Глава I. «И никто, пив старое вино.» (Лк.5:39)

^ Глава I. «И никто, пив старое вино...» (Лк.5:39)

Хотя в наши намерения непосредственно и не входит написание исторического или экзегетического очерка на тему «молитвы», на последующих страницах нам неизменно придется обращаться к святым отцам древней Церкви. Это постоянное возвращение к тому, «что было от начала», нуждается в оправдании в эпоху, когда критерием ценности часто становится новизна. Однако здесь сегодняшнему читателю конца двадцатого века будут предложены не последние сведения о молитве, но лишь то, что «передали нам... бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова»¹²⁾. Чем объяснить такую высокую оценку «Предания» и то исключительное место, которое мы отводим «началу»? Или, если этот вопрос задать автору более личностным образом, почему вместо того, чтобы прятаться за своими «святыми отцами», не расскажет он о своем собственном опыте? Прежде всего, наверное, было бы полезно рассказать о том, в каком «духе» написана эта книга и как следует читать ее, а также разъяснить тот более широкий контекст, в котором существует молитва, и исходя из которого она только и может быть надлежащим образом понята.

^ 1. «То, что было от начала» (1 Ин.1:1)

Постоянное возвращение к слову святых отцов коренится в смысле и сущности того, что древнейшие свидетели апостольского времени и само Священное Писание, называют «Преданием» (paradosis). Это понятие также многозначно, как и отношение христиан к «традициям». Ценность «Предания» – в рамках Откровения – зависит, по сути своей, от его «начала» (arche) и от его соотношения с этим началом. Существуют «предания человеческие», не «восходящие» к Богу, хотя и они с определенным правом могут апеллировать к Нему, как в случае с разводом, санкционированным Законом Моисеевым. Но «сначала (ар’ arches) не было так»¹³⁾, потому что Бог изначально соединил мужчину и женщину в нераздельное единство¹⁴⁾. Христос отвергает такие «человеческие предания», которые удаляют человека от подлинной воли Божией¹⁵⁾, ибо Он пришел для того, чтобы творить волю пославшего Его Отца¹⁶⁾, то есть ту «изначальную», подлинную волю, которую затемнил первородный грех со всеми его последствиями. В том и состоит отличительный знак учеников Христовых, что они не следуют этим «преданиям старцев».

Однако иным выглядит отношение к Преданию, что восходит к тому, «что было от начала», к заповеди, которую мы «имели от начала»¹⁷⁾, которую Христос заповедал своим ученикам. Ее достоверно «передали нам ... бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова»¹⁸⁾, то есть апостолы, которые с «начала Евангелия»¹⁹⁾, с крещения Иоаннова²⁰⁾ и соединенного с ним явления Иисуса как Христа «были с Ним»²¹⁾.

Этих преданий, которым мы были «научены», необходимо «держаться»²²⁾, если мы не хотим утратить общения с самим «началом». Нет никакого «другого Евангелия», кроме того, что было возвещено нам от начала, и даже если бы «Ангел с неба»²³⁾ стал благовествовать что-то иное, это не было бы «Евангелием Христовым».

Сущность и смысл настоящего Предания состоит в том, чтобы иметь и сохранять общение со «свидетелями и служителями Слова» и через них с Тем, о Ком они несли свое свидетельство

О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали, и что осязали руки наши, о Слове жизни... возвещаем вам, чтобы и вы имели общение с нами; а наше общение – с Отцем и Сыном Его, Иисусом Христом²⁴⁾.

Это «общение» (koinonίa) верующих между собой и с Богом есть то, что Писание называет «Церковью» и «Телом Христовым». Оно обнимает всех «членов» этого Тела, живых и «усопших в Господе». И столь тесна связь членов этого Тела между собой и с самим Телом, что усопшие уже более не «отсохшие члены», ибо у Бога «все живы»²⁵⁾.

