Вик с парнями из своей группы урожденных внедряется в самую гущу толпы, мальчишки молодцы, не подведут. Уворачиваясь от ударов и выпадов, они разбивают рожи, отправляя противников в нокаут. Я, раздавая тумаки налево и направо, слышу, что он выкрикивает команды своим друзьям, распределяя их всех так, чтобы они были вокруг нападающих, и, не выпуская их из кольца, добивали до отключки, лишая противников бойцов. Отцова школа, блядь, сразу видно.

Я, дав по роже и отбросив от себя очередного мудака, пробираюсь к Лекси, которая отбивает Фокси из захвата; недалеко от них Дани дерется сразу с двумя Бесстрашными, и девчонки приходят ей на помощь. У меня уже сбиты все костяшки, у Мата во всю щеку царапина, это то, что я замечаю автоматически. Взгляд натыкается на кем-то уже разломанный стол, так что у некоторых в руках появляются дубинки.

— Девки, вставайте спина к спине! Ну, быстро! — ору неофиткам и, отвлекшись, получаю палкой по голове. Ну, ясный перец: Мата оттеснили, и Билли, вооружившись дубинкой, почувствовал себя суперменом. Ставлю блоки, Билли бьет меня со всей дури по рукам, но боли я не чувствую, адреналин и немного алкоголя добавляют куража. Билли тыкает мне палкой в живот, и я не могу сдержать ухмылки, вот ты и подставился придурок! Перехватываю ее одной рукой, делаю разворот так, чтобы палка оказалась прижатой к пояснице и делаю ему подсечку. Билли падает, выпуская свое орудие из рук, и немедленно получает берцем по голове. Все, вырублен идиот.

Но спина оказывается открытой, и сейчас же на меня напрыгивает кто-то из его прихвостней. Перекидываю его через себя, но он делает захват и получается двойной кувырок. Я оказываюсь на полу, где на меня немедленно наседают сразу двое, один старается перебить ноги, второй бьет по голове и, приставив палку к горлу, начинает душить. Но продолжается это не долго, потому что он валится на меня без сознания, а позади него показывается Лекси со стулом в руках.

— Вставай, солнце, мы с ними еще не закончили! — я ухмыляюсь и смотрю на нее удивленно. Ну, прямо воительница, ебановрот, хороша до безумия! Молниеносно прижав ее к себе и запечатлев у нее на губах благодарный поцелуй, я прижимаю ее к низу вместе с собой, и палка проходит выше наших голов. Я отталкиваю ее себе за спину и ногой вырубаю нападавшего. Стул, которым Лекси огрела моего душителя, разлетелся в щепки, и теперь у нас много сподручных средств. Она, вооружившись ножкой от стула, встает у меня за спиной, отбиваясь от нападавших, а я раздаю мощные удары кулаками, двигаясь по окружности и не давая никому подобраться к нам.

Сколько все это длится — не могу сказать, потому что в драке время не ощущается абсолютно. Я вижу только, что все начинают сдавать позиции, и наши, и прихвостни, потому что махач явно затягивается. Что происходит у меня за спиной я не вижу, только чувствую, что Лекси падает. Успеваю повернуться и в последнюю секунду перехватываю дубину, летящую ей в лицо, выдираю палку из рук атакующего, и он немедленно получает этой же дубиной по морде. Черт, у Лекси кровь на ухе! Черная волна ярости поднимается у меня в душе, да что ж такое сегодня, вот тебе и праздник, детка…

— Алекс, сзади! — кричит Лекс, и я на автомате выбрасываю ногу, которая впечатывается в чей-то живот, как оказывается — Билли. О как, пришел в себя…

— Ну, сучка, попадешься ты мне где-нибудь в подворотне, — шипит Билли, приподнимаясь, но получает от меня связку с завершающим в нос.

— Ты сначала зубы вставь себе, урод, а то непонятно, чего ты там шамкаешь, — подкалываю я придурка, намекая на тот случай, когда в драке я выбил ему два передних зуба, после чего они все время у него вылетают. Вот и сейчас, один на месте, а другого нет. Билли опять бросается ко мне, рожа перекошена, но только мы сцепляемся, как в Яме грохочет взрыв. Во всяком случае, мне так кажется, потому что уши заложило и, видимо, даже слегка контузило.

