v Глава 3

v Глава 3

Яма. Яма и решетка далеко наверху. Отсюда можно было весь день наблюдать проплывающие по небу облака, а ночью — звезды. Но не это больше всего запомнила Алира, не решетку, не ежедневные побои, не холод этой ямы и не жалобные стоны сородичей. Больше всего она запомнила вкус. Гоблины выращивали ее сородичей как скот, кормили испорченными фруктами, объедками и другими гриболюдьми.

Некоторые отказывались от еды, и тогда их избивали, пытали до тех пор, пока они не соглашались — или не умирали. Тогда израненные тела кромсали и скармливали тем, кто остался. Алира ела. Она давно смирилась с тем, что пожирает себе подобных, с пленом. Сидя на дне ямы, девушка пустыми глазами смотрела на ночное небо. Она не знала, сколько уже времени прошло, но и она, и ее сородичи, что сидели с ней в одной клетке, очень сильно выросли.

«Капнуло… И еще… Прохладно… — все ее тело ныло от синяков и ссадин, и когда холодный дождь касался ее ран, Алире становилось больно и приятно. — Капли такие прохладные… Но что-то их становится слишком много…» — ливень ударил в полную силу, так, что даже свет от костров и факелов в деревне зеленокожих погас, а звук дождя заглушил голоса гоблинов, шумевших все сильнее.

Внезапно их крики стали заметно громче: в деревне творилась какая-то неразбериха. Иногда вспышки света озаряли пространство над ямой.

«Что же там происходит?» — пронеслась мысль в голове Алиры.

— Вода! — крикнул кто-то из сородичей и, опустив голову, она поняла, что сидя в яме, уже по пояс находится в прохладной дождевой воде. Тем временем ни дождь, ни крики даже не думали утихать. Медленно встав на ноги, Алира подняла руку к решётке: «Далеко… даже если прыгнуть, мне не достать…»

— Скорее, лезем на стены! — крикнул другой гриболюд, но вцепившись в скользкую, промокшую известь, беспомощно сполз вниз.

— У нас это не получалось и при сухой погоде, с чего ты решил что сейчас получится? — смерила его холодным взглядом Алира.

— Неужели мы умрем здесь? — отчаянно крикнул сородич.

— Ты с ума сошел? — рассмеялась девушка. — Нас и так выращивают на убой, скольких здесь убили? Когда вы сюда попали, я даже имен ваших не спросила, потому что знала, что вы рано или поздно умрете — или умру я, — выпрямившись во весь рост, она закрыла глаза и расставила руки в стороны, позволяя дождю окропить ее избитое тело. Вода уже была ей по пояс и приходила все быстрее. — Похоже, наша яма в овраге или низине. Вся вода вокруг стекается сюда. Очень скоро нас просто затопит, — говорила она, пока вода медленно подбиралась к шее, еще немного, и она уже плывет. Плывет.

— Эй! — крикнула она остальным, — если мы сможем открыть решетку до того как утонем, то сможем выбраться, вода поднимет нас сама!

— Ты ведь только что говорила, что мы все умрем! Что изменилось?

— Отпей воды, и поймешь, — улыбнулась Алира.

— Кровь!

— Гоблинская кровь. Это не просто суматоха. Там, наверху, кто-то режет глотки нашим тюремщикам. И даже если эти кто-то пришли не для того, чтобы спасти нас, мы все равно сможем сбежать. Ночь темна, а дождь заглушит наши шаги! — глаза Алиры горели огнем, а сердце выбивало бешеный ритм, вода все прибывала, и едва гриболюди смогли дотянуться до решетки, они тут же начали расшатывать ее из стороны в сторону.

— Не поддается! Нам не на что опереться! — кричал кто-то сбоку.

— Проклятье! — выпалила Алира, когда прямо на решетку рухнул один из гоблинов. Зеленокожий попытался встать, но сразу несколько рук пригвоздили его к решетке, схватив за одежду, броню, Алира вцепилась ему в голову и кончиками пальцев выдавила ему глаза. В этот момент кто-то сверху проткнул его чем-то острым, отчего гоблин издал предсмертный визг и перестал дергаться.

