Главная

Контакты

Случайная статья

• Автоматизация
• Антропология
• Археология
• Архитектура
• Биология
• Ботаника
• Бухгалтерия
• Военная наука
• Генетика
• География
• Геология
• Демография
• Деревообработка
• Журналистика
• Зоология
• Изобретательство
• Информатика
• Искусство
• История
• Кинематография
• Компьютеризация
• Косметика
• Кулинария
• Культура
• Лексикология
• Лингвистика
• Литература
• Логика
• Маркетинг
• Математика
• Материаловедение
• Медицина
• Менеджмент
• Металлургия
• Метрология
• Механика
• Музыка
• Науковедение
• Образование
• Охрана Труда
• Педагогика
• Полиграфия
• Политология
• Право
• Предпринимательство
• Приборостроение
• Программирование
• Производство
• Промышленность
• Психология
• Радиосвязь
• Религия
• Риторика
• Социология
• Спорт
• Стандартизация
• Статистика
• Строительство
• Технологии
• Торговля
• Транспорт
• Фармакология
• Физика
• Физиология
• Философия
• Финансы
• Химия
• Хозяйство
• Черчение
• Экология
• Экономика
• Электроника
• Электротехника
• Энергетика

Серов Н. В. Эстетика цвета 4 страница

Глава 3. ЭСТЕТИЧЕСКОЕ ПОЗНАНИЕ ЦВЕТА

3.1.Оппозиционность цветов

Поскольку реальность цветового пространства как внутри, так и вне человека давно уже не вызывает никаких сомнений[1], то цвет (как любые другие свойства материальных тел) можно измерять и благодаря хроматическому соотнесению свойств «переносить» эти измерения на уровень интеллекта.

Так, например, характеристики отражаемого предметом света являются дополнительными по цвету к поглощаемому свету. Поэтому, даже не зная «внутренних характеристик» предмета, нередко их можно оценить по внешним признакам. Иначе говоря, зная предпочитаемые цвета, например, одежды человека при заданных условиях, можно провести оценку цветов его внутреннего цветового пространства.

Если к внешнему цветовому пространству (как цветовому феномену) относятся конкретные цвета окружающей среды (интерьер, одежда и др.), то к внутреннему (ноуменальному) - предпочитаемые цвета, связанные и с их сущностью (табл. 2.1), и с темпераментом (табл. 2.2), и с доминантами интеллектуальных компонентов (рис. 4 и 5), определяющими эстетический вкус.

Все зависит от аспекта анализа: каждый цвет внутреннего пространства таким образом, может содержать противоположные (амбивалентные) черты, соотнесенные в «Хроматизме мифа» на примере хроматического анализа культур Древнего Египта, Шумера, Китая и Индии. Древняя Греция и христианский мир также использовали эту оппозиционность цвета, раскрытую в «Античном хроматизме» и его приложениях. Так, например, полярное представление пары «белый - черный» мы находим в легендах о Тезее и его белых парусах как знаке победы, а черных - поражения.

Эту же оппозиционность в Новое время выявили на уровне эстетики, психофизиологии и психологии восприятия Бюффон, Гете, Шопенгауэр, Гегель, Геринг и другие. Гете в

«Хроматике» («К учению о цвете» § 761) делает весьма актуальные для современной эстетики выводы: «Из идеи противоположности явления, из того знания, которое мы приобрели об особых условиях его, мы можем заключить, что отдельные красочные впечатления не могут быть спутаны, что они должны действовать специфически и в живом органе вызывать безусловно специфические состояния».

Для заключений о противоречивом (оппонентном) характере цветоощущения как функции бессознания у нас имеется очень мало данных. Поэтому можно допустить, что бессознательная реакция грудного младенца на цвет коррелирует с трехкомпонентной теорией зрения и/или с (находящейся в зачаточном состоянии «слияния» с первой) системой оппонентных механизмов зрения.

С другой стороны, оппонентная теория цветовосприятия (уровень подсознания) основана на представлениях, нашедших свое подтверждение в экспериментах[2], выразившихся в следующем: антагонистические (дополнительные) цвета образуют три пары (белый-черный, пурпурный-зеленый и желтый-синий), которые отвечают за механизмы восприятия всех цветов и могут быть представлены тремя направлениями в пространстве (рис. 3.).

