К. Берд Линкольн «Последний сон ее смертной души» («Хафу из Портлэнда» - 3) 2 страница

«Какие сны приснятся?».

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Кваскви скрестил руки и нетерпеливо посмотрел на меня.

- Эта цитата что-то для тебя значит?

- Это не моя цитата!

- Но она что-то для тебя значит, маленькая баку. Кто бы ни сделал это, - он скрипнул зубами, щурясь сильнее, глубоко вдыхая носом, - он вызывает тебя.

«Какие сны в том смертном сне приснятся», - в его словах был смысл, но каждая клеточка моего тела была против ответственности за эту ужасную смерть. Я не могла признаться серьезному и пугающему Кваскви, что было написано в моей квартире.

- Это цитата Шекспира.

- Гамлет, знаю. Дзунукву убили и оставили тут, чтобы Иные Портлэнда нашли это послание. Это не связано с Гамлетом, но зато намекает на пожирателей снов.

Я покачала головой, слезы текли из левого глаза. Я вытерла его ладонью.

- Клянусь, Кваскви, я не знаю, почему это произошло. Я была в Японии всю неделю! И ты был со мной.

- Да, - мрачно сказал Кваскви. – И то, что я за тебя поручился, не дало Иным Портлэнда потребовать твоей крови, - он опустился на пятки и уткнулся лицом в ладони. – Дзунукву убили, пока меня не было, - его плечи дрожали, и я услышала хриплое сдавленное дыхание того, кто сдерживал всхлипы. – Я должен был остаться тут.

Я коснулась его плеча, кожаная куртка была прохладной и влажной под моей ладонью.

- Чем я могу помочь? Я сделаю все, что смогу, но я, - я сглотнула горечь в горле, - не могу есть сны мертвого, - я так думала. Папа не говорил о такой возможности, но я не хотела проверять, трогая Дзунукву. Мертвым что-то снилось?

Кваскви поднял голову.

- Ты согласна помочь? – его глаза были ясными, голос был полон рвения.

- Что я могу сделать?

- Ты сделаешь все, что можешь?

- Я же так и сказала!

- Это мне и нужно было услышать, - сказал он, вдруг поднялся, и я отпрянула. – Три раза.

Блин. Произнесенное три раза было как в сказках из других культур. Было сложно уследить за этим после утомительного перелета и голода.

- Во что я ввязалась?

Кваскви обошел труп Дзунуквы и прошел в Замок ведьмы сквозь дверь в треугольной стене. Я последовала за ним, сердце колотилось. Что еще? Эта часть здания была без крыши, открытая стихиям. Кваскви прошел к другой стороне, где короткая лестница вела к первому этажу. С одной стороны стены не было, но комната на первом этаже была просторной, хоть тут и воняло затхлостью, мхом и дезодорантом «Axe».

Я закашлялась, глядя во тьму в дальнем углу. Белый парень моего возраста был на полу в углу, руки обвивали его согнутые колени. Только шорты и красная футболка с надписью «Сделаем Америку снова великой!» защищали его от холода. Его пальцы так сильно прижимались к коленям, что ногти казались белыми.

Из его сомкнутых губ торчал край синего пера.

- Кто это? Он… сделал это с Дзунуквой?

- Не он, - Кваскви подошел к парню. Хоть он не пытался встать и убежать, Кваскви его явно пугал. Его грудь быстро вздымалась и опадала, он задыхался без звука.

Страх поселился в моем животе. Я закрыла глаза на миг, не желала видеть. Не хотела тут быть. Одно дело лезть в дела Иных, но это было грязно, ужасно и по-человечески. Парень в углу отправит меня по жуткой тропе без возврата. Я это ощущала.

Я открыла глаза, Кваскви поманил меня пальцем.

- Ты предложила помощь три раза.

Я была уверена, что уловка с тремя разами была бредом, но я не могла свериться с Кеном и Пон-сумой. И Кваскви был моим другом. Я опустилась на корточки возле парня. Его глаза не следили за мной. Он смотрел в пространство над головой Кваскви.

- Эй, - тихо сказала я.

Реакции не было.

