Грег Айлс 26 страница

Ступеньки крыльца Гейнса застонали на всю улицу, когда я поднималась по ним к двери. Полицейские, наблюдающие за домом, сообщили, что, по их термодатчикам, Линда еще не вставала с постели. Поначалу я решила было окликнуть ее, но тут же передумала. Вместо этого трижды постучала в дверь. Громко и требовательно. Ответа не последовало. Упрямо поджав губы, я постучала снова. Еще громче. «Ну открывай же…»

За дверью стояла тишина.

– Может, она приняла наркотики и не может прийти в себя? – предположила я вполголоса, адресуя эту версию потайному микрофону.

Приподнявшись на цыпочки, я заглянула внутрь через грязное оконце, врезанное в дверь почти на высоте человеческого роста. Мне открылась темная и мрачная комната, из которой я в первый свой визит так рвалась наружу, на свежий воздух. На полу валялись какие-то тряпки и картонки из-под пиццы. Слева приютился мольберт, справа виднелся темный провал коридора, ведшего в спальню. Мне почему-то стало страшно.

Что-то здесь не так.

Что? Что из увиденного вызвало мои подозрения? Или, точнее, чего из виденного ранее я не вижу теперь? Явно чего-то не хватает…

Ага! Абстрактной картины Роджера Уитона, висевшей над диваном. Ее больше не было. Зачем она понадобилась Гейнсу и почему именно сейчас? Я тут же вспомнила версию Фрэнка Смита относительно первой картины – он продал ее за дозу героина… Ага, логично предположить, что и вторую картину Гейнс понес на продажу. Может быть, ему потребовались деньги для побега?..

Я подергала дверную ручку. Дверь заперта, но замок дряхлый настолько, что ее мог бы выбить плечом восьмилетний мальчуган. Может, и мне попробовать? Бакстер и остальные внимательно наблюдают за мной. Если они увидят, что я ломаю дверь, кто-то наверняка примчится…

А, плевать!

Взявшись за дверную ручку, я опустила ее вниз и навалилась на дверь всей тяжестью. Замок жалобно лязгнул, но выдержал. Тогда я, не отпуская ручку, отклонилась и резко ударила дверь плечом. Она скрежетнула и распахнулась.

– Линда! – позвала я нарочито спокойно, моля Бога, чтобы Бакстер не вылез на авансцену. – Я просто хочу поговорить!

В нос ударил отвратительный запах – как мне показалось… смерти. Впрочем, я тут же мысленно одернула себя. Раз термодатчики улавливают тепло Линды, значит, она жива. «Или еще совсем недавно была жива…» – тоненько пропел в мозгу незнакомый голос. Я знала, что стоит мне только пожелать, и через десять секунд в дом ворвутся полицейские и ФБР. Но в этом случае у меня точно не будет ни одного шанса перекинуться с Линдой парой слов наедине. Наверное, она просто крепко спит. Или пьяна. А вонь… Да ведь здесь с прошлого века никто не убирался!

Нагнувшись, я достала из кобуры пистолет Джона, взяла его на изготовку и решительно двинулась вперед по коридору. Я не задерживалась взглядом на отдельных деталях окружавшей меня обстановки, но была готова зафиксировать малейшее движение и отреагировать на него. Такому взгляду охотника меня однажды научил один британец из миротворческих сил ООН.

Коридор вскоре закончился. Дверь справа была приоткрыта. Очевидно, это и есть спальня. Прижавшись к стене, я осторожно заглянула в комнату. Вместо кровати прямо на полу валялся грязный матрас, на котором громоздились одеяла. Вокруг была разбросана чья-то одежда. В комнате стояла мертвая тишина. В дальнем углу – открытая дверь в туалет. Как же так… А полицейские термодатчики?

