Кобзев А.И. – Китайский эрос 20 страница

Ворота были приоткрыты. Куай заглянул внутрьдвор был пуст. Он прос- кользнул в ворота и подошел к дому. На дверях висел замок. Куай прильнул ухом к щели - внутри все было тихо. Куай приблизился к кухне. Оттуда раздался смех. Он замедлил шаги и поглядел в окно: в кухне играли и рез- вились две послушницы. Одна, поменьше, упала на пол, а другая, как можно было догадаться, изображала мужчину: расставила ноги, села на подружку верхом и старалась ее поцеловать. Младшая что-то крикнула.

- Чего кричишь, ведь в твои ворота уже входили! - сказала старшая.

Третий Куай от души веселился, глядя на это зрелище. Но внезапно в носу у него защипало, и он громко чихнул. Перепуганные послушницы вско- чили на ноги: - Кто там? - воскликнули обе в один голос.

- Это я. Наставница дома? - сказал Куай и подошел к двери, но, вспом- нив только что увиденное, не смог сдержаться и рассмеялся.

Послушницы поняли, что мастеровой подсматривал за ними, и покраснели.

- Какое у тебя дело, мастер Куай? - спросили они.

- Дело нехитрое: пришел к вашей наставнице за деньгами.

- Ее нет дома, вернется через несколько дней.

Куаю ничего не оставалось как уйти. Послушницы заперли дверь и приня- лись бранить мастерового на чем свет стоит.

- Дикарь! Подкрался, словно вор. Негодяй!

Подслушанный разговор - еще не улика, а никаких следов исчезнувшего Дацина Куай не обнаружил. "И все-таки беседа этих девчонок подозри- тельна, - думал он. - Правда, я не все понял, но не беда: завтра возьмемся за дело сызнова".

На следующее утро он пришел со столярной снастью на западный дворик.

Обмерив доски, он их распилил и принялся обстругивать. За работою он беспрерывно раздумывал над тем, как бы раздобыть сведения о Хэ Дацине. В середине дня из дома вышла Цзинчжэнь. Перекинувшись с мастером нес- колькими незначащими словами, она подняла голову и заметила, что лампада почти погасла. Цзинчжэнь велела послушнице принести огня. Послушница вернулась с новой плошкой и, поставив ее на столик, принялась распускать веревку, на которой висела лампада. По неосторожности она слишком быстро ослабила веревку, лампада полетела вниз и, угодив прямо в голову стояв- шей внизу монахини, раскололась пополам. Масло выплеснулось и обрызгало монахиню с головы до пят. Цзинчжэнь вне себя от ярости бросилась к пос- лушнице и схватила ее за волосы.

- Грязная девка! Потаскуха! Тебе вскружили голову, и ты уже ничего кругом не видишь! Испоганила мне все платье!

Куай отложил в сторону свою снасть и поспешил на помощь девочке.

Цзинчжэнь, кипя от злости, разжала руки и, не переставая поносить пос- лушницу, пошла в дом, чтобы переменить платье. Послушница жалобно плака- ла, волосы ее растрепались и рассыпались по спине. Когда монахиня ушла, она пробормотала: - Так исколотить меня за то, что я разлила масло! А сама человека в гроб вогнала. Вот бы спросить с нее за это!

Третий Куай поспешил воспользоваться случаем.

Слова что леска и крючок, Бери же их смелей, И правду выудишь легко, Сумеешь ложь поймать.

Юная послушница была в том возрасте, когда впервые пробуждается любо- пытство к любовным играм. Видя, как Хэ Дацин забавляется с монахинями, она тоже хотела изведать вкус этих забав. Однако, в отличие от Кунчжао, Цзинчжэнь отличалась нравом крутым и строптивым. С самого начала она ревновала Дацина к Кунчжао и соглашалась делиться с подругою лишь пото- му, что той принадлежало первенство в их общей связи. Когда гость ока- зался в ее комнате, она твердо решила проглотить его одна, без чужой по- мощи. О том, чтобы дать послушнице ее долю, хотя бы даже самую малую, не могло быть и речи! Послушница терпела, терпела, но в конце концов в ее сердце родилась ненависть к наставнице. И сегодня, во власти обиды и возмущения, она открыла тайну, даже не подозревая, с каким вниманием Третий Куай ловит каждое ее слово.

