БЛАГОДАРНОСТИ 5 страница

– Так когда ты узнаешь, сможешь ли ты это сделать?

Хороший вопрос. Я многое узнала в своем ограниченном исследовании, но мне все еще нужно было выяснить пару деталей. К тому же, мне бы не помешало побольше времени вдали от Зои, чтобы работать. Хотя я все еще могла утверждать, что работаю над проектами мисс Тервиллигер, я знала, что Зоя начинает думать, что мои отлучки стали слишком частыми. Может, у нее и не было тайных подозрений, но всегда был шанс, что она возьмет и скажет нашему отцу, что я сосредоточена на своей поддельной учебе больше, чем на настоящем задании.

– Через неделю. Может, две, – сказала я с большей уверенностью, чем чувствовала на самом деле.

Маркус нахмурился, затем коротко кивнул:

– Я думаю, мы вернемся примерно в то же время. Мне нужно больше информации от моего связного. Ты можешь проверить на следующей неделе и дать мне знать, как идут дела?

Я колебалась:

– Было бы лучше, если бы ты смог позвонить...

– Без проблем, – сказал Адриан, игнорируя мой острый взгляд. – Как только ты будешь спать в это время и не будешь слишком занят на вечеринках на океанских виллах.

Он, как и я, прекрасно знал, что Маркус вынужден останавливаться в лачугах.

– Отлично, – сказала я. – Будем на связи.

Адриан принял это как прощание и отправил Маркуса обратно.

– Всегда рад.

– Ты не должен был этого делать... Но, да, спасибо тебе. Это очень помогло, – призналась я.

Снова наедине Адриан заключил меня в объятья:

– Все для тебя, Сейдж. Приходи завтра, и будем считать, что должок оплачен.

Волна дрожи прошла сквозь меня, от его предложения и от того, как его руки скользили по моему бедру и играли с концом моей рубашки. В таких снах все реально. Очень реально.

– Я не могу, – призналась я. – Это время мне нужно, чтобы получить некоторую помощь от мисс Тервиллигер.

Разочарование в его глазах промелькнуло так быстро, что я почти поверила, что мне показалось. Самодовольная улыбка, которую он нацепил, показывала, что все в этом мире идет как надо. Так уж он устроен, и поэтому очень немногие знали о внутреннем беспорядке, царившем в нем.

– Ну, тогда предположим, что у тебя будет больше времени, чтобы пофантазировать обо мне, – заявил он. – Потому что именно это ты тайно делаешь вместо того, чтобы работать.

– Конечно! – засмеялась я. После долгого прощального поцелуя я, наконец, погрузилась в сон, в настоящий сон.

Когда на следующий день я появилась на занятии мисс Тервиллигер, она уже ждала меня с пальто и ключами:

– Сначала заедем в кофейню «Спенсер», – устало произнесла она. – Это один из тех дней.

– У нас нет на это времени, – запротестовала я. Тем более визиты в мою любимую кофейню стали теперь для меня невыносимыми.

– Мы можем поговорить по пути, – сказала она

Как только мы отъехали, она заговорила, начиная объяснять мне прагматические аспекты заклинаний и управления элементами:

– Это очень запутанное искусство – работать с ними в их истинной форме, – сказала она. – Это одновременно очень просто и невозможно сложно.

Это звучало так, будто она описывала мои отношения с Адрианом.

Когда мы пришли в Спенсер, я надеялась увидеть моего друга Трея Джареза, работающего за кассой. Но спустя несколько секунд я вспомнила, что сейчас еще учебное время и не все могут освобождаться рано, как я. Между Адрианом и Зоей у меня не было времени поговорить с ним. В этом семестре было новое расписание, поэтому мы не пересекались на занятиях. Я не знала, хорошо это или плохо – избегать его. У Трея много проблем в жизни, которые повлияли и на мою, потому что он был рожден в семье Охотников на вампиров.

Называя себя Воинами света, они утверждали, что их внимание сосредоточено на уничтожении стригоев, но так же, как алхимики, воины не любили, как мороев, так и дампиров. Трей в настоящее время находился в натянутых отношениях с воинами, после того, как он случайно помог мне нарушить сумасшедший ритуал убийства. Какое‑то время изгнание волновало его особенно из‑за давления своего отца. Потом кое‑что изменилось.

Трей влюбился в Ангелину.