Как показано выше, эти направления связаны с цветовым телом (рис.1), которое одновременно может представлять как синтез, так и анализ внутреннего цветового пространства: ахроматическая ось - синтез (интеллект) и анализ (белое-серое-черное как хроматическая модель сознания, подсознания и бессознания, соответственно - рис.2); квазимонохроматические цвета - круг цветов как синтез: сфера эмоционального и/или эстетического переживания и анализ: радиусы в круге цветов (на рис.5) как представители одного (из оппоненткой пары, передаваемой диаметром) определенного вида переживаний.

К примеру, красный; цвет как дополнительный к голубому, моделирует активность, жизнеутверждение, стремление к переживаниям и другие характеристики бессознания, как правило, коррелирующие с темпераментом холерика, который, согласно измерениям личности Айзенка, диаметрально противоположен флегматическому темпераменту, предпочитающему сине-зеленые цвета.

Поскольку вид темперамента обусловлен определенным вкладом каждого из компонентов интеллекта в выбор цветов, то цветовой круг (на рис.4) представляет собой модель не только 4-х «основных», но и наблюдающихся в действительности (по Айзенку) всех промежуточных типов темперамента, во многом определяющих собственно эстетическое переживание.

Вместе с тем, известная оппозиционность проявления чувств (например, любовь - ненависть) позволила предположить существование корреляции между компонентами интеллекта, темпераментом и эстетическими чувствами, отвечающими определенному выбору предпочтительных цветов, как это (практически независимо друг от друга) наблюдалось в различных культурах и/или вербализовывалось различными творцами.

Эта «гносеологическая двусторонность» цветового тела позволяет совместить оппозиционность и амбивалентность наиболее общих эстетических представлений и/или категорий (прекрасное - безобразное, возвышенное - низменное и др.) с анализируемыми свойствами определенных цветов.

Принцип эстетической оппозиции в эстетике цвета основан на представленном в первой главе принципе дополнительности и является основным пунктом проведения хроматического анализа сложных систем. Поэтому многовековую дискуссию о взаимосвязи (Сократ, Витрувий, Райт и др.) или, наоборот, о несовместимости (Гегель, Рескин, Готье и др.) красоты и пользы многие полагают законченной[3] изречениями двух творцов, описавших миру две его стороны: Нильс Бор: «Противоположности не противоречивы, а дополнительны» и Карл-Густав Юнг[4] - «Противоположности являются неискоренимыми и незаменимыми предварительными условиями всей психической жизни».

Гносеологическим свойством принципа оппонентности является неспособность человеческого интеллекта выразить в непротиворечивых понятиях сложную организацию неразъятого на части материального объекта. Поэтому нередко используются противоположные понятия, дополняющие картину материального объекта до его хроматического архетипа. К примеру, такая ситуация возникала при описании действительности в парных категориях диалектики пифагорейцев, при описании дополнительных цветов и т.п.

Так, дополнительные цвета представляют собой сочетание, которое дает совершенно белый цвет, если они суммируются, и абсолютно черный цвет, если они вычитаются. Можно также показать, что, когда испытуемому предъявляется только один цвет, его глаз стремится вызвать в памяти цвета, которые являются по отношению к предъявляемому цвету дополнительными, то есть он стремится достичь целостности[5].

Онтологическим же свойством принципа оппонентности можно считать проявление одним и тем же объектом (в различных условиях наблюдения) своего рода несовместимых, взаимоисключающих друг друга качеств, так что элемент одной пары оказывается в триаде связующим элементом обеих диад: серый цвет относительно белого кажется черным, но относительно черного - белым. Аналогичные свойства во времени и пространстве (одновременный и последовательный цветовые контрасты) проявляют и другие цвета.

Поэтому принцип оппонентности можно было бы представить в эстетике цвета и как основу для формулировки проблемы цветовой гармонии[6]: если любая оппонентная пара является «неразрывной», то образующие ее элементы могут представлять равновесное отношение типа идеального к материальному, духовного к физическому и др.

Вышесказанное позволяет считать оппонентными в хроматизме прежде всего те свойства (аналогичные боровским дополнительным), которые проявляются в чистом виде лишь при взаимоисключающих условиях. А это уже создает возможность оперировать с диадами при одновременном проявлении оппонентных (дополнительных) свойств в их чистом виде, тогда и только тогда, когда заданы все граничные условия ( период истории, возраст, пол, N и/или Е условия и др.).

