Инга ГААК. ЗОНТИК ДЛЯ СОБАКИ

Инга ГААК

ЗОНТИК ДЛЯ СОБАКИ

Знаете, есть в осени, в самой её сердцевине, время и место полной безнадежности и отчаяния… Вот уже осыпалась воспетая сотнями поэтов позолота с деревьев; вот упал в лужу и истаял уходящим в неведомое плавание кораблём последний багряный лист. Ничего позади – только стылая мокрая дорога, несчастное, опухшее от слез отчаяния небо и никаких следов звонкого зеленоглазого лета… Впереди простуды ноября, лавирующие между лужами с тонкой пленкой коричнево-рыжего льда и морожеными кочками, сахаристо припудренными сухим безрадостным снегом.

В этой сердцевине октябрьского пасмурного дня, такого сумеречного, такого продрогшего на ветру и оказался я. Работы на сегодня не было. Я бродил по улицам и тщетно искал остатки лета в тусклых лицах прохожих. Ряд стекляшек-бутиков, наспех выстроенных, прилепившихся к некогда стильному торговому центру, заманивал то приторной сладостью конфетного ряда, то сытым довольством хлебного. Телефоныайфонызарядныеустройствачехлы – вжик – лезвием света по глазам. Неясные пятна фонарей на мокром искусственном булыжнике псевдо-мостовой. Дежа вю. Ощутил себя персонажем парижской акварели. Это приятно. Снова конфеты, снова сырно-колбасный рай с упитанными ангелами в коротких условно-белых одеяниях.

Парочка, выскочившая в обнимку, из подземного магазинчика. В руках эскимо, на головах шапки-колпачки с большими помпонами, в глазах изумление первой любви. Классно.

Женщина с кукольной собачкой-йоркширом. Собачка, мелко галопирует, будто и не перемещаясь в дымчато-мокром пространстве. По переходу, от книжного магазина, бежит высокая девушка с таким же йоркширом под мышкой. Обгоняя первую пару, даже не косятся на них. Незнакомы, и знакомиться не собираются. Спешат. Перехожу дорогу, бреду по аллее, созданной с одной стороны стайкой яблонь-ранеток, с другой - рядом нахмуренных домов с витиеватыми крылечками и томно взывающими рекламами. Навстречу попадается грузный кряжистый мужчина в возрасте, еще не дедушка, но скоро все станут к нему так обращаться. Он ведет на поводке третьего йоркшира. Забавно.

Сырой хлипкий воздух сам превратился в туман. И слезятся окна домов, проплывая лунами над моей головой. Вдруг вижу прямо перед собой медленно оседающую горстку яркого конфетти. Что это? Откуда в серости осени разноцветье летнего драже? Отзвуки индийского холи или бразильского карнавала… Я вдруг ощущаю себя частью Мира, а не продрогшей букашкой, ползающей на своём любимом бугорке земли. Я впитываю радость людей, живущих где-то очень далеко от меня, и радость эта окрыляет. И обещает она ноябрьские посиделки в кафе, где витают запахи кофе с корицей и шоколада; полет писем от уставших от летних впечатлений друзей; ловлю первых снежинок и любование их танцами под фонарями; напоминает о ёлочно-мандариновых таинствах и предвкушении вечного новогоднего обмана…

Ещё горсть конфетти на влажных плитках тротуара. Ускоряю шаг, и вижу впереди зыбкое красное пятно. Маленькая девочка, отважно вышагивающая в туманных сумерках. За спиной школьный рюкзак, красный вязаный берет с помпоном, красное клетчатое пальтишко, зеленые сапожки. Она шагает, оставляя за собой уверенные маленькие следы. И конфетти. И запах старых бабушкиных конфет из огромной полиэтиленовой банки-бидончика. Я шагаю за ребёнком, оберегая от серых волков, и сам стараюсь не спугнуть настойчивым преследованием. Но девочка неожиданно ныряет в сторону, в непроглядный сырой сумрак под яблонями. И я слышу тоненький голосок:

- Ну что, ты, не пугайся. Это всего лишь зонтик. Узнала? Конечно, узнала. Теперь тебе будет не так холодно. На, поешь. У меня только печеньки, но не отворачивай нос. Это вкусно и полезно. Всё, пока!