Я вгляделась в бесформенную гору одеял, наваленную на матрасе, и… отшатнулась. Под ними слабо угадывалась человеческая фигура…

Не отводя взгляда от двери в туалет, я осторожно приблизилась к матрасу и одним движением сдернула верхнее одеяло. В ту же секунду меня накрыло волной тошнотворного запаха, но представшее глазам зрелище было еще хуже. На импровизированной постели лежала женщина, закутанная в тонкое одеяло. Рот ее был грубо залеплен широким коричневым скотчем. В спутанных волосах темнела засохшая кровь. Один глаз был приоткрыт и смотрел прямо на меня – мертво и безнадежно…

– Джон… – прошептала я, не узнавая собственного голоса. – Джон, мне нужна помощь! Джон!

Это была Линда Напп, я ее сразу узнала. Опустившись на корточки, я приложила пальцы к ее шее, пытаясь нащупать пульс. Пульс был. Неравномерный и еле различимый. Я осторожно отмотала скотч, чтобы усилить приток кислорода к ее легким. В эту же секунду крыльцо протяжно заныло и в дом шумно ввалилась целая толпа. Я услышала суровый возглас:

– ФБР! Бросайте оружие и ни с места!

На пороге спальни показались Бакстер и Кайсер, готовые открыть огонь в любую секунду. Однако стрелять им было не в кого.

– Она жива! – крикнула я. – Срочно «скорую»! Срочно?!

Бакстер начал отдавать по рации короткие отрывистые приказы, а Джон вломился в туалет, который также оказался пуст. Тем временем меня уже оттеснил доктор Ленц. Он склонился над женщиной и осторожно ощупал ее голову.

– Черепно-мозговая, – пробормотал он. – Он саданул ее чем-то тяжелым.

Джон, мгновенно сориентировавшись, ткнул дулом пистолета в металлическую настольную лампу, которая валялась в углу комнаты. Ее чугунное основание было заляпано чем-то темным.

– Взять Гейнса! – взревел Бакстер в свою рацию. – Преступник вооружен и исключительно опасен. Брать живым, только живым, ты меня понял? Доложить об исполнении!

– Он завернул ее в термоодеяло, – сообщил Ленц таким тоном, словно искренне радовался находчивости Гейнса. – Оно-то и поддерживало нормальную температуру тела. Даже будь она мертва, датчики не показали бы этого. – Он отогнул ее веко. – Нам повезет, если она придет в себя и сможет дать показания.

– Тут что-то не так… – задумчиво проговорил Джон. – Выходит, он избил ее до полусмерти и оставил здесь подыхать, а сам преспокойно отправился за покупками в гипермаркет… Так не бывает…

– Картины нет, – тихо сказала я.

– Какой картины? – мгновенно насторожился Ленц.

– Подарка Уитона. Она висела в той комнате на стене. Теперь ее нет. Он явно отнес картину на продажу.

– Клянусь дьяволом, он решил дать деру! – заключил Джон.

Рация Бакстера булькнула и зашипела.

– Сэр, агент Лиеб на связи. Мы потеряли визуальный контакт с подозреваемым минуту назад. Я принял решение прочесать помещение торгового зала. Здесь полно народу. Я думаю, может…

– Закрыть магазин к чертям собачьим! – рявкнул Бакстер. – Никого не впускать и не выпускать!

Гипермаркет «Уолмарт» в Кеннере походил на лагерь вынужденных переселенцев, вот-вот готовых взбунтоваться. Когда мы подъехали, он был оцеплен полицией и ФБР. Надрывались сирены патрульных машин, на стоянке было полно автомобилей и ни одного человека. Едва войдя внутрь – не через главный вход, а через служебный, – мы сразу же услышали недовольный рокот толпы. Дорога до гипермаркета отняла у нас ровно двенадцать минут. Все это время в толпе рыскали агенты ФБР. Казалось, они заглянули под каждую полку и в лицо каждого посетителя магазина, но Леона Гейнса не нашли. Его и след простыл. Хотя подозрительного вида фургончик по-прежнему ждал хозяина на стоянке.

Мы перешли в помещение охраны магазина. Здесь были установлены мониторы, передававшие изображение с трех десятков видеокамер, установленных в зале. Бакстер вызвал к себе начальника охраны и молча сунул ему под нос свое удостоверение. Подойдя к видеооператору, он приказал ему прокрутить эпизод, на три минуты предшествующий заявлению агента Лиеба об утере визуального контакта с подозреваемым.