- Я не смогу помочь в разговоре, если он с кляпом.

Кваскви склонился.

- Ты тут не для разговора.

- Долго ты его тут таким держишь?

- Я нашел его у границы своего круга вчера. Он видел что-то, когда на Дзунукву напали.

Я расставила руки, балансируя на корточки.

- И ты не мог просто спросить его? Разве так поступают со свидетелями?

Кваскви посмотрел на меня, его решимость смягчилась до жалости. Словно я была наивной дурочкой, которая все еще верила, что монстры не жили под ее кроватью.

- Свидетель, не вызвавший полицию. Он стоял, пока женщину жестоко убивали.

- Дзунуква уж точно не нормальная. Что мог обычный человек, столкнувшись с… этим? Убежать с криками в другую сторону – это нормальная реакция.

- Не давай своим предрассудкам насчет Дзунуквы затмить разум и оценивать ее жизнь. Вся жизнь ценна, даже ледяной старухи.

- И его жизнь ценна!

Парень тихо заскулил. Кваскви встряхнулся, и жуткое напряжение сменилось расслабленным видом, но это меня уже не обманывало.

- Он будет в порядке. Сделай свой трюк баку, подскажи, кто это сделал, и мы его отпустим вместе с особым коктейлем Элизы, от которого все это станет для него плохим сном.

- Это неправильно.

Кваскви возмущенно вздохнул.

- Чем быстрее съешь сон, тем быстрее юноша уйдет.

Я встала.

- Дело не во мне. Даже если я его коснусь, нет гарантии, что я увижу сон-воспоминание. Скорее всего, будет фрагмент, где он голый в классе или летит над долиной Уилламет».

- Я верю в баку, выпустившую двух древних драконов из плена. Мне нужно, чтобы ты узнала, кто это сделал. Оставлять Дзунукву полиции людей – не вариант. Помоги мне, Кои Авеовео Пирс. Помоги всем нам.

Он использовал мое полное имя. Сердце сдавило так, что я охнула, словно его голос проник в мою грудную клетку рыболовным крючком. Я хотела ему помочь. Вид Дзунуквы на камнях лишил меня ощущения дома и безопасности. Это было неправильно. Она была сильным существом, и что-то остановило ее жизнь, как недостойной, как игрушки, которую можно выбросить. Мне нужно было постараться помешать тому, кто сделал, навредить другим.

Но не так. Не силой вытянув сон из человека, грехом которого было столкновение с Иным в парке. А если бы это был Эд? Или Крейг из «Стамптауна»? Или Марлин? Если силой вырвать сон у человека, это лишит большой части жизненных сил. Это было жестоким вторжением. Нет, я не могла пересечь эту черту и потом жить с собой.

- Прости, Кваскви, я не могу.

- Ты должна, - злые вопли соек поднялись с деревьев вокруг здания. Парень закашлялся, и перья, потемневшие от слюны и желчи, вылетели из его рта. Его глаза расширились от ужаса.

- Он задыхается!

Кваскви сжал кулаки, пронзая меня обсидиановым взглядом.

- Ты в долгу передо мной!

И Кен оказался рядом со мной в хищном облике, мускулистый, задыхающийся, в боевой стойке.

- Назад, - тихо сказал он.

- Она должна узнать, кто это сделал! – Кваскви потянулся к моей руке, но Кен был быстрее, возник между нами вовремя.

- Ты рискуешь сломить ее! – Кен отбил ладонь Кваскви локтем, опустил руку и сунул ее под руку Кваскви в стиле дзюдо, но Кваскви отпрянул, не дав заломить его руку.

- Ты отказываешься?

Подступили горячие слезы. Одно дело использовать пожирание снов на Иных, которые угрожали мне, другое – на невинном человеке. Я не могла это сделать, как бы Кваскви ни орал. Хоть мне и было плохо от мысли, что я подведу его.

- Позволь помочь иначе.

Кваскви резко дышал во влажной тишине.

- Долг остался, - сказал он мне, хоть убийственно смотрел на Кена. Уровень тестостерона был таким высоким, что я ощущала его запах.