Несмотря на все те диковинные вещи, которые происходили с ней. Это заставило меня удивиться. Драма достигла необычайных размеров, потому что технически в то время она встречалась с Эдди, который начал встречаться с ней, поняв, что его любовь к Джилл была бесполезна и что он никогда не будет достоин ее. Отношения Эдди и Ангелины внезапно прервались, когда мы узнали, что ее дополнительные занятия с Треем имели совершенно иной характер.

Встречаться с человеком не считалось таким странным для Ангелины, выросшей с Хранителями. Трей принял это болезненнее, поняв, как много из принципов Воинов он нарушает, плюс он чувствовал себя виноватым из‑за Эдди. Я была уверена: Трей все еще питал к ней чувства. Что касается Ангелины, было трудно сказать. Как и Джилл, она, казалось, присоединилась к фан–клубу Нейла. Адриан утверждал, что обе девочки разыгрывают свои чувства к нему, и я даже не могла начать улаживать во все это.

К слову, мыльная опера, которую разыгрывали мои друзья, заставляла мои отношения с Адрианом выглядеть скучными.

Единственным хорошим знаком было то, что все, казалось, находились в зоне ожидания. Принципы Трея заставляли его держаться подальше от Ангелины. Решения Эдди держали его в отстранении от всех, такая же ситуация была у Нейла. И до того момента, пока Нейл предан этому, Ангелине и Джилл было не с чего действовать. Может быть, для всех было бы хорошо иметь такой «счастливый конец», но я лицемерно могла заявить, что моя жизнь становилась намного легче, когда эта драма развивалась медленно.

Трея сегодня не оказалось за прилавком, зато там стоял другой человек, которого я хорошо знала. Его звали Брейден, и в недавнем прошлом мы с ним встречались. Даже в те времена наши отношения казались мне холодными и нереалистичными, а уж теперь, когда у меня был трепетный Адриан, я даже представить себе не могла, как можно было считать то, что между нами было, отношениями. Между нами не было страсти, не было моментов, от которых останавливалось дыхание, и, конечно же, не было прикосновений, заставляющих мою кожу гореть. Оглядываясь назад, я понимаю, что между нами не было ничего, кроме бесплатного кофе и разговоров на тему Римской Империи.

– Привет, Сидни, – сказал он. Мы встречались здесь и раньше, все проходило мило и цивильно, особенно после того, как Трей сказал мне, что у Брейдена появилась новая девушка.

Я улыбнулась:

– Как продвигаются дела?

– Хорошо, хорошо. Только что вышел из класса и узнал, что мой очерк о психосоциальных последствиях ассоциативных экспериментов Павлова выиграл стипендию, – он поднял стакан. – Ванильное латте?

Я печально посмотрела на свою чашку:

– Мятный чай.

– Да‑да, – сказала мисс Тервиллигер, заказывая тройной капучино. – Тебе все равно сегодня противопоказан кофеин. – Это правда, ведь в скором времени мне предстояло практиковаться с магией. – Оставайся сильной.

– Она права, – произнес кто‑то позади меня. – Ничто так не закаляет характер, как самоконтроль.

Я обернулась, точно не готовая к тому, кто присоединился к нам в очереди.

– Вульф? – ахнула я. – Ты... ты покинул свой дом?

Малахия Вульф, инструктор и хозяин Школы по самозащите, посмотрел на меня с удивлением:

– Конечно. А как ты думала, я покупаю себе еду?

– Я... я не знаю. Я думала, ты заказываешь ее по телефону.

– Некоторую да, – согласился он. – Но мне пришлось прийти сюда собственной персоной, чтобы купить поджаренный французский зерновой кофе. Собаки любят его.

Я обдумывала причины, по которым он мог покинуть свою берлогу, которую он называл домом: посещение местной кофейни вряд ли являлось одной из них. Адриан и я прошли курсы самообороны несколько месяцев назад, и, несмотря на то, как безумно все это было, мы узнали несколько полезных приемов. Сам Вульф выглядел устрашающе, с длинными седыми волосами и повязкой на глазу.

– Хм, – сказала мисс Тервиллигер. – Ты не представишь нас, Сидни?

– Ммм? – я все еще была поражена тем, что Вульф появился в джинсах, а не в своих обычных шортах‑бермудах. – А. Это Малахия Вульф. Он учил меня и Адриана боевым искусствам. Вульф, это моя учительница истории – Жаклин Тервиллигер.

– Приятно познакомиться, – сказала она.

