Джанет Рэллисон 7 страница

– И я рада, что я студентка. Парни, которые учатся в колледже, гораздо взрослее.

Саманта вздохнула.

– Может быть, мне тоже стоит стать студенткой.

Между полетами в космос и попытками держать ноты диафрагмой, чтобы мистер Метзероль не тыкал меня указкой, у меня едва ли было время подумать о Таннере до тех пор, пока он не позвонил мне после обеда. Он хотел знать, где ему забрать меня перед ужином у него дома.

Да, я должна была подумать об этом заранее, поскольку я не хотела говорить ему, что жила с родителями.

– Я буду работать над докладом в библиотеке, – сказала я. – Почему бы тебе не забрать меня оттуда?

И это тоже не было ложью, потому что я могла работать над полетами в космос в библиотеке на кампусе так же легко, как и в любом другом месте. Просто это значило, что я доеду туда на автобусе.

Вся эта двойная жизнь могла стать очень сложной, если я вскоре во всем не призналась бы. Я имею в виду, есть тонкая грань между словесной маскировкой и откровенной ложью. Сегодня, решила я, если всё пройдет хорошо, я расскажу ему правду.

Таннер забрал меня в шесть часов, и мы поехали в Саннисайд Хилл. Ведя машину, он барабанил пальцами по кулевому колесу.

– Я, наверное, должен предупредить тебя, что бабушка очень упрямая. Она стара и богата и думает, что это дает ей право говорить всё, что она хочет.

– Ох, – сказала я. – Я это запомню.

Опять постукивание.

– Мой брат, конечно, тоже упрямый. Он молод и непокорен и думает, что это дает ему право говорить всё, что он хочет.

– Я понимаю, – сказала я.

– Предполагается, что Ричард будет себя хорошо вести сегодня вечером, но это не о многом говорит. Бабушка думает, что он должен учиться в Джульярдской школе¹ и он пытается уклониться от этого.

Я только сейчас поняла, что Таннер в первый раз упомянул имя своего брата. Я прочесала свою память и вытащила оттуда всё, что знаю про Джульярд. Это была уникальная музыкальная школа в Нью‑Йорке. В неё очень сложно попасть. Мой сосед репетировал на пианино часами каждый день, чтобы поступить туда, и не прошел.

– Твой брат играет на фортепьяно? – спросила я.

– Джульярд не только для пианистов. У них есть и другие отделения. Бабушка думает, что если Ричард хочет, чтобы его будущее было связано с музыкой, то Джульярд как раз для него. У неё есть связи, так что она считает, что поможет ему поступить, – Таннер заворчал и покачал головой. – Последний комментарий моего брата по предмету был следующим: он скорее съест классическую гитару, чем будет на ней играть, – он взглянул на меня с извиняющейся улыбкой. – Я говорю это тебе только затем, чтобы ты понимала, что происходит, если они снова начнут ссориться.

Это казалось странным предметом для споров.

– Разве не ему решать где учиться?

– Конечно. А бабушка может решить сделать что‑нибудь другое с деньгами его трастового фонда, – Таннер пожал плечами. – Видишь, как бывает. Ричард хочет быть независимым, но не настолько независимым, чтобы жить на зарплату музыканта.

Мы остановились перед большим кирпичным домом с безупречно чистым двором. Таннер открыл для меня дверь, и это было так мило. Он не только обращался со мной, как будто я была умной, он обращался со мной, как с леди.

Когда мы вошли в дом, нас встретила мать Таннера. Она обняла его, а со мной радушно поздоровалась. Она велела мне называть её Барб и сказала, что будет рада меня видеть в любое время. Потом вышел отец Таннера и пожал мне руку. Они, казалось, так рады познакомиться со мной, что они мне сразу же понравились, и не только потому, что я заметила, как отец Таннера показал ему большие пальцы, пока я разговаривала с его мамой.

