Господи! Помилуй меня» (Пс.40:5)

^ 3. «Господи! Помилуй меня» (Пс.40:5)

Какому-нибудь читателю «Откровенных рассказов странника» может показаться странным, что традиционная формула непрестанной сердечной молитвы такова: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя, грешного». Он может удивиться тому, что самая суть исихазма Восточной Церкви заключается прежде всего в покаянной молитве. Но тот, кто прочел главу о слезах «метанойи», удивится меньше. Ему покажется вполне логичным, что отцы в конце концов остановились именно на этой формуле, о которой мы еще ничего не слышим в первые времена монашества. Ибо она совершенным образом отражает тот дух, который с самого начала наполнял их делание.

* * *

Обычай творить молитву в форме кратких призываний через определенные промежутки времени восходит к началам египетского монашества. Этот обычай был известен в древности и вне Египта, если основываться на словах блаженного Августина.

Говорят, что братья в Египте совершают определенные молитвы, часто повторяемые, исключительно краткие, которые запускаются быстро, как копья, дабы за время, слишком длительное, не исчезало и не притуплялось то бдительное внимание, которое необходимо молящемуся³⁸²⁾.

Об этих молитвах, подобных «ударам копья» (quodam modo iaculatis), к которым относятся наши молитвенные призывания, говорит уже Евагрий во многих своих сочинениях как об общеизвестной практике. Они должны совершаться «часто», «непрерывно» и «непрестанно» и вместе с тем должны быть «сжатыми» и «краткими», если упомянуть лишь некоторые из многих синонимов, коими он пользуется при их описании.

Во время таковых искушений пользуйся краткой и напряженной молитвой!³⁸³⁾.

Уже в «главе» 97 «Слова о молитве», в которой упоминаются искушения, исходящие от бесов, что хотят уничтожить «чистую молитву», Евагрий дает пример подобных «кратких молитв»:

«Не убоюсь зла, потому что Ты со мною».

Речь идет таким образом о кратком стихе псалма³⁸⁴⁾. Как ясно показывает следующее за этим примечание «и тому подобные» (то есть, тексты такого типа), молящийся полностью свободен в их выборе. Очевидно, Евагрий еще не знал устойчивой формулы. А современник Евагрия Иоанн Кассиан получил от своих египетских учителей второй стих 69 псалма как молитвенное призывание, наиболее подходящее во всех жизненных обстоятельствах³⁸⁵⁾. «О Боже, приди на помощь мне, поспеши, Господи, на помощь мне!» Почти всегда отцы советуют прибегать к стихам Писания.

Один из отцов рассказывал: в кельях был старец-подвижник, носивший /в качестве одежды/ рогожу. Пришел он однажды к авве Аммону. Когда авва /Аммон/ увидел его в одежде из рогожи, то сказал ему: «это не принесет тебе никакой пользы». И спросил его старец: «три помысла приходят ко мне: первый предлагает скитаться по пустынным местам; второй – уйти в страну, в которой никто не знает меня; третий – затвориться в хижине, никого не видеть и употреблять пищу через день». Авва Аммон сказал ему: «исполнение каждого из этих предположений будет неполезным /т. е. душевредным/ для тебя. Напротив, безмолвствуй в хижине своей, ежедневно употребляй пищу с умеренностью, имей в сердце своем слово мытаря и возможешь спастись»³⁸⁶⁾.

Здесь имеются в виду слова «Боже, милостив буди мне грешному!»³⁸⁷⁾, которые являются свободной формулировкой 9 стиха 78 псалма. Аммон – непосредственный ученик Антония Великого, в чьем житии, написанном Афанасием Великим, мы читаем, что этот «первенец анахоретов» (Евагрий) не только «непрестанно молился»³⁸⁸⁾, но и отражал неистовые нападения бесов краткими стихами псалмов³⁸⁹⁾. От другого ученика Антония – Макария Египетского, учителя Евагрия, осталось следующее изречение:

Некоторые спросили авву Макария: «Как следует нам молиться?» Старец ответил им: «Не нужно многословия³⁹⁰⁾, но следует, простерши руки свои, сказать: «Господи, как Ты желаешь³⁹¹⁾ и как знаешь³⁹²⁾ помилуй меня!³⁹³⁾.Когда же приходит искушение, достаточно сказать: «Господи, помоги мне!»³⁹⁴⁾. Ибо Он знает, что необходимо нам и ниспосылает милость»³⁹⁵⁾.