— Помоги! — не в силах рассмотреть нападавшего, крикнула наугад Алира, но ответа не последовало, тогда она начала судорожно обшаривать тело зеленокожего, но ничего похожего на ключи, которыми они запирали клетки, не было.

Вдруг совсем рядом с ямой раздался сильный взрыв. Всплеск воды, крови и грязи захлестнул узников с головой, но сквозь неразбериху Алира заметила главное: взрыв разворотил край ямы и слегка погнул решетку.

— Скорее за мной! — выкрикнула она, со всей силы загребая к краю ямы. Выбравшись на поверхность, она тут же огляделась по сторонам. Зрелище было отвратительным, но Алира искренне насладилась им. Повсюду вспыхивали огни, ненадолго озаряя поляну желтым и красным светом, и в их свете ее взору предстала настоящая бойня.

«Повсюду тела, точно как тогда…» — думала Алира, озираясь с ужасом и восторгом. Затем, взяв себя в руки, она начала торопливо помогать сородичам выбраться из ямы. Кто-то делал это самостоятельно, кто-то паниковал и бился об решетку, таких Алира выволакивала силой. Вытащив очередного гриболюда, она поняла, что тот уже мертв. Вокруг не прекращалось сражение и, когда все выбрались, Алира с другими заключенными побежала к краю деревни.

«Гоблинов истребляют какие-то другие существа…» — заметила она, оглядываясь на бегу: худые и быстрые, они насылали неизвестные чары на зеленокожих, натравляя на них лесных зверей. Волки, кабаны и вороны бесновались на поле боя, повсюду царил хаос, и под прикрытием этого ужаса нападавшие истребляли зеленокожих одного за другим.

В темноте нельзя было разобрать дороги, и некоторые из беглецов натыкались на гоблинов и напавших на них. Те без раздумий убивали безоружных гриболюдей. Алире и двум ее сородичам повезло больше: добежав до частокола, в котором было несколько крупных прорех, они один за другим выбрались из залитой дождем и кровью деревни зеленокожих в необъятную тьму леса.

***

Утренний рог не заставил себя ждать. Выбравшись из палатки и одевшись, Кикутаке торопливо заняла свое место в строю.

«Что за жуткий сон… И почему снова эта Алира?» — думала Кику, отгоняя остатки сонливости.

— Кикутаке, Нобутаке, Аратаке, Иошитаке и Хиротаке! — крикнул Гэнкито. Живо ко мне! Все остальные, надеваете броню и получаете оружие, пошевеливайтесь! А вы ждите дальнейших указаний господина Рюдзо, — злорадно усмехнулся десятник.

Когда вся сотня выстроилась на площадке в броне и с тренировочным оружием, на площадку вышел сам Такеши, жестом приказывая вкатить на площадку телеги, наполненные мешками с песком.

— Воины! — обратился сотник к вооруженным матсутаке. — Сегодня на вас будет возложена очень важная задача. Вы будете охранять этих пятерых, — он указал на стоящих отдельно Кику и остальных. — Пока они не перенесут мешки с песком на холм, никто из вас не будет ни есть, ни спать. Десятники, проследите за тем, чтобы матсутаке равномерно выстроились вдоль тропы, по которой будут бегать наказанные. И да помилует их небо, если они посмеют шевельнуться.

— Есть! — Мамору и остальные десятники увели матсутаке. Неожиданно на площадке не осталось никого, кроме наказанных, нескольких рабочих матсутаке и десятки телег с песком.

«Мы остались без командования…» — вдруг поняла Кику.

— Простите меня, ребят… Я от голода совсем голову потерял… А теперь из-за меня… — Аратаке виновато опустил голову.

