Псалмопение» – «Молитва» – «Медитация»

^ 4. «Псалмопение» – «Молитва» – «Медитация»

Нередко в наши дни встречаешь людей, даже и монашествующих, которые открыто говорят, что больше не «молятся», но только «медитируют». Богатая литература на тему «медитации», как и всякого рода вводные курсы и руководства к ней, говорят о том, что молитва в христианской среде явно находится в кризисе. Несколько лучше дело обстоит с псалмопением или «молитвой по псалмам», которая сегодня особенно в почете и не только во многих монашеских общинах, ибо она занимает существенную часть «молитвы часов» всей Церкви, мирян и духовенства.

Псалмопение, молитва и медитация с древних времен являются неизменной частью духовной жизни «человека Библии». Но что об этом думает Предание? Начнем с псалмопения и молитвы.

* * *

Если ты не получил еще /благодатного/ дара молитвы и псалмопения, будь настойчив и получишь!¹¹⁶⁾.

Ясно выраженное здесь различие между псалмопением и молитвой, которое было очевидным для ранних отцов, представляется странным современному человеку. Если псалмопение и молитва – это не одно и то же, тогда как же можно по праву говорить «молитва псалмов» или «молиться псалмами»? И разве Псалтирь – это не «молитвослов Церкви», воспринятый ею от синагоги? Отцы на это должны были бы ответить: и да, и нет, «петь псалмы – это еще не значитмолиться», ибо то и другое принадлежит к различным (хотя и неразделимым!) вещам.

Псалмопение относится к многоразличной премудрости¹¹⁷⁾, молитва же есть введение в нематериальное и немногоразличное ведение¹¹⁸⁾.

Что подразумевается под этим утверждением? Посмотрим же, что говорит Писание, прежде всего сама Псалтирь, о псалмопении и молитве.

«Псалом» – это «песнь», которая, как таковая, может иметь различное содержание. И потому библейская наука относит 150 псалмов к различным литературным жанрам. Как можно понять из многих пояснений к псалмам, подобная «песнь» часто имела музыкальное сопровождение, например, пелась под аккомпанемент десятиструнной «псалтири» («psalterion»). Такое исполнение называлось «пением псалмов», а исполнитель – «psaltodos» или «psaltes», то есть псалмопевец. Древняя Церковь собрала эти «песни Израиля» народа Ветхого Завета в пяти книгах и с течением времени сделала неотъемлемой частью своего богослужения. Однако Церковь стала читать эту «Книгу Псалмов» по-своему.

Псалтирь недаром была названа «суммой» всего Писания Ветхого Завета, выраженной в форме гимнов. С самого начала Церковь читала Псалтирь, как и все ветхозаветные книги в целом, как пророческое слово Духа Святого, что должно исполниться во Христе¹¹⁹⁾. Это частично объясняет мысль Евагрия, когда он относит псалмопение к «многоразличной премудрости»: он усматривает в нем свидетельство той «премудрости», что отражается в творении и в истории спасения, о чем свидетельствует весь Ветхий Завет.

Для христиан, таким образом, Псалтирь – это прежде всего Писание, и автор его, Давид – пророк. Как открытое пророческое слово Божие, обращенное к людям и свидетельствующее о Христе и Его Церкви, Псалтырь более, чем какая-либо иная книга Ветхого Завета, постоянно цитируется в Новом.

Что касается «молитвы», а также «гимна» и «хваления» (doxologh?a), то эторазговор человека с Богом или, согласно определению Климента Александрийского, «диалог с Богом»¹²⁰⁾.

Для этого «разговора с Богом», как и для «гимна», и «хваления» в Псалтири можно найти немало образцов, которые могут быть немедленно включены в христианскую молитву. Однако достаточно много частей Псалтири с формальной точки зрения не имеют ничего общего с «молитвой». Наряду с пространными размышлениями о переменчивой судьбе Израиля можно встретить немало псалмов или частей их, в которых отношение к «врагам» предстает для современного читателя прямой противоположностью христианской молитве! Чтобы суметь усвоить всю Псалтирь и трансформировать в подлинно христианскую молитву даже все эти, не слишком любимые ее части, необходимы усиленные упражнения в «медитации».

* * *

Под словом «медитация» (melete) отцы, как и сам псалмопевец, разумели постоянное повторение вполголоса¹²¹⁾ определенных стихов или целых отрывков из Священного Писания с целью постижения их внутреннего сокровенного смысла. Поэтому Евагрий один раз переводит «медитация» просто как «созерцание» (theoria)¹²²⁾. Да и в Писании вместо «размышлять» говорится «обдумывать» или «вспоминать». Евагрий, вслед за псалмом 137:1, называет такое созерцающее «размышление» о псалмах, «пением перед ангелами», поскольку главное дело ангелов – это созерцание Бога и Его деяний¹²³⁾.

«Хочу петь Тебе перед ангелами¹²⁴⁾»:

Петь перед Ангелами означает петь, не отвлекаясь, когда наш ум либо несет в себе только образы, вдохновленные псалмами, либо не несет никаких образов. Или же, может быть, тот поет «перед ангелами», кто разумеет содержание псалмов»¹²⁵⁾, не давая себя «отвлечь» ни множественностью их образов, ни многообразием предметов познания. Это вовсе не так просто, и потому Евагрий считает, что «петь псалмы нерассеянно» много важнее, чем «молиться нерассеянно»¹²⁶⁾, хотя, как мы видели выше, молитва – это прелюдия к «нематериальному и немногоразличному ведению» единого Бога.