- Как же она уморила человека? - спросил мастер.

- Вместе с той распутницей из восточного двора. День и ночь они по очереди развлекались с господином Хэ и в конце концов свели его в моги- лу.

- А куда дели труп?

- Позади восточного двора есть заглохший сад. Там его и зарыли под кипарисом.

Третий Куай хотел задать еще вопрос, но в этот миг вошел прислужник, и они умолкли. Девочка, не переставая плакать, ушла. Третий Куай сравнил ее рассказ с разговором, подслушанным накануне. Несомненно, между тем и другим была какая-то связь. Теперь Куай узнал почти все, что хотел. Не закончив работу, он поспешно собрал свою снасть и, сославшись на неот- ложное дело, опрометью помчался в дом Хэ.

К нему вышла госпожа Лу, и он подробно рассказал ей обо всем, что уз- нал. Услыхав о смерти мужа, госпожа Лу залилась слезами. В тот же день она созвала родню, чтобы посоветоваться, как быть дальше, а Третьего Ку- ая оставила ночевать. Наутро госпожа Лу собрала человек двадцать слуг и велела каждому взять заступ, лопату или топор. Оставив сына на попечение няньки, она села в паланкин. Слуги двинулись за нею следом. Быстро прош- ли они три ли и оказались у ворот обители. Госпожа Лу соскочила на зем- лю. Часть своих людей она оставила караулить ворота, а с остальными про- никла в обитель. Третий Куай повел их к восточному двору и постучал в дверь. На стук вышел прислужник. Увидев женщину, он решил, что она хочет воскурить благовония перед статуей Будды, и пошел доложить Кунчжао. Вос- пользовавшись этим, Куай, который знал здесь все ходы и выходы, повел госпожу Лу и ее слуг за собою. Но тут навстречу незваным гостям вышла Кунчжао.

- Мастер Куай, ты что, пришел со всею семьей? - воскликнула она, уви- дев женщину, которая следовала за Куаем.

Но неожиданно посетители, не ответив ни слова, оттолкнули хозяйку и, все так же молча, устремились к дальнему концу сада. Монахиня увидела злые, решительные лица. Ничего не понимая, она пошла следом. Когда же все, ни минуты не колеблясь, обступили высокий кипарис и начали рыхлить землю заступами и лопатами, она догадалась, в чем дело. От страха лицо ее посерело. Она опрометью бросилась к дому.

- Беда! - шепнула она послушницам. - Они узнали про Хэ Дацина. Надо спасаться, бегите за мной!

У послушниц выкатились глаза и отнялись языки. Трясясь от ужаса, они последовали за наставницей. В тройной зале перед статуей Будды стоял прислужник.

- Мне не дают выйти из храма. Какие-то люди караулят ворота, - сказал он с изумлением.

- Беда! Беда! Скорее в западный двор! - вскричала монахиня, и все помчались за нею.

Вмиг оказались они у западного двора, и Кунчжао принялась колотить в ворота. На стук вышел служка. Монахиня приказала ему немедленно задви- нуть все засовы.

- А если будут стучать, не открывай, - прибавила она.

Цзинчжэнь еще не вставала, дверь ее комнаты была на запоре. Кунчжао забарабанила в дверь кулаками и громко закричала. Цзинчжэнь поспешно оделась и вышла.

- Что случилось, сестрица, отчего такое смятение? - спросила она.

- Кто-то донес про Хэ Дацина! Этот проклятый плотник привел в дальний сад целую толпу народа! Сейчас они раскапывают могилу! Я хотела убежать, но прислужник сказал, что ворота под охраной - выйти никак нельзя. Что делать?

Несмотря на весь свой ум и самообладание, Цзинчжэнь испугалась не на шутку.