Этим простым призыванием «Господи, помоги мне» хананеянка, «нечистая язычница», превозмогла даже первый отказ Христа.

Как показывают эти немногие примеры, существует непрерванная традиция «египетских братьев» (Августин), которая восходит к самому Антонию Великому; и даже более того, она идет еще глубже, ко времени самого Христа.

* * *

Рассматривая свидетельства об этих «кратких молитвенных призываниях», донесенные до нас различными текстами, мы видим, что при всем различии форм им присущ общий дух. Все они вместе – это вопль о помощи со стороны искушаемого человека: «Боже, милостив буди мне грешному!»³⁹⁶⁾, «Господи, помилуй меня!», «Господи, помоги мне!»³⁹⁷⁾, «Сыне Божий, помоги мне!»³⁹⁸⁾, «Сыне

Божий, помилуй мя!»³⁹⁹⁾, «Господи, избави мя от лукавого!»⁴⁰⁰⁾

Так становится понятным, что имел в виду Евагрий, когда советовал молиться «не как фарисей, но как мытарь»⁴⁰¹⁾, тот евангельский мытарь, что, бия себя в грудь, из глубины сердца исповедал себя грешником, чья единственная надежда была на прощение Божие⁴⁰²⁾.

Дух, общий всем этим кратким молитвенным призываниям – это дух метанойи,дух раскаяния, сокрушения и обращения. Именно этот дух способен принять «радостную весть» «примирения во Христе»⁴⁰³⁾:

Исполнилось время и приблизилось Царствие Божие: покайтесь и веруйте в Евангелие!⁴⁰⁴⁾.

Без «покаяния» (metanoia) нет веры, без веры нет соучастия в

Евангелии примирения. Проповеди апостолов, которые евангелист Лука передает в своих Деяниях, завершаются, как правило, этим призывом к «обращению»⁴⁰⁵⁾. Но метанойа – не есть некий акт, который совершается лишь однажды, это событие, которое длится всю жизнь. «Дух покаяния», смирение, исходящее из сердца, не достигаются однажды и навсегда. Не хватает и всей жизни, чтобы «научиться» от Христа тому, что по Его собственным словам было в глубочайшей степени присуще Ему Самому⁴⁰⁶⁾. Практика этого непрерывного «моления» (вслух или в сердце своем, как это делал раскаявшийся мытарь), о которой мы говорили в предыдущей главе, – одно из лучших средств для поддержания постоянно совершающейся в нас метанойи.

* * *

Краткие молитвенные призывания с самого начала обращены исключительно ко Христу, даже если это не всегда выражено явным образом, как это имеет место в стихах псалмов. С призыванием «Господи!» это очевидно с самого начала, поскольку исповедание Христа как Kyrios провозглашается уже древнейшим Символом веры⁴⁰⁷⁾. Но для первых христиан «Христос» практически равнозначен «Сыну Божию»⁴⁰⁸⁾, и Сын потом прямо именовался «Богом». «Господь мой и Бог мой!» – этими словами Фома исповедовал свою веру в Воскресшего⁴⁰⁹⁾. Поэтому неудивительно, что Евагрий в одной маленькой, составленной из стихов Псалма, молитве заменяет призывание: «Господи, Господи!» на «Господи, Христе!», чтобы затем совершенно спонтанно отнести к Христу и слова «Бог и Защитник»:

Господи, Христе, сила спасения моего!⁴¹⁰⁾ Преклони ко мне ухо Твое, поспеши избавить меня! Будь для меня Богом и Защитником и домом прибежища, чтобы спасти меня⁴¹¹⁾.

Ставшая позднее привычной формула: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя!» – открыто провозглашает то, что подразумевалось с самого начала, то есть, что «нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись»⁴¹²⁾ – то есть имени Иисуса Христа. Поэтому с полным правом отцы позднее придали особое значение этому спасительному исповеданию «Иисуса Христом» вплоть до развития подлинной мистики имени Иисуса. По сути, своим «непрестанным призыванием» молящийся ставит себя в ряды тех – слепых, паралитиков и т. п. – кто умолял Иисуса о помощи во время Его земной жизни. Они взывали к Нему так, как только и надлежит обращаться к Богу, свидетельствуя тем самым свою веру в Богосыновство Спасителя яснее, чем всяким иным исповеданием веры.