— А ну, прекратили весь этот балаган, блядь!

От левой стены отваливается кусок камня и падает на пол Ямы, благо там нет никого, а у входа в Яму стоят Итоны — лидерская парочка, Трис и… Тобиас, черт его дери! Как он тут оказался, ведь должен был приехать позже? Ну все, теперь нам точно кранты.

В Яме все замирают, кто-то валяется в отключке, большинство побитые, в кровище… Видок у нас, конечно… Я первым делом осматриваю Лекси, ей все-таки досталось: она стоит босая, волосы спутаны, на шее кровь, около уха тоже, на щеке наливается синяк, бровь рассечена… Хороши мы предстанем перед лидером, хотя ему-то не привыкать, да и регенерация…

— Алекс, что тут происходит? — обращается ко мне Итон-старший. А че, сразу я? Чуть что, так сразу Алекс. Лекси потихоньку ввинчивает свою руку в мою ладонь, а я ее тихонечко сжимаю. Все будет хорошо, детка, мы живы, а это главное!

— Лидер, у нас всеобщая тренировка! Вот такой спарринг, неофиты этого года против неофитов прошлых лет. Так сказать, зачетные бои… — намекаю я на нововведение прошлого года, что в принципе не является таким уж враньем. Сандер нам устроил такое развлечение во время нашей инициации.

— Да, я вижу, что бои, вот только почему ночью, блядь! У нас что, учения, приближенные к боевым? — грозно вопрошает отец Мата, недобро поглядывая на сына. Мат, со сломанным носом и сбитыми руками, возвышается над всеми, гордо задрав голову. Упертости ему не занимать, если он чувствует, что прав — хуй его кто-нибудь разубедит в обратном.

— Да, лидер, — отвечает Мат отцу, — мы посоветовались с инструктором переходников и решили, что неофитам будет полезна тренировка во внеурочное время.

— Хороши вы, как я погляжу. Всем отбой! Немедленно или все пойдете под трибунал. А вас, инструкторов гребанных, и Билли Уотерса, ко мне в кабинет, живо!

========== Глава 68. Вне города ==========

Инкогнито 3

Я смотрю на них и понимаю, что прекраснее этого ничего нет и не было. Бесстрашные. Как же они великолепны, прекрасны. Их образ просто завораживает, и так было всегда, сколько я себя помню. Для других они окрашены по-разному: для кого-то черным, цветом опасности, для кого-то красным — цветом агрессии, а для меня они всегда воспринимались всеми оттенками зеленого, нежного и яркого, как молодая весенняя листва. Мне негде увидеть настоящую молодую листву, кроме как в оранжерее, но при искусственном освещении листва получается такой же искусственной, как и весь мой мир. Бесстрашные же самые что ни на есть настоящие.

Зеленый — цвет надежды и гармонии. Свободы. Их дух покоряет, заставляет полностью, до капли ощущать всю бессмысленность моей собственной жизни. Как бы я хотел туда, к ним, залезть на крышу небоскреба и прыгнуть на этом их тросе, чтобы почувствовать жуткий страх и вместе с тем неописуемый восторг… Как же я мечтаю запрыгнуть на поезд и ехать, ехать, пока не кончится железнодорожное полотно, ощущать ветер, жар и холод одновременно… Как же велико мое желание уметь управлять своими страхами и ничего не бояться…

Но я не могу. Я чувствую себя, как инвалид, глядя на этих сумасшедших, но таких веселых и бесшабашных людей. Они нравятся мне, очень нравятся. Я не могу оторваться от созерцания. Каждый мой день начинается и заканчивается ими, они так прочно вошли в мою жизнь, что реальность кажется мне теперь обыденной и скучной. Я хочу туда, к ним, пусть они примитивные, пусть там не безопасно, я уверен, что они примут меня, и я смог бы стать одним из них.

Однако… Отец говорит, что они все должны умереть. Что они опасны. Наверное, это так, ведь уже было один раз такое, когда мы все чуть было не погибли из-за них.