- Этот Куай работал у меня вчера, а сегодня привел людей. Стало быть, ему все известно. Не иначе как кто-нибудь из наших проболтался, а этот пес тут же побежал с доносом в дом Хэ. Никто другой нашу тайну выведать не мог.

Ученица Цзинчжэнь стояла ни жива ни мертва. Она горько раскаивалась в том, что сказала мастеровому накануне.

- Этот Куай давно замышлял что-то недоброе, - сказала одна из послуш- ниц Кунчжао. - Позавчера он подкрался к кухне и подслушивал наши разго- воры. Мы его, правда, заметили и прогнали. А кто проболтался, мы не зна- ем.

- Ладно, об этом потом, а что сейчас делать? - остановила Кунчжао свою ученицу.

- Бежать! Другого выхода нет! - решила Цзинчжэнь.

- Но ворота под охраной, - напомнила Кунчжао.

- Сейчас узнаем, что делается у задних ворот, - сказала Цзинчжэнь и отправила прислужниц посмотреть.

Прислужник вернулся и сообщил, что у задних ворот никого нет. Наказав ему крепко запереть двери дома, обрадованные монахини собрали все сереб- ро - остальное добро приходилось бросить - и выскользнули через задние ворота, заперев их за собою снаружи.

- Где нам укрыться? - спросила Кунчжао.

Большой дорогой идти нельзя - нас тут же заметят. Пойдем тропкою. По- ка спрячемся в обители Великого Блаженства. Обитель малолюдна, искать нас там не станут, - отвечала Цзинчжэнь. - Наставница Ляоюань - добрая наша знакомая, она не откажет нам в пристанище. А когда буря уляжется, мы найдем новое укрытие, понадежнее.

Кунчжао одобрила ее план. Не обращая внимания на ямы и кочки, все по- бежали по тропинке к монастырю Великого Блаженства. Но это уже к нашему рассказу не относится.

Теперь вернемся к тому, что происходило в обители, покинутой монахи- нями. Толпа слуг под присмотром госпожи Лу усердно работала под кипари- сом. Заступами они разрыли землю и увидели следы извести. Все поняли, что добрались до могилы. Но известь, смешанная с водою, затвердела и сделалась как камень. Чтобы этот камень раздробить, потребовалось много времени. Наконец появилась крышка гроба. Госпожа Пуц зарыдала. Слуги очистили края крышки, но она все не поддавалась. Тем временем караульные у ворот, подстрекаемые неудержимым любопытством, бросили свой пост и то- же побежали в сад посмотреть, что там делается. Увидев, что работа оста- новилась, они дружно кинулись на помощь. Гроб быстро очистили целиком, кто-то всунул под крышку топор, нажал, и крышка отскочила. Но когда пос- мотрели на умершего, то увидели, что в гробу лежит не Дацин, а монахиня.

Все остолбенели от неожиданности. Сбившись в кучу, слуги едва смели взглянуть друг другу в глаза. Внимательно осмотреть мертвое тело никто не решился, и крышку поспешно закрыли.

- Что ты говоришь, рассказчик! Ведь Хэ Дацин умер совсем недавно. Не- ужели супруга не узнала своего мужа, хотя бы даже и с обритой головой?

- Нет, почтенные слушатели, все правильно! Когда Хэ Дацин ушел из до- ма, он был в расцвете сил и красоты. У монахинь, как вы помните, он зах- ворал, долго лежал в постели и отощал до того, что от прежнего Дацина остались лишь кожа да кости. Он бы, пожалуй, и сам себя не узнал, если бы взглянул в зеркало. К тому же слуг и жену сбила с толку бритая голова умершего, и все решили, что это монахиня.

Госпожа Лу накинулась на Третьего Куая.

- Я тебе приказывала разузнать все наверняка, а ты притащил мне пус- тую сплетню! Ведь это же ни дать ни взять комедия в театре! Как нам те- перь быть?

- Послушница все ясно сказала. Какая уж тут сплетня... - пробормотал сконфуженный Куай.

- В гробу-то монахиня, а ты еще споришь! - воскликнули слуги.