Мисс Тервиллигер протянула руку, чтобы пожать его, а вместо этого он чинно поклонился и поцеловал ее руку:

– Нет‑нет, поверьте, я рад нашему знакомству в большей мере.

Я ужаснулась, когда она не убрала руку, а он продолжал удерживать ее.

– Ты тоже учитель, да? – спросила она. – Мне показалось, что я почувствовала родственную душу, когда впервые увидела тебя.

Он торжественно кивнул:

– Нет лучше цели, чем воспитание и формирование величия в сознании молодежи.

Я подумала, что это предвзято, учитывая, что, как минимум, пятьдесят процентов его методов преподавания – это радовать нас рассказами о том, как он спасся от пиратов в Новой Зеландии или отбивался от крюк–клыкастых Воронов. (Когда я указала, что такой птицы не существует, он настоял на том, что правительство скрыло информацию о них). Адриан и я пытались собрать воедино временную линию «приключений» Вульфа, потому что мы были уверены: не было никакой возможности, что они могли произойти так, как он утверждал.

– Что привело вас сюда, дамы? – спросил Вульф. Он огляделся. – А где твой парень?

– Кто? О–о, вы имеете ввиду Адриана? – спросила я небрежно. – Он, наверное, еще учится. Он студент отделения искусства в колледже Карлтона.

Вульф изогнул брови:

– Искусство? Я всегда думал, что он немного ненормальный, но я понятия не имел о том, что он так далеко зашел.

– Эй, он очень талантлив! Он получил задание смешанного СМИ–проекта, и сейчас работает над ним.

– Над чем именно? – Вульфа не убедили мои слова.

– Монолит 2001 года как символ эволюции человечества в мире рекламы и СМИ.

Вульф презрительно фыркнул, сообщая мне, что он думает:

– Проклятые идеалистические дети колледжа.

– Это замечательно, – настаивала я.

– Сидни, – сказала мисс Тервиллигер. – Это немного слишком.

Я даже не смогла ответить на её предательские слова. Вульф, однако, не терял времени:

– Ты хочешь посмотреть на искусство? Ты должна пойти взглянуть на эту выставку на верфи Сан–Диего. Они воссоздали сцены битвы гражданской войны только лишь из ножей Боуи.

Я открыла рот, чтобы ответить, но не смогла придумать, что бы такое сказать, и закрыла его.

Глаза мисс Тервиллигер загорелись:

– Это звучит увлекательно.

– Не хотите ли вы посмотреть на это вместе со мной? – спросил он. – Я собираюсь туда снова в эти выходные. В пятый раз.

Когда они обменялись телефонами, я взглянула на Брейдена, наблюдавшим за происходящим, открыв рот и держа наши напитки. По крайней мере, не у одной меня была такая реакция. Я достала телефон Любви и написала Адриану:

«Столкнулась с Вульфом. Он позвал мисс Т. на свидание».

Ответ Адриана был предсказуем: «...».

Затем я решила нанести последний удар: «ОНА СОГЛАСИЛАСЬ».

Адриан оказался не в состоянии написать что‑либо, кроме символов: «?!?»

Я всё ещё находилась в состоянии шока, возвращаясь в Амбервуд, что еще и усугубляло мечтательное выражение лица мисс Тервиллигер.

– Мэм, – сказала я наконец. – Как вы думаете, встречаться с таким как он – хорошая идея? По последний подсчетам у него 11 чихуахуа.

– Мисс Мельбурн, – сказала она, возвращаясь к своей старой манере называть меня так.

– Я не критикую ваш сомнительный романтический выбор. Не критикуйте и мой.

Флирт с Вульфом занял много нашего времени сегодня, но, к ее чести, она не потратила понапрасну наши оставшиеся двадцати минут. Мы поставили несколько столов вместе и склонились над одной из книг Инес рядом с маленькой миской грязи. Она указала на диаграмму в книге, на которой была изображена ладонь с четырьмя маленькими скоплениями грязи, выложенными в алмазе.

– Там нет реальных заклинаний для этого, – сказала она, поливая грязью мою ладонь в соответствии с образцом. – Это один из тех, которые больше всего направлены на медитацию. Только не пытайся достичь никакого конкретного результата так рьяно, как соединиться с сущностью грязи. О чём ты задумываешься, когда думаешь о грязи?

– Не нужно надевать белое.

Уголки её губ приподнялись, но она не стала отвлекаться:

– Переключи себя в транс и думай о земле, о том, что находится в мире, и даже о роли, которую земля играет в заклинаниях, которые ты знаешь.