Следует отметить, что и цветовосприятие, и цветопредпочтения в нормальных (N) условиях нередко оказываются диаметрально противоположными тем, что наблюдаются в экстремальных (Е) состояниях[7]. Это касается как древних, так и современных культур[8]. Поэтому корреляция между цветопредпочтениями и архетипическими цветами в связи с отсутствием достоверного количества репрезентативной информации была представлена лишь в первом приближении.

3.2.К определению архетипа

В последнее время к разрешению проблемы «осознания неосознаваемого» вплотную подошла аналитическая психология. К.-Г. Юнг впервые показал, что субъективная трактовка символики может базироваться на теории коллективного бессознательного как синтеза индивидуальных черт личности и генетически наследуемой информации в виде архетипов (см.гл.1).

Приведенные корреляции между цветовыми ноуменами как вещами-в-себе и архетипами показали, что задача согласования неосознаваемых значений цвета с их архетипическим содержанием является достаточно сложной и может быть решена исключительно путем междисциплинарного исследования.

Так, психофизиологические работы[9] позволили выявить локализацию архетипов в наиболее древних структурах мозга (гипоталамус и стволовой отдел), а также в правом полушарии головного мозга. Показательно, что независимые исследования[10] привели к выводам о соотнесении этих структур с неосознаваемыми психологическими функциями (под- и бессознание), являющимися основой собственно эстетических чувств и предпочтений.

Методы функциональной психологии, с другой стороны, показали возможность установления соотношений между правым и левым полушариями мозга и восприятием, соответственно, цвета и формы. Таким образом, все области изучения человека приводят к весьма показательным результатам: субъективные функции цветовосприятия практически однозначно коррелируют с объективной структурой мозга и связанной с ней системой интеллектуальных компонентов MIdS.

Поэтому нам кажутся вполне закономерными настойчивые утверждения творцов о существовании сущностных отношений в принципах цветовосприятия. Приведем характерное высказывание по этому поводу Э.Гуссерля[11]: «Когда мы интуитивно постигаем «цвет» с полной ясностью, в его полной данности, данное становится сущностью; когда мы в таком же чистом созерцании, переходя от восприятия к восприятию, возвышаемся до той данности, которая есть «восприятие», восприятие в себе, - вот это самотождественное существо различных изменчивых отдельностей восприятия, - то мы созерцательно постигаем сущность восприятия».

3.3.Эстетический феномен цвета

Однако еще Аристотель критиковал платоновские идеи за сочетание в них, с одной стороны, отвлеченного воплощения, а с другой, - предметной конкретности. Поэтому в соответствии с темой исследования можно привлечь в качестве аналогии понятие эстетического феномена[12], противоречивая (своего рода, оппонентная) природа которого связана именно с соотношеним в нем сущности и явления как ноумена и феномена, и/или как архетипа и цвета, и/или как символики предметного цвета и его апертурно-метамерного смысла.

Обычно образный характер эстетического феномена связывают с его изобразительной стороной, с лежащими в его основе (и/или изображенными в нем) конкретными объектами и явлениями. Но для выявления художественного образа в истинном смысле этого слова необходимо искать «под поверхностью» изображения более глубокие структуры, связанные с различными слоями подтекста. В этом случае определенные стороны изображения выступают для воспринимающего субъекта как особые знаки, символы и т.п., за которыми лежит сложный мир цветовосприятия.

Так, например, из сопоставления рис. 1 и рис. 2 следует, что максимально насыщенные цвета соответствуют Id области (подсознанию в синтетическом представлении интеллекта, - см. § З.1.). С приближением к белому (моделирующему сознание) они будут высветляться (как бы «социализироваться»): к примеру, красный как «активность », «страстность » и т.п. переходит в розовый как «нежность», «единение с миром» и т.п. С перемещением этого красного к черному, его эстетическое значение приобретает «отрицательные» оттенки за счет влияния «аморального» (моделируемого черным цветом) бессознания и багровый цвет уже проявляет такие свойства как «повеление», «подавление» и т.п. При этом указанные свойства этих и многих других оттенков фокусных цветов наблюдаются во многих языках.

Показательно, что и мифы совершенно разных стран, времен и народов имеют огромное множество идентичных значений или, говоря словами Юнга, «единое архетипическое содержание». Это свойство мифов можно соотнести с удивительным свойством глаза воспринимать одинаковыми метамерные цвета, которые на самом деле имеют различный спектральный состав.

Поскольку этим свойством в интеллекте характеризуется и бессознание (связанное со стадией цветоощущения), и подсознание (отвечающее за процесс собственно цветовосприятия), то изучение корреляции между архетипами и указанными компонентами интеллекта может привести к более определенному содержанию юнговского представления о коллективном бессознательном.