- Наверное, не там рыли, надо копать в другом месте.

- Нельзя! Никак нельзя! - вмешался какой-то старик, родич Хэ Дацина.

- Того, кто вскроет гроб, закон карает смертью. И кто разроет могилу - тому тоже смертная казнь! Мы уже совершили преступление, а если выкопаем еще одну монахиню, вина наша утяжелится вдвое. Надо как можно скорее оповестить обо всем начальство и строго допросить ту послушницу. Может быть, удастся кончить дело полюбовно. Но если монахини нас опередят и явятся к властям первые, не миновать нам беды!

С этими словами все согласились. Слуги побросали лопаты и заступы на землю и гурьбой повалили из сада. Вместе с хозяйкою, госпожою Лу, они обошли всю обитель до главных ворот, но ни одной монахини не встретили.

- Плохо! Плохо! - сказал тот же старик. - Монахини отправились к местным властям или же прямо в суд! Надо скорее уходить!

Слова старика нагнали на всех такого страха, что обитель мигом опус- тела. Госпожа Лу бросилась к своему паланкину и вместе с родичами поспе- шила в Синьганьский ямынь, чтобы подать прошение. Когда они добрались до города, оказалось, что по дороге половина родичей успела скрыться.

Среди слуг, которых госпожа Лу приводила в монастырь, был поденщик Мао, по прозвищу Шалопут. Он решил, что в гробу непременно должны быть какие-нибудь драгоценности. Спрятавшись в сторонке, Мао дождался, пока все уйдут, и снова побежал к могиле. Он обшарил весь гроб и даже платье умершего, но ничего не нашел. И тут - как видно, это было определено судьбою - каким-то неловким движением он сдернул с умершего штаны. То, что он увидел, немало его развеселило.

- Эге! Да это не монахиня, а монах, - засмеялся Шалопут.

Он закрыл крышку, вышел из сада и огляделся. В обители никого не бы- ло. Мао осторожно пробрался в покои Кунчжао. Там он отобрал несколько ценных вещиц, спрятал их за пазуху и, покинув обитель, быстро зашагал к городу.

Как раз в эту пору начальник уезда куда-то уехал по делу, и госпожа Лу ожидала его у ямыня. Мао-Шалопут присоединился к ожидающим.

- Не тревожьтесь! - начал он. - Я надумал еще раз осмотреть тело и, когда вы все ушли, вернулся. И что же, как вы думаете, я обнаружил?

Правда, это не господин Хэ, но в гробу лежит не монахиня, а монах.

- Прекрасно! - обрадовались родичи Хэ Дацина. - Наверное, его уморили монахини. Любопытно бы узнать, из какого он монастыря.

Удивительные вещи случаются иногда в Поднебесной! Только что Шалопут закончил свой рассказ, как из толпы выходит старый монах.

- Вы говорите, что монахини уморили монаха? Как он выглядит? В каком монастыре его нашли?

- В обители Отрешения от мирской суеты. Мы нашли его на восточном дворе. Наверное, он скончался совсем недавно. Лицо у него продолговатое и худое, щеки желтоватые.

- Да это мой ученик, не кто иной, как он! - промолвил старый монах.

- Как же он туда попал? - удивились присутствующие.

- Видите ли, я настоятель монастыря Великого Закона, мое имя - Цзяою- ань. У меня был ученик Цюйфэй, двадцати лет от роду. Учиться он не любил и не хотел, и я ничего не мог с ним поделать. В третью луну он пропал и до сих пор не вернулся. Родители, вместо того чтобы бранить сына за лень и нерадивость, постоянно его оправдывали, а потом, когда он исчез, зая- вили властям, будто это я свел его в могилу. Сегодня дело будет разби- раться. Если умерший - действительно мой ученик, обвинение с меня снима- ется.

- Учитель, пойдемте, я вас провожу, вы все увидите сами, - предложил Шалопут.

- Ну что ж, хорошо! - согласился монах.

Но едва собрались они идти, как к Цзяоюаню подбежали старик со стару- хой. На монаха посыпались удары.