— Перестань, — прервала его Кикутаке. — Сейчас нам нужно сосредоточиться на мешках, чем быстрее мы закончим, тем быстрее сможем поесть, — взяв палку, она стала рисовать палочки, подсчитывая количество мешков. — При условии, что мешков столько же, сколько и вчера, беря за раз по пять… — подсчитывала она. — Завтрак мы уже пропустили, но если мы хотим успеть до обеда, придется бежать, — матсутаке вертела палочку в руках, стараясь представить, сколько времени это займет. — До вершины холма далеко… Бегая туда-сюда, нам придется преодолеть около… — палочка в ее руках треснула.

— Слишком много думаешь, руками работай! — крикнула Иошитаке, хватая мешок. — Чем раньше начнем, тем раньше закончим.

— Иоши… — Кику немного замялась. — Прости за все, я так легко поверила, что это была ты…

— Не бери в голову, я и сама знаю, что не подарок, — усмехнулась Иошитаке. — И еще, я прикрою твою спину. Сегодня.

— Это очень мило, что вы, девочки, помирились, — вмешался водрузивший на спину мешок Нобутаке. — Но нам надо поторопиться, скоро солнце встанет.

— Берем мешки и побежали, сегодняшний день обещает быть жарким! — повела за собой соратников Кикутаке.

— Ого! А они и вправду охраняют нас! — восхитился Хиро, когда они выбежали из лагеря. Вдоль тропы через каждые двадцать шагов по обеим сторонам стояло по одному стражу-матсутаке. Вооруженные тренировочными яри, в полной броне, они стояли словно статуи.

— Кику, мы не слишком медленно бежим? — поравнялась с соратницей Иошитаке.

— Если поторопимся, то быстро устанем. Будет лучше сэкономить силы, — ответила она, оглядываясь на соратников. — Арата, ты в порядке?

— Да, не беспокойся, — ответил мальчишка, хотя вид его говорил об обратном. Кровь у него уже не шла, но ссадины и ушибы никуда не исчезли.

— Скажи, когда станет слишком тяжело, передохнем.

— Ты слишком добра к нему, в конце концов, это из-за него мы сейчас бежим в горку, — заметил Нобутаке.

— Если он свалится от усталости, нам придется взять на себя его мешки, — тихо констатировала соратница.

— Холодный расчет предпочтительнее сантиментов, здорово! — злорадно улыбнулась Иоши, когда они добежали до вершины холма, озаренной первыми лучами солнца.

— Красиво… — изумился Аратаке, — Госпожа Кику, как вы думаете, мы справимся? — сбросив свой мешок в кучу, спросил он.

— У нас нет выбора, мы должны справиться, чтобы накормить соратников, и чем быстрее, тем лучше, — ответила она. — И что еще за «госпожа»? Не неси ерунды.

— Вперед, на второй круг, — завязав потуже пояс, произнес Хиротаке.

— Как же ярко светит солнце… — задыхаясь, пробормотал Нобутаке. — Проклятье, Кику, сколько нам еще бежать?

— Сил нет… — добавила Иоши, сгибаясь под тяжестью мешка.

— Терпите. Завтрак мы пропустили, до обеда тоже не успеем… Но к ужину закончить обязаны, — крикнул Хиротаке.

«Как же есть хочется… Солнце в зените, а мы даже половины не осилили… Такими темпами мы и к ночи не успеем. Увеличить скорость? Смешно, нам бы текущую сохранить. Думай Кику, думай… Ну конечно!» — матсутаке остановилась так резко, что бегущая за ней Иошитаке на полной скорости врезалась в соратницу.

— Ты чего остановилась, растяпа? — поднялась матсутаке.

— Есть идея, пока мы бегаем туда-сюда, мы тратим силы зря. Нам приказано перенести все мешки на холм, так? При этом господин Рюдзо ни слова не сказал о том, как мы должны это сделать.

— Что-то я не улавливаю твою мысль… — почесала затылок Иоши.