Потом мы с Таннером прошли в гостиную, чтобы познакомиться с бабушкой. Я поняла из описания Таннера, что её не называли "бабулей" или другими ласкательными словами, которые обычно говорят внуки. Она была Бабушкой, и это говорилось в том же тоне, в каком некоторые говорили Крёстный Отец.

Войдя в гостиную, я сразу увидела её, восседавшую в кресле в стиле Королевы Анны. Она была одета в темную юбку, пиджак и на ней был жемчужный комплект украшений, от чего я почувствовала себя недостаточно нарядной в своих джинсах и свитере. Она опустила чайную чашку из китайского фарфора и внимательно посмотрела на меня яркими темными глазами, как птица, изучающая свое окружение.

– Должно быть, ты подруга Таннера, – её голос был более дружелюбным, чем я ожидала – Подойти и дай мне посмотреть на тебя.

Мы с Таннером оба подошли к ней. Её взгляд смерил меня, оценивая, как будто я была товаром.

– Очень симпатичная, – сказала она. ‑Ты студентка?

– Да, мэ‑э‑м, – я никогда в жизни до этого не говорила мэ‑эм, но оно как‑то само появилось у меня на языке в её присутствии.

– Ты получаешь хорошие оценки?

– Я стараюсь, – вероятно, недостаточно сильно, чтобы произвести на неё впечатление, но я не собиралась это признавать.

Таннер наклонился ко мне и провел ладонью по моей руке.

– Бабушка, ты знакомишься с Челси, а не нанимаешь её на работу.

Бабушка подняла руку и отмахнулась от его возражений, словно прогоняя муху. Не сводя с меня глаз, она спросила:

– И в каком направлении ты специализируешься?

– Я еще не решила. Мне нравится дизайн одежды.

Очевидно, это был неправильный ответ. Она наклонила голову набок и произвела негодующий кашляющий звук:

– Так ты одна из тех девушек, которые целыми днями ходят по магазинам.

– Нет, – сказала я. – Но учитывая сколько девушек так делают, на дизайнеров одежды всегда будет спрос.

Бабушка рассмеялась, обдумывая моё заявление.

– Такой образ мыслей зарабатывает деньги, по меньшей мере ты знаешь, что у тебя получается. Скажи мне, если бы я хотела надеть эту юбку с чем‑то другим, что бы ты предложила?

Таннер сказал:

– Бабушка...

Но я протянула руку, чтобы остановить его протесты. Я знала ответ на этот вопрос.

– Можно было бы заменить пиджак на двойку или гофрированную блузу. Что‑нибудь, что не застегивается наглухо. И заменить жемчуг на серебряную цепочку.

– Не золотую?

– К тону вашей кожи больше подходят прохладные оттенки.

– Какую марку одежды ты бы предложила? Escada? Dolce & Gabbana?

– Дизайнерские марки хороши, но можно найти вещи, которые будут такими же качественными, но гораздо дешевле.

Бабушка улыбнулась и кивнула в направлении Таннера.

– Она талантлива и бережлива. Держись за ней. Она добьется многого, – она снова подняла чашку, показывая, что мой допрос окончен. Сделав глоток, она немного повысила голос и сказала: – Почему бы тебе не последовать примеру своего брата, Ричард, и не найти себе такую же милую девушку?

Я не поняла, что в комнате был кто‑то еще и повернула голову в направлении её взгляда.

На диване лежал и сливался с разбросанными подушками никто иной, как Рик.

Перевод выполнен для сайта https://vk‑booksource.net

Глава 12

Ричард? Ричард был Риком? Таннер был братом Рика?

Рик сел, его глаза злобно уставились на меня.

– Я тут подумал, – сказал он в ответ. – А есть еще такие же как ты, Челси?

Казалось, это не могло происходить, но всё же происходило. Здесь был Рик. Таннер не говорил мне свою фамилию. Очевидно, она была Деброк.