Я была знакома с состоянием транса, но использовать его для связи с веществом оказалось сложнее. Тем не менее, я закрыла глаза и сосредоточилась на моём дыхании, входя в состояние, при котором мой разум становился ясным. Грязь в моих руках была холодной и, как я предполагала, влажной, покрытой туманом леса, подобно одному из красных деревьев парка на севере, где деревья, словно якорем, были притянуты к земле, и повсюду висел запах мокрой грязи. Грязь сама по себе не всегда присутствовала в заклинаниях, но многие вещи из её состава часто использовались: драгоценные камни, растения и…

– Открой глаза, – мягко сказала мисс Тервиллигер.

Я сделала это и увидела слабое свечение, окружавшее мою руку, держащую грязь.

– Переложи ее в другую руку и попытайся удержать

Свет не являлся веществом, и я должна была держать его силой своего разума. Я наклонила руку, и это перелилось в другую ладонь. Свечение начало проскальзывать между пальцами, рассекая воздух. Я прикрыла руку, пытаясь ухватиться за эти последние остатки света.

Дверь в класс открылась, и я подпрыгнула, потеряв контроль над оставшимся светом. Он исчез.

– Сидни? – Зоя просунула голову в дверь.

– Входите, мисс Ардмор, – сказала мисс Тервиллигер хладнокровно, захлопнув книгу и не глядя вниз. – Но, пожалуйста, в следующий раз стучите.

Зоя вспыхнула от упрека:

– Мне очень жаль, мэм. Я просто хотела увидеть Сидни, – ей было не столько обидно, сколько неловко. Как и я, она была воспитана в строгих правилах этикета и вежливости. Её глаза метнулись в сторону освещённого рабочего стола. Мисс Тервиллигер убедилась, что немаркированная задняя обложка книги смотрит вверх, но мои грязные руки были хорошо видны.

– Что вы делаете?

Мисс Тервиллигер собрала книгу и чашку и подошла к своему столу, в то время как я вытирала руки.

– Становлюсь глупой и сентиментальной. Я собрала немного грязи недалеко от Парфенона во время моей поездки в Грецию прошлым летом и сохранила её в качестве сувенира. Я была очарована идеей держать в руках то, что было представлено как продвижение великой цивилизации.

Это было вымыслом, но лучше, чем использование грязи для того, чтобы извлечь магию из земли. Я сглотнула и попыталась повернуть разговор в другое русло.

– Ты знаешь, как я хочу поехать в Грецию, Зо. Я подумала, может, прикосновение к земле даст мне некоторую связь с историей, – мой смех прозвучал неестественно. – Но я чувствую лишь грязь.

Мисс Тервиллигер поддержала меня, усмехаясь:

– Ты и я, мы слишком углубляемся в романтические фантазии, мисс Мелроуз. Однажды вы просто должны отправиться туда для себя. На данный момент, это будет просто – вернуться к моей коллекции, – она с благоговением поставила миску в шкаф. Я видела, как она наполнила её грязью одного из цветков Амбервуда, когда мы приехали сюда ранее.

Зоя нахмурилась, но, наконец, кивнула, ведь что ещё ей оставалось делать?

– Хорошо‑хорошо. После окончания учебного дня не хотела бы ты пойти со мной? У нас не так много времени, чтобы проводить его вместе, и мне нужна новая обувь. Ту, которую я привезла, уже износилась. Никто больше не нуждается в нас сегодня вечером.

Подтекст был ясен для меня. Не будет никакого кормления у Кларенса, и Джилл благополучно остается в школе.

Я чувствовала, что мисс Тервиллигер смотрит на меня, ожидая моего ответа. Если бы я сказала, что должна сделать что‑то для нее, она бы согласилась. Но Зоя была права в одном: мы проводили мало времени вместе. Мало того, что это делало мое время подозрительным, оно также повреждало мои отношения с Зои. Она по‑прежнему была моей сестрой, в конце концов, и я любила ее. Я хотела иметь хорошие отношения с ней. Я хотела, чтобы все стало как раньше, хотя, казалось, это становились все более маловероятным с каждым днем. По крайней мере, поездка в торговый цент казалась нормальной и сестринской на поверхности, даже если это не чувствовалось в моем желудке.