Таким образом, компоненты интеллекта представляют достаточно четкий (для первого приближения) критерий подразделения и, следовательно, интерпретации цвета в случаях включения этих значений в один цвет, например, в изобразительном искусстве.

Согласно Фрейду и Юнгу, процесс вытеснения осуществляется в сферу бессознательного. Вместе с тем, широко распространенная в современной практике психоанализа идея так называемой катартической терапии состоит в том, что этот процесс (как подавление выражения негативных эмоций вовне) является причинным фактором, интенсифицирующим и длительно сохраняющим себя в форме патогенного эмоционального напряжения.

Иначе говоря, при подавлении тревоги, например, последняя лишь теряет свой предмет, становясь беспредметной; а потому еще более патогенной в бессознании. Показательно, что еще Аристотель связывал катарсис с возникновением сильных аффектов, которые сегодня соотносятся прежде всего с бессознанием.

Поскольку апертурные (беспредметные) цвета, согласно нашему анализу, характеризуют ассоциативный вид цветовосприятия (то есть участие и под-, и бессознания), то процесс катарсиса в эстетике, вероятно, осуществляется именно опредмечиванием «беспредметных» эмоций бессознания в апертурные цвета подсознания на уровне обобщающих сублиматов.

Однако для большей части последних в словаре современных языков отсутствуют как цветообозначения, так и «предметная» семантика, раскрывающая связь тех или иных оттенков с тем или иным эмоциональным состоянием. Поэтому в процессе катарсиса индивид лишь «опредмечивает» их, например, в коррелируемом с тревожностью цвете голубых одежд, окружения и т.п. [13], не будучи способным их десублимировать, то есть опредметить на сознательном (абстрагирующем) уровне семантической интерпретации.

Поэтому предметный характер ассоциативного восприятия в катарсисе не может сопоставляться со словесным выражением вытесненных эмоций в психоанализе, ибо в первом случае метамерные цвета бессознания индивид ассоциативным путем опредмечивает и переживает вовне без участия сознания, а во втором вербализует вытесненные в бессознание эмоции и сознательно их анализирует, делая соответствующие логические выводы.

Этот пример призван показать, что применение хроматической модели интеллекта позволяет совместить в эстетике огромное множество опытных, экспериментальных и теоретических данных на основе единого представления о внутреннем цветовом пространстве человека, определенным образом взаимодействующим с цветовым пространством окружения.

3.4.Цвет как обобщение

Впервые обобщения по цвету и форме были выявлены античными авторами, которые показали возможность распрстранения хроматических обобщений на этические и эстетические представления. Леонардо да Винчи (§ 334, 543) распространил эти обобщения на пространство и перспективу; Гете (§ 881) показал возможность эстетических обобщений по принадлежности цветов к определенной области цветового круга; Кандинский, объединив обобщения по цвету и форме, создал предпосылки для создания теории абстрактной живописи, в которой предметность цвета настолько отделена от предмета, что является чисто эстетическим обобщением (сублиматом), неподвластным формальной логике осознания.

В современной эстетике обобщение по цвету принято соотносить с понятием «художественная абстракция». Однако это понятие содержит как внешние, так и внутренние противоречия.

Во-первых, «абстракция» как процесс отвлечения от «конкретного» связано прежде всего с научным мышлением, то есть определяется его формальнологической выводимостью чистым сознанием (рацио) исключительно на понятийном уровне.

Во-вторых, «абстракция » как результат указанного вида мышления ограничена характерным отрывом опосредующих связей ее компонентов от «конкретного», от историчности, что обуславливает «умертвляющую все живое» схематичность и/или «схоластическую абсолютизацию » формально-логических связей, не имеющих реального представительства в окружающем мире.

И, наконец, в-третьих, принцип «художественности »в эстетике предполагает уход интеллекта от рациональности, от сознательного вида мышления, поскольку общепринято положение, согласно которому в истинном произведении искусства чувственно-образный уровень обобщения не обязательно согласуется с формально-логическим.

Это связано с тем, в частности, что в теории творчества деятельность сознания (как компонента интеллекта) считается исключительно конечным этапом творения/восприятия. Началом же принято считать подсознание («сновидное состояние»,

озарение и т.п.) логика которого, как правило, не вписывается в рамки формальной логики научного мышления[14].

