История вторая

История вторая

Ещё утром в окно его комнаты светило солнце и на небе не было ни облачка, а после полудня улицы затопил проливной дождь. И что, скажите на милость, делать одному безмерно талантливому художнику, оказавшемуся в такой великолепный день без зонта?

Чарли стоял на лестнице у дверей в школу искусств, прячась от дождя под козырьком, и наблюдал за лягушкой, одиноко прыгающей через двор. Ей хорошо, она намокнуть не боится — и так ведь всегда мокрая. А на Чарли, между прочим, кроссовки и вязаный свитер, которые промокают за пару секунд. Проще уж сразу в озеро прыгнуть.

— Ну и чего ты встал? — спрашивают из-за спины. — Плыви!

Чарли поворачивает голову и легко улыбается Риккардо. Тот, как обычно, хмурится.

— Я не умею, — художник почти смеётся, хоть это и правда — он действительно не умеет плавать.

Де'Карли поджимает губы, не найдя, что ответить. Батлер! Вот же гад! Такую шутку испортил.

— Пойдём, — Риккардо несильно толкает его в плечо, — а то смоет ещё.

Говорит и выходит прямо под дождь. Смотрит через плечо, улыбается самодовольно, кажется, совсем не замечая, как промокает до нитки. Чарли безнадёжно вздыхает. Ему остаётся только пойти следом, тоже насквозь вымокнуть и, возможно, тоже свалиться с простудой на следующий день.

— Хватит спать, пошли быстрее! — потеряв терпение, Де’Карли хватает его за руку. — А лучше — побежали!

Они бегают от одной остановки к другой, от козырька к козырьку, как будто это может помочь. Чарли уже чувствует, что его свитер больше, чем на пятьдесят процентов состоит из воды. Но разве есть ему дело до свитера, когда Риккардо ведёт его, держа за руку! И как-то сразу плевать становится и на холод, и на хлюпающие кроссовки, и на мокрые волосы, лезущие в глаза.

Когда они подходят к подъезду Де’Карли, Чарли уже собирается бежать домой, но Риккардо всё ещё держит его за руку.

— Ну... я пойду, — говорит художник, — до дома, всё-таки, далековато.

— Зайдёшь? — вдруг предлагает Де’Карли.

Чарли хлопает глазами, не понимая:

— Что?

— Я говорю, — отводя глаза, бормочет Риккардо, — зайдёшь? Чтобы дождь переждать.

— Угу, — улыбается Батлер.

***

— Снимай одежду, — говорит Риккардо, стоит Чарли разуться.

— Эм-м?

— Раздевайся говорю!

— Что ты...! — щёки художника тут же алеют. — Нельзя же так... сразу. Я же только...

Де’Карли теряется где-то между смущением и злостью. Возведя глаза к потолку, он повторяет, медленнее:

— Снимай. Одежду. Надо. Просушить.

— Ах, да, конечно! — Батлер слегка истерично смеётся. — Просушить.

Он стаскивает свитер через голову, протягивает мокрый комок Де'Карли и обнимает руками плечи, покрываясь мурашками от холода. Риккардо уходит, чтобы повесить свитер на батарею в ванной, а, вернувшись, даёт Чарли чистую кофту.

— Надень. Холодно.

— Спасибо, — шепчет художник, низко опуская голову, чтобы спрятать пятнами краснеющее лицо.

Риккардо молча смотрит с десяток секунд, после чего идёт на кухню ставить чайник. К Чарли, так и застывшему посреди комнаты с опущенной головой, неспешно подходит проснувшийся кот. Потеревшись о мокрые джинсы, животное садится и смотрит на человека снизу вверх. Батлер выстоять перед соблазном не в силах, поэтому садится рядом, гладит кота по голове и улыбается. Де'Карли выходит из кухни, чтобы узнать, будет ли Батлер кофе, но замирает, глядя на этих двоих. На улыбающегося Чарли и кота, охотно подставляющегося под его ласку. Что-то в этой сцене заставляет Риккардо чувствовать себя... странно.

— Батлер, — зовёт он, приклеившись плечом к дверному косяку, — кофе будешь?

Чарли поднимает голову, моргает удивлённо, будто забыв на секунду, что кто-то кроме его и кота вообще есть в квартире.