Парень перестал давиться. Его футболка была в рвоте и перьях, лужа рвоты была между его ног. Я похлопала его по спине, пока его кашель утихал.

- Как тебя зовут? Я – Кои.

Кваскви недовольно зашипел. Может, не стоило называть ему свое имя, но как еще мне разбить лед? Парень был в ужасе.

- Что ты хочешь? У меня мало денег, но можешь брать! – парень потянулся за спину, словно за кошельком.

- Нет, не надо, - я пыталась изобразить улыбку. Похоже, не получилось, потому что он побелел и застыл.

- Только не… не душите так снова, прошу.

Я хмуро посмотрела на Кваскви.

«Смотри, что ты сделал. Напугал безобидного парня», - но этот парень видел гибель Дзунуквы и не вызвал полицию. Я не собиралась вытаскивать из него сон, но мы могли задать вопросы.

- Кен, - сказала я, - сделай из себя торговца энциклопедиями.

- Нани ичаттеру вакаранаи, - японская мужская версия фразы «что ты несешь?».

- Никто больше не будет тебя душить, - сказала я. – Мы не опасны.

Парень тихо всхлипнул.

Я помахала Кену поторопиться, переключилась на японский:

- Выгляди безобидно. Хватит угрожающего вида кицунэ.

Кен приподнял нагло бровь в стиле Спока, но успокоился. Его скулы округлились, глаза стали шире. Его губы расширились, он стал улыбаться. Магия кицунэ, иллюзия, которую Кен использовал много раз, когда хотел моего доверия.

- Помоги поднять его, - сказала я Кену. Кваскви мрачно глядел из угла.

Когда мы подняли его, я отошла на шаг.

- Слушай… ах… чувак, - я сделала паузу, чтобы он назвал свое имя.

- Брайан, - пробормотал он.

- Брайан. Мы знаем, что ты был тут, когда на ту женщину напали. Мы просто хотим знать, что ты видел. Кто это был?

Брайан взглянул на Кена, сжался, словно ожидал удара, но ничего не последовало, и он опустил взгляд на пол.

Это не работало.

- Мы отпустим тебя, если ответишь. Ты можешь говорить да или нет, ладно? Кто навредил той женщине? Мужчина?

Брайан вжался в холодный камень.

- Я ничего не говорил! Они сказали, что убьют меня, если я заговорю.

- Кто? – осведомился Кен. – Кто убьет?

- Не обманете. Не скажу. Это они или мы. Они или мы. Кровь и земля.

- О чем он? – сказал Кен.

- Так и было, - сказал Кваскви. – Потому мне нужна была Кои. Он несет этот бред.

- Они или мы, - повторила я.

Кен расслабил плечи, скрыл угрозу, оперся на ногу и скрестил руки, словно ему нужна была защита.

- Мы. Мы выбрали нас, да, Брайан?

Брайан сжал губы со щелчком зубов. Он дрожал.

- Отпустите, прошу. Просто отпустите.

- Идем отсюда, Брайан. Пока те злодеи не вернулись, - сказал Кен.

Кваскви тихо фыркнул. Я махнула, чтобы он молчал.

Иллюзия кицунэ влияла на Брайана. Он дышал уже медленнее, смотрел на Кена с надеждой.

- Я могу уйти?

- Мы пойдем вместе.

Но Брайан взвыл, сжал кулаки и зажмурился. Он замотал головой, дико ударил Кена. Я отодвинулась, удивленно открыв рот.

- Нет! Нет! Ты один из них. Один из них. Как та жуткая старуха. Ты врешь. Пусти!

Брайан хотел вырваться, но Кваскви обхватил его пояс, не дав сделать и три шага. Брайан обмяк в его руках и всхлипывал.

- Пустите. Пустите.

- Кто это был? – Кваскви так встряхнул Брайана, что зубы парня застучали.

- Волки! Волки. Клянусь, я видел только их.

Хватка Кваскви ослабла от удивления.

- Волки?

- Нордваст Уффхейм, - Брайан всхлипнул, а потом бросился прочь как стрела.

- Он уходит! – Кен хотел бежать за ним.