Даже рассмотренные принципы «художественной абстракции» позволили выявить два принципиально различных вида обобщения. С одной стороны, в науке и/или в философии принято доводить осознанное формально-логическое объединение «однородных» предметов до вербализуемой на понятийном уровне и не всегда представимой («бесцветной») абстракции.

В самом деле, деятельность сознания (как компонента интеллекта) приводит предмет к абстракции, совершенно пренебрегая цветом и формально объединяя принципиально различные хроматические представления в одном понятии.

С другой стороны, в эстетике цвета и/или в искусстве обыкновенно происходит неосознаваемое чувственное (образно-логическое) объединение свойств «разнородных» предметов как представимая на образно-ассоциативном уровне и не всегда вербализуемая сублимация в виде их архетипического и/или апертурного цвета, и/или оттенка, и/или колорита и т. п.

В качестве примера можно предположить существование корреляции между понятием архетипических цветов и известными представлениями о типическом в эстетике. В обоих случаях проявляется единство индивидуально-конкретного (апертурный цвет конкретен, так как точно передает цвет конкретных предметов в полном «отрыве» от них) и обобщенно-исторического (апертурный цвет не конкретен, так как включает в себя цветовые характеристики множества предметов, функции которых поддаются не абстрагированию сознанием, а хроматическому обобщению (сублимации) подсознанием. Последнее может включать, к примеру, в сублимат голубого цвета такие формально логически несовместимые предметы как небо, лед, глаза, болотные огни, кожа утопленника, незабудки и др.

Сюда же можно отнести вкусовые, обонятельные и другие виды обобщения, сознательное представление которых также не охватывается формальной логикой[15].

Поскольку принципы восприятия, пользования и хранения информации предполагают ее обобщение, то с позиций хроматизма можно сделать вывод о существовании в интеллекте минимум трех уровней ее переработки

Таблица 3.1.Уровни обобщения информации

На данном этапе нам кажется вполне доступной разработка машинного языка, который на примере языка естественного интеллекта может классифицировать каждый объект одновременно по двум параметрам обобщения - по ахроматической оси абстракции и по объему цветового тела хроматических сублиматов:

Таблица 3.2.Предметная корреляция между абстракцией и сублиматом

Такое (двумерное) описание мира можно считать лишь первым приближением к реальному механизму переработки информации нейронами, дендриты и окончания аксонов которых строятся по - близкому к числу чувств и ощущений - принципу многомерного (для чувств - 6-мерного) структурирования[16].

Несмотря на то, что эта проблема выходит за рамки настоящей работы, следует оговорить безусловную перспективность ее разработки для компьютеров следующих поколений Это связано с совершенно новой архитектурой построения языка заданием цветового континуума сублиматов через континуальные термы молекул с одновременным выражением дискретности цветообозначений через дискретность термов атомов, образующих молекулы (см. лит.). Наносекундный характер переработки информации и практически неограниченная емкость молекулярных термов именно в сочетании с актуальностью принципа конверсных отношений Есперсена позволяют предполагать необходимость и реальность этой разработки для машин XXI века.

Построение персональных компьютеров с указанной архитектурой уже сегодня может иметь успех для развития гуманитарной теории хроматизма и, в частности, для ее прикладных аспектов типа психоанализа. Поскольку задача психотерапевта обычно состоит в трансформировании эмоционального (неосознаваемого) отношения к ситуации в сугубо логическое (осознаваемое) [Beck A.T. Cognitive theory and emotional disorders. - N.Y/1976, Ch. 1-3], то программное обеспечение даже двупараметрического описания ситуации (см. § 3.5.) позволило бы адекватно решать конфликтогенные и др. проблемы взаимоотношений человека и общества путем реального перехода, по принципу конверсных отношений, от неосознаваемого сублимата к осознанной абстракции и обратно через конкретные объекты субъект-объектных описаний происходящего.

Аналогичные результаты можно получить еще одним независимым путем. Согласно так называемой «лунной» гипотезе (см.Труды 2 ММИ конца 80-х годов), восприятие человека определяется влиянием триады биоциклов, непосредственно коррелирующих с триадой компонентов интеллекта

Таблица 3.3. Корреляция между объектами психофизиологии и хроматизма

Сопоставление этих данных с экспериментами Роршаха[17] наглядно выявляет причины того, почему и возраст, и доминирующий компонент интеллекта (как биоритм) оказывают влияние на «обобщение по цвету или форме».