– Тебе повезло, – сказала Зоя, когда мы приблизились к торговому центру. Обнаружение мертвой точки автомобиля только что зазвенело. – Это всегда сообщает тебе, если там есть автомобиль. Во время обучения на водителя мы всегда должны были проверять мертвые точки сами. Те автомобили были барахлом.

Я не могла удержаться от смеха:

– Ты должна всегда проверять, ведешь ты барахло или нет. Я обычно замечаю другие автомобили прежде, чем это предупреждает меня.

Она издала скорбный вздох:

– Мне жаль, что я не могу водить. Я оставила свое разрешение в Юте.

– Ты не можешь водить без родителей ни здесь, ни в Калифорнии, – напомнила я ей.

– Ага. – Она сгорбилась в своем кресле, выглядя как обычная девчонка, а не как работник, изучающий часть древнего мира и работающий в организации, которая прикрывала сверхъестественных существ. – Может быть, кто‑то может связаться с бумажной волокитой, и ты получишь статус официального опекуна. Я имею в виду, как еще я могу получить лицензию? Если только кто‑то просто сделает поддельный документ «Зоя Ардмор. Я достаточно хороший водитель».

– Ты должна спросить папу, – сказала я, чувствуя укол вины. Фактически это было нетрудно, если использовать некоторые связи Алхимика, такие вещи случаются. Если мы сделаем это без разговора с нашим папой, во‑первых, мы, наверное, будем наказаны, а если мы не спросим... ну, кто‑то сказал мне, что он, вероятно, думает, что это будет лишним. – Если он не поднимает этот вопрос, то он, вероятно, хочет, чтобы ты просто сосредоточилась на учебе и других вещах. Наша работа имеет приоритет.

Зоя не могла возразить против этого. После долгого разглядывания других машин, она сказала:

– Говоря о приоритетах... ты когда‑нибудь задумывалась, что, может быть, то, что вы делаете с мисс Тервиллигер, неправильно?

Я вздрогнула, хотя знала, что она не могла говорить о магии:

– Что ты имеешь ввиду?

– Я не знаю точно. Это справедливо, ты уже окончила среднюю школу. Ты должна сделать здесь дело алхимика, но тебе, кажется, действительно нравится учиться в твоем классе, особенно с мисс Тервиллигер. Это даже кажется личным, вы как будто просто болтаетесь, как друзья. Я имею ввиду говорите о ее каникулах? Это не считалось бы таким грандиозным, если бы это были только учебные часы, но ты всегда делаешь работу для нее, которая не походит на работу. Ничего плохого в желании иметь друзей и время общаться... но ты не можешь делать это за счет назначения. Что сказал бы папа?

Я сохраняла неподвижность и долго думала перед тем, как ответить:

– Ты права. Я действительно должна быть осторожной. Просто трудно, когда мы говорим о Греции, когда я так ужасно хочу поехать туда. Я люблю ее историю. Однако, это не оправдание. Я предполагаю, что просто забываю это, когда все так тихо с Джилл и другими. Я должна делать что‑то, как‑то проводить время, и я, конечно, не могу потратить его с ними.

– Ты можешь провести его со мной, – сказала она с надеждой.

Я смотрела на нее достаточно долго, чтобы выдать ей улыбку:

– Я так и сделаю. Мы будем делать больше вещей, не просто говорить о задании. Понимание – это хорошо... Я постараюсь, чтобы это происходило чаще, хотя я не хочу действовать слишком незаинтересованно в моих классах. Я не могу рисковать увеличением проблем. И по правде, я думаю, что мои учителя так высоко ценят меня, что, наверное, я могла бы пропустить остаток семестра.

Моя история была достаточно хороша для Зои, которая выглядела восхищенной большим количеством сестринского общения. Что наиболее важно: она не упоминала нашего папу снова. Подобно ей, он и не подозревает, что я занимаюсь магией, но также мне не нравится, когда он интересуется моей личной жизнью. Я закончила разговор, сказав ей:

– Мы должны остановиться для мороженого после того, как купим обувь. Посмотрим, сможем ли мы найти орех‑пекан пралине.

Она усмехнулась, вспоминая старый ресторан в районе, где мы выросли. Меню всегда гласило: «Спросите о нашем ежедневном особенном мороженом». Но каждый день это всегда был орех–пекан пралине. Когда мой папа указал на это пожилому владельцу, она пожала плечами и сказала: «Я ничего не считаю более особенным. Зачем же менять это?» Это стало нашей общей шуткой, и даже чем‑то вроде семейной традиции.