– А что он натворил? – полюбопытствовал оператор.

– Он находится в федеральном розыске, – отозвался Джон. – Это все, что вам нужно знать.

– Я не уверен, что у нас есть законные основания насильно удерживать покупателей внутри магазина, – заявил начальник охраны. – Нас завалят судебными исками.

Бакстер на секунду оторвался от мониторов.

– Считайте, что ваш магазин перешел в юрисдикцию федерального правительства. Можете не волноваться насчет исков.

– А вот и Гейнс, – сказал Джон, ткнув пальцем в один из экранов.

Мы увидели Леона в проходе секции рабочих инструментов, который толкал перед собой огромную продуктовую тележку. На нем были черные джинсы и давно не стиранная белая футболка, щеки покрывала многодневная неряшливая щетина, а нечесаные волосы свалялись. Он перемещался рывками, словно ожидая в любую минуту что-то увидеть или готовясь что-то сделать. В его тележке лежали галлон молока, пачка гамбургеров-полуфабрикатов, какие-то туалетные принадлежности и номер журнала «Хот род». Прошло еще несколько секунд, и он вышел из поля зрения камеры.

Из рации Бакстера прозвучал скрипучий голос:

– Сэр, агент Лиеб на связи. Мы только что вынуждены были задержать у главного входа пожилого джентльмена, который рвался наружу.

Доктор Ленц печально усмехнулся.

Бакстер прижал рацию к губам.

– Держать оцепление!

– Дайте нам камеры, установленные на входе, – попросил тем временем оператора Джон.

– А этот… который с тележкой?

– Дайте камеры у входа, я сказал.

В следующую секунду мы увидели на мониторах стеклянные ворота главного входа и дверь, ведущую в служебные помещения. От касс отходили с покупками многочисленные посетители. Мужчины и женщины, молодые и пожилые, белые и темнокожие. Небольшая очередь замерла у стойки возврата товара.

– Стоп! – вдруг крикнул Джон. – Нажмите на паузу!

– Что там? – взволнованно отозвался оператор, выполняя приказание.

Джон ткнул пальцем в силуэт плотной брюнетки, выходившей через главный выход.

– Гляньте-ка! Сравните ее с соседней женщиной. И вот с той. – Он указал на двух входивших в магазин блондинок. Обе были почти на фут ниже. Джон обвел нас медленным взглядом и снова ткнул пальцем в брюнетку. – Боюсь, ребята, что это Гейнс.

Бакстер склонился над экраном и прищурился.

– Черт возьми… – пробормотал он через минуту. – Ты прав. Он где-то успел побриться, напялить парик и пальто и обзавестись дамской сумочкой. Немудрено, что наши люди его упустили.

– Наверняка он пронес электробритву в кармане, – заметил Ленц.

Бакстер выпрямился и обратился к начальнику охраны:

– Выпускайте людей.

Тот кивнул и выбежал из комнаты.

– Мы дали ему фору в пятнадцать минут, – сказал Джон. – Где он сейчас? Да где угодно!

– До международного аэропорта отсюда рукой подать, – вслух размышлял Бакстер и опять включил рацию. – Лиеб, забирай всех своих людей и жми в аэропорт. Но сначала загляни к нам в комнату охраны.

– Вас понял.

Бакстер показал на Гейнса в обличье женщины и тронул за плечо оператора.

– Мне нужна распечатка вот этого кадра. Сделаете?

– Не вопрос.

– Двадцать копий. И еще двадцать того кадра, где он еще мужик. Сейчас сюда заглянет агент Лиеб, он заберет их у вас. – Бакстер перевел взгляд на Джона и Ленца. – А мы в офис.

Джон тем временем расхаживал по комнате из угла в угол, словно приговоренный к смертной казни в ожидании тюремного священника.

– Необходимо отправить человека на автостоянку. Когда начнут выпускать людей, мы обязательно услышим чей-то отчаянный вопль, что у него угнали машину. Вот увидите.

