Примечание автора 11 страница

Мне не нужно было задавать вопрос, они и так увидели его в моих глазах.

― Когда её привезли прошлой ночью, она получила разряд током. ― Джулианна пожала плечами. ― На ней повсюду были её слюни, во рту был бинт, чтобы она не кусала свой язык. Мы не удивились этому. Это происходило каждый раз, как кто-то привозил её обратно в комнату, но когда мы посмотрели на её кресло... ― она съёжилась, не в состоянии сказать о том, что видела.

Лесли заговорила, чтобы закончить рассказ.

― У неё было сильное кровотечение из задницы. По крайней мере, так это выглядело. Её штаны были пропитаны этим, к счастью, Терри была на этаже. Доун довольно быстро увезли. Когда медсестра Лиза привезла её обратно этим утром, а мы припёрлись за ответами к сучке, она утверждала, что кровотечение было побочным эффектом её лечения.

Элейн рассмеялась.

― Чёртовы лгуньи. Я раз или два получала разряд током и никогда не зарабатывала кровотечение из моей задницы. Если бы я смогла связаться с Лилиан Уэсли...

― Заткнись, Элейн! ― прервал её хор раздражённых голосов. На глаза Элейн навернулись слёзы, и я не смогла понять, из-за чего у них размолвка.

― Кто такая Лилиан?

Лесли фыркнула.

― Автор Элейн. Она клянётся, что если сможет связаться с Лилиан, то автор избавится в книге от того, от кого мы захотим. Проблема в том, что у Лилиан... ― она нараспев произнесла имя, при этом бросив презрительный взгляд в сторону Элейн. ― ...теперь запретительный судебный приказ против Элейн за похищение и перелом руки.

Мишель потянулась за книгой в руках Элейн. В ответ Элейн закричала и прижала её ближе к груди.

― Дамы!! ― отдалось эхом в комнате предупреждение медсестры Лизы.

― Я даже не уверена, как убийство Джо в книге поможет нам, Элейн, ― прокомментировала Салли.

Мы постепенно отклонялись от темы, и я вернула разговор по поводу Доун в прежнее русло.

― Итак, Джо причинил ей боль?

Мишель прекратила тянуться за книгой, а выражение её лица сразу изменилось.

― Да, мы думаем, что это как-то связано с тем, что ты сделала с Эмерсоном.

Раздражение нахлынуло на меня, словно огромная волна.

― Почему все продолжают говорить об этом?

― Потому что ты единственная, кто был в том коридоре. Когда мы услышали крики, а сотрудники рванули на них, мы последовали за ними. Ты выглядела сумасшедшей, размахивая гаечным ключом и кричала, как грёбанная свихнувшаяся. Голова Эмерсона напоминала взорвавшийся арбуз, его мозги были размазаны по полу, а кровь... ― присвистнула она. ― Это было нечто. Серьёзно.

У меня отвисла челюсть, а недоверие смыло раздражение, устранив все следы от первых эмоций. Покачав головой, я молча отказывалась поверить в то, что они говорили мне.

― Я никого не убивала.

― Говори, что хочешь, детка, но мужчина мёртв, и нет больше никаких предположений, кто бы мог сделать это. ― Похлопав меня по спине, Лесли предприняла неудачную попытку утешить меня.

― Алекс! Пора идти. Пришёл твой брат. ― Позвала меня Терри с другого конца комнаты, и я удивилась, как пролетело время. Помахав девушкам на прощанье, я прошагала через комнату, проигнорировав уничтожающий взгляд, который метнула медсестра Лиза в мою сторону.

Терри обняла меня за плечи, когда мы покинули комнату, и я задала вопрос, который не покидал мои мысли.

― Эмерсон умер?

Я еле прошептала вопрос, слишком напуганная тем, что она ответит.

Она рукой сжала моё плечо, и в своём стиле проигнорировала вопрос, ответив одним из своих вежливых ответов, которые абсолютно ничего не давали.