Рик выглядел иначе, чем обычно. На нем не было серег. Он был одет в ничем не примечательную пару джинсов и футболку. Даже его волосы были почти нормального светлого оттенка. Слишком обесцвеченные, но похожи на его натуральный цвет.

– Рик, – вот и всё, что я могла сказать, и я едва вдавила это. Слово получилось придушенным.

– Это Ричард, – сказала бабушка. – Его назвали в честь моего мужа, а моего мужа всегда называли Ричард, – она сделала еще глоток из своей чашки. – Уменьшительные имена – это так вульгарно.

Рик закатил глаза, но, казалось, не хотел оспаривать это.

Я пыталась говорить ровным голосом. Обращаясь к Таннеру, я произнесла:

– Ты не говорил мне что Рик, Ричард – твой брат.

– Разве нет? – он выглядел искренне удивленным этим. – Я думал, ты знала, потому что в тот вечер, когда мы встретились, была его вечеринка. Но ты так быстро ушла, поэтому, вероятно, мы никогда об этом не говорили.

– Я действительно быстро ушла, – сказала я, взглянув на Рика.

Рик пожал плечами:

– Ну, моя музыка – не для всех.

Я не знала, что сказать, стоит ли обнародовать наши отношения. Расскажет ли Рик своей бабушке и брату, что это я вдохновила его на анти‑чирлидерские песни?

Бабушка сделала еще глоток и посмотрела на меня:

– Тебе не нравится музыка Ричарда?

Я не замешкалась ни на секунду.

– Нет, я никогда не считала электрическую гитару музыкальным инструментом. Классическая гитара – другое дело.

Это вероятно было подло, но Рик этого заслуживал. Бабушка кивнула и поставила чашку.

– Видишь, Ричард, это не потому, что я старая. Просто есть разница между хорошей музыкой и плохой, между мелодией и диссонансом, между глубиной голоса и ужасными вещами, которые ты упорно продолжаешь петь, – Она помахала рукой в моем направлении. – Даже молодые люди это видят.

Я улыбнулась Рику. Он злобно посмотрел на меня.

– Так тебе нравится классическая гитара, Челси? И кто твой любимый гитарист?

Мне не пришлось отвечать, потому что бабушка еще не закончила свои замечания. Она продолжала распространяться о том, что, если Рик хотел музыкальную карьеру, ему нужно относиться к этому всерьез и учиться.

Мы с Таннером сели на кушетку напротив Рика, и Таннер послал мне извиняющуюся улыбку, потому что его бабушка затеяла длинную лекцию.

Однако мне это нравилось. Я кивала в знак согласия с каждым её утверждением.

Когда бабушка наконец сделала паузу, достаточную для того, чтобы Рик смог вставить слово, он сказал:

– Да. всё это прекрасно, но в Джульярд не принимают тех, кто поет рок. Только оперу.

– Именно, – сказала бабушка. – Рок – это несерьезная музыка.

Рик взглянул на меня и помедлил. Я почти видела, как он мысленно выстраивает аргументы в противовес стратегии, которую я использовала.

– Но рок‑музыка продается. Ты же не видела, как люди набиваются на стадионы по выходным, чтобы послушать оперу.

Бабушка нахмурила брови, обдумывая новый аспект беседы. В конце концов кому‑то надо подумать о деньгах. Потом она покачала головой.

– Но рок‑музыканты никогда не преуспевают. Они растрачивают свою жизнь, играя в барах и бесплатных концертах на улице. Если бы ты пошел в Джульярд, у тебя бы по крайней мере бал запасной вариант. Ты мог бы учить музыке.

Я подумала о Рике с усами как у мистера Метзероля. Это заставило меня улыбнуться.

Рик наклонился вперед, подняв руки с решительным выражением лица. В кои‑то веки ему было не все равно, что он говорит, и я разделяла его чувства я сразу же захотела, чтобы он выиграл спор: – Бабушка, если бы ты только послушала мою группу...