В комнате заверещал сотовый. Джон сунул руку во внутренний карман пиджака и достал аппарат.

– Кайсер. Что? Давайте его сюда. – Он глянул на Бакстера. – В офис только что позвонил Уитон и попросил срочно соединить его со мной. Сказал, что дело не терпит отлагательств.

– Уитон? – в один голос переспросили мы.

– Слушаю вас, – сказал Джон, не прижимая трубку к уху, чтобы и мы могли слышать. – Да, сэр, это агент Кайсер. Так… вы можете покинуть здание? Так… понимаю. А они могут выйти? Я вас понял, мистер Уитон. В таком случае выбирайтесь сами. Вашей вины в этом нет, выбирайтесь. Вы потребуетесь нам снаружи. Мы выезжаем. Ждите нас через пятнадцать минут.

Джон обернулся к нам.

– Гейнс только что взял Уитона в заложники в помещении колледжа Ньюкомб. Заявил, что его обложило ФБР и ему нужны деньги на побег за границу.

– Он вооружен? – спросил Бакстер, кусая губы.

Джон кивнул.

– Уитон сказал ему, что может снять деньги в банке, но его кредитная карточка лежит в галерее, куда он фактически переселился после того, как начал писать свою последнюю «поляну». Гейнс ответил, что, если Уитон не вернется, он начнет убивать студентов. Забыл сказать – Гейнс взял в заложники и студентов. Человек пятьдесят – семьдесят. Они заперты по аудиториям и не понимают, что случилось.

– Почему Уитон позвонил не в полицию, а в ФБР? И почему просил к трубке именно тебя?

– Он сказал, что полиция может наломать дров. А Гейнс на взводе. Представляете, он еще переживает за этого мерзавца!

– Он поступил правильно! Если полиция пристрелит Гейнса, как мы узнаем, где он держит похищенных женщин? – воскликнула я.

Бакстер вынул свой сотовый и набрал чей-то номер.

– Бакстер на проводе. Боулса мне, быстро. Патрик? Леон Гейнс захватил колледж Ньюкомб. У него заложники. Вызывай туда отряд быстрого реагирования. Сколько у тебя вертолетов? Отправь их к нам. Мы в «Уолмарте» в Кеннере. Будем ждать на автостоянке. Ну и… скажи там по начальству, что дело приняло неприятный оборот. Да. Да, именно… Скажи им, чтобы у колледжа нам никто не мешал. Хорошо, буду держать тебя в курсе дела. Пока. – Бакстер забрал у оператора стопку свежих распечаток и сказал, обращаясь ко всем нам: – Через три минуты здесь будут вертолеты Боулса. Вперед.

* * *

Джон и Бакстер сели в один вертолет, мы с Ленцем в другой. Под нами от реки на север в сторону Сен-Шарль-авеню тянулся Одюбон-парк. Севернее Сен-Шарль зеленел квадрат Туланского университета. Первый вертолет сделал полукруг над полем для гольфа и пошел на посадку. Наш повторил маневр. А меня вдруг посетило странное ощущение дежа-вю. Сколько раз за карьеру мне доводилось вот так приземляться в самых разных точках планеты с фотокамерами наперевес… В Сараево и Мапуту, в Карачи и Багдаде, в Сан-Сальвадоре и Манагуа… Список можно продолжать и продолжать. Но сейчас подо мной почти родной город. Здесь все для меня начиналось. Неужели жизнь совершила полный круг и теперь для меня все заканчивается? Какая причудливая ирония судьбы… Что ж, даже если так, я не сверну с дороги. Риск, каким бы он ни был, окупится стократ, если в результате откроется наконец тайна, мучившая меня весь последний год.

В кабине вертолета ожило радио, и агент ФБР, который ждал нас внизу, сориентировал пилота, где лучше сесть. Вертолет так резко сбросил высоту, что меня замутило. Проглотив поднявшийся к горлу ком, я подумала о Джоне… Может, и он сейчас вспоминает о Вьетнаме…

Выбравшись из кабины, я увидела боевой вертолет, винт которого медленно сбавлял обороты, и две полицейские машины с включенными мигалками. Очевидно, отряд быстрого реагирования был уже на месте. Маленький вертолет, доставивший сюда Джона и Бакстера, стоял поодаль, почти полностью скрытый за низким раскидистым деревом. Джон быстро шел ко мне, а Бакстер разговаривал с полицейскими.