И Красная Шапочка опять идёт впереди меня. Пятно света выхватывает канализационный люк, на тёплой крышке которого примостилась чёрная дворняга. Она безнадёжно и без любопытства чуть вскидывает брови над усталыми глазами. А девочка приседает возле неё и снова успокоительно воркует, делает непонятные пассы руками и опять прощается с собакой.

- Что ты делаешь? – неожиданно выдаю я своё присутствие.

- Раздаю зонтики. Собакам. – Девочка не боится меня.

- Зачем?

- Им же холодно и одиноко. Думаете, легко вот так жить на улицах?

- Хм. Они ведь животные. У них тёплые шкуры, это их привычное место обитание – улица.

- Они – собаки, а не просто животные. Они первые пришли к человекам, обогрели их, защитили, помогали. Нам надо любить своих собак. Они любят нас больше жизни. Кошки тоже любят, но они бродят между мирами и могут увести за собой, не заботясь о нашем возвращении домой, а собаки – они стражи, и они всегда будут ждать у ворот Вселенной и выводить, если нам будет плохо…

- Где ты понабралась таких мыслей?

- Я просто знаю.

- А где твои зонтики? Я их не вижу.

- Главное, чтобы собаки видели. Они у меня все тут, на руке висят. – Девочка держала правую руку, согнутой в локте. Я присмотрелся, и в самом деле явственно различил размытые туманом цветные очертания зонтиков со старомодно изогнутыми ручками.

Девочка затопала дальше, а я, содрав с себя клочья липкого сплина, двинулся за ней.

Мы пересекли площадь у супермаркета, останавливаясь у голубой ели, у разбитого заднего крыльца, у трансформаторной будки – там сворачивались калачиком, спасаясь от промозглого октября косматые и гладкошёрстные, маленькие и большие пёсики (собака – говорят, когда собака серьёзная, умная и строгая, – пояснила мне Красная Шапочка, - а пёс – он всегда добрый, немножко глупый и готов играть и беситься!). Девочка разговаривала с каждым, угощала печеньем и снимала с руки очередной невесомый призрачный зонтик и раскрывала над умиротворённо сопящим псом.

- Я зонтики собирала летом. Из радужного и солнечного света. Собакам радуга родная. Они по ней приходят к людям и уходят тоже по радуге. И в собакиной шерсти радуги живут, вот забери себе собаку, полюби ее и увидишь. И тебе уже никогда не будет грустно, радуга и радость, они ведь сестры! - сказала девочка.

Я пожал плечами.

Поднял голову и увидел только пустынный школьный двор. Где-то всё так же плыли в вязком сумраке светящиеся окна, где-то гундосо спорили автомобили. Люди шли с работы, из школы, на тренировку. Я шагал домой, стараясь повторить пройденный путь. Запах конфет и пятнышки конфетти наверняка мне пригрезились. Но что удивительно: над каждой спящей собакой я видел сияющий летней радостью купол.

P.S. Я спешу на работу. Прыгаю по мёрзлым кочкам, стараясь не попасть в лужу, покрытую тонким ледком и припудренную сухим снегом. Впереди долгий бессолнечный день, монотонная работа и короткий безрадостный вечер. Я думаю об ангелах. Прочитала, что они поддерживают нас, когда мы падаем духом. Где же мой ангел? Где твоё белоснежное перышко, неожиданно затанцевавшее в воздухе перед глазами?! Или неожиданный аромат, запах детства или далёкой экзотической страны. Что поддержит меня сегодня, что удивит и даст силы излучать радость и превращать обыденность в мультфильм?

Впереди шагает высокий худощавый мужчина в длинном стильном пальто и таком фра-а-а-анцузском длинном шарфе. За ним трусит долговязый кудрявый пес-метис. Я обгоняю их, надо успеть на зелёный сигнал светофора. И, лишь перескочив на противоположную сторону мостовой, оглядываюсь и понимаю – не привиделось: над мужчиной и собакой сияет радуга, а к моей куртке прилипло несколько цветных горошков конфетти…