Но их так жаль. Так безудержно, до слез жаль, что их всех нужно убить. Чем больше я смотрю, тем больше понимаю, что не хочу, чтобы они погибли. Почему они? Их жизнь гораздо лучше нашей! Зачем нужны все эти технологии, если они заменили настоящие чувства, свободу, человечность? Вот они, настоящие люди, которые знают, что впереди жестокая война, но при этом могут улыбаться, веселиться, любить…

Они прекрасные воины. Их бесстрашие не знает границ. Они выдерживают то, что никогда не терпел и не вытерпит ни один из нас. Они чувствуют себя в этом разрушенном городе так, будто он стал частью их, они могут продвигаться там в полной темноте, ночью, в тумане, через бесконечные развалины и ямы. За стеной они нашли способ выживать, несмотря на то, что выжить не должны были. Они за это время стали еще выносливее, сильнее, и мы стали их бояться. Очень сильно бояться.

Для нас, так сильно ограниченных в пространстве, те территории, на которых они живут, кажутся просто бесконечными. Нам тяжело и немыслимо все это охватить, нам, привыкшим к определенному образу жизни. Они предпочитают вступать в рукопашную схватку, а не отстреливаться огнестрельным оружием, они не дрогнув выносят лишения, их способность засыпать, где угодно и в каком угодно положении, вызывает просто благоговение.

Мы недооценили их, явно недооценили. Так говорит отец. Все чаще лидеры собираются у него в кабинете и качают головами, все чаще хмурятся и на их лицах возникает озабоченное выражение во время этих разговоров. Кажется, конец близок. Сопротивление Бесстрашных возрастает, каждый раз, когда мы думаем что победили… они опять поднимают голову, опять стреляют, идут в атаку, придумывают новое вооружение. Ну, как не восхищаться такой силе духа, как? Бесстрашные не сдаются, таков их девиз.

Осталась последняя битва. Больше войн не будет. Если Бесстрашные победят, то их убьют. Если проиграют, то их убьют недовольные. Они все, в любом случае должны умереть. Они опасны, это и так затянулось. Так говорит отец. Но все мое существо противится этому. Не знаю как, не знаю когда, но я должен им помочь. Они, как никто, достойны жизни, и они будут жить!

___________________________________

Подземный полигон недовольных

Высокий человек в маске возвышается над своим подчиненным, и единственный его здоровый глаз белеет от гнева.

— Какого хрена, вообще, тут происходит? — рявкает он, уговаривая себя не распускать руки и еще больше злясь на то, что подчиненный его совсем не боится. — Командор, как такое возможно? Горстка жалких младенцев справилась с вашей армией? Как, блядь, такое могло произойти?

— Лидер, но у нас не было четкой задачи! — Командор спокойно смотрит перед собой, однако этот самоконтроль стоит ему не малых усилий. — Нам необходимо было заложить пять зарядов в штаб-квартире Искренности. Во-первых, отряд Бесстрашных приехал слишком быстро, во вторых, они молниеносно справились с нашими диверсантами. Им кто-то помогал, подсказывал и наставлял, иначе, они не справились бы.

Лидер отворачивается от командора. «Кто помогал? Ясно кто. Сучка». Он сжимает кулак, немедленно ощутив боль от старой раны. «Против меня переть надумала, что она себе позволяет? — в раздражении и ярости думал лидер. — В который раз из-за нее проваливается так долго готовящаяся операция. Давно надо было эту дуру убрать, так нет, все носимся с ней».

— Где мой заместитель? — рявкает он в сторону выхода из помещения. — Найдите мне моего заместителя, срочно!

Лидер кивком отпускает командора, а подчиненные принимаются бегать, суетиться после его возгласа. Лидеру нравится командовать. Нравится, что его боятся, заискивают перед ним. Он отчетливо понимает и знает, что ни в каком Бесстрашии он никогда не добился бы такого положения, всегда был бы на вторых ролях у их лидеров. «Верно, приходилось бы оглядываться, что на Сэма, придурка, что на Эрика — садиста и предателя». То что Эрик предатель, лидер недовольных не сомневался ни на секунду все эти годы. Считал, что Эрик предал тех Бесстрашных, которые остались верны фракции и перешли на сторону Сэма. А Сэм всегда хотел сделать Бесстрашие лучше.