– Дело плохо, – на ходу сообщил Джон. – Гейнс захватил на третьем этаже какого-то мужчину, приставил к его голове пистолет и подошел вместе с ним к окну, чтобы показать всем, что не шутит.

– Кто будет вести с ним переговоры? – спросил Ленц.

– Эд Дэвис, – ответил Джон. – Он съел собаку в таких делах.

– Ситуация нестандартная, – возразил Ленц, обращаясь в первую очередь к подошедшему Бакстеру. – Дэниел, речь идет не о пьяном муже или малолетнем самоубийце. Этот человек подозревается в совершении серийных убийств. Сам понимаешь…

– Не трать слов, Артур, я знаю, чего ты добиваешься, – перебил его Бакстер. – Я обсужу этот вопрос с командиром отряда быстрого реагирования.

– Позвони Боулсу напрямую! – предложил Ленц. – Он тут главный.

Бакстер неопределенно махнул рукой и побежал в сторону темного здания, в котором я сразу узнала колледж Ньюкомб. Мы с Джоном поспешили за ним. Ленц пыхтел сзади. Два главных трехэтажных кирпичных корпуса колледжа соединялись между собой низким арочным переходом. В одном из них размещались студенческие аудитории, художественные мастерские и административные помещения. Там, очевидно, затаился Гейнс. В другом была галерея, где Роджер Уитон писал свою последнюю «поляну» и куда Леон отпустил его за кредитной карточкой.

Чем ближе мы подходили к зданию, тем хуже становился обзор. Со всех сторон колледж обступали вековые дубы, из-за крон которых мы почти не видели окон. Под одним из раскидистых деревьев совещалась группка людей в черном с желтой аббревиатурой ФБР на спинах. Они сгрудились над какой-то картой. Джон добрался до них первым и сразу вступил в разговор с начальником. Бакстер говорил с кем-то по телефону. Ленц бесцельно топтался рядом. А я невольно прислушалась к разговору Джона с высоким темноволосым агентом. Тот говорил, почти не разжимая губ, лишь подрагивала щеточка его черных усов.

– Гейнс по-прежнему на третьем этаже, – сообщил Барнет. Фамилия значилась на его нагрудном кармашке. – Иногда он подходит к окну вместе с одним из заложников, приставив к его виску пушку. Но большинство окон на этаже занавешено и наблюдать за перемещениями Гейнса весьма непросто. Вокруг нет ни одной удобной высоты для снайпера, поэтому нам пришлось посадить его в вертолет. Это не лучший вариант, но другого пока нет. Снайпер – единственный способ более или менее контролировать ситуацию. На крыше корпуса у нас есть еще два человека с тросами и карабинами. По нашему приказу они готовы в любой момент спуститься по стене и вломиться в помещение через окна. Но, откровенно говоря, я бы такой приказ не отдал. Рискованно. На данный момент нам удалось эвакуировать из здания сорок человек – студентов и персонала. Но вместе с Гейнсом на этаже осталось еще десятка два. Некоторые сидят по своим мастерским. Пока непонятно, то ли Гейнс запугал их и они сидят тихо, как мыши, то ли они вообще не в курсе, что в здании что-то происходит.

– С Гейнсом налажен контакт? – спросил Джон.

– Мы только что узнали телефонный номер той комнаты, где он находится. Секретарша сказала. Эд сейчас пытается с ним говорить.

Барнет кивнул в сторону долговязого худого человека в штатском, который как раз закончил разговор по сотовому и побежал к нам.

– Он хочет добраться до аэропорта на одном из наших вертолетов, – сказал Эд. – Там должен ждать заправленный самолет, который доставит его в Мексику. Я попытался инициировать взаимовыгодный диалог, но он просто бросил трубку. Серьезный парень, он знает, как себя вести в таких ситуациях. Чувствуется тюремная школа.