К моему удивлению, мороженое в этом месте было почти такое же хорошее, и мы взяли наши стаканчики, чтобы посидеть на обочине. Когда мы поели, ко мне вдруг пришла идея.

– Ты это серьёзно, насчёт вождения? – спросила её я.

Свет в её глазах говорил мне, что она не шутила.

– Да! Ты достанешь для меня лицензию?

Мысли крутились у меня в голове, пока я пережёвывала пекан.

– Ну, ты знаешь, дело в разрешении, ты могла бы попрактиковаться перед получением лицензии.

– Но мне это не нужно.

Я одарила ее строгим взглядом старшей сестры:

– Правила есть правила, и есть хороший повод их соблюдать. Я не могу ускорить получение прав, но если ты хочешь практиковаться, ты можешь делать это на частной собственности, например, на автостоянках или в других местах. С тем, у кого есть водительское удостоверение, – добавила я.

Она сопротивлялась этой идее, но затем нетерпеливо кивнула:

– Так и быть, я сделаю это. Нам будет весело.

– Хорошо – сказала я деликатно. – Только я не в состоянии всегда практиковаться с тобой, я все еще связана некоторыми обязанностями в школе. Но мы можем найти кого‑нибудь еще.

– Кого?

Настал момент истины. Итак, в моем распоряжении два лицензированных водителя: Эдди и Нейл. Девушки, казалось, находили Нейла очаровательным, но я не искала кого‑то способного очаровать Зою. Я искала кого‑то, доступного и доброжелательного, того, кто покажет ей, что не все дампиры – злые содания ночи.

– Эдди – сказала я.

Ее глаза вылезли из орбит:

– Эдди? Но он же...

– Я знаю, но к тому же он хороший водитель. Я имею ввиду, если ты просто хочешь ждать, пока у меня появится свободное время... – Я сделала многозначительную паузу, регулируя спокойствие между нами. – Я понимаю. Ты не получишь массу практики с Эдди, но это будет не то же самое, что мы с тобой, выбирающиеся куда‑нибудь лишь на некоторое время.

Наступила тишина, и я доела свой рожок. Мое выступление было безупречным, я знала это. Она понятия не имела, что предложение было сделано не чисто из сестринского беспокойства. Теперь настало время проверить, была ли я так же умна, как думала

В течение некоторого времени я рассуждала о том, каким образом могла заставить Зою видеть дампиров и мороев в другом свете. Я знала, что ее стены крепки, и я не могу оказывать на нее давление с помощью того, чего она не хочет. Но вождение? Это было то, чего она хотела, и если бы она приступила к этому, полагая, что это ее собственное решение, то, возможно, есть шанс растормошить жесткие правила, которые ей прививались. Это была небольшая, мимолетная надежда, но я должна была попробовать. В конце концов, то же было и со мной: ряд событий, который заставил меня работать с мороями и дампирами, действительно помог добиться взаимопонимания с ними. Это мне нравилось, и я думаю, что моя способность думать непосредственно о себе сыграла в этом свою роль.

– Хорошо, – сказала Зоя наконец. – Я сделаю это. Но ты же будешь стараться быть с нами большую часть своего времени?

– Еще бы, – кивнула я.

Она немного расслабилась и покрутила остаток вафельного стаканчика в руке.

– Я думаю, это хорошо, что он дампир. По крайней мере, дампиры выглядят как люди.

– Да, – согласилась я, пытаясь скрыть улыбку. Я говорила себе то же самое во время вынужденного путешествия в России с Розой Хэзевей. Может быть, этот план достаточно безумен, чтобы сработать. – Конечно же, они похожи.

ГЛАВА 7

АДРИАН

Я снова работал над этим глупым автопортретом.

Моя последняя попытка была отложена не из‑за духовного расстройства, а потому что просто не было ничего хорошего. Я имею ввиду, это было бы легко, я мог выступить с правдоподобной историей о символизме картины перед учительницей. Она бы купила ее, и я, возможно, получил бы достойную оценку. Но я знал правду. Она была ужасна.

Мое настроение было немного угрюмым сегодня, в основном, потому что я не выспался. Я ворочался, не в силах крепко заснуть. Дела стали еще хуже, потому что Сидни не придет сегодня. Она решила остаться, чтобы вместе с Зоей сделать что‑нибудь после уроков. Я понимал логику младшей Сейдж для поддержания мира, но это не облегчало боль от отсутствия Сидни. По крайней мере, мы запланировали ужин на вечер пятницы у Кларенса, но это не то же самое, когда вокруг находятся другие.