- Все хорошо, - сказал Кваскви. Он глубоко вдохнул. – Пусть идет, - закричал он Элизе внизу, ее бледная фигура в голубом костюме была в тенях древних кедров.

- Ты знаешь тех волков? О чем он говорил? Я не слышал об Иных-волках на северо-западе Тихого океана, - сказал Кен.

- Не Иные, - сказал Кваскви. Он посмотрел на меня с вызовом, подняв голову, словно хотел знать, посмею ли я перебить его. – Люди. Гадкие люди убили Дзунукву.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Кваскви поднял Дзунукву с пола, бережно прижал ее к своей груди. Кровь запятнала его куртку, но это не было важным. Слезы лились из его глаз, он жмурился от огромного горя, пропитавшего воздух. Он скорбел по Дзунукве, как я скорбела бы по папе и Марлин. Словно она была семьей. Я знала ее как жуткую ледяную каргу, врага, но она была частью общины Иных Портлэнда, и потеря сильно ударила по Кваскви.

Он медленно спустился к тропе, где ждала Элиза. Она опустила голову, когда Кваскви прошел. Птицы за тропой собрались на стене над моей головой. Зловеще тихие, они смотрели на меня и Кена с наглостью хищника, глядящего на добычу.

- Нам нужно идти, - сказала я, направляясь к тропе. Кен последовал.

Как только мы отошли, сойки обрушили на граффити и кровь на стенах белый слой экскрементов.

- Эффективная помеха для судебной экспертизы, - сказал Кен.

- Гадость.

Пон-сума шел последним, непоколебимый и стойкий, как всегда. Мы образовывали безмолвную погребальную процессию по лесу к парку, пока из-за деревьев не стали блестеть на солнце металлические перила моста. Кваскви поднялся по лестнице с Дзунуквой, а вернулся уже без тела или кожаной куртки. Красный цвет был отличным выбором для тех, кто имел дело с убийствами. Боевая часть меня пыталась превратить ужас во что-то терпимое. Кои-параноику не хватало сил, чтобы говорить.

- У нас есть зацепка, - сказал Кваскви Элизе.

- Кои выполнила свой трюк?

- Нет, - сказал он. - Она все еще в долгу передо мной.

Элиза закатила глаза.

- Что такое, Кои? Смелости не хватило? Пора отрастить.

Ее презрение повергло меня в молчание. Я кипела. С чего она взяла, что может осуждать меня? Словно она сделала что-то полезнее прогулок по округе со шпионажем! И кем вообще была Элиза? Она не делала ничего, что можно было отнести к Иным, кроме пребывания с Кваскви.

- Не боишься, что он разболтает полиции? - спросил Кен. - Ты не дал ему препарат.

Кваскви покачал головой.

- Я не переживаю. Он не пошел к полиции до этого, а теперь побоится, что его свяжут с нами.

Кен повторил странную фразу Брайана:

- Но-рад-васт? Уруфухайму?

- Нордваст Уффхейм, - исправил Пон-сума. - Шведский. Северо-западная стая волков.

Это было первым, что он сказал после Замка ведьмы. Кваскви развернулся, окинул его взглядом, словно впервые заметил. Пон-сума оставался спокойным, эмоций на лице не было.

Что-то встало на место.

- Я слышала в новостях. Разве это не группа скинхедов, взявших ответственность за граффити и вандализм в исламском центре в Портлэнде в прошлом году?

Кваскви кивнул.

- Я слежу за всеми вооруженными группами в округе. За этими я давно наблюдал.

- Думаешь, Брайан – неонацист? – бледный и жалкий Брайан не казался таким.

- Неонацисты побили бы тебя за то, что ты назвала их скинхедами, - сказала Элиза. Мы посмотрели на нее.

- Что? Я делала о них реферат по социологии в прошлом семестре.

- Не важно, какой Брайан. На нем нет крови Дзунуквы, - сказал Кен.

- Ты ощутил это за тем одеколоном?

Кен не случал меня, смотрел на звезды.

- Сиваш Тийе пока что закончил с нами. Идем.

Кваскви оскалился.