Бакстер подошел к Барнету и сообщил:

– Инспектор Боулс только что назначил доктора Ленца переговорщиком, а я беру на себя командование всей операцией. Вы со своими людьми поступаете в мое распоряжение. Хотите проверить – звоните Боулсу.

Бакстер для верности сунул Барнету под нос свой сотовый. Но тот лишь покачал головой:

– Я не против. Вы ведь из Квонтико?

– Так точно.

Эд явно был против услышанного. Но затеять спор не успел, потому что кто-то крикнул:

– Вон он!

Мы вскинули головы и увидели в одном из окон третьего этажа Роджера Уитона. Его лицо было вдавлено в стекло, к уху приставлен здоровенный револьвер.

– Черт! – ругнулся Джон. – Я же велел ему выбираться оттуда!

– Хочет быть героем, – философски заметил Ленц. – Очевидно, ему вспомнились славные вьетнамские денечки.

– Наберите номер той комнаты и передайте мне трубку, – обратился Ленц к смещенному переговорщику. И тут же глянул на Барнета. – Прикажите вашим пилотам убрать вертолеты от здания.

– Это единственная точка для снайпера, – стал было возражать Барнет, но был одернут Бакстером:

– Делайте, что вам говорят.

– Мистер Бакстер, я готов вам подчиниться, но повторяю: это единственная точка для снайпера. Если события примут нежелательный оборот, он одним выстрелом вышибет из рук Гейнса оружие. Ему уже приходилось прежде работать с вертолета.

Бакстер нетерпеливо покачал головой.

– Снайпер нам не нужен. Пока. Мы не знаем, сколько стволов у Гейнса. Мы даже не знаем, один ли он там или с кем-нибудь из возможных сообщников.

– Леон? – услышали мы спокойный голос Ленца, прижавшего к уху сотовый. – Привет, Леон, это доктор Артур Ленц. Помнишь, мы навещали тебя дома? Да, тот самый старикашка… Я знаю, ты сейчас хотел бы поговорить с человеком, который не станет вешать тебе на уши стандартную лапшу. И вот я здесь. Ты прав, Леон… Да, это дело не похоже на другие и к нему нужен особый подход. Тут я с тобой полностью согласен.

Мы вновь глянули на окно третьего этажа. Уитона там уже не было.

Ленц тем временем доверительно понизил голос:

– У меня для тебя хорошие новости, Леон. Мы готовы обсудить вопрос с вертолетом. Но ты сам понимаешь – как договоримся. Ты мне, я тебе. Согласен? Конечно, согласен, потому что знаешь – мир подчиняется именно этому правилу. Теперь плохая новость, Леон, уж ты извини. Тебе кажется, что все козыри у тебя на руках. Ты ошибаешься, Леон. Родственникам похищенных женщин не нужен пожилой художник, которому и так осталось жить недолго. Им нужен ты. И не просто ты, а ты, лежащий на белой кушетке… За минуту до приведения приговора в исполнение – до введения в твою вену смертельной инъекции.

Эд шагнул в сторону Ленца, словно собираясь вырвать у него телефон, но Бакстер крепко взял его за руку.

– Леон! – уже раздраженно воскликнул Ленц. – Послушай меня, Леон…

Что-то заставило меня вздрогнуть. В первое мгновение я не поняла, что это было, хотя подобные звуки слышала за свою жизнь тысячи раз…

– Выстрел! – подсказал кто-то из агентов ФБР. Рация Барнета надсадно затрещала.

– Мы – крыша. Слышали выстрел. Ждем приказа. Прием.

– Удерживать позицию, – проговорил Барнет, обменявшись взглядами с Бакстером. – Быть наготове.

– Верните вертолет со снайпером. И включите термокамеру. Нам надо знать, что творится за этими чертовыми занавесками! – приказал Бакстер.

Не успел Барнет передать его распоряжение, как мы услышали пронзительный женский вопль. Затем парадная дверь одного из корпусов колледжа распахнулась и с крыльца посыпались люди – они бежали, отталкивая друг друга, словно спасающиеся на пожаре. Позади всех неуклюже бежал высокий мужчина в белых перчатках…

– Уитон! – крикнула я что было сил и устремилась ему навстречу.