- Плешивый разбойник! Где наш сын? Ты его убил! - кричали они.

- Погодите! Уймитесь! Ваш сын нашелся! - закричал в ответ монах.

- Где же он? - воскликнул старик.

- Твой сын спутался с монахинями из обители Отрешения от мирской суе- ты и там по какой-то причине умер. Тело его зарыто в дальнем конце сада.

- Монах указал на Шалопута: - А вот и свидетель.

Он потянул Мао-Шалопута за собой, а старик со старухой пошли следом.

К этому времени крестьяне, жившие подле обители, узнали о случившем- ся, и все, от мала до велика, сбежались поглядеть. Шалопут, раздвинув толпу, провел монаха в заглохший сад. Вдруг откуда-то из дома послыша- лись стоны. Шалопут распахнул дверь и вошел внутрь. На кровати лежала старая монахиня, по-видимому, уже при последнем издыхании.

- Дайте мне поесть, я умираю с голоду, - застонала старуха.

Шалопут, однако ж, остался глух к ее мольбе. Он захлопнул дверь и по- вел монаха дальше. Снова сняли крышку гроба. Старик и старуха протерли свои слезящиеся, подслеповатые глаза и принялись внимательно разгляды- вать тело. Им показалось, что умерший похож на их сына, и они громко заплакали. Зрители, которые толпились поодаль, спрашивали, в чем дело, и Мао-Шалопут, размахивая руками, пустился в объяснения. Видя, что родите- ли опознали тело, монах остался доволен, подозрение в убийстве больше над ним не тяготело, а кто на самом деле лежал в гробу - его ученик или же кто иной, - нисколько его не занимало.

- Пошли, пошли! - заторопил он старика. - Сын нашелся, теперь нужно доложить начальству. Успеешь еще поплакать, сейчас надо допросить мона- хинь.

Старик утер слезы и собственными руками закрыл крышку гроба. Они по- кинули обитель и вернулись в город. Оказалось, что и начальник уезда уже успел вернуться. Стражник, который должен был охранять старого монаха, сбился с ног в поисках своего обвиняемого. С лица его градом катился пот. Но вот наконец монах вместе в Шалопутом появился у дверей ямыня, и все бросились к ним с расспросами: - Ну как? Правда, что это твой ученик?

- Истинная правда, - ответил монах.

- Значит, можно разбирать оба дела вместе, - решили присутствующие.

Стражники ввели всех к начальнику уезда. Жалобщики встали на колени.

Первой говорила госпожа Лу. Она рассказала об исчезновении мужа, о лен- те, что нашел Куай, о разговоре послушниц и о том, что в гробу лежал мужчина.

За ней взял слово старый монах. Он сообщил, что в третью луну внезап- но исчез его ученик. Монах не знал, что он скончался в женской обители, не знали этого и отец с матерью.

- Но сегодня обнаружилось с полной очевидностью, что я в его смерти неповинен. Жду вашего милостивого решения, - закончил монах.

Начальник уезда обратился к старику отцу.

- Это действительно твой сын? Ты не ошибся?

- Какая может быть ошибка, коли это мой сын! - воскликнул старик.

Начальник уезда приказал четырем стражникам идти и привести монахинь.

Стражники помчались в обитель, но, кроме праздных зевак, сновавших из одного двора в другой, никого не обнаружили. В одном из приделов они нашли старую настоятельницу, уже при смерти.

- Может, они спрятались на западном дворе? - предположил один страж- ник.

Все четверо направились туда. Ворота были заперты. Стражники постуча- лись - никакого ответа. Тогда стражники перелезли через стену - на всех дверях висели замки. Стражники взломали двери и осмотрели комнаты - во всем доме не было ни одной живой души. Взявши кое-какие вещи, стражники направились в сельскую управу, а оттуда в город. Все это время начальник уезда дожидался их в зале присутствия.

- Монахини скрылись неизвестно куда. Мы на всякий случай привели сельского старосту, - доложили стражники.

- Куда делись монахини? - спросил начальник уезда старосту.