Она сложила руки на коленях:

– Ты дал мне диск Бездельников. Я не смогла дослушать больше, чем половину первой песни.

– Нет, если бы ты посмотрела, как я пою и как люди откликаются на мою музыку. Моя группа сможет добиться успеха. Это займет какое‑то время, это всегда так. Но мы сможем вернуть тебе деньги за оборудование, и с хорошими процентами.

Значит, дело было не только в разном взгляде на классическую гитару. Рик хотел, чтобы его бабушка финансировала его группу.

– Приходи на прослушивания Школьного Идола, – сказал Рик. ‑Ты их увидишь.

Упоминание о Школьном Идоле немедленно и бесповоротно развеяло моё сострадание к Рику. Он будет петь обо мне. Он хотел, чтобы бабушка помогла его группе преуспеть, и тогда целый мир мог бы слушать ужасные песни про Челси.

Рик всегда был, и все еще оставался, моим врагом.

– Думаю, я могла бы прийти, – сказала бабушка. – Но сомневаюсь, что это изменит моё мнение. Джульярд – это лучшее для тебя.

Рик застонал и откинулся обратно на диван.

Я улыбнулась ему:

– В Нью‑Йорке так красиво осенью.

В комнате появилась мама Таннера.

– Всё готово, давайте ужинать.

Мы сели за стол в столовой, устланный скатертью и заставленный фарфором. У меня дома не было столовой и фарфора, и я не могла избавиться от опасения, что сделаю что‑нибудь не так.

То, что Рик угрюмо восседал напротив меня, совершенно мне не помогало. То, что он выдаст своей семье, что учится со мной в школе и я ему не нравлюсь – это всего лишь вопрос времени. И то и другое сделают ужин действительно неловким.

Я должна была раньше сказать Таннеру, сколько мне лет, но сейчас я ничего не могла с этим поделать. Еще одна ошибка в моем длинном списке.

Я надеялась, что Таннер не будет слишком шокирован и разочарован или не скажет ничего вроде:

– Ты знала, что я думал, что ты учишься в колледже. Почему ты не сказала мне правду?

Был ли какой‑то выход? Я не хотела терять Таннера, и не хотела опозориться на глазах у Рика.

Я ужинала, улыбалась и вела светскую беседу, все время напряженная и в ожидании того, что Рик меня раскроет. Время от времени я чувствовала на себе его взгляд, тяжелый от возмущения, но он ничего не говорил. Таннер был прав, Рик действительно себя хорошо вёл при бабушке.

Мама Таннера улыбнулась мне:

– Мы о тебе ничего не знаем, Челси. Почему бы тебе не рассказать нам о себе?

– Я... – что я могла сказать такого, что не выдало бы правды? Я даже не смогла бы ничего придумать. потому что Рик понял бы, что я лгу и выдал бы меня. Я взглянула на него. Он наблюдал за мной.

– Я жила в Пуллмане всю жизнь, – сказала я, потом поспешно добавила. – Я поняла, что вы переехали из Калифорнии. Как вы думаете, Пуллман очень от неё отличается?

– Мне так не хватает солнца, – сказала миссис Деброк.

– Но я не скучаю по толпам, – добавил мистер Деброк. – Или по ценам на недвижимость в Калифорнии.

– А я больше всего скучаю по людям, – Рик взглянул в моем направлении. – В школе одни придурки.

Я схватилась за стакан с водой и не ответила.

– Рику пришлось переехать сюда, когда он второй год учился в старшей школе, – объяснил мистер Деброк. – Ему было тяжело привыкнуть.

Я с сочувствием улыбнулась. Что еще я могла сделать?

– Таннер оставался со мной в Калифорнии до окончания школы, – сказала бабушка. – Потому что он был ключевым игроком в команде по лакроссу, а в школе Пуллман нет команды, – она наклонилась к Таннеру с очевидной гордостью на лице. – Ты рассказал Челси, что входишь в клуб по лакроссу?