Поэтому тот, кто хочет иметь «общение с Богом», не вправе оставить в стороне тех, кто до него удостоился такого общения! Веруя их «благовестию», тот, кто родился после них, вступает в это общение, в котором «свидетели и служители Слова» уже «с самого начала» – и навеки – остаются живыми. И потому истинная «Церковь Христова» есть лишь та Церковь, которая остается в живом и непрерывном общении с апостолами, на которых Господь основал Свою Церковь²⁶⁾.

То, что было сказано относительно хранения «доброго залога»²⁷⁾апостольского Предания, как оно было закреплено в апостольских писаниях, относится и к «изначальным, неписаным преданиям»²⁸⁾, которые, хотя непосредственно и не содержатся в апостольских свидетельствах, отнюдь не в меньшей степени ведут происхождение от апостолов. «Писаные» или «неписаные», те и другие «имеют одинаковую силу для благочестия»²⁹⁾.

Обе формы апостольского Предания обладают тем, что может быть названо «благодатью начала», ибо в них оформился «добрый залог», доверенный нам изначально. Позднее мы рассмотрим более подробно, в чем состоит это «неписаное Предание». Здесь же мы хотели бы, прежде всего, задаться вопросом о том, как сами отцы понимали свою верность «началам».

То же самое отношение, которое было у Василия Великого к церковному Преданию своего времени, мы находим и у его ученика Евагрия Понтийского в отношении к духовному Преданию монашества. Вот что он писал монаху Евлогию, разъясняя отдельные вопросы духовной жизни:

«Не по делам праведности, которые мы бы сотворили»³⁰⁾, достигли мы этого, но поскольку имеем «пример здравого учения»³¹⁾, слышанного нами от отцов, и были свидетелями некоторых их деяний.

Но все есть вышняя благодать, что даже грешникам, показуя козни соблазнителей, говорит: «что ты имеешь, чего бы не получил?» И потому, принимая дар, мы должны благодарить дарителя, не приписывая себе славу чести и не скрывая дара. Поэтому благодать говорит: «А если получил, что хвалишься, как будто не получил? Вы уже обогатились», – говорит она, – вы, лишенные дел, вы, кто начали учить, «уже пресытились»³²⁾.

Первая причина, по которой нельзя рассматривать самих себя как «учителей», состоит в необходимости смиренного признания того простого факта, что все мы – получающие. Те «отцы», на которых ссылается здесь Евагрий, – это, среди прочих, его собственные учителя св. Макарий Великий и одноименный ему александриец, через которых он пролагает связь к «первенцу анахоретов», Антонию Великому, а через него далее, к самим истокам монашества. В другом отрывке Евагрий идет еще дальше:

Необходимо расспрашивать о путях, которыми правильно шествовали до нас монахи, и самим направляться по ним. Ибо в том, что они говорили и делали, можно найти много хорошего³³⁾.

«Пример здравого учения» отцов и «их прекрасные деяния» – вот образец — ибо и это значение имеет греческое слово (hypotyposis), переводимое как «пример», – которому надлежит следовать! Именно по этой причине уже с самых ранних времен стали не только собирать «слова и деяния отцов», но и часто их цитировать. На Западе Бенедикт Нурсийский и не мыслил иначе, когда, помимо собственных «Правил для новоначальных», он отсылал к doctrinae sanctorum Patrum как непременной норме для всех, кто стремится к совершенству³⁴⁾.

И потому изучение святых отцов никогда не может оставаться для христиан просто наукой патрологией, которая вовсе не обязательно должна влиять на жизнь самого изучающего. Пример святых отцов, их слова и дела – прежде всегообразец для подражания. Евагрий объясняет нам, на чем основано такое утверждение:

Подобает тем, кто хочет идти по «пути» Того, кто сказал: «Я есть Путь и Жизнь»³⁵⁾, учиться у тех, кто до нас прошли по этому пути и беседовать с ними о том, что полезно, выслушивая от них то, что послужит нам в помощь, дабы не привнести чего-то, чуждого нашему пути³⁶⁾.