Зазвонил телефон, вырывая меня из сентиментального момента. Мне пришлось отправиться на поиски, чтобы найти трубку, застрявшую между диванными подушками, и успеть прежде, чем включится автоответчик. Я удивился звонившему.

– Ваше Высочество, – сказал я вежливо.

– Здравствуй, Адриан. – Я мог сказать, что Лисса уже улыбается. – Как дела?

– Оу, ты знаешь. Гламурная жизнь южной Калифорнии. Пальмы и кинозвезды, – я надел мою легкомысленную маску, скрывая то, что происходит на самом деле. Лисса бы не купилась на нее, если была бы здесь лично, но по телефону я был защищен.

– Ну, я надеюсь, ты сможешь оторваться от всего этого, потому что у меня есть... задание для тебя.

– Задание? – ее выбор слов и смена интонации подсказали, что грядет что‑то большое.

– Был излечен еще один стригой.

Ничего себе, сюрпризы просто продолжали течь рекой.

– Кто это? И кто, черт возьми, сделал это? Ты?

– Нет, другой пользователь духа. Мы о ней не знали. Ее зовут Нина Синклэр, и она просто вернула свою сестру, Олив.

– Нина. Олив. Понял. Продолжай.

Даже я знал, что это серьезно. Единственное, что хотя бы отдаленно было так же невероятно, как оживление мертвецов, было излечение стригоев. Было довольно трудно сделать это, потому что это не было просто вопросом моего владения духом. Вы на самом деле должны быть убеждены, что стригой сдался. Тогда пользователь духа должен заколоть стригоя, пока работает магия. Мы знали лишь трех людей, с которыми это произошло. Мы также знали немного пользователей духа, так что находка еще одного – большое дело.

– Мне нужно, чтобы ты бросил все и отправился к ним, – сказала Лисса. Это был не совсем ее королевский голос, но определенно значил, что возражения не принимаются. – Мы должны выяснить, если увидим недавно спасенную, что‑нибудь, что поможет нам понять, почему их нельзя превратить обратно. Соня в Европе, а я не могу покинуть двор. Ты единственный пользователь духа, кто может поехать и узнать все в ближайшие сроки.

Теперь я понял важность. Стригоев можно обратить двумя способами. Один из них: если стригой осушил жертву, и затем дал своей крови ей или ему. Морой может обратиться по собственному желанию, если он осушит человека, которым кормился. Недавно мы обнаружили, что излеченных стригоев нельзя превратить обратно. Никто не знал наверняка, уникальное это явление, или есть способ использовать дух, чтобы распространить эту способность на других. Мы не могли остановить стригоя от убийства кого‑то с помощью других средств, но если был способ создать магическую защиту, чтобы оградить других от превращения, это могло бы изменить наш мир. Соня и я работали два месяца, проводя разные тесты и экзамены, чтобы увидеть, сможем ли мы управлять духом, как при излечении. Нам не везло.

– Бросить все, да? – я не мог сдержать горечь. Хоть она и знала, что я учусь в колледже, это можно было отложить в любой момент.

Она вздохнула:

– Я знаю, у тебя многое происходит. Я бы не просила тебя сделать это, если бы это не было так важно. Ее недавно вылечили, совсем недавно. Меньше, чем двадцать четыре часа назад. Если есть какой‑то остаточный признак того, что произошло в этом процессе, то мы не можем терять время. Ты будешь лететь в Даллас несколько часов. Роза и Дмитрий уже в пути.

– Действительно? – в этом не было ничего неожиданного. Провести выходные с моей бывшей и ее русским воином, просто разминка перед делом. – Ну, по крайней мере, у него будет шанс запастись ковбойской одеждой.

Я смог услышать смех в ее голосе:

– Ты знаешь, почему он должен поехать.

Я знал. Дмитрий Беликов был одним из тех трех счастливчиков, ну, теперь четырех, снова обращенных в дампиров. Он не обладал способностью видеть дух, но внутри у него был след, который походил на то, чтобы внезапно «проснуться» и осознать, что ты был кровожадным монстром, существующим за счет жизней невинных людей. Даже я мог понять, какой бы был бардак, если бы это произошло с тобой. Несколько советов от того, кто пережил подобное, были бы полезны, если не сказать больше.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