Таннер взглянул на меня и улыбнулся:

– Это никогда не всплывало в разговоре.

– Он всегда такой скромный, – сказала бабушка. – В Калифорнии его команда была первой в штате. У него настоящий талант.

– Я под впечатлением, – сказала я.

Таннер пожал плечами в ответ на комплимент, как будто смущался от того, что его способности привлекали к нему внимание сидящих за столом. Рик закатил глаза.

Вот как все было. Таннер был золотым мальчиком в семье, любимым ребенком. Я почувствовала жалость к Рику, и не обрадовалась этому. Я не хотела думать о Рике за ужином с дружелюбными родителями, критичной бабушкой и китайским фарфором. Это изменило и всё, и ничего. Рик всё еще периодически бросал на меня взгляды, говорящие, что я прокралась в его дом без приглашения. Он, наверное, сегодня ночью придумает новую песню обо мне. Она будет называться "Вторжение чирлидера".

Я сделала свою лучшее покерное лицо и пыталась ответить на его взгляды уверенно. Давай, и расскажи им, почему ты меня ненавидишь, говорила я наклоном головы. Ты этим только опростоволосишься перед братом, родителями и женщиной, от которой ты хочешь финансирования своей группы.

Но на всякий случай., если он не умел понимать язык тела, я воспользовалась советом Рашель по полной. Я не давала Рику времени говорить. Я спрашивала Таннера о спортивных достижениях, я спрашивала о Хиллтопе и сложно ли управлять рестораном. Я спрашивала бабушку, где она научилась вести дела, и эта тема заняла все время десерта.

Бабушка Таннера с отличием окончила колледж, когда большинство женщин даже не поступали туда. Она взяла один ресторан и превратила его в успешную сеть, которая распространялась на три штата. Она инвестировала в настоящее поместье. У неё было много друзей в мире бизнеса. Я находила это все захватывающим, по большей части потому, что это не имело ко мне отношения.

К тому времени, как я доела свой кусок шоколадного торта с малиной, я не только хотела сказать Рашель, что она гениальна, я хотела объявить её богиней свиданий. Она спасла меня. Таннер не знал правды обо мне, и его родители и бабушка обожали меня.

Я могла бы рассказать Таннеру о себе в машине по дороге домой, а не за столом, где все бы пялились на меня.

После того, как мы закончили с десертом, я спросила:

– Хотите я помогу с посудой, миссис Деброк? – я подумала, что лучше так, чем сидеть за столом и болтать.

Она с искренним удивлением посмотрела на меня.

– Очень мило, что ты предложила, но я не хочу забирать тебя у Таннера.

– Он тоже может помочь, – сказала я. В мои планы не входило оставлять его одного с Риком.

Я взглянула на Таннера, чтобы понять, возражает ли он, но он уже был на ногах и собирал тарелки со стола.

– Конечно, мама. Ты должна расслабиться. Вы с папой готовили ужин.

Таннер направился на кухню с полными руками тарелок, и я пошла за ним, неся несколько. Прямо перед тем, как выйти их столовой, он посмотрел через плечо и сказал: – Пойдем, Ричард. Ты возьмешь стаканы.

Я задержала дыхание, ожидая, что Рик придумает повод, чтобы не помогать. Помимо всего прочего, парень профессиональный прогульщик. Как тяжело должно было быть для него пойти туда, где он должен оказаться сразу же?

– Конечно, – крикнул он нам. Я с удовольствием помогу. И, вероятно, только я заметила сарказм.

В качестве меры предосторожности, я сказала Таннеру, какая у него хорошая семья, пока ополаскивала тарелки. Таннер взял тарелки у меня из рук и сложил их в посудомоечную машину, соглашаясь. Рик ходил туда‑обратно из столовой в кухню, принося нам посуду и столовые приборы.

В какой‑то момент Таннер взял льняные салфетки и отнес их стирать, а Рик и я остались одни. Он бросил остатки столовых приборов в ящик и потом осмотрел меня с головы до ног со словами: – Хороший способ подлизаться ко всем. Ты действительно специалист.