Пренебрежение примером святых отцов, следование собственным путем таит в себе опасность «привнести что-то, чуждое нашему пути», то есть то, что «абсолютно чуждо монашеской жизни»³⁷⁾, что не было «испытано» и «одобрено» «братьями», что «предварили нас на правом пути»³⁸⁾. Кто поступает так, навлекает на себя опасность удалиться от «пути» отцов и даже вовсе «сбиться с путей нашего Искупителя»³⁹⁾ и тем самым удалиться от Господа, который прежде всего есть «Путь»!

Ссылка на то, что «братья испытали как наилучшее», говорит о том, что вовсе не все, что делали отцы, должно быть предметом подражания, каким бы «прекрасным» это ни казалось, пусть даже этим отцом будет сам Антоний Великий. К примеру, никто не должен дерзать подражать крайним формам его отшельничества, если не хочет стать посмешищем для бесов. Уже сами отцы умели хорошо различать «личную харизму» и «Предание».

Смысл и сущность сохранения «Предания» для отцов, как и для первых «свидетелей и служителей Слова» заключается не в тупом следовании всему традиционному, но в сохранении живого общения. Кто хочет пребывать в общении с Отцом, может придти к нему только по «пути» Сына. Но к Сыну приходят только через тех, «кто проложил к Нему путь до нас» и сам стал живой частью этого «пути». Первыми этот путь прошли апостолы как непосредственные «свидетели Слова». «Дабы вы были в общении с нами», –пишет Иоанн самым определенным образом, и Евагрий по праву называет «апостольским путем»⁴⁰⁾⁴¹⁾ тот «путь» «делания» (praktike), что был унаследован им от отцов. Итак, «путь» – это все те отцы в вере, что «правильно шествовали до нас». Лишь тот, кто ступает по их «стопам», может надеяться достичь конечной цели этого пути⁴²⁾.

И потому недостаточно взывать к «духу отцов», который, впрочем, нелегко и определить, как и по всякому поводу «говорить об удовольствии, получаемом от их трудов», если потом оставить все, как было. Нужно прежде всего самим стремиться «прикладывать максимальные усилия» для совершения тех же трудов⁴³⁾, коль скоро мы хотим оставаться в общении с ними.

Только с учетом этого звание «первенца (aparche) из анахоретов⁴⁴⁾, которым Евагрий наделяет «праведного Антония»⁴⁵⁾, обретает всю свою многозначительную глубину. Антоний Великий – первый анахорет по времени, но это не имело бы особого значения, если бы он не был еще и «первенцем». Ибо «начаток», если он «свят», «освящает и целое», «если корень свят, то и ветви»⁴⁶⁾, ибо они пребывают в живом общении с ним. «Начало», поскольку оно положено самим Господом, обладает особой благодатью, «благодатью истока», «принципа», оно не только связано с началом во времени, но на все, что пребывает с ним в живом общении, оно ставит печать подлинности.

* * *

Оставаясь верным всему тому, что было «от начала», человек, связанный со временем и пространством, входит в тайну Того, Кто пребывает свободным от этих ограничений, Кто «вчера и сегодня и во веки Тот же»⁴⁷⁾, то есть в тайну Сына, Который в абсолютном смысле пребывает «в начале»⁴⁸⁾. Поверх пространства и времени это общение созидает постоянство и тождество в том мире, что подвержен вечному изменению.

Ни отдельный человек, ни Церковь в целом не способны сами по себе осуществить это пребывание-в-тождестве-с-собой. «Хранение доброго залога» есть плод действия «Духа Святого, живущего в нас»⁴⁹⁾, ибо Он «будет свидетельствовать»⁵⁰⁾ о Сыне. Он не только «наставит нас на всякую истину»⁵¹⁾, но и поверх времен откроет нам в свидетельстве учеников свидетельство самого Учителя⁵²⁾.

Блажен монах, сохраняющий заповеди Господни, и свят (монах), соблюдающий слова (духовных) отцов своих⁵³⁾.

* * *

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