— Да, спасибо, — наконец отвечает он.

Пока Де'Карли заваривает растворимый кофе, художник осматривается: в глаза сразу бросается оставленная в коридоре гитара. Стоит ему подумать о том, чтобы попросить Риккардо сыграть, тот кричит из кухни, что кофе готов. Когда Чарли садится за стол, Де'Карли ставит перед ним кружку, а рыжий кот запрыгивает к нему на колени. Риккардо смотрит неодобрительно и как будто с завистью.

— Ты придумал ему имя? — спрашивает Чарли, зарываясь пальцами в густую шерсть.

— Нет, — Де'Карли откровенно всё равно, он вообще кота заводить на собирался.

— Может, Персик? — предлагает художник. — Ему подойдёт.

— Что за дурость!

— Пе-е-ерсик, — тянет Чарли и нахально смотрит на Де'Карли.

Коту же всё равно — он абсолютно безразлично подставляет голову гладящим рукам и не удосуживается даже глаза открыть. Видимо, его всё устраивает. Риккардо собирается спорить. Но Батлер вдруг выдаёт, странно понизив голос:

— Сыграй мне.

Такая перемена в настроении сбивает с толку и Де'Карли не замечает, как случайно кивает в ответ. Только Чарли, почему-то, довольным не выглядит. Скорее, сосредоточенным — будто что-то для себя решить пытается. И, видимо, решает, потому что выпрямляется и серьёзно смотрит в глаза. О чём он думает? Чего хочет? Это, кажется, даже самому Чарли неведомо.

Риккардо поднимается и идёт за гитарой. Когда он в последний раз играл для кого-то? И было ли такое хоть раз? И почему сейчас именно Батлер — человек, которому он хочет сыграть? Хочет? Разве Де'Карли этого хочет? Разве это не художник попросил? Разве у него было право на отказ?

— Почему ты хочешь... — Риккардо, неожиданно для себя, запинается, — чтобы я сыграл?

— Ты красиво играешь, — произносит Чарли, как что-то, само собой разумеющееся.

Де'Карли удивлённо на него смотрит. Опускает взгляд, ставит ногу на стул, опирается гитарой о колено, зажимает аккорд... и не знает, что делать дальше. Что он собирается играть? А главное — зачем? Под внимательным взглядом Батлера пальцы путаются, а все мелодии вылетают из головы. А он всё смотрит и молчит неловко. Риккардо закрывает глаза. Вдох-выдох. Это не сложно, он ведь умеет играть на гитаре! В конце концов, это ведь чуть ли не единственное, что он по-настоящему умеет. Де'Карли на пробу пробегает пальцами по струнам. Инструмент отзывается мелодичным гулом. Чарли замирает и, кажется, даже дыхание задерживает от восторга. Безразличным остаётся только спящий на его коленях кот. Риккардо играет мелодию, которую и сам-то помнит смутно, но звучит, вроде бы, неплохо. Художник, как заворожённый смотрит за тем, как плавно двигаются над струнами его пальцы. Незамысловатая песня мягко заливает кухню, вытесняя неуютную тишину. Они вспоминают о времени, только когда за окном темнеет и затихает стук дождя по окну.

— Мне пора, — Чарли надевает просохший свитер и вешает на плечо рюкзак. — До завтра.

Риккардо кивает, открывая ему дверь. «Скажи что-нибудь,» — шепчет внутренний голос. «Заткнись», — мысленно огрызается на него Де'Карли. Чарли уходит, не дождавшись ответного прощания. В квартиру возвращается гнетущая тишина. Риккардо заходит на кухню и в окне видит выходящего из подъезда Батлера. После дождя сильно похолодало, а этот придурок в одном свитере. Де'Карли, вообще, наплевать, но... там ведь... холодно, и...

— Батлер! — Чарли вздрагивает и оборачивается на крик.

Риккардо выбегает из подъезда в домашней футболке.

— Что-то случилось? — спрашивает художник.

Де'Карли, тяжело дыша, протягивает ему свою куртку. Чарли смотрит на неё, не понимая, чего Риккардо от него хочет.

— Возьми. Замёрзнешь.

— Н-но...

— Бери, говорю! Завтра отдашь.