― Предоставь этот вопрос для своего доктора, дорогая. Насколько я могу судить, думаю, ты красива как внутри, так и снаружи.

***

Зайдя в белую комнату, я споткнулась о свои ноги и обнаружила ожидающих Даина и Джереми. Я не ожидала увидеть обоих мужчин, поэтому задумалась, получу ли я плохие вести из-за того, что они оба здесь.

― Мисс Саттон. Пожалуйста, присаживайтесь. ― Джереми остался сидеть, когда я подошла, но Даин встал, чтобы поприветствовать меня тёплыми объятиями. Это чувствовалось так хорошо ― быть прижатой к нему, меня окатило мимолётное ощущение безопасности, когда его руки крепко обернулись вокруг меня.

― Привет, малыш. ― Сказал он напряжённым голосом, когда отстранился, я посмотрела на него и заметила, как устало он выглядел. Мельком взглянув на тёмные круги под его глазами, я сморгнула, угрожающие пролиться, слёзы.

― Ты выглядишь таким уставшим.

Он улыбнулся, и его взгляд потеплел. Но за этим выражением лица я всё ещё чувствовала внутри него эту нерешительность, серьёзность и грусть, которые, я полагала, возникли из-за меня.

― Ты и сама выглядишь дерьмово, малыш.

У меня вырвался короткий взрыв смеха, но мне было больно улыбаться. Как только мы оба сели, Джереми нахмурился и встал из-за стола.

― Я сожалею, что пришлось это сделать, мисс Саттон, но это протокол. Раньше я бы смог проигнорировать это правило, но, учитывая события прошлого вечера, я должен ограничивать вас в движении, пока мы находимся в этой комнате.

Он подошёл к моему стулу, а я вперила взгляд на Даина. Удерживая его взор, я попыталась проигнорировать вспыхнувшее смущение, покрывшее мои щёки. Для него было нормально то, что меня называли сумасшедшей, но являлся ли нормальным вид того, что со мной обращались, как в тюрьме? Такое чувство, будто это было последней каплей: распространяющаяся ужасающая реальность, собирающаяся уничтожить иллюзию нормальной жизни, некогда существовавшей между нами.

После того, как Джереми прикрепил мягкие ограничители на моих запястьях к стулу, он занял место рядом с Даином. Одарив меня мимолётной сочувствующей улыбкой, он сказал,

―У меня была возможность поговорить с твоим братом до твоего прихода в комнату. Мы пришли к обоюдному решению, что предоставим тебе больше информации об этой ситуации, чем мне позволено обсуждать с пациентом.

Я понимающе кивнула и попыталась проигнорировать волны беспокойства, устремившиеся по моему телу. Заставив свои лёгкие замедлить и углубить дыхание, я наклеила на лицо пустое выражение, неуверенная, что смогу справиться с тем, что он хотел рассказать мне.

Даин опустил взгляд на свои руки на столе. Я поняла, что он был расстроен, когда отвёл взгляд, пытаясь скрыть то, что он чувствовал.

― Мы должны начать с событий прошлого вечера. Однако, перед тем, как я что-нибудь скажу, я бы хотел спросить вас, что вы помните, мисс Саттон.

― Мне сказали, что я убила Эмерсона.

Раздражение, на мгновение, мелькнуло в чертах его лица, быстро сменившись беспристрастным и холодным выражением учёного.

― Я знал, что это произойдёт, как только ты поговоришь с другими пациентами. Ты помнишь, как убивала Эмерсона?

― Нет.

Я не помнила этого. С тех пор, как женщины рассказали мне, что я, якобы, сделала, я ломала голову, пытаясь хоть что-то вспомнить. Я смогла вспомнить лишь то, что была на сеансе у Али, затем меня куда-то утащили, и я проснулась в комнате для терапии с Джереми, стоящим надо мной.

― Интересно, ― задумчиво сказал он.