- О каких нас ты говоришь? Кои в долгу. Между тобой и мной связи нет, Вестник, - оскал стал широкой улыбкой. – Если ты не собрался присягнуть в верности Иным Портлэнда, раз теперь ты свободный агент?

- Теперь все ошибки, которые я совершу, будут моими, - сказал Кен. – Мне надоело собирать грехи других. Я тут с Кои.

«Ох. Расскажи уже всем вокруг», - мне не нужно было, чтобы Сиваш Тийе или болельщица знали о моих делах.

- Я устала. Если мы понадобимся, мы с Кеном будем в Кенне…

Кен зажал рукой мой рот.

- Просто напишешь ей.

Широкий рот Кваскви изогнулся в уголках, призрак его привычной улыбки.

- Свободна, - помахал он, прогоняя. И Пон-сума пошел по лестнице за нами, а Кваскви театрально кашлянул. – Не ты, жрец.

Кваскви прошел к Пон-суме, сжал его за плечи, прижался лбом к его лбу, задел его нос своим.

- Мое сердце радо тебя видеть, брат, - едва слышно сказал он.

Элиза отвлеклась на кроссовки, и Кен отчасти отвернулся, словно это давало им уединение. Я пощекотала его ладонь языком, и он убрал руку, поежившись, морща нос. Он попятился, вытирая руку о штанину. Не так он раньше реагировал на мой язык.

Пон-сума был напряжено, но Кваскви удерживал его, и он медленно расслабился. Один из них выдохнул.

- Далекий путь может снова увести меня от тебя.

Кваскви ответил на незнакомом языке, но напоминало язык, на котором Пон-сума говорил в пещере Черной Жемчужины, когда спасал меня от хвоста драконши. Эффект на Пон-суму был моментальным. Он покраснел.

Я подавила неуместный смех.

Кен ткнул меня локтем в ребра.

- Ай.

- Идем.

На вершине лестницы Джордж и Генри сидели на траве на перевернутых ведрах от краски и курили одинаковые трубки. Их окружала дымка перца, шалфея и эвкалипта. Генри прижал ладонь к трубке снизу и вытащил ее изо рта.

- Придется вызвать кого-то еще. Сиваш Тийе занял Субару для Дзунуквы. Мы ждем, пока он туда сядет, и повезем их…

Джордж прижал большую ладонь к колену брата. Мы с Генри сегодня соперничали, кто выболтает больше. Дым проник в мое горло, и я кашлянула.

- Прости. Это для очищения, - сказал Генри. Он глубоко вдохнул, хотел выпустить еще облако, но Кен стукнул пятками друг о друга, низко поклонился и схватил меня за рукав у локтя.

- Спасибо за помощь. Мы больше не будем злоупотреблять вашей добротой, - он потянул меня по тропе прочь от моста.

- Там кофе и логика, - сказала я, показывая туда, откуда мы уходили. Кен закатил глаза. Он осторожничал, перешел на другую сторону улицы, а потом вернулся на ту нашу дорогу. Генри встал и помахал нам, когда мы проходили.

- Серьезно, - пробормотал Кен.

- Не ворчи. Он милый. И приятно, что он болтливый.

Кен потянул меня за рукав ближе к себе. Он склонился, и его губы оказались у моего уха, его дыхание окутало меня запахом корицы, вызывая неуместную реакцию в виде дрожи по моей спине.

- Тут нельзя быть наивной. Слишком опасно. Джордж и Генри – берсеркеры. Это не плюшевые мишки.

- Ладно, ладно, - я отдернула руку, потирая плечо. – Но они – народ Кваскви. Они не будут просто так нападать на нас. И мы остановимся за кофе и угощениями, а потом уже отправимся в отель у школы Кеннеди.

- Конечно, - сказал Кен. – Я знаю, что нельзя лезть между Кои и ее латте, но нам нужно найти другой отель. Пон-сума слышал, куда мы отправимся.

- Теперь ты не доверяешь Пон-суме? Не многовато паранойи?

- Дзунуква мертва, Кои. И если подозрения Кваскви верны, ее убили люди. Люди не убивают Иных.