Художник смущённо улыбается и надевает куртку. Рукава закрывают пальцы наполовину.

— Спасибо, — тихо говорит он, чувствуя, как согревается.

Прежде, чем уйти, Риккардо всё-таки решается сказать это дурацкое «до завтра».

— Спокойной ночи! — кричат ему вслед.

Глава девятая
Симфония

Звон. Тарелка разбивается о кафель. Крик. Хочется закрыть ладонями уши. Но он этого не делает. Только замирает посреди кухни и смотрит на уродливые осколки под ногами. Он правда не хочет, чтобы этот скандал продолжался, но разве кого-то волнует его мнение? Сознание обволакивает навязчивое чувство дежавю и он отключает голову, слепо уставившись на останки тарелки. А ведь и правда. Такое уже было. С точно такого же скандала его отношения с родителями и начали стремительно ухудшаться. Всё началось с одного вечера, когда он наконец решился сказать правду. Лучше бы не решался. Если бы тогда он ничего им не сказал, чужая куртка сейчас не сработала бы как триггер. Как и безобидное «я был у друга». Конечно, ведь если ему нравятся парни, он должен спать с каждым! И друзей у него быть не может, да, мам?! И плевать, что Де'Карли — исключение! С этим он как-нибудь сам разберётся. Возможно.

Он не хотел кричать в ответ. Но сил послушно молчать у него не осталось. Он не хотел убегать из дома посреди ночи, но выбора не было.

***

Вернувшись в квартиру, Риккардо открыл окно, заварил кофе и, сев на подоконник, закурил. Повезло, что отец до утра на дежурстве. Или говорит, что на дежурстве. Де'Карли давно привык к тому, что родитель часто остаётся на работе на всю ночь, а чем он там на самом деле занимается Риккардо никогда не интересовался. Главное, что в проблемы не ввязывается.

Спустя два часа Де'Карли всё ещё сидел на кухне, копаясь в телефоне, и думал, чем бы таким заняться вместо нормального сна. Как вдруг по квартире пронеслась мерзкая трель дверного звонка. Кого там принесло в такое время?! Спящий рядом с хозяином Персик поднял голову и посмотрел в сторону коридора. Де'Карли всё-таки пошёл посмотреть, кто там такой смелый пришёл, только из любопытства. И, возможно, ещё из желания высказать пришедшему пару ласковых. А за дверью стоял, усердно вдавливая кнопку звонка в стену, Батлер. Растрёпанный, пьяный Батлер с синеющей ссадиной на скуле. И в его, Риккардо, куртке.

— Какого хера? — прошептал Де'Карли.

Чарли молча разглядывал грязный бетонный пол под ногами. Риккардо выгнул бровь, оперевшись плечом о дверной косяк:

— Батлер, скажи честно, ты долбо... — негодование Де'Карли оборвалось, потому что Чарли, резко подавшись вперёд, крепко обнял его.

Замерев, Риккардо несколько секунд стоял, медленно моргая и усиленно пытаясь осознать происходящее. «Простипростипрости» — неразборчиво шептал художник, сжимая кольцо рук. Де'Карли поднял голову и глубоко вздохнул. Бога нет.

— И кто только тебе алкоголь продал?

— Мне не продали. Я у отца виски утащил.

— Ну и придурок.

Батлер хихикнул куда-то ему в плечо. Смирившись, Риккардо молча простоял ещё пару минут, но так и не решил, выгонять художника или нет. Он, вроде, не особо мешает, а до дома в таком состоянии может и не дойти.

— Батлер, — позвал Де'Карли, — ты либо зайди в квартиру, либо свали вообще. В подъезде холодно.

Художник поднял на него глаза, светящиеся от восторга. Риккардо с трудом оторвал его от себя и несильно толкнул Батлера в спину, заставляя зайти внутрь.

— Только на ковер мне не наблюй! — предостерёг, закрывая за собой дверь.

***

— Помнишь, я говорил, что ты мне нравишься? — тихо спросил Чарли, грея замёрзшие пальцы кружкой уже едва тёплого чая.

Риккардо отвернулся от окна, выдохнул сизый сигаретный дым и устроился поудобнее на излюбленном подоконнике.

— Помню.