Исповедание Иисуса Господом, впервые сформулированное в первой части так называемой «молитвы Иисусовой», не отделимо от просьбы, выраженной во второй части. Кто думает, что начиная с определенного момента, он более не нуждается в этой второй части, в «метанойе», пусть вспомнит, что Евагрий говорил о слезах...

* * *

Господь учил нас «всегда молиться». Но Он говорил и о дурной языческой привычке «говорить лишнее»⁴¹³⁾. Отцы очень внимательно отнеслись к этому предостережению. Уже Климент Александрийский говорил об истинном гностике:

В молитве, читаемой вслух, он немногословен, ибо научился от Господа, о чем следует просить⁴¹⁴⁾. Он будет молиться «во всяком месте»⁴¹⁵⁾, но не на людях, не у всех на глазах⁴¹⁶⁾.

Евагрий, целиком усвоивший этот идеал истинного христианского гностика и соединивший его с монашеским деланием, развивает эту мысль:

Похвала молитве – не одно количество, но и качество. Это показывают те, кто «вошли в храм помолиться»⁴¹⁷⁾, и слова: «А молясь, не говорите лишнего» и последующее⁴¹⁸⁾.

Евагрий, который творил по сто молитв в день, никоим образом не был противником «количества». Оно неотделимо от «практического способа» молитвы, которая не может обойтись без упражнения и повторения. Но как «буква» не может существовать без «духа» или

«смысла», так и простое количество не делает еще молитву «достойной похвалы», т.е. угодной Богу, если она не обладает соответствующим внутренним «качеством», отвечающим ее христианскому содержанию, о чем учил сам Господь⁴¹⁹⁾.

Многословие фарисея, добродетельного, но самоупоенного, лишено ценности по сравнению с немногими словами грешного, но раскаявшегося мытаря. Точно также лишено всякой ценности «многословие» болтливых язычников, что ведут себя так, словно Бог не знает, в чем они имеют нужду⁴²⁰⁾, по сравнению с немногими, но полными доверия словами «Отче наш». Поэтому на вопрос, какой «молитвой» следует молиться, отцы, как мы видели, указывали на Молитву Господню⁴²¹⁾.

В маленьких молитвенных призываниях, которые без труда и при любых обстоятельствах каждый мог читать «в духе» даже в присутствии других, такжетакже, как и в «Отче наш», произносимом вслух в своей «келье», отцы находили путь к примирению «качества» и

«количества», т.е. путь для того, чтобы молиться «всегда» и «непрестанно», не впадая при этом в неуместную болтливость.

* * *

И последнее. Апостол Павел учил фессалоникийцев не только «непрестанно молиться», но добавлял также, что они должны «о всем благодарить»⁴²²⁾. Дух «метанойи», соединенный с сердечной молитвой, полностью согласуется сблагодарениемс благодарением за все то добро, которое Господь делает нам. Одно из «определений», которое дает молитве Евагрий гласит:

Молитва есть плод радости и благодарения⁴²³⁾.

Древняя эфиопская традиция придала непрестанной сердечной молитве особую форму, которая самым простым образом соединяет две вещи: мольбу и благодарение.

Авва Павел, киновит, сказал: «Когда ты пребываешь среди братьев, работай, заучивай, медленно подымай глаза к небу и говори Господу из глубины сердца: «Иисусе, помилуй мя! Иисусе, помоги мне! Благословен Ты, Бог мой!»⁴²⁴⁾.

Та же эфиопская традиция воссоздает в нашей памяти истинный богословский горизонт всякого молитвословия: эсхатологические ожидание «парусии» Господа, Его второго пришествия «во славе Отца Своего со святыми Ангелами»⁴²⁵⁾.

Один брат сказал мне: «Вот в чем состоит ожидание Господа: сердце обращено к Господу во время молитвенного вопля: «Иисусе, помилуй мя!, Иисусе, помоги мне! Во всякое время благословлю Тебя, мой Бог живый!» И глаза медленно подымаются к небу, в то время как с этими словами ты в сердце своем обращаешься к Господу»⁴²⁶⁾.

* * *

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