Но лидер недовольных пошел дальше. Он создал свою собственную фракцию, свой собственный мир, и плевать он хотел, что этот мир построен на вечной борьбе, плевать!

«Я все равно своего добьюсь, все равно одержу победу. У меня такие союзники, о которых Бесстрашным не то, что мечтать, даже думать непозволительно. Конечно, победа уже у меня в кармане, и тогда я до отключки буду наслаждаться их страданиями, сделаю все, чтобы мудацкие Эвансы хлебнули по полной. Каждый из них будет страдать, за все то, что они сотворили с этим миром, с ним, лидером, с городом, со всем. И кому нужны людишки, когда можно штамповать роботов и пускать, и пускать на них. На их жалкие попытки сопротивляться.

Одно только плохо. Пока была достоверная информация из Бесстрашия, предугадывать все их ходы и планы было проще. Теперь же, похоже, эту дуру все-таки вычислили, и придется действовать в слепую. Ну да и ладно! Не очень-то и хотелось. С таким союзником, как у меня, не нужны мне никакие информаторы. Можно просто напускать на их блок-посты и полигоны свою армию и ждать, когда они уже, наконец, все попередохнут. А когда у них не останется сил и людей, чтобы сопротивляться, тогда можно будет поквитаться с Эвансами лично. О, да-а!»

— Я тут, лидер! — вырывает его из потока мыслей женский голос. — Ты хотел меня видеть?

Он оглядывается и смотрит на женщину, застывшую в дверях. Челюсти его плотно сжаты от раздражения. Эту женщину он терпит, пока все идет так, как он хочет. Но стоит пойти в разрез с его желаниями — гнев его не уемен. По напряженной прямой спине и тяжелому частому дыханию, шумному из-за маски, нетрудно догадаться, что лидер не просто недоволен. Он взбешен.

— Как? — резко обернувшись к женщине и гневно сверкнув здоровым глазом, рявкает лидер. — Можешь мне объяснить? Как она пошла на такое?

— Она просто влюбленная дура, лидер, не более, — примирительно и мягко отвечает женщина. — Защищала лидерского отпрыска. Его отпрыска.

Пока она говорит это, лидер подходит к ней, медленно, каждый шаг его твёрд, но он ступает так, будто под ногами у него зыбкая почва. Наконец, он оказывается рядом с ней.

— Ты знаешь, что у нас бывает за неповиновение? Знаешь?

— Да, лидер. Неповиновение карается смертью.

— Убей ее. Я хочу, чтобы эта сучка прекратила свое существование.

***

Женщина, выслушав лидера, опускает голову. Она знала, зачем лидер вызывает ее, и шла к нему на встречу, не надеясь на снисхождение. Она была готова ко всему — побоям, гневу, даже пыткам, но не к тому, что лидер прикажет ей лично убить предателя.

Она не знает, что сказать. Что бы она ни сказала в этой ситуации, кроме «да, лидер», будет наказуемо, и хорошо, если ее оставят в живых… Но…

— Она моя сестра, лидер. Я не могу ее убить.

Хлесткий мощный удар по лицу изуродованной ладонью заставляет женщину отлететь и врезаться плечом в стену. Щека моментально начинает пылать, а ушибленное плечо ныть. Лидер подходит к ней и наклоняется, угрожающе нависая над женщиной сверху.

— Что ты сказала, уебищная тварь?

Женщина молчит. Боится сказать. Боится что-то сделать. Она не может. «Эта дура достойна смерти, как никто, но я не могу убить свою сестру, — тоскливо думает женщина. — Пусть она погибнет, как угодно, от взрыва, от шальной пули, ее будет не жаль, но взять в руки пистолет и разнести ей голову — это просто невозможно даже представить».

— Ты смеешь мне перечить?!

Тяжелый ботинок врезается в ей живот, и там разливается тупая, ноющая боль, переходящая в режущую, такую невыносимую, что сдержать стон у женщины не получается.