- Ничтожный ничего об этом не знает, - отвечал староста.

- Монахини тайком скрыли в обители мужчину, а потом умертвили его!

Это дело гнусное и противозаконное, ты его утаил, а теперь, когда все вышло наружу, пытаешься увильнуть, прикидываешься, будто тебе ничего не известно! Зачем же тогда сельская управа? - загремел начальник и прика- зал бить его батогами.

Староста стал молить о пощаде, и уездный смилостивился. Он распоря- дился отпустить старосту на поруки и приказал ему в трехдневный срок поймать преступниц. Стражники получили приказ запереть и опечатать мо- настырь.

Но вернемся к Кунчжао и Цзинчжэнь, которые вместе со своими послушни- цами и прислужниками благополучно достигли обители Великого Блаженства.

Ворота обители оказались заперты. На стук вышел прислужник. Без долгих слов гости гурьбою, толкая друг друга, ввалились во двор и велели прис- лужнику снова запереть ворота. Появилась настоятельница монастыря Ляою- ань. Увидев столько нежданных гостей, она растерялась, но тут же сообра- зила, что это неспроста. Пригласив монахинь отдохнуть в зале Будды, она велела прислужнику приготовить чай и осторожно приступила к расспросам.

Цзинчжэнь, не таясь, рассказала обо всем случившемся и попросила приюта.

Ляоюань испугалась.

- Сестры по вере попали в беду, и мой долг дать им пристанище. - Ляо- юань тяжело вздохнула. - Но опасность чересчур велика. Лучше бы вам ук- рыться гденибудь подальше. Наша обитель маленькая, тесная, повсюду чужие глаза и уши. Если кто-нибудь узнает про вас, и вам будет худо, и мне то- же.

Почему же монахиня Ляоюань отказала гостям в убежище? На то имелась веская причина. Дело в том, что Ляоюань была, как говорится, большой охотницей распахнуть всем известную дверцу и уже больше трех месяцев прятала у себя молоденького монашка Цюйфэя из монастыря Великого Закона.

С этим монашком, переодетым в женское платье, они жили как два счастли- вых супруга - только что оба были плешивы. Ляоюань опасалась, что ее проделки обнаружатся, а потому все ворота и двери в обители всегда были накрепко закрыты. Молодые монахини попались на том же самом, и Ляоюань испугалась, как бы власти, преследуя подружек из обители Отрешения от мирской суеты, не напали на след ее собственных забав. Поэтому она и не хотела приютить беглянок.

Монахини и послушницы растерянно переглядывались, не зная, что делать дальше. Но Цзинчжэнь, обладавшая хитрым умом, вспомнила, что Ляоюань очень неравнодушна к деньгам. Вынув из рукава серебро, она взяла два или три ляна и протянула их хозяйке.

- Сестра совершенно права, но все произошло так внезапно, что мы не сообразили, куда направиться. Мы надеемся, что почтенная сестра по ста- рой дружбе приютит нас дня на два, на три. Когда опасность несколько по- уменьшится, мы отыщем себе новое убежище. А этими несколькими лянами мы надеемся хоть как-то отплатить сестре за гостеприимство.

Увидев деньги, Ляоюань мигом забыла про все опасности.

- Ну, если не больше двухтрех дней, это дело другое. Только денег я не возьму.

- Нет, пожалуйста, не отказывайтесь! Ведь мы доставили вам столько беспокойства! - воскликнула Цзинчжэнь.

Ляоюань еще упиралась и хмурилась для виду, но в конце концов взяла деньги и тотчас унесла к себе в келью.

Тем временем Цюйфэй, узнав, что пришли пять хорошеньких монахинь и послушниц из другой обители, выскочил на них посмотреть. Они обменялись приветствиями. Цзинчжэнь внимательно оглядела мнимую монахиню с ног до головы, но ей не пришло и в голову, что это мужчина в женском платье.

- Из какой обители новая сестра? Что-то я никогда ее здесь не встре- чала раньше, - обратилась она к Ляоюань.

- Она у нас совсем недавно, поэтому вы ее и не знаете, - ответила Ля- оюань.