— Так вот, — Батлер улыбнулся, — я не соврал.

Он был недостаточно пьян, чтобы неразборчиво бормотать себе что-то под нос, но недостаточно трезв, чтобы лгать. Де'Карли не потрудился хотя бы изобразить удивление. Только молча отвернулся обратно к окну. Горько вздохнув, Чарли уронил голову на стол, оставив наконец в покое остывший чай. Наверное, что-то он делает не так.

— Рик, — позвал художник через десять минут гнетущего молчания.

На этот раз Де'Карли никак не отреагировал. Батлер почти обиделся на такое безразличие.

— Знаешь, я неправильно выразился, — сказал он. — Ты мне не нравишься.

Чарли замолчал, собираясь с духом. Глубоко вдохнул. Выпрямился. И закончил, упрямо смотря на Риккардо:

— Я влюблён в тебя так, что и подумать страшно.

Де'Карли вздохнул, потушил сигарету и поднялся на ноги. Обойдя стол, он встал рядом с художником. Произнёс, пронзительно глядя на него сверху вниз:

— Это только слепой бы не заметил...

Задрав голову, Батлер чувствовал, как печёт от стыда лицо. Зачем он вообще это сказал?! Лучше бы молчал! И не приходил пьяный к Де'Карли среди ночи. Но, заворожённо глядя ему в глаза, Чарли был готов рискнуть снова. И снова. И снова...

Он замер, боясь вздохнуть, когда Риккардо медленно наклонился. Де'Карли потянулся к нему, становясь неуютно близко. Художник растерянно выдохнул, ощущая себя, как загипнотизированный змеёй кролик — ни сбежать, ни крикнуть, ни двинуться. Много ли кроликов добровольно идут в змеиное логово?

— ...а я не слепой, — шепчет Риккардо ему в губы.

Чарли, опьянённый, закрывает глаза. И вздрагивает от звона бьющейся посуды. Де'Карли резко выпрямляется и взглядом находит Персика, устроившегося на столешнице. На полу лежат осколки упавшей кружки.

— Перрссссик, — шипит Риккардо, становясь ещё больше похожим на змею.

— Ты всё-таки дал ему имя! — смеётся художник.

Де'Карли смотрит сначала на кота, затем на Чарли и поджимает губы. Всё против него! Когда испепеление Персика взглядом не даёт результата, Риккардо вдруг предлагает:

— Можешь переночевать у меня. Но уйти нужно будет до того, как отец вернётся.

— Ты... серьёзно? — тихо спрашивает Чарли.

Де'Карли улыбается.

— Естественно, Батлер. Не будь идиотом.

***

Когда днём они приходят в ДШИ вместе — Чарли громко смеётся над своими же шутками, а Риккардо пытается сдержать идиотскую улыбку — ни у кого не хватает мужества спросить, а что, собственно, происходит. И если у Батлера ещё можно попробовать хоть что-то узнать, то доставать расспросами Де'Карли — очень, очень плохая идея. Возможно поэтому от них так быстро все отстают.

— Не дёргайся! Я ещё не закончил, — возмущается Чарли, мешая краски на палитре.

Риккардо закатывает глаза. Зачем он вообще согласился на этот клятый портрет?! Он дёргает затёкшим плечом и смотрит на часы. Время тянется патокой.

— Ты такой ме-едленный, Ча-арли, — бормочет Де'Карли, цепляясь взглядом за кусок улицы в окне.

— Терпение, Рик!

Риккардо нервно дёргает ногой, скрещивает на груди руки и всё же подрывается с места, меряет шагами комнату, заглядывается на холст, подойдя к Чарли, хотя знает, что тот этого жутко не любит.

— Неплохо, — говорит, глядя на свои искажённые кистью художника черты.

Батлер поднимает голову. На лице у него широкие мазки краски. Де'Карли хмурится и пытается стереть их рукавом, но только сильнее размазывает. Чарли солнечно улыбается, глядя на него снизу вверх. Риккардо тянется, наклоняется ниже, рвано выдыхает в самые губы, и время будто замирает, дрогнув, в этом мгновении. Хлопает занавеска, сквозняк листает оставленный на подоконнике блокнот, где-то внизу машина проезжает на красный.

⇐ Предыдущая 12