— Что, мало тебе? Еще хочешь, ублюдочная пиздоблядь! — продолжает бесноваться лидер, а его ботинок раз за разом втыкается в женское тело, и на какой-то момент боль уходит… Остается одна обреченность и понимание того, что все как-то не так, не правильно, не должно так быть.

«Я ведь люблю его, люблю всей душой, зачем со мной так? Ведь убить предательницу можно кучей разных способов, в конце концов, дать снайперу задание, почему это должна сделать именно я?»

Женщине кажется, что вместо живота у нее уже одно сплошное месиво, будто все внутренности вынули, перемешали и засунули обратно. Лидер приходит в неистовство и уже без разбора молотит ногами по ее скрюченному на полу телу, но женщина может только стонать и надеяться, что двадцать лет они вместе провели не так уж плохо. Наконец, он отходит от нее.

— Ты! Убьешь ее! Лично, поняла?! — орет он во всю мощь своего голоса. — Меня нельзя ослушаться, мне нельзя перечить! Если ты не сделаешь этого, я поймаю ее, замучаю до смерти на твоих глазах и заставлю тебя на это смотреть, так что и в ее, и в твоих интересах сделать это быстро и безболезненно. Поняла?! Ее убийство снимешь на носитель и принесешь мне, чтобы я сам мог убедиться, что ты это сделала сама! Поняла, сука?!

Женщина находит в себе силы только простонать в ответ.

========== Глава 69. Гнилая душа ==========

Комментарий к Глава 69. Гнилая душа

не бечено

Аарон Громли

Музыка: (тихо) Brand X Music — Zero Hour

Фу-у-у, бля! Кажется, и в этот раз пронесло. Я уж думал, они меня убьют, ан нет, слабаки, хе-хе… Главное, не придерешься! Сами подставились, лохи. Эх, недаром говорят, «без лоха жизнь плоха». Точно, как бы не хорохорился этот Алекс, лох он, и я в этом убедился еще раз. Надо было так подставиться, блин, даже не смешно. Ну и чего они мне теперь сделают? Я еще спрошу, с чего бы я сидел в карцере всю ночь? Ведь посвящения, как бы и не было, чего же меня тогда определили-то сюда? М-да-а-а... А адреналину-то сколько! Джонни-то с каким ебалом ко мне подлетел — всё, я думал, мне кранты! Аха-ха, то же мне Бесстрашные! Только по роже засветили пару раз и все! Даже немного обидно…

Есть такие люди удачливые, которым все всегда сходит с рук и я, по ходу, в их числе. Жаль, конечно, что не Плейсед у мишеней стояла, но и так сойдет, за Плейсед, наверное, точно меня убил бы этот качок, а за эту тощую следку даже не чухнулся никто. Хотя… Джонни, кажется, глаз на нее положил. Ах-ха-ха, наш суровый девственник наконец-то решил бабой обзавестись, ну поглядим, что из этого выйдет.

А вообще мне нравится в Бесстрашии. Прикольные они, вот только не хватает им твердой руки. Я так понял, лидер Эванс такой же лох, как и его сынулька, а уж про Итонов и говорить нечего, взяли в лидеры бабу. Да еще какую-то мелкую…

Ну ничего, станет Билли лидером, все изменится, он обещал мне покровительство в обмен на поддержку. Да почему нет, Билли лучше, чем эти старпёры. Пускай вводит дисциплину, это все-таки армия, а не сборище паркурщиков. Тоже мне: прут — дисциплинарное взыскание… Да нормальный инструктор просто сбросил бы девок этих недалеких в пропасть и сказал бы, что сами туда упали! А этот… «коллективная ответственность», «когда вы пойдете на поле боя…» Так задрал своими россказнями! Да, не пойду я ни на какое поле! Работенка всегда есть и во фракции, не всем же под пули подставляться. Самые смелые вот пускай и идут туда, а мы уж лучше тут посидим.