- Мангасар Хайк, - я завернула за угол. Профессор, которым управлял дух дракона Улликеми, использовал силу Иных. Но он был беспомощным человеком в конце.

- Исключение.

Я молчала, сосредоточилась на французских флагах, гордо висящих над черными навесами. Ряд столиков из стекла и металла были снаружи кафе. Внутри была обычная толпа, и Кен снова призвал привлекательный облик, скользнул за мной в очередь. Я смотрела на булочки, киши и сэндвичи из багета, которые заставляли сглатывать слюну. Но сегодня даже эклеры с ванилью казались печальными, и мой желудок сжался от мысли о еде. Я еще видела пустые глаза ледяной Дзунуквы, кровавую фразу Шекспира, которую убийцы оставили как визитку. Кен был прав, тут было опасно.

Я слепо указала на первые две вещи в витрине и пролепетала заказ на латте худой француженке с хвостиком за кассой. Кен выбрал сэндвич-капрезе, и пока мы ждали еду, он посмотрел на мои ладони.

- Что?

- Я впервые вижу, что ты держишь латте и не пьешь.

- Не так сильно хотелось пить, - я вытащила телефон, ожидая увидеть сообщение от Марлин. Прошла пара часов, но все еще ничего. Что она делала в своей квартире так долго? Эту картинку нужно было прогнать. Я не хотела знать. Я прижала стакан латте к себе, чтобы правой рукой отменить бронь в отеле.

- Есть другие варианты отеля? – спросил Кен.

- Я не знаю.

Кен повернул меня к столику в помещении.

- Посидим две минуты. Я поищу нам место, - он отломил кусочек сэндвича с растаявшей моцареллой и песто и опустил на салфетку передо мной. – Съешь.

Я опустила телефон и сжала латте обеими руками, надеясь, что тепло из стаканчика проникнет в мою грудь и растопит мороз, который удерживал меня в состоянии зомби. Я тут же подняла стаканчик к губам, и сливочная горечь потекла по моему горлу. Я тихо застонала.

Кен переставил SIM-карту, когда мы прилетели в Портлэнд, чтобы у него был интернет, и теперь смотрел сайт путешествий, не проливая масло из сэндвича на телефон. Он очаровательно хмурился.

Я решила написать Марлин: «Мы поселимся в отеле».

И тут же появились точки, отмечающие, что печатался ответ.

«В каком?».

Я моргнула. Вот это да. Она злилась сильнее, чем я думала.

«Я еще не знаю».

Ответ прилетел через секунду.

«Напиши, где вы».

Над моей головой появился бы большой знак вопроса, будь я в манге. Это не было похоже на тон Марлин, и эмоджи отсутствовали. Она не упускала шанса добавить Санту-азиата, и она точно вставила бы эмоджи какашки, ведь злилась.

«Прости, - напечатала я. – У Кена паранойя. Никакого имбиря в отеле».

В этот раз пауза была дольше.

«Никакого имбиря?».

Я смотрела на экран, забыв о стакане латте у губ. Фраза «никакого имбиря» была внутренней шуткой Пирс-Хераи, фразой, которую мы с Марлин понимали из-за использования двух языков. Слово «шога» на японском означало имбирь, но звучало схоже с фразой «ничего не поделать». Мы с Марлин говорили «имбиря нет», когда хотели скрытности.

Мне писала не сестра. Только один человек был в ее квартире, когда я видела ее в прошлый раз, и он не собирался уходить. Почему игрушка Пит отвечал мне? Зачем ему знать о нашем отеле?

- Я забронировал место, - Кен встал. – Идем?

- Что-то не то с Марлин. Я получила странное сообщение.

- Она в порядке?

- Не знаю.

- Я не хочу тут задерживаться. Мы все еще близко к парням Кваскви и к месту, где убили Дзунукву.

Я смотрела на Кена, пока набирала сестру. Прозвучало три гудка.

- Моши-моши?

От звука ее привычного приветствия я расслабилась. Она была живой и близко к телефону. Теперь уже паранойя была у меня.

- Все хорошо?

Марлин цокнула языком.

- Ты дома всего день и уже бросила папу?

