Глава первая.

Каждая полюбившаяся твоему сердцу игра имеет свой контрольный счет: он идет на раз, два, три… но когда-нибудь наступает время, когда ты уже просто перестаешь считать. И вот оно: плечо к плечу, ты медленно спускаешь курок, вглядываясь в эту злосчастную красную мишень – да, это определенно был … раз.

Глава первая.

Торжественно восседая на своем красном бархатном кресле так, словно это был самый настоящий королевский трон, Смерть расслабленно оглядывал все сливки общества какого-то дорогого ресторана на окраине города. Признаться, его место на прикрытой большим навесом веранде было достаточно хорошим, ведь отсюда он мог видеть людей, рассевшихся не только снаружи, но и тех, кто решил уединиться за стеклянную стену заведения. Вечер определенно был хорош: медленно тянулся по шумным улицам города, зажигаясь сияющий светом в высоких уличных фонарях. Смерть невольно качнул головой, крутя в руке шариковую ручку, приготовленную им заранее: это так, чтобы поскорее отметить очередной выполненный пункт в своем блокноте. Ожидание раздражало, но он, право, привык ждать, особенно когда это тот случай, события которого ты знаешь наизусть.

Кто же знал, что именно на этой самой дороге, устеленной серыми кирпичами, ровно через пятнадцать минут и тридцать две секунды какого-то мужчину так нелепо хватит сердечный приступ. Кто же знал, что ему нужно было всего лишь принять эту злосчастную таблетку утром и оглядываться по сторонам прежде, чем сделать шаг в пропасть.

Раз, два, три.

Рослый мужчина на соседней улице пулей вылетает из какого-то мутного заведения, вольно, а может быть, совсем не специально, хлопнув стеклянной дверью. Он cлегка пошатывается: с первого взгляда кажется, что он нетрезв, но только Смерть знает правду – он опьянен собственным безумием. Его сухие и жилистые руки дрожат, когда он, словно задумавшись, проводит ими по своим волосам. Дела сердечные или, может быть, проблемы на работе? Ничего из этого не было правдой, потому что один телефонный звонок из скорой помощи пару минут назад смог навсегда разрушить всю его жизнь. Смерть буквально видел, как в тело мужчины вонзаются невидимые, но до боли ощутимые стрелы, пронзая его рыхлую грудь насквозь. Как он сжимался, пытаясь успокоить свою душу, как его полные печали глаза безуспешно пытались сдержать последние слезы. Как сильный кулак невольно сжал кусок футболки прямо над грудью, словно он взял в руки свое сердце – вырвал из груди, чтобы больше ничего не чувствовать.

Приходилось ждать еще ровно три минуты и сорок три секунды.

Однако, молодого человека, невольно откинувшегося на спинку кресла, ожидание чего-то мрачного тяготило не столько, сколько могла себе позволить наплывающая боль в висках. Удивительно, но Смерть не имеет длинной седой бороды до пола, обнаженной гнилой плоти или оледеневших до ужаса кончиков пальцев. У него – лицо человека, на бледных устах которого замертво выбиты имена тысячи душ. Он – существо, меж длинных пальцев которого стекает голубая кровь; существо, которое когда-то безжалостно столкнули вниз, не заботясь о том, что и без того хрупкие крылья за его спиной давно оборваны.

С прискорбием сообщаю, что апогей достигнут: мальчик вырос и теперь внутри него появилось что-то большее, чем осколки, так небрежно воткнутые в его когда-то доброе и чистое сердце.

Возможно, его просто нужно было понять.

В следующую секунду послышался звук едва надрывающейся струны, сопровождающийся резким хлопком остолбеневшего мужского тела на холодные кирпичи. Он грудой сваливается на тротуар, жадно хватаясь за грудь: его глаза раскрываются так широко, а губы безуспешно открываются и закрываются, пытаясь схватить хоть каплю драгоценного воздуха. Смерть ничего не может сделать, ведь его удел здесь – ждать.

Он невольно поднимает свой взгляд, бросая его на людей, все так же спешащих по своим делам: пусть их было немного, ведь этот вечер было слишком шумным для того, чтобы просто слоняться по городским улочкам, но никто, совершенно никто не остановился помочь мужчине. Вероятно, они приняли его за пьяницу и в этом, конечно, была их большая ошибка. Люди всегда принимают свои решения, не думая ни о каких последствиях – это, в конечном счете, определенно погубит их. Или уже погубило.

Как и предполагалось: смерть произошла незамедлительно.