— Кику хочет сказать, что мы могли бы привезти мешки на телегах, — произнес Хиротаке. — Я уже думал об этом, но господин ясно сказал «перенести». Так что телегами воспользоваться нельзя.

— И не нужно, мы сделаем по-другому. Сейчас мы напрасно расходуем силы и время, во-первых, когда поднимаемся с тяжелыми мешками на холм, во-вторых, когда бежим обратно без них. Я придумала, как решить обе проблемы.

— И как же? — скептично подняла бровь Иоши.

— Для начала, бросим эти мешки здесь, — снимая свою поклажу, сказала Кику. — Наша охрана позаботится о том, чтобы их никто не взял, — кивнула она в сторону стражей. — «На первый взгляд, кажется, что они стоят и ничего не делают, на деле же им пришлось все это время стоять в полной неподвижности, в боевом облачении, под палящим солнцем, да еще и без еды. Их мышцы одеревенели, а желудки сводит от голода», — думала она про себя. — Теперь бегом в лагерь, мы перетащим всю кучу за раз!

— Что? — одновременно воскликнули Иоши, Аратаке и Нобутаке.

— Отлично! И как же мы это сделаем? — скептически спросил Хиро.

— Чтобы не совершать лишней работы, мы будем перемещать все мешки на небольшие расстояния, — на бегу объясняла Кику.

— Бегать туда-сюда, но меньше? — съязвила Иоши.

— Ох, сейчас покажу…

Тем временем в большом шатре Рюдзо неспешно пил горячий чай, внимательно рассматривая карту Империи и окрестных земель.

— Господин! Позвольте вам доложить… — донесся снаружи мужской бас.

— Войди, Гэнкито, — не отрываясь от карты, протянул Такеши. — Я говорил, что ты можешь не называть меня господином, когда мы наедине.

— Прости, это уже вошло в привычку, — улыбнулся он.

— Так что ты хотел?

— Матсутаке, которых ты наказал… Они бросили мешки и побежали…

— Значит, сломались и решили сбежать… — разочарованно произнес Такеши. — И как же ты это допустил? — строго посмотрел он на десятника.

— Нет же, они побежали в лагерь, и все еще перемещают мешки, но теперь по-другому. Я не был уверен как поступить, поэтому и пришел к тебе, прошу, взгляни на это, — он указал рукой на выход.

Отодвинув подол шатра, командир остановился. Отсюда прекрасно было видно, как семь матсутаке, выстроившись в ряд, брали из телег мешки с песком, передавали их друг другу и складывали в кучу, в тридцати шагах ближе к заветному холму.

— Хм… Любопытно… — почесал подбородок Рюдзо, глядя на Кикутаке, руководившую процессом.

— Что прикажете делать, господин? — вернул себе официальный тон Мамору.

— Ничего. Цель ясна, условия тоже, я не вижу причин останавливать их. Пока они не закончат, еды не давать, спать тоже никто не будет, — развернувшись, удалился в шатер сотник. — А эта матсутаке не так безнадежна… — произнес он, оставшись наедине с собой.

Передавая мешки по цепочке, матсутаке двигали кучу все дальше и дальше. Сначала Кику хотела растянуть строй, и перебрасывать мешки друг другу, но они для этого оказались слишком тяжелыми. Каждый раз через руки девушки проходили десятки мешков, а сколько раз они повторяли эту процедуру, она даже считать не хотела. Пальцы матсутаке стерлись о мешковину, и не разгибались от напряжения, но воины упорно продолжали двигать кучу вперед.

— Как же есть хочется… — простонал Нобутаке.

— Проклятье, и кто дернул меня за язык… — вслед ему ворчала Иошитаке.

— Мы почти дошли до склона холма, а там и до вершины не далеко, — вытирая пот со лба, подбодрила соратников Кику. — Перед подъемом на вершину отдохнем немного, иначе совсем выбьемся из сил.