* * *

Предмет этой «медитации» – Господь¹²⁷⁾, то, как Он во множестве Своих «дел»¹²⁸⁾ открывается из вечности¹²⁹⁾. Эти «дела» свидетельствуют о Его «премудрости»¹³⁰⁾, о Его «правде»¹³¹⁾, о Его «уставах»¹³²⁾, о Его «судах»¹³³⁾, которые все суть выражения той «многоразличной премудрости», о которой говорил Евагрий.

Молящийся находит эти «откровения»¹³⁴⁾, вложенные в «слово» Божие¹³⁵⁾, т.е. в Его «закон»¹³⁶⁾ и в Его «заповеди»¹³⁷⁾, в текстах Ветхого Завета, что свидетельствуют о Его «чудесах»¹³⁸⁾.

Сокровенный смысл Писания открывается христианскому молитвеннику только тогда, когда Сам Господь – и вслед за Ним и в подражание Ему апостолы и отцы – открывает ему глаза на него.

«И сказал им (воскресший Господь):

вот то, о чем Я говорил вам, еще быв с вами, что надлежит исполниться всему, написанному о Мне в Законе Моисеевом и в Пророках и Псалмах. Тогда отверз им ум к уразумению Писаний. И сказал им: так написано, и так надлежало пострадать Христу, и воскреснуть из мертвых в третий день. И проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах, начиная с Иерусалима. Вы же свидетели сему»¹³⁹⁾.

* * *

Библейская «медитация» по преимуществу следует за объективными событиями истории спасения, в которой Бог открывает свое «имя»¹⁴⁰⁾. «Размышление» о таинственной истории избранного народа¹⁴¹⁾, как и о собственном пути, на котором повторяется эта история – никоим образом не самоцель, ибо оно должно вести к «воспоминанию о Боге»¹⁴²⁾, а вместе с тем, и к «молитве» в собственном смысле. Потому что в молитве человек отвечает на это спасительное действие Божие, отвечает мольбой, гимном или хвалой.

«Уста мои произнесут хвалу, когда Ты научишь меня уставам Твоим»:

Тому, кто радуется, подобает петь псалмы, как сказано: «Весел ли кто? пусть поет псалмы»¹⁴³⁾, так и петь гимны подобает тем, кто созерцает правоту «уставов».

Но если петь псалмы надлежит людям, петь гимны подобает скорее ангелам или тем, кто уже уподобился им. Так и пастухи, что проводили ночь под открытым небом, не слышали, чтобы Ангелы пели псалмы, но слышали, как они пели гимн и восклицали:

«Слава в вышних Богу и на земле мир, в человеках благоволение!»¹⁴⁴⁾

Ныне же «веселие духа» состоит в бесстрастии души, которое достигается благодаря /хранению/ заповедей Божиих и истинных учений, а «гимн» – это хвала, проистекающая из благоговейного удивления перед видением вещей, сотворенных Богом¹⁴⁵⁾.

* * *

Таким образом, для святых отцов «псалмопение», «молитва» и

«медитация» были совершенно различными, хотя и взаимосвязанными вещами.

Рассказывали, что авва Иоанн Колов, когда он возвращался с жатвы, то ходил сперва к старцам для молитвы и назидания; потом упражнялся в псалмопении; после этого переходил уже к молитве. Такую постепенность в занятиях находил он нужною для приведения ума в то состояние, в котором он находился до выхода из кельи¹⁴⁶⁾.

Если теперь мы вновь усвоим это различение, несомненно, являющееся сокровищем, то станут малозначащими многие проблемы, которые возникают сегодня у кого-то по отношению к псалмопению, всегда составлявшему основу «молитвы часов». Псалмопение – это прежде всего чтение Священного Писания, даже если в данном случае «Писание» и «чтение» имеют совершенно особый характер. Псалом – это ветхозаветное слово Божие, которое именно как таковое и должно приниматься, т. е. полностью и без искажений, включая и те части, что бросают вызов современной чувствительности.

Не следует заниматься «спиритуализацией» этого ветхозаветного слова Божия, то есть попытками раскрыть его в Духе Святом, относя это слово ко Христу и Его Церкви, ни посредством смягчающих переводов, ни прибегая, как это часто делается, сегодня, к усечениям текста! Только вдохновенная «медитация» в состоянии осуществить эту «спиритуализацию», необходимую и для всего Писания Ветхого Завета. Христианин находит ключ к такому раскрытию в отношении ко Христу и Его Церкви в том, как Новый Завет, а вслед за ним и святые отцы, прочитывают слово Божие Ветхого Завета – «типологически».

В личной «молитве», которая первоначально следовала за каждым псалмом «молитвы часов»¹⁴⁷⁾, круг замыкается: человек в процессе «диалога», исполненного доверия, обращается к Тому, Кто во Христе через бесчисленные поколения и превратности истории привел к окончательному завершению Свое дело спасения, несмотря на человеческие трагедии и греховные немощи.

* * *

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