КОСА НА КАМЕНЬ.

КОСА НА КАМЕНЬ.

В старину в селе Демарино, было четыре улицы, которые тянулись вдоль реки, чуть ли не на две версты. Домишки стояли все бедные, впритык друг к другу, одинарки да пятистенки. Жилось крепостным крестьянам тяжело. Изнывали на барской работе шесть дней в неделю. Себе оставалось только воскресенье. Земли своей совсем не было. Арендовали землю, у того же барина, а потом за все отрабатывали. Что бы заплатить, негде было взять денег. Копились огромные недоимки за аренду земли. Нечем было погашать и царские подати. Многие были вынуждены уходить на оброк, на заработки, в основном на заводы в городах Златоуст и Миасс, да еще на Кочкарские прииски.

Помещики часто менялись, перепродавая друг другу живые крестьянские души. На самом деле, к кому только не переходили село Демарино, деревня Секретарка, старая Кумляцкая и новая Кумляцкая. Тянулась целая цепочка владельцев. В числе владельцев был бывший воевода Исетской провинции, премьер-майор князь Степан Мещерский, следом губернский секретарь - коллежский асессор Петр Черемисинов, потом майор Нелидов, еще капитан Илларион Черемисинов, а за тем и его вдова, Марья Черемисина. Владел деревнями и кригскомиссар Демидов, полковник Отто Демарин, так же адъютант Иван Гладышев, прапорщик Шапошников, приказчик Златоустовских заводов капитан Ахматов, и черт знает еще кто из этих богатых тунеядцев!

Многие из них потом совсем разорились. За вдовой прапорщика Шапошникова, Анной Шапошниковой, например, числилось всего четырнадцать душ, а за вдовой коллежского асессора Черемисинова, Марией, лишь четыре души в селе Кабанском и три души в деревне Кумляцкой. За атаманом Чебаркульской станицы Осинцевым, в селе Демарино, по ревизским ведомостям состояли всего две души.

Демаринцы и житарцы, давно уже вели упорную борьбу со всеми помещиками. Крестьяне считали землю своей, потому, что деды и прадеды эту землю разрабатывали, корчевали деревья и убирали камни. Целый век на ней пахали, сеяли и убирали хлеб, но сами этого хлеба не видели.

С отменой крепостного права, демаринцы и житарцы, обрадовались было воле, но по царскому манифесту оказалось, что крестьян совсем от земли отстранили. Скотину стало негде пасти. Вот и стали мужики самовольно запахивать барскую землю. Конечно, не обходилось без того, что и урожай хлебный отбирали, штрафы сдирали, могли и выпороть. Но крестьяне стояли на своем – «наша земля!», и перестали платить за аренду пашни.

Однажды, какой-то барин велел собрать сход. Он вышел вперед и сказал:

-Решил я мужики, продать вам всю мою землю на вечное пользование. Так-то, оно пожалуй будет лучше, а то за аренду земли вы не платите. Вот купите, кто, сколько сможет, да дорого я с вас не возьму, сорок рублей за десятину и все. Пашите, сейте, убирайте хлеб. Ваше право.

Долго молчали мужики. Никто даже не шелохнулся. Молодой парень, сын Александра Петрова- Григорий, смотрел и думал, - «что же будет дальше?». Он знал, что этот, на первый взгляд простой вопрос, купить ли у барина землю, является, вовсе не простым, а самым сложным и трудным вопросом для крестьянина. Где же взять деньги, эти сорок рублей за десятину, когда мужская поденщина стоит десять копеек. Да же откладывая каждый день эти копейки, одна к одной, накопить сорок рублей можно было совсем не скоро. А ведь надо и самим с семьей на что-то жить, что-то есть, домашние расходы вести. Куда не кинь – везде клин.

И вот после долгого молчания мужиков, вперед вышел самый старый житель села - Лихачев. Он остановился перед барином:

-Нет, ваше благородие, барской земли нам не надо. Не хотим мы связываться с господами. Уж больно горько нам доставалась барская земля. Так горько, что все мы сгорбились, а в брюхе всегда пусто. Не надо нам барской земли, совсем не надо. Даже если барская земля попала в лапоть, то из лаптя ее надо скорее вытрясти.