Красота Цзинчжэнь и остальных пришелиц привела Цюйфэя в восторг. "Ну и удача! Кто бы мог подумать, что Небо пошлет сюда таких красоток! Вот бы познакомиться с ними поближе и вкусить радость с каждой по очереди".

Ляоюань приготовила скромное угощение, но беглым монахиням было не до еды. Они не могли усидеть на месте, уши их пылали, глаза блуждали. Когда время подошло к трем часам дня, Цзинчжэнь не вытерпела и обратилась к настоятельнице: - Нам бы необходимо выяснить, что делается в нашей обители. Нельзя ли послать вашего прислужника, чтобы он все разузнал? Тогда мы сможем ре- шить, как быть дальше.

Ляоюань распорядилась, и приглуповатый прислужник, не ведая об опас- ности, направился к обители Отрешения от мирской суеты. В эту же самую пору у ворот появился сельский староста и несколько сельчан, чтобы по приказу уездного начальника закрыть и опечатать монастырь. Не проверив, жива или мертва старая настоятельница, они приклеили на ворота две по- лоски бумаги крест-накрест, повесили замок и уже собрались уходить, как вдруг заметили старого прислужника, который что-то смотрел и вообще вел себя до крайности подозрительно. Староста и его спутники сообразили, что это неспроста, и бросились на лазутчика.

- Ага, милости просим, добро пожаловать! Уездный ждет тебя не дождет- ся! - закричали они и тут же накинули ему на шею веревку.

У прислужника подкосились от страха ноги.

- Я ни в чем не виноват! Они спрятались у нас в монастыре, а мне при- казали узнать, что здесь происходит, - запричитал он.

- Мы так и поняли! А ну, говори, где они спрятались?

- В обители Великого Блаженства.

Выведав все, что нужно, староста кликнул на помощь еще нескольких че- ловек, и, ведя за собою связанного прислужника, они двинулись к обители Великого Блаженства. Первым делом они выставили караулы у всех входов и выходов и только потом постучали в ворота. Ляоюань решила, что это вер- нулся служка, и поспешила отворить. Ее мигом схватили, отвели в дом и принялись обшаривать комнату за комнатой. Никто из беглянок не успел скрыться. Переодетый монах Цюйфэй спрятался было под кровать, но его за- метили и с позором оттуда выволокли.

- Я к их делу непричастна! - уверяла Ляоюань. - Они только попросили у меня приюта на короткое время. Сжальтесь над нашей обителью, почтен- ные, а за благодарностью дело не станет.

- Нельзя! - наотрез отказался староста. - Сама знаешь, какой наш на- чальник уезда строгий! Он непременно спросит, где схватили преступниц, что мы ему ответим? Виновата ты или нет - нам все равно. Ответ дашь в уездном ямыне.

- Конечно, вы правы, но отпустите хотя бы мою ученицу - ведь она только успела принять постриг! Есть же у вас человеческие чувства!

Деньги сделали свое, и староста уже готов был согласиться. Но тут кто-то из его помощников сказал с сомнением: - Как можно ее отпустить? Если она ни в чем не замешана, почему она так перепугалась и даже под кровать спряталась? Как хотите, а что-то здесь нечисто.

С ним никто не стал спорить, и переряженного монаха связали. Десять преступников, соединенные одною веревкой, были похожи на пирожки цзун-цзы, которые продают в праздник Начала лета, нанизывая на нитку.

Итак, монастырь закрыли, и монахинь повели в уездный город. Всю дорогу до города Ляоюань бранила и проклинала Цзинчжэнь, которая впутала ее в беду, и та не осмеливалась возразить ни единым словом. Да, поистине вер- но сказано: Сварить никак не могли Старую черепаху, Бросить под днище котла Тутовый хворост пришлось /12/.

День склонялся к вечеру, и уездного начальника уже не было в ямыне.