- Тебе написала медсестра Дженни.

Кен снова потащил меня за рукав из толпы хипстеров в шапках и блузках в горошек, поедающих выпечку. Мы выбрались на яркий холодный свет солнца.

- Она сказала, что он не реагирует.

- А ты думаешь, почему я тебе столько писала? Я пыталась объяснить. Это ты закрыла дверь.

- Ты пришла ко мне в девять утра! И я была не одна.

- Я видела. Как хорошо ты знаешь Тора?

- Кого?

- Ох. Пита?

- Я не буду с тобой о таком говорить, мисс Любительница загадочных лисов.

- Кен – не лис.

Марлин недоверчиво фыркнула.

- Я о том, что ты увезла папу в Японию, обещая, что все наладится. И оставила меня одну.

Но Марлин не была одинока, у нее было много клиентов, желающих украсить интерьер, и друзей, но ее голос звучал напряженно и хрипло. До прошлого года, когда я решила серьезно взяться за учебу и разделила с ней заботу о папе, я полагалась на Марлин. Она держалась, как казалось внешне, строила карьеру в двадцать два. Я была черной овцой, едва могла наскрести на оплату счетов за квартиру. Теперь мы меняли свои роли, и нам было неуютно.

- Станет лучше, - я думала, сколько рассказать ей о состоянии папы, и почему я так рано вернулась из Японии. Мое желание защитить ее от мира Иных воевало с желанием поделиться этим со своей мудрой сестренкой. Но не стоило говорить об этом, шагая по улице, пока Кен искал нам такси.

- Я проверю папу. Ему нужен врач?

- Ему нужно искусственное питание, - сказала я. – Но врачи не смогут исправить то, что с ним.

Тяжелая пауза.

- Это фишка баку, да?

- Да. Он перестарался. Пон-сума говорит, что он может в любой момент проснуться.

- И кто это?

- Он был с нами утром.

- Точно. Ладно, когда ты придешь?

Я не хотела втягивать Марлин в дело с Дзунуквой. Но я собиралась рассказать ей об этом. Когда я не рассказала ей, к добру это не привело, Мангасар Хайк угрожал ей, чтобы управлять мной. Я поклялась, что не повторю ошибки папы с Марлин.

- Может, вечером? Или завтра утром. У тебя есть клиенты?

- Нет, вечером буду с Питом. Он сделает пад тай, и я познакомлю его с фильмами Акиры Куросавы.

Пит был ей важен, раз она уже заставляла его смотреть фильмы папы.

- Только не говори, что «Ран», боевые сцены там длинные и скучные.

- Пит любит экшн. И я думала, что покажу ему «Семь самураев».

Мы закончили разговор тем же, чем и всегда, но мое горло першило, словно его царапало то, что я должна была рассказать ей, или то, что должна была услышать от нее.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Кен дал таксисту указания, пока я искала цитату Шекспира, неонацистов в Портлэнде и Уффхейм. Там было полно информации о белых сторонниках превосходства на сайте Южного центра прав бедных, включая неприятную карту ненависти. Но я не могла найти ничего, относящегося конкретно к Нордваст Уффхейм. Я подняла голову, такси подъехало к каменному фасаду отеля Хитман в центре города.

- Издеваешься? Как сильна эта одержимость?

Кен заплатил таксисту кредиткой, выскочил и сделал селфи со швейцаром в красной форме, который опустил свою черную шляпу с цветком на голову Кену. Очаровательно.

- Скажи, что ты не выбрал этот отель только ради селфи, которое ты даже выложить не можешь! – было предательством для Кваскви отдыхать под теплым утренним солнцем.

Кен улыбнулся как мальчик. Впервые с Аомори я видела его не недовольным или растерянным. Я вспомнила, что меня привлекло к нему, и было сложно не улыбнуться в ответ, но я сдержала строгое выражение.

- Я не могу такое позволить.

Кен поднял платиновую банковскую карту.

- Совет еще не заблокировал мою карточку.

- Тогда веди!

