НОМИНАЦИЯ «МАЛАЯ ПРОЗА»

Зера ЭМИРСУИН (г. Симферополь, Республика Крым, Россия)

НОМИНАЦИЯ «МАЛАЯ ПРОЗА»

Подноминация «ЛЮБОВЬ»

СТЕПЬ

Степь. Крымская степь. Бесконечная, как тоска по Родине. Как тоска от безответной любви. Как одиночество.

Степь, степь... Холмистая, с ржаво-серыми осыпями курганов, гулом проводов, нитью горизонта с гуашевой линией моря.

Сколько раз снилась ему эта степь, родные лица, сколько раз он просыпался весь в слезах... Все пятьдесят лет, рассматривая эту фотографию, он разговаривал с каждым, кто запечатлен на ней, и потом, после долгих разговоров, проводил ладонью по осыпающемуся глянцу, вытирал лицо от слез и обещал, горячо обещал вернуться туда, где вставало солнце над степью, где зрели желтые помидоры, и мама, ласковая мама, одевая на голову такъие с кисточкой, строго наказывала идти в мечеть на пятничный намаз.
Вот она, эта фотография. Где все еще живы. Спокойные, мужественные лица. На заднем фоне подвода с дровами, беленые стены величественной мечети, мальчуган в тюбетейке, взмах руки и открытая улыбка.

Весна. Очередная весна, но почему она опять не радует? Он проводит затвердевшими пальцами по датам, и, дойдя до отметки 18 мая, бессильно опускает руки. Содрогаются плечи от беззвучных рыданий, руки ищут носовой платок, а в ушах по-прежнему стоит непрекращающийся стон.
Что его держит в этом степном краю? Кого ждет он черными ноябрьскими ночами под сырыми сводами брошенной мечети? Кому молится он, когда понимает, что смерть близко? Перед глазами все стояла картина, когда сносили минарет мечети. Гул гусеничных тракторов, натянутые тросы и грохот падающих вековых камней. Горстку древних валунов он свалил под забором и укрыл брезентом.
Стираются от слез лица на старом фото, что хранит он в укромном уголке бывшей мечети, превращенной в склад. Никому он не рассказывает о том, что вот уже почти пятьдесят лет каждую ночь он разговаривает с каждым из тех, кто смотрит ему прямо в душу. Жизнь такая долгая, мучения бесконечны. Он уже не встает, глядит безразличными глазами в окно, откуда открывается вид на древнюю мечеть.

"К вам пришли", - доносится голос. На пороге фигура человека.
"Чарли Чаплин", - мысленно пошутил он, увидев мужчину маленького роста в шароварах и больших галошах.

"Селям аллейкум, товарищ Жданов", - сказал мужчина и поднес к его губам кружку с водой. "Мы вернулись". Закружились в бешеном танце стены, заплясала перед глазами лампа, тысячи игл вонзились в сердце.
"Юсуф", - прошептал он и посмотрел на календарь.
Маленький мужчина поправил подушку, перекинулся парой слов с женой лежащего на высоких подушках больного, и, придерживая тюбетейку с кисточкой, вышел за порог.

"Вернулись. Я знал, я верил, что они вернутся", - повторял Жданов. Откуда взялись силы? Опираясь на толстый ореховый сук, он двинулся к сельской мечети. Там на площади накрывались столы, трещали дрова под чугунными казанами, сновали люди, играла музыка.
При его появлении все смолкли. Он стоял в центре маленькой площади перед мечетью и свет качающихся ламп искажал его лицо. Он медленно достал из нагрудного кармана фотографию, которую хранил почти пятьдесят лет.

«Я всех помню поименно. Где они, остался ли кто живой?», — спросил он.
Все вокруг молчали. Он слышал, как бьется его сердце, как пульсирует кровь в висках.
Откуда-то вынырнул "Чарли Чаплин". В его руках была фотография. Группа людей, мужественные лица, и мальчуган в тюбетейке с кисточкой, взмах руки и открытая улыбка.

"Я вас ждал, - сказал Жданов. — Я вас ждал все эти годы, чтобы попросить у вас прощения за снесенный минарет и попранные могилы. Я знаю, Бог меня не простит за это. Но я все равно ждал вас, я надеялся, что меня простите вы. Я верил, что когда вы вернетесь, я расскажу, как опустел без вас Крым, как осиротела степь и почернело море", — повторял он. И рассказал, как в ту же ночь после сноса минарета перестали слушаться руки, отказали ноги и отнялся язык.

Он плакал. Плакали все. Плакали и обнимали его, и он понял, они его простили.

С того дня прошло еще 30 лет. В мечети хранится фотография, на которой группа мужчин. Спокойные мужественные лица. За их спинами беленые стены древней мечети. Уже давно нет в живых никого, кто на этом фото, лишь состарившийся мальчуган, в тюбетейке с кисточкой до сих пор охраняет мечеть. И делится с редкими заезжими гостями этой грустной историей.

12 Следующая ⇒