И старик шустро повалился на землю, лег на спину, задрал к верху ноги и сделал вид, что вытрясает из лаптей барскую землю. Потом он поднялся, подошел совсем близко и почти в самое лицо барина сказал:

-А та земля, что мы пашем, это – наша земля! Мы ее хозяева. Деды и прадеды на ней сеяли. Так зачем вы хотите нам же ее продать? Хватит! Поторговали нашими душами, попили нашей кровушки! Проваливай барин! Не будет торгов, все, нашла коса на камень!

-Это крамола! Бунт! – завизжал барин, а потом взмахнул тростью и поковылял к своей карете.

И демаринские земли перешли к более жадным и могущественным владельцам. Участок у озера Котлик, купил золотопромышленник Симонов, а всю остальную площадь, прибрал к рукам польский миллионер Поклевский – Козеля Алифонт Фомич. Миллионер редко наезжал в Демарино, разве что развлечься с гостями. Место для барской усадьбы выбрали красивое, над рекой у самого бора, всего в какой-то лишь версте от села. Иногда сюда наезжали два сына Алифонта Фомича или другие родственники и знакомые. Гуляли баре с размахом, устраивали гулянья и увеселения, аттракционы, фейерверки.

Всеми делами в Демаринском имении Поклевского, управлял Адольф Яковлевич Скуратович. Прижимистым был слуга миллионера, умел и для себя капиталы сколачивать. Хозяйство Поклевского, он повел на новый, промышленный лад. Начал широкие, лесные разработки, настроил вместительных амбаров и начал хлебные скупки со всей округи. На берегу реки появился винокуренный заводик. Далеко разнеслась слава о винах Поклевского-Козеля.

На лесоразработках, на хлебных ссыпках, винокуренном заводе, работали демаринцы, житарцы, николаевцы, мордвиновцы, в полную силу эксплуатировался народный труд. Григорий Петров, на себе испытал все это. На винокуренном заводе работал от темна и до темна. До того угорали, что себя не помнили, когда чуть живые выходили из цехов. Условия труда были невыносимыми. И вот, в начале 1890тых годов, главный винокур завода Феликс Коссаковский, подозвал к себе демаринца Федора Несторовича Осипова и сказал ему:

-Вот тебе кувалда. Вышиби у главной шестерни несколько кулаков, тогда и прекратится этот ад.

Осипов размахнулся и ударил кувалдой со всей силы по главной шестерне. Раздался громкий звон, полетели чугунные крошки, и завод остановился навсегда. Потом некоторые детали перевезли в город Талицу, где были так же предприятия Поклевского.

Демаринцы предпочитали наиболее выгодным для заработка трудиться на Златоустовских заводах. На тех заводах работали Тумановы, Бакановы, Лихачевы, Давыдовы, Касаткины, Осиповы и Моисеевы. Но далеко не всем удавалось устроиться на постоянное место. Многим приходилось гнуть спину на лесоразработках и на хлебных ссыпках, за гроши, которые нехотя выплачивал прижимистый скряга - Скуратович. Некоторые пытали свое счастье на Кочкарских золотых приисках. Но это счастье проходило мимо, а бедным землекопам приходилось прозябать в нужде и голоде.

Сколько раз на Кочкарских приисках вспыхивали забастовки и экономические стачки. В 1907 году, после обвала на французской шахте «Максимилиан», когда завалило много рабочих, народное возмущение достигло высшей точки кипения. Заведующий горными работами Татаров, был избит рабочими. Директор, был вынужден тайно, сбежать в Миасс. Этот бунт был пресечен жестокой расправой со стороны полицейских. Но люди все равно проявляли непокорность.

У рабочих и крестьян появились свои тайные руководители, представители большевистской организации РСДРП. Видными деятелями этой организации были товарищи Васильев и Сыромолотов. Они учили людей как скорее избавиться от капиталистической кабалы и царского самодержавия и их рассказы проникали в самую душу, принимались близко к сердцу. Борьба принимала организованный характер, это была классовая борьба.

В одном из донесений полицейских властей за 1913 год говорится - «Была забастовка рабочих прииска. Работы были приостановлены с 28 апреля до утра 1 мая, сего 1913 года. Число бастующих составило 484 человека».

Когда грянула Октябрьская революция, рабочие английской шахты «Покровка» с шахтного двора в тачке, выкатили управляющего Чарльза Макка и сбросили его в отвал. Остальные господа сами разбежались кто куда, спасаясь от справедливого, революционного возмездия.

Троицкий уезд.