Староста с помощниками разошлись по домам. Улучив момент, Ляоюань успела шепнуть монашку: - Когда завтра нас приведут на суд, ты лучше помалкивай. Скажи только одно - что ты ученица и приняла постриг совсем недавно. Я сама все объясню. Вот увидишь, нам ничего не будет!

На другой день начальник уезда открыл присутствие спозаранку, и ста- роста ввел арестованных.

- Монахини из обители Отрешения от мирской суеты спрятались в обители Великого Блаженства. Мы всех схватили, а заодно привели и монахинь из обители Великого Блаженства.

Уездный начальник приказал арестованным встать на колени у края по- моста и отдал распоряжение стражникам доставить в ямынь старого монаха, родных Хэ Дацина, Третьего Куая и родителей Цюйфэя.

Скоро все вызванные явились, и начальник приказал им встать на колени по другую сторону помоста. Тут Цюйфэй с немалым изумлением увидел и уз- нал старого своего учителя. "Что за притча? Как учитель замешался в эту историю? Смотри-ка, и отец с матерью тоже здесь!" - сказал он про себя.

Окликнуть родителей он не решился и спрятался подальше за спинами ос- тальных, чтобы его не признали. Нимало не стесняясь присутствием уездно- го начальника, старики разразились слезами и накинулись на монахинь: - Бесстыдницы! Наглые суки! За что вы уморили нашего сына? Отдайте нам его, отдайте живого!

Их жалобы и укоры, обращенные к монахиням, повергли Цюйфэя в еще большее изумление. "Я жив и здоров, а они кричат, что монахини меня умо- рили!" Цзинчжэнь и Кунчжао, боясь родных Хэ Дацина, не решались раскры- вать рот.

- Тихо! Молчать! - прикрикнул на стариков уездный и обратился к моло- дым монахиням: - Вы дочери Будды и должны блюсти свои обеты, а вы прята- ли у себя монаха, а потом убили его. Говорите всю правду, и суд окажет вам снисхождение.

Зная тяжесть своего проступка, Цзинчжэнь и Кунчжао были чуть живыми от страха. Как говорится, внутренности у них сплелись в клубок - ни на- чала не найти, ни конца. Когда же они услыхали, что начальник уезда спрашивает не про Хэ Дацина, а про какого-то монаха, они совсем потеря- лись. Даже Цзинчжэнь, всегда такая бойкая на язык, сейчас не могла вы- молвить ни слова, словно губы ей замазали клеем. Лишь после того, как начальник повторил свой вопрос в четвертый и в пятый раз, она выдавила из себя: - Мы не убивали монаха.

- Ах, ты еще отпираешься? - закричал начальник уезда. - Может быть, попробуешь убедить нас, что это не вы убили монаха Цюйфэя из обители Ве- ликого Закона и закопали его у себя в саду? Пытать их!

Палачи, стоявшие по обе стороны от уездного, рявкнули: "Слушаемся!" - и схватили монахинь.

Настоятельница Ляоюань вся тряслась от ужаса. Начальство приняло мертвого Хэ Дацина за Цюйфэя. Но если расследование будет продолжаться, ее любовные проказы тоже откроются! "Удивительное дело! Про Дацина никто не вспоминает, а подбираются прямо ко мне!" - подумала она и стрельнула глазами в сторону монашка Цюйфэя. Тот уже понял, что его старики обозна- лись, и ответил настоятельнице беспомощным взглядом. Тем временем палачи надели на монахинь колодки. Но разве нежное, хрупкое тело монахинь спо- собно выдержать жестокую муку? Когда на них надели колодки, они едва не лишились рассудка.

- О, могущественный господин начальник! Не вели нас пытать, мы расс- кажем всю правду.

Уездный дал знак палачам и приготовился слушать.

- Милостивый господин начальник, в саду зарыт не монах, а цзяньшэн Хэ.

Услышав имя Хэ Дацина, вся его родня и Третий Куай, не вставая с ко- лен, подползли поближе, чтобы не упустить не единой подробности.

- Почему же он без волос? - удивился уездный, и монахини рассказали ему все как было.

⇐ Предыдущая 15 16 17 18 192021 22 23 24 Следующая ⇒