Агенты из отряда быстрого реагирования помогли студентам, а Джон обогнал меня и первым оказался около Уитона. Рот и нос художника были в крови.

– Вы ранены? – спросил Джон.

– Нет, – ответил Уитон и закашлялся. – Я оказал Леону сопротивление, и он ударил меня рукояткой пистолета. Он мог застрелить меня, но не сделал этого. Он и не собирался сегодня стрелять. В принципе. Как только я понял это, мы бросились бежать.

– Мы слышали выстрел, – возразил Джон. – Что это было?

– Это был случайный выстрел – пистолет упал на пол. Уверяю вас, он ни в кого не стрелял.

– Он там остался один?

Уитон покачал головой.

– В одной из аудиторий забаррикадировались две студентки. У меня не было шанса вызволить их за такое короткое время. Но нам удалось открыть пару других классов и выпустить оттуда людей. – Уитон только сейчас узнал меня. – О, приветствую…

– Я очень рада, что вы спаслись, честно, – растерянно проговорила я.

– Вам нужен врач, – сказал Джон, взял Уитона под локоть и повел в сторону нашего импровизированного штаба под открытым небом. – Но сначала расскажите все, и как можно подробнее. Пожалуйста, мы должны…

– Это Сара! Боже, смотрите, это Сара!

Спасшиеся студентки кричали так, что я разом перестала слышать Джона, находившегося в двух шагах от меня. Проследив за их взглядами, я вновь подняла глаза на злосчастное окно. Теперь на его фоне маячил силуэт миниатюрной девушки, к голове которой было приставлено дуло пистолета.

– Убрать отсюда посторонних! – крикнул Бакстер, обращаясь неизвестно к кому.

Джон усадил Уитона под дубом прямо на землю. К пожилому художнику тут же подбежала одна из женщин-агентов и стала вытирать ему кровь мокрым полотенцем. Я стояла рядом. Через минуту к нам подошли Бакстер и командир отряда быстрого реагирования.

– У него есть какое-то другое оружие, помимо этого пистолета? – спросил Джон художника, когда тот чуть отдышался и успокоился.

– Нет, – пробормотал Уитон, утерев рукой вновь выступившую на губах кровь. – Но у него есть сумка. Я не знаю, что в ней.

– Сумка? – Джон удивленно уставился на нас с Бакстером. – Что-то я не припомню, чтобы в «Уолмарте» при нем была сумка.

Нас обдало горячим ветром. Вертолет ФБР промчался прямо над нашими головами и приблизился на сорок пять метров к окну, за которым прятался Гейнс. Ну что ж… В таких случаях ФБР обычно открывает огонь на поражение.

– Гейнс что-нибудь говорил вам о своей невиновности? – стараясь перекричать шум вертолета, заорал Джон. – Или, может быть, наоборот?

– Нет! – покачал головой Уитон.

– Он говорил что-нибудь о Талии Лаво?

– Сказал, что понятия не имеет, что с ней стряслось. Еще он сказал, что вы сели ему на хвост, хотя он ничего вам не сделал. Вот его слова: «Этим псам нужен козел отпущения, и они выбрали меня». Еще ему нужны были наличные. Много. Он притащил с собой картину, которую я когда-то ему подарил. Но ему нужны были живые деньги.

– Он в курсе, что вы позвонили нам из галереи?

– Не знаю… Может быть, догадался. – Руки Уитона, затянутые в белые перчатки, мелко подрагивали. Правда, как мне казалось, не от шока, а от волнения. – Но я в любом случае должен был туда вернуться. Если бы я не вернулся, он ударился бы в панику и натворил черт-те что… Леон держится очень уверенно, но я вижу, что в душе его царит смятение. У меня не было выбора, поэтому я вернулся к нему.

– Вы поступили мужественно, – сказал Джон, но Уитон лишь раздраженно отмахнулся.