Я улыбнулась ему и оперлась на кухонный стол.

– Это слова будущей песни?

– Я пишу о том, что вижу.

– Тогда, может быть, тебе стоит смотреть получше.

Он покачал головой, всё ещё рассматривая меня.

– Я не могу поверить, что ты встречаешься с моим братом. Он посмотрел в пространство, поднял руку, потом уронил её. Может быть, мне стоило этого ожидать. Может быть, ваш тип просто естественным образом находит друг друга, как акулы в сезон спаривания, – его взгляд вернулся ко мне, и он помахал пальцем в моём направлении. – Но если ты собираешься начать тусоваться здесь теперь, то забудь об этом.

Как будто я хотела проводить больше времени с Риком.

– Казалось, ты не возражал против того, чтобы тусоваться в моём доме, когда тебе заблагорассудится.

Он сделал шаг ко мне.

– Ну, ты разобралась с этим запятая не так ли?

– Нет, это сделал ты. Это ты не извинился.

Он закатил глаза.

– Ох. Тогда ладно. Я сожалею.

– Ты всё еще собираешься петь Опасно‑Блондинистая на Школьном Идоле?

– Ага, – сказал он. Только он добавил еще несколько существительных. Но, по меньшей мере, я думаю, что это существительные. Я никогда не разбирала предложения с таким количеством ругательных слов, поэтому я не уверена.

Я улыбнулась Рику в ответ.

– Может быть, если твоя бабушка не будет финансировать твою группу, она захочет финансировать мою. В конце концов, она думает, что я далеко пойду.

Он сделал еще один шаг по направлению к мне.

– Я могу придумать несколько мест, куда тебе стоило бы пойти.

– А единственное место, куда ты пойдёшь, это Джульярд. Наслаждайся изучением классической гитары.

Рик сделал еще один шаг, но я так и не узнала, что он хотел сказать, потому что вошёл Таннер. Он посмотрел на нас, и я увидела, что он заметил, как близко ко мне стоял Рик. На лице то она появилась раздражение, и он подошёл и встал с другой стороны от меня. Как‑будто помечал территорию.

Он правда думал, что Рик пытается заигрывать со мной? Это было почти смешно. Таннер заговорил со своим братом, и в его голосе чувствовалось напряжение.

– Ты принес все столовые приборы?

Рик не сдвинулся с места.

– Ага.

– Почему бы тебе не сходить и не проверить, не осталось ли там чего‑нибудь.

– Потому что я уверен, что забрал всё.

– Тогда отнеси скатерть в стирку.

– Кто назначил тебя кухонным диктатором? – спросил Рик, но повернулся и вышел из комнаты.

Когда он ушёл, Таннер вопросительно на меня посмотрел, всё ещё пытаясь понять, что произошло между мной и Риком. Я понимала, что нельзя больше ждать. Это должно произойти прямо сейчас.

– Хм, Таннер, я должна тебе кое‑что сказать. Даже, признаться. Я должна была тебе сказать раньше, но я правда хотела тебе понравится.

Его лицо потемнело, и я поняла, что ждет, что я скажу что‑нибудь ужасное.

– Мне только семнадцать. А восемнадцать будет в апреле.

Его выражение лица оставалось хмурым, как будто он всё ещё ждал ужасную часть. Когда я больше ничего не добавила, он сказал:

– Правильно. Тебе семнадцать. Я видел это на твоём водительском удостоверении.

– Ты знал? Ты всегда знал, что я не в колледже?

Его глаза расширились.

– Ты не учишься в колледже?

– Нет. Я в этом году заканчиваю старшую школу.

– Ох, я думал, что ты пропустила класс или что‑то вроде того. Ты всё ещё учишься в школе? – я не могла понять, насколько он считал это плохим, потому что на его лице сразу отразилось понимание. – Ты знаешь Ричарда по школе, да?