― А разве в этом месте нет камер безопасности? Бога, бл*дь, ради?! Это психиатрическая больница для преступников! Почему нет видеоматериала того, что произошло?

Гнев Даина удивил меня, моё внимание быстро переключилось на него, как только он прокричал свой вопрос.

― Мистер Саттон. Пожалуйста, оставайтесь спокойным, пока ваша сестра в комнате. ― Осторожно произнес невозмутимый и спокойный Джереми, чтобы избежать дальнейшего обострения проблемы.

Даин поморщился, его лицо превратилось в болезненную гримасу, пока он снова не посмотрел на меня и не вспомнил, что нужно делать вид, будто всё хорошо.

― Извини, Алекс. Я просто..., ― проведя рукой по волосам, он испустил разочарованный вздох. ― ...Я не могу поверить, что это происходит. Ты не убийца. ― Его голос дрогнул на последнем слове, а у меня из глаза покатилась слеза.

― Мистер Саттон... ― протянув руку, Джереми в утешении положил её Даину на плечо. ― Всё учреждение под наблюдением. К сожалению, коридор, в котором произошёл инцидент, был на ремонте. Маляры отсоединили провода с этого участка, когда красили, и им не удалось подсоединить их. Не понимаю, почему это не было замечено службой безопасности. Я полон решимости узнать, кто за это ответственен, и сообщить им, что они больше не работают в этом учреждении.

― Их увольнения недостаточно. Жизнь моей сестры висит на волоске, и независимо от того, какой ублюдок не заметил, что камера не работает, он должен понести уголовную ответственность!

Джереми и глазом не моргнул на вспышку гнева Даина.

― Вы ― детектив. Скажите мне, какое наказание я должен понести за ответственную сторону.

Даин не произнёс ничего, кроме ворчания, и ударил кулаком по столу так сильно, что затряслись болты, прикрепляющие стол к полу. Джереми ничего не сказал, и я предположила, что он давал моему брату возможность успокоиться, прежде чем продолжить.

Как только над нами снова повисла тишина, Джереми продолжил.

― У меня есть теория относительно вашего состояние, мисс Саттон, и я готов обнародовать небольшую часть моих мыслей. Прежде всего, не думаю, что вам правильно поставили диагноз, а если всё-таки правильно, то вы не в столь тяжёлом состоянии, как утверждали предыдущие доктора. После аварии вы получили некоторые повреждения мозга, о которых вы с вашим братом в курсе, и я согласен с тем, что это привело к антероградной амнезии. Но, думаю, состояние улучшилось или, как минимум, уменьшилась тяжесть состояния...

― Тогда почему я не могу что-нибудь вспомнить, Док? ― сказала я с очевидным презрением, но не могла отделаться от ощущения, что он обвинял меня во лжи. ― Вы думаете, я всё про это знаю и потому притворяюсь? Потому что, если вы так думаете...

― Я ни в чём вас не обвиняю, мисс Саттон. ― меня взбесило отсутствие чувств в его голосе. Я просто хотела, чтобы он перешёл к делу, но, как обычно, он ходил кругами.

―Думаю, у вас периоды раздвоения личности (прим.пер.: имеется в виду очень редкое психическое расстройство из группы диссоциативных расстройств, при котором личность человека разделяется, и складывается впечатление, что в теле одного человека существует несколько разных личностей). Что, в сочетании с влиянием амнезии, которая стала результатом вашей травмы, привело к сложному, если вообще возможному, диагнозу.

― Ближе к делу, пожалуйста. ― Внутри меня, без какой-либо причины или источника, медленно закипал гнев. Казалось, с каждым прожитым днём вся ситуация становилась более странной и жуткой. Судя по выражению лица Даина, он чувствовал то же горькое разочарование, что и я.

Джереми вздохнул.

― К сожалению, без точного диагноза нет смысла говорить об этом. Появится только больше вопросов. Пока вы не