Кен протянул руку, словно мы направлялись в бальный зал, и я обвила его руку своей, закинула сумку на другое плечо. Мы прошли в один слот крутящейся двери. Кен опустил ладони на мою талию сзади, пока мы проходили проем. Тепло его сильных пальцев и больших ладоней проникало сквозь мою одежду. Мое тело восприняло это как сигнал лишиться последних сил. Усталость охватила меня. Мне нужна была кровать. Как можно скорее.

Я опустилась на синий королевский диван в центре фойе, пока Кен направился к столу. Стойка была небольшой, украшенной золотым солнцем. За ним на стене был золотой рисунок павлина и журавля в стиле японских картин. Я видела схожие картины во снах-воспоминаниях, которые Кен дал мне, о собраниях Совета Токио сотни лет назад. После перелета мне казалось, что я принесла те фрагменты с собой из Японии. Воспоминания о старом Совете и их традиционных способах усиливали новую связь со страной папы. Но то, что мы сделали с Токио, чтобы пойти против Совета, вызвало бурю в политике Иных Токио и задело общества Иных вокруг Тихого океана, как мне сообщил Кен. Мурасэ, Мидори, сестра Кена Бен – вся семья Кена стала для меня важной за короткую неделю, проведенную в Японию. Они пробрались в узкий круг близких мне, где после смерти мамы были только Марлин и папа.

Через пару минут Кен подошел и протянул руку. Я сжала его рукав на запястье. Он опустил взгляд, нахмурился и поднял меня на ноги.

- Что?

- Только пришло в голову, - сказал Кен на английском, хоть уже не включал Элизу в разговор. Видимо, в отелях английского стиля хотелось так говорить. – Ты могла бы носить перчатки.

Я фыркнула.

- Ты не понимаешь основной концепт отрицания. Да, этого работало зимой, но я люблю джинсы и толстовки. Представь меня в облике ретро-детки летом? Люди пялились. И я постоянно оттирала с перчаток пятна кофе. Я уже была странной. Я предпочла быть незаметной чудачкой.

- Ах, - сказал Кен. – Тогда нужно быть осторожной на публике, - я представляла, как он пришел к этому выводу. Но он не стал продолжать. Я не хотела его сочувствие. Я уже была не той Кои.

В лифте Кен забрал мою сумку и повесил на свое плечо. Он убрал прядь волос мне за ухо. Я поежилась от тепла его пальцев у чувствительной кожи. Он удерживал мгновение мой взгляд, не требуя, не спрашивая. Отель точно был с включенным отоплением на полную, потому что мне стало жарко, и румянец двигался от головы по шее к плечам.

- Я не хочу быть чудачкой, - сказала я.

- Знаю.

- Кваскви злится из-за того, что я не вытащила фрагмент из того парня. А если, - мой голос стал хриплым, - он был из Нордваст Уффхейма? А если помог сделать это с Дзунуквой?

Лифт звякнул, двери раздвинулись.

- Брайан не смог навредить ей. Может, он и хотел, но не смог, - Кен вел по коридору, остановился у двери с названием «Номер Уорхол».

«Сколько же было у него на счету? Ой-ой».

Кен открыл дверь самого экстравагантного номера из всех, где я бывала. Там был безумный роскошный ковер, лиловое бархатное кресло и картина Мэрилин Монро над кроватью королевского размера. Я пронзила Кена взглядом.

- Одна кровать?

- Я решил, что ты не захочешь быть одна.

Я вздохнула. Наверное, он был прав. Но я не собиралась сообщать об этом. Я направилась к спальне, желая узнать, какие шампуни и лосьоны были в этом дорогом отеле.

Когда я вышла в одной из футболок Кена и трофейных шортах, волосы были влажными, от меня пахло лосьоном для тела, который мог стоить столько же, сколько я платила за квартиру в месяц, Кен печатал сообщение, лежа на кровати в красных фланелевых штанах на шнурке и с мелкими пингвинами. И все. Может, это и было мило, но я отвлеклась на его гладкую голую грудь, подтянутые мышцы рук. Я сжала кулаки, мои ладони помнили, какой была его кожа, помнили его тепло.

⇐ Предыдущая 123 4 5 Следующая ⇒