– Леон не хочет никого убивать, агент Кайсер. Он сам напуган до полусмерти. Дайте ему хоть мало-мальский шанс, и он ухватится за него, как за соломинку.

Джон недоверчиво хмыкнул.

– Мистер Уитон… Вы еще не знаете… Словом, этой ночью или рано утром Леон Гейнс едва не забил до смерти свою подружку Линду Напп. А затем, чтобы ввести нас в заблуждение, заткнул ей рот кляпом и завернул в термоодеяло…

Художник поморщился, как от зубной боли и покачал головой.

– Господи… я ведь видел ее несколько раз… Но все равно! – В его голосе послышалось прежнее волнение. – Это не повод убивать его! Леона загнали в угол, сейчас он не отвечает за свои поступки. Повторяю: дайте ему шанс! В конце концов, никуда он от вас не денется! Вы всегда сможете арестовать его в спокойной обстановке, когда у него не будет возможности натворить бед…

– Я тоже против активных действий с нашей стороны, – сказала я. – Гейнс, похоже, единственный человек, который что-то знает о судьбе Талии Лаво, Джейн и остальных женщин…

Джон перевел взгляд на Ленца, который уже несколько минут кряду набирал один и тот же номер.

– Ну как?

– Он не берет.

Джон сунул руку в карман, нашарил свой сотовый и поднес его к уху.

– Да? – крикнул он, закрывая другое ухо ладонью. – Хорошо. Как только появится новая информация, я позвоню.

Он спрятал телефон обратно в карман и повернулся к Бакстеру.

– Линда Напп пришла в себя в окружной больнице и рассказала полиции, что во время очередной ссоры пригрозила Гейнсу не подтверждать больше его алиби. И это вывело его из себя.

– Стало быть, алиби у него нет?

– Никакого. Она понятия не имеет, где он шатался в те дни, когда в городе похищали женщин.

– Пожалуйста, помогите мне встать, – попросил Уитон. – Меня, извините, мутит…

Бакстер протянул ему руку, и художник, вцепившись в нее, тяжело поднялся. В следующее мгновение его сломало пополам и вырвало.

– Прошу прощения… – отдышавшись, пробормотал он.

– Мы уже вызвали «скорую», – сочувственно глядя на него, сказал Бакстер. – Она вот-вот будет.

– Спасибо, мне уже лучше… – отозвался Уитон. – Правда… Позвольте мне уйти. Я примерно представляю, что сейчас должно здесь случиться. Извините, но мне не хотелось бы при этом присутствовать.

Джон вновь вынул свой телефон.

– Что? Что?! Поднимайте на ноги всю полицию города! Черт возьми, даже не города, а штата! Я буду ждать вашего звонка.

– Что там? – спросил Бакстер.

– Наша наружка потеряла из виду Фрэнка Смита.

– Вот идиоты…

– Он шлялся по антикварным лавкам, а потом вдруг исчез.

– Черт! Что вообще происходит, Джон?!

– Не знаю. Чем раньше мы это поймем, тем лучше будет для всех. – Он обернулся к Уитону. – Я вызову шофера, чтобы вас отвезли домой.

– Лучше я прогуляюсь. Боюсь, в машине меня укачает.

Доктор Ленц тронул Бакстера за локоть и вполголоса произнес:

– Дозвонился до этого мерзавца. Он сказал, что, если через пять минут на крышу не сядет один из вертолетов, он застрелит девушку и выбросит ее из окна нам на головы. И добавил, что у него в заложниках останется еще одна.

Джон глянул на Уитона.

– Там точно две девушки?

Тот кивнул.

– Я провожу мистера Уитона, – вызвалась я. – Только помните: если вы убьете Гейнса, возможно, нам больше не у кого будет спрашивать о судьбе похищенных женщин.

Джон чуть сжал мне руку:

– Будь осторожна. – Обернувшись к командиру отряда быстрого реагирования и его бойцам, он сказал: – Возможно, нам придется проникнуть в здание. Я очень прошу, чтобы вы…

⇐ Предыдущая 21 22 23 24 252627 28 29 30 Следующая ⇒