– Да, хотя мы не... друзья, – я сказала это, потому что я сомневалась, потому что я всё ещё не хотела признаваться, и сказать ему, что мы были врагами. Я не хотела это обсуждать прямо сейчас, но поскольку, я знала, что Рик расскажет обо мне потом, после моего ухода, я добавила. – Я думаю, мне стоит тебя предупредить, что я ему не нравлюсь.

– Правда? – Я это не придумала, на лице Таннера отразилось облегчение. – Мне очень жаль. Но не принимай это всерьёз. Ему не нравится большинство людей. Ему не нравлюсь я.

Он сказал это с таким воодушевлением, что я рассмеялась. И здорово было не волноваться о том, что правда выплывет любой момент. И всё же, это не значило, что‑то он не пересмотрит свое видение событий. Я сделала глубокий вдох. – Тебя не беспокоит, что я намного младше тебя?

Таннер сделал шаг ближе ко мне и взял меня за руку.

– Ты ненамного младше тебя. Я первокурсник. Мне восемнадцать.

Как такое могло быть?

– Но Рик выпускник...

– Ричард пропустил один класс, и у нас разница два года. – Таннер взял мою другую руку и улыбнулся, как будто ему пришла мысль. – Ты знаешь, если бы я приехал сюда с остальной семьей, я ходил бы в школу Пуллман, и мы могли бы встречаться.

Я наклонилась ближе к нему.

– Тогда мы просто компенсируем потерянное время.

– Точно, он наклонился, чтобы поцеловать меня. Его губы только прикоснулись к моим, когда вернулся Рик.

– Ох, прекрасно, – сказал Рик. – Моя кухня это уже не безопасное место.

Таннер сделал шаг назад и улыбнулся с извиняющимся видом.

– Не обращай внимания на Ричарда. Он просто в плохом настроении, потому что его девушка сегодня не пришла, – потом Рику он сказал: – А где она вообще‑то?

Рик принес чашку бабушки и положил ее в посудомоечную машину. Потом он посмотрел на меня.

– Она меня бросила.

– Правда? – Тон Таннера был удивленным, а потом стал сочувствующим. – Когда это произошло?

– Уже давно. Я старшая сестра думает, что я недостаточно для неё хорош.

Я почти сказала:

– Ее старшая сестра была права, – но вместо этого прикусила губу. Я не хотела казаться злой перед Таннером. Я просто выразительно посмотрела на Рика вместо этого.

– Ты шутишь, – сказал Таннер. – И Эдриан позволила своей старшей сестре диктовать, с кем она должна встречаться?

– По всей видимости, – сказал Рик.

Неправда. И я бы объяснила всё Таннеру, если бы Рик не стоял и не смотрел на меня.

– Ну, хорошо, что ты понял, что она за девушка. Иначе тебе пришлось бы переделывать себя каждый раз, когда есть что‑нибудь не понравится.

И это о парне, который думал, что цвет волос должен подходить к цвету футболки.

Рик оперся на стол, посмотрел в пол и грустно сказал.

– Да, я знаю, но всё равно это стрёмно.

Таннер покачал головой, и его голос стал жестким.

– И что за стерва говорит, что ты недостаточно хорош для Эдриан? Знаешь, что я тебе скажу, я дрянь была недостаточно хороша для тебя.

Рик не поднимал глаза.

– Неа, я всегда знал, что Эдриан лучше меня

– Да ну брось, – сказал Таннер. Ну же, если бы Эдриан не поливала волосы таким количеством лака, у неё бы уже давно отвалилась голова. Забудь о ней, нет, я ошибся, помни, что она была всего лишь белой швалью в черной коже. Она вероятно видела тебя только вместе со знаками доллара и хорошей тачкой. Тебе будет лучше без неё, – и только тогда Таннер повернулся ко мне. – Ты не думаешь, что Рик может найти кого‑то получше?