Еще с самого начала Смерть, на свое удивление, тщетно пытался помочь людям прожить хоть пару дополнительных минут, чтобы, может быть, они могли попрощаться с семьей, ведь ему такой шанс никто не подарил. У Жизни, разумеется, все под расчет и на каждого человека у нее есть свой срок годности. Он пробовал снова и снова, каждый раз обжигаясь и проливая горячие слезы над людьми, которым уже никак не мог помочь. Тогда Смерть стал хладнокровнее относиться к работе: наконец-то принял свое предназначение, как великий дар, которым теперь должен помогать силам свыше ставить все на свои места. Например, уметь впускать в реку долголетия новый ручей и тут же черпать из нее по стальному ведру чьих-то высушенных слез.

Вы не должны думать, что кто-то не имеет сердца лишь потому, что это его осознанный выбор.

Он уже совсем потерял счет времени и прожитых в ином мире лет, не говоря уже о том, что теперь ему приходится слоняться из одного мира в другой, чтобы поддерживать порядок в цикле хрупких человеческих жизней. Ведь все, что когда-либо приходит, имеет свойство исчезать – и это уже его работа.

Как и сейчас: он медленно снимает свои темные солнечные очки и заправляет их за ворот темной рубашки, поднимаясь с места, чтобы свериться с наручными часами: кажется, уже пора.

Пронзительный гудок машины и немой крик умирающего человека смешались в один большой гул, тут же заполнивший всю улицу. Гул, который пробрался в отрытые створки окон и заставил одну из дам выронить из рук сковородку. Люди сменялись один за другим, с легкой небрежностью обходя бездыханное тело, лежащее на краю тротуара. «Ему помогут» - он слышал, как кто-то все же мимолетно подумал об этом.

Нет, не помогут.

К сожалению, одно было понятно уже давно: это больше не тот мир, в котором он когда-то жаждал жить.

Вдруг стало совсем безлюдно – люди попрятались в свои домики.

Смерть же не растерялся: медленно стянул свои кремовые перчатки и присел на корточки возле бездыханного тела мужчины, чьи глаза все еще слепо смотрели в звездное небо этого прохладного летнего вечера. И правда, вечер был необыкновенно чудесен: картина вечернего неба, устеленного россыпью тысячи звезд. Молодой человек мягко прикрыл веки мужчины и слегка дотронулся до его сердца, невзрачно растворяя плоть в кирпичной дороге. Грустная улыбка едва дрогнула его губы, когда он узнал, что мужчине приготовлено место в раю. Там же, где сейчас его дочь.

Иногда он садится в своем гордом, вечно тяготящем пустую душу одиночестве, берет излюбленный граненый стакан и долго думает о тех перепутьях судьбы, которые были открыты ему, шагни он чуть дальше. И снова думает, думает, думает. Поддается терзаниям, рвет на себе последние кусочки и задыхается от осознания того, кем, а точнее чем, он теперь является. Не жалей его, ведь однажды улыбка все же появляется на лице этого молодого человека, зная, что лучшего исхода, по праву, и быть не могло. Взрослые всегда противостоят проблемам с гордо поднятой головой, но он всегда был всего лишь маленьким мальчиком, который так рвался любить.

Он, вероятно, наивно думал о том, что можно легко заставить себя забыть прошлое, но оно, оказывается, не забудет тебя никогда.

Белоснежные, словно первый снег, длинные волосы молодой девушки, пробегавшей мимо нашего особенного посетителя, тут же заставили его обратить свое внимание на данную особу. Ее длинное шифоновое платье с яркими красными цветами едва поддавалось дуновению ветра, позволяя светлой юбке мягко струится у ног девушки. Высокие плетеные босоножки добавляли ее образу еще большей чистоты, обдавая весь стан девушки истинной, такой очевидной и открытой для всех глаз красотой. Неосознанно нахмурившись, молодой человек тут же взглянул в лицо девушки, словно отроду потеряв дар речи: эти серые глаза, похожие на грозу посреди ясного неба, сразу же прожгли его душу, неприятно ткнув в место, где у всех людей находится сердце. Туда, где давно ни для кого не осталось места.

Раз, два, три.

Будто в полном беспамятстве, он моментально схватился за голову, пугаясь непонятного и совершенно нового чувства в животе. На самом деле, ему все это было знакомо назубок, но он точно знал, что не зря выращивал в себе долголетнюю почву безразличия и мнимого отсутствия человечности.

Не для того, чтобы кто-то тут же пришел туда в своих плетеных босоножках и за одно мгновение растоптал всю плодородную землю под его ногами.

Он с некой болью вспомнил это: ее звонкий смех под солнечными лучами, так ласково играющими на ее коже, когда им пришлось целый час просидеть под соснами, чтобы спрятаться от знакомых. В нем словно произошел когнитивный диссонанс и существо, над которым мы так долго и упорно наблюдали, все же не могло забыть, какого это – чувствовать.

Где-то внутри, не только снаружи, в нем жил человек, который хотел быть чем-то большим, чем простым мальчиком из соседнего городка.

И тут Смерть, кажется, вспомнил: когда-то та самая девушка называла его Джейсом.

12 3 4 5 Следующая ⇒