Именно этот факт на достаточно строгом уровне позволяет объяснить причины «формального» выбора младенцами до 3-х лет (S > Id > М), «цветового» выбора детьми от 3-х до 6 лет (S < Id > М), неопределенность выбора между цветом и формой младших школьников (S < Id > М), и преимущественный выбор формы «педантичными, сознательными» взрослыми (S < Id < М).

Отсюда можно предвидеть, что в самое ближайшее время, казалось бы, одинаковый «формальный» выбор для младенцев и взрослых будет пересмотрен в соответствии с различными механизмами его возникновения (S Ф М) и строгой дифференциацией на объектную (S) и понятийную (М) «формы».

Поэтому указанные виды обобщения в их строгом понимании должны определяться никак не аристотелевским принципом исключенного третьего (или/или), а принципом функционирования естественного интеллекта (и/и) с выявлением доминант интеллекта и/или биоритмов, определяющих вклад каждого из компонентов в данный вид обобщения.

Наиболее наглядно это может быть представлено на примере разичия видов цветовосприятия.

3.5.Виды цветовосприятия

Именно этот критерий позволил дать четкое представление о видах цветовосприятия, определяемых вкладом каждого из компонентов интеллекта (MIdS = М (сознание) + Id (подсознание) + S (бессознание)[18] в эстетическое чувство.

Таблица 3.4.Хроматическое подразделение цветов

*Примечание к таблице: Знаки > < - доминанта и » « - супердоминанта соответствующих компонентов интеллекта в образовании данного вида цветовосприятия. Отсутствие сознания (М) в п.п. 2 - 5 и бессознании (S) в п.п. 6-8 схем MIdS представляет пренебрежимо малый вклад в данный вид цветовосприятия по сравнению с подсознанием (Id).

Опыт данного представления известных видов цветовосприятия позволяет противопоставить вышеприведенному мнению Рилея возможность и необходимость логической интерпретации полисемантичности цвета через ее зависимость от участвующих в цветовосприятии компонентов интеллекта.

Заключением к поставленной проблеме может служить длящаяся уже третье тысячелетие дискуссия между сторонниками двух (крайних) точек зрения.

Одни ученые стремятся отгородиться от биологизаторства, от психофизиологического в эстетическом и категорически отказываются называть реакцию грудного младенца или животного на цветовые раздражения эстетическим чувством, поскольку и онтогенез, и филогенез им доказывают, что изначально ни индивид, ни человечество не обладают эстетической восприимчивостью, формирующейся под влиянием социальных отношений.

О таком подходе замечательно сказал П.В.Симонов в упомянутом интервью: Что может быть более «бесплотным», чем новизна впечатлений, чем информация, лишенная какого-либо прагматического значения? Однако у животных, выращенных в информационно-обедненной среде ткань коры головного мозга оказывается тоньше и примитивнее, чем мозговая ткань их сородичей, выращенных в обогащенной среде.

Следовательно, животные также обладают неким генетически наследуемым архетипом, возможно, связанным и с эстетически-платоновским припоминанием идей, по меньшей мере, в своих удивительных раскрасках, влекущих их друг к другу.

Поэтому трудно согласиться с отдельными эстетиками, утверждающими, что анализ душевных настроений и чувств человека, вызванных цветом, является исключительно предметом изучения психологов и психофизиологов, анализ цвета - физиков, его смысла - мистиков и т.д., и не имеет отношения к эстетике.

Этим одни из них сводят эстетику цвета к уровню цветоощущения, свойственному и животному миру, другие - к неформализуемым постулатам о некой интуитивной, аллегорической или символической семантике цветов[19], третьи - к формализации знаний о краске, цветообозначениях, длинах волн и других параметрах, уводящих научную мысль от изучения собственно эстетической природы цветовосприятия.

Не приводя мнения физиологов, усматривающих в эстетическом лишь ответную реакцию организма на раздражение, хотелось бы закончить эту дискуссионную тему знаменитыми словами Л.С.Выготского[20]: «мы должны изучать не отдельные, вырванные из единства психические и физиологические процессы, которые при этом становятся совершенно непонятными для нас; мы должны брать целый процесс, который характеризуется со стороны субъективной и объективной одновременно. »

Именно это положение позволило нам представить триадную модель интеллекта[21], функциональные взаимоотношения компонентов которой определяют сущность эстетического феномена цвета, коррелируя и с объективной, и с субъективной составляющими собственно эстетического восприятия цвета.