Вообще, как оказалось, очень даже здорово играть чужими жизнями. Меня еще в школе не слабо повеселило, когда девица, так долго вертевшая передо мной хвостом, вдруг взбрыкнув, хотела меня продинамить, но у нее не вышло. Меня нельзя динамить, чревато. Вот и огребла по полной — пришлось ее немного придушить. Конечно, тогда я здорово струхнул. Одно дело, всякие мелкие пакости, и совсем другое дело — убийство, которого, как выяснилось потом, так и не случилось. И когда получилось все представить так, что девица еще и сама виноватой оказалась, я понял, что главное — это формальный подход. Формально — был секс? Был. По желанию? Безусловно. Девица сама пришла, ее никто не похищал? Нет. А то, что побои — ну да, мы любим погорячее. Обвиняет? Обиделась, вот и выступает… В больницу попала? Она сама просила ее придушить, говорила, что… ей так нравится. Потом мы поссорились, и теперь она мне мстит, вот так!

И тогда я понял, что мир в руках того, кто всегда и во всем действует формально, с одной стороны, вроде бы, и по закону, а с другой… Можно все, если ты не подставишься. Нельзя использовать допинг? Почему, можно, главное, чтобы его концентрация никогда не превышала определенной нормы — и вперед! Нельзя избить девицу? Можно, главное, чтобы она сама напросилась, а с меня и взятки гладки. Да, можно получить по роже, но ведь ничего не бывает совсем бесплатно. Это такой кайф, когда ты живешь и понимаешь, ты можешь делать, что хочешь, даже убить кого-нибудь, просто для прикола, для адреналина, нервишки пощекотать! Только надо дождаться момента, когда это можно сделать безнаказанно. Интересно, умерла девка, в которую я ножом попал или нет? Да это и не важно, главное, что все они просто охуели! А больше в принципе ничего и не надо.

Ха! «Тебя не примут в Бесстрашии», — говорил он мне! Примут, да еще с распростертыми объятиями! Бесстрашие плюс отсутствие комплексов — это залог успеха в этой фракции, да вот только будущее не за такими лохами, как Эвансы, а за такими как Билли Уотерс — умными, решительными, не отвлекающимися на всякую ерунду вроде моральных норм… Он сразу понял меня и научил, как можно достигнуть высоких баллов, как можно отомстить дуре Плейсед за все ее выебоны, снабдил меня парализатором и как в воду глядел, утверждая, что ничегошеньки они не докажут. Все-таки Билли надо держаться, он тут законы лучше знает и поможет в случае чего.

Бля, как жаль, что этой дуре Плейсед выпало быть мишенью в числе первых. Не успели подменить оба мешка. Ну, тут уж сама судьба вмешалась. А как было бы здорово запендюрить ей ножик прямо между сисек… если больше ничего запендюрить не удалось. Ну кто ж мог подумать, что суровый инструктор поведется на ее сомнительные прелести. Хотя… не такие уж и сомнительные, она девица ничего себе так, с пивком потянет, хе-хе. Билли предупреждал, что Алекс поведется на нее, и предлагал это использовать, но мне все эти шуры-муры не интересны. Повелся и повелся, удивило, что так быстро он забыл все издевательства. Я ж говорю, что лох, я бы такое ни за что не простил бы! Что б еще какие-то тупые девки издевались надо мной, а вот хуй вам! Прибил бы дур, нашел бы способ. Сами бы у меня в пропасть прыгнули, сучки.

Ох уж эта Плейсед… Казалась легкой добычей, ан нет! Хитрая оказалась. И языкастая. Вообще мне такие нравятся, вот только эта ее раздражающая искренность, ну как так жить можно? Что на уме, то и на языке. Свилсен просто угорал над ней, говорил, что невозможно быть такой, хотя в некоторых случаях даже прикольно. Но эта ее фишка и сослужила нам всем идиотскую службу, когда мы вынуждены были жить целую неделю в холодном сыром подвале. Тупая блондинка, ей самое место чистить унитазы, там она и должна была оказаться, но вовремя поняла, что дырка между ног ей дана не просто так, и рейтинги сразу поползли вверх. Иногда даже завидно девицам, не надо ничего мутить, изворачиваться, ноги расставила — и весь мир твой! Иногда это ужасно раздражает. Думал, оприходую ее в подвале, она сама либо в пропасть прыгнет, либо еще как-нибудь уберется сама собой, и не будет никакой конкуренции, а то смотрите-ка, стреляет она хорошо. А в остальном — лохушка. Так хотелось поставить ее на место, но она с инструктором стала в подвале жить… А потом и вообще открыто с ним обжиматься по углам…