— Вместо того чтобы подниматься самим, они передают мешки друг другу, каждый стоит на месте, а мешки перемещаются. Эта тактика неплохо экономит силы, — рассуждал Рюдзо, стоя на вершине холма и наблюдая за работой матсутаке. — Солнце садится… Гэнкито, распорядись, чтобы рабочие выдали охране фонари, и вели разогреть каши, ужин будет поздно.

Поднимать кучу на холм на словах оказалось легче, чем на деле. Мешки то и дело норовили покатиться по склону, поэтому укладывать их приходилось аккуратно, один к одному, так, чтобы куча не завалилась на бок.

— Осталось совсем немного! Арата, скоро мы сможем отдохнуть! — подбадривала их Кикутаке. — «Рук не чувствую… Еще чуть-чуть…» — думала она про себя, изо всех сил стараясь не подавать вида, что устала. Солнце уже давно зашло, и темноту рассеивали лишь фонари безмолвных стражей. Надежда поужинать давно испарилась, а вместе с ней — и последние силы матсутаке, но внезапно все изменилось. — Нобу, ты тоже это чувствуешь? — воскликнула Кику, перекинув очередной мешок.

— Да, вроде ветер поменялся, — улыбнулся он. — Что думаешь, Иоши?

— Да-а-а, — протянула Иошитаке, принюхиваясь. — Похоже на тушеные овощи!

— И правда! Это еда! — воскликнул Аратаке. Он тоже почувствовал, как руки вновь наполняются силой от предвкушения скорого ужина. Работа моментально пошла быстрее, и, пусть ладони стерты в кровь, их было уже не остановить.

— Мы сделали это… — прошептала Кику, укладывая последний мешок. Она почувствовала, как слезы текут у нее по щекам. — Мы сделали это! — крикнула она сильнее, Аратаке рядом засмеялся, а Иоши, развалившись на мешках с усталой, но довольной улыбкой откинула голову.

— Не время разлеживаться. Иоши, поднимайся, ужин ждет нас.

— Иду, иду, — лениво пробормотала Иошитаке.

Они шли с пригорка нестройной гурьбой по хорошо протоптанной дорожке, освещенной фонарями в руках стражей.

— Десятка! Построились! — крикнул самурай, когда они прошли мимо своих соратников. Те послушно встали в строй и пошли позади. Затем также сделала вторая десятка, третья и четвертая.

— Как же это приятно… — обернувшись, произнесла Кику. — Наблюдать за тем, с каким наслаждением они разминают затекшие плечи, это ведь мы сделали! Пусть, сегодня нам было тяжело, но я рада, очень рада, что приняла это наказание плечом к плечу с вами.

— Ну, хватит тебе сопли распускать, — стукнула ее по руке Иоши. — Не знаю как вы, а я сейчас отъемся каши и завалюсь спать.

— Стройтесь в ряд, матсутаке! Берем миски и получаем кашу, хлеб и тыквы с водой!

— Что! Нам еще и тыкву дадут? — торопливо взяла миску Иоши.

— Не вздумай есть ее, — беря свою тыкву, ответила Кикутаке. — Смотри, она открывается здесь, — она откупорила пробку на верхнем конце перевязанной веревкой тыквы, а затем приложилась к ней губами и стала жадно пить. — Это сосуд для воды, его вешают на пояс, чтобы носить воду с собой, — с трудом отцепившись от бутылки, произнесла девушка. — Приглядись, у самураев тоже такие есть, — указала Кику в сторону десятников, у каждого на поясе было по тыкве. — Только у них они вырезаны из дерева, а нам раздают обычные, засушенные.

Больше за этот вечер не было произнесено ни слова. Как только Кикутаке поднесла ко рту теплую рисовую кашу с овощами, щедро приправленную пряностями и солью, она больше не могла думать ни о чем. Ее мысли занимал лишь вкус еды, таящей у нее во рту. В два счета покончив с ужином, матсутаке помылась и пошла спать. И едва лишь она коснулась полотна, как тут же провалилась в спокойный океан сна.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