– Нет. Сказала я. На самом деле не думаю. – И мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не сказать ничего больше.

Тогда Рик начал смеяться.

Я отошла от Таннера.

– Слушай, спасибо за ужин, но я думаю тебе стоит отвезти меня домой.

Взгляд Таннера переходил от меня к Рику и обратно.

– Что происходит?

Рик поднял руки вверх, его большие пальцы почти прикасались друг другу.

– Чувак, ты был так близок к тому, чтобы у тебя была подружка, которую ты всегда хотел.

– О чём ты говоришь? Спросил Таннер.

Рик покачал головой, всё ещё радуясь больше, чем должен был.

– Очевидно, Челс не собралась сказать тебе, но Эдриан – это её младшая сестра.

Глава 13

Поездка домой была болезненной, но, к счастью короткой. Таннер извинялся, провожая меня до машины, но я едва ли это слышала. Его слова резали меня, и я даже не хотела смотреть на него.

После того, как мы несколько минут ехали в тишине, Таннер сказал:

– Правда, мне очень жаль. Но ты должна была мне сказать.

– Я бы сказала, но я не могла ничего вставить между замечаниями о властной стерве и количестве лака для волос.

Он стиснул в руль сильнее, чем это было необходимо:

– Я просто пытался подбодрить брата после разрыва. Разве ты не можешь этого понять? Как я должен был узнать, что Эдриан – твоя сестра? – потом он покачал головой и простонал. – Я должен был догадаться. Поэтому ты казалась мне такой знакомой. Твоя улыбка, твой голос, твои манеры всё в тебе напоминало мне Эдриан.

Я сложила руки на груди:

– Напоминала тебе идиотку, которая охотится за деньгами? Мне нужно быть оскорблённый, или польщенный этим сходством?

– Это не оскорбление... Я просто... Ох, теперь всё что я скажу будет неправильным, да?

Я посмотрела в окно.

– Ты знаешь дорогу к моему дому? Мы, конечно, живём в той части города, где обитает только белая шваль.

Он не ответил, но повез меня в направлении моего района, так что мне не пришлось давать ему указаний.

– Знаешь, ты тоже не очень ценишь Ричарда, – сказал Таннер. – В прошлый вторник ты рассказывала мне, что твоя сестра порвала со своим неудачником‑парнем. Оказывается, мы говорили о моём брате.

– Да, и он заслуживает такой характеристики. Твой брат придурок. Эдриан просто... Запуталась.

– Запуталась? – Таннер закашлялся. – Ты сама сказала, что она одевается как невеста сатаны.

– И мне можно это говорить, потому что она моя сестра. Но я никогда не говорила, что она глупая, или белая шваль, потому что это не так. Я не сужу о людях по их внешности. Я не делала так, чтобы Рик и Адриан разошлись. Это вина твоего придурка брата.

– Моего придурка‑брата? То есть, тебе можно оскорблять Ричарда, но я не могу сказать ничего плохого об Эдриан?

– Ты сможешь оскорблять Эдриан сразу после того, как она напишет ужасные песни о тебе и споёт их всем, кого ты знаешь.

– Его брови сошлись вместе. Он не имел представления, о чём я говорю. Очень вероятно, что он никогда не слушал слов ни одной из песен Рика.

– Просто спроси, почему я считаю его придурком. В конце концов он доберется до правильного ответа.

Мы доехали до младшей школы Джефферсон и Таннер сбавил скорость. Крепко стиснув зубы, он сказал:

– Я знаю что ты живешь где‑то недалеко, но я не знаю на какой улице.

Я спокойно указала ему дорогу, всё время думая о том, как бы я хотела, чтобы мы жили в доме, хотя бы наполовину таком роскошном, как его. Он остановился перед нашим маленьким одноэтажным домиком, и я заметила, что кусты снова переросли и на крыльце валялась пара грязных кед Эдриан. Она должна была убрать их еще несколько дней назад.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