— Привет! Сидишь? — Я оборачиваюсь на голос. Возле решетки, что отделяет меня от внешнего мира, стоит та самая рыженькая, которая с Билли. У нас тут образовался клуб по интересам, Билли одержим идеей загнобить Алекса, Линдси мстит ему за то, что он ее бросил, а я… Меня Алекс этот унизил при всех. Такое не прощается. Да и просто по приколу.

— Сижу, вот только в толк не могу понять за что?

— Ха! Ухватил идею, молодец, — Линдси улыбается неприятно, сверкая желтоватыми зубами. — Курить будешь?

— Нет. Мне достаточно стимуляторов, не хватало еще… Ты чего пришла-то? Что это у тебя? Синяк, что ли?

— Да… Там в Яме, после того, как тебя увели, Билли стал нарываться на драку, а нарвался на всеобщий махач. Всех участников приговорили к неделе общественных работ в Дружелюбии, а Алекс и Билли пошли красить стену дружбы, представляешь?

— Что еще за стена? — бля, ну и порядочки, чуть что не так, сразу чего-то красить…

— Ну стена, знаешь, отвесная такая, — неопределенно махнула Линдси сигаретой, окутав меня облаком противного дыма. — Высотой метров пять и длинной метров десять. Вот они за ночь ее должны покрасить, один с одной стороны начинает, другой с другой, когда встретятся, должны пожать друг другу руки. Бля, пиздец Итон придумал. Билли теперь неделю будет ходить и на всех гавкать…

— Сильно орал?

— Кто, Билли? Или Итон?

— Чего Билли-то орать, Итон сильно орал?

— Да не особо… Слушай, Громли, ты вот что… — она задумчиво покусала ноготь на мизинце и продолжила: — Билли просил передать, смойся ты пока из фракции, на время отпуска. На всякий случай. А как выйдешь на второй этап, там уже все успокоится и забудется…

— Так, чего переживать? удивляюсь я. — Формально мы не замазаны!

— Идиот ты, Громли, причем тут формально? Много Бесстрашных было в Яме, понимаешь? Официально, да, тебе никто ничего не сделает, но Бесстрашные только в верхушке живут формально. Те, кто с Алексом дружит, могут тебе не простить данного выебона. Так что… Съезди к родителям. Вот прямо как выйдешь отсюда, так и езжай. Ты в драке не участвовал, тебя на оранжереи Дружелюбия не отправят работать. А родителей попроси составить официальную бумагу, что их сыну угрожал инструктор. Алекс сказал, что он этого так не оставит, поэтому надо подстраховаться. Ясно тебе?

— Предельно, — киваю я с самым серьезным видом. Как-то неожиданно до меня доходит тот факт, что одними законами тут не прикроешься, и от мести формальный подход меня не застрахует. — Спасибо, что предупредила. Предупрежден, значит, вооружен, да?

— Точно, — кисло улыбается Линдси и делает глубокую затяжку.

— А вы с Билли что, тоже поедете в оранжерее работать?

— Я — нет, скажу, что заболела, — подавляю приступ кашля, после того как эта наглая девица выдохнула мне дым прямо в лицо, издевательски ухмыляясь. — А Билли не знаю, я ему не мамочка…

— Ясненько. Ну ладно, спасибо, что зашла!

— Ну, все, давай, пока тогда!

Девица бросает окурок на бетонный пол, затаптывая его мыском кроссовки, окидывает меня быстрым взглядом и, ухмыльнувшись, выходит из подвала. А я думаю, что хоть она и хорошенькая, но есть в ней что-то отталкивающее. Не нравится мне она.

========== Глава 70. Невинный поцелуй ==========

⇐ Предыдущая 39 40 41 42 434445 46 47 48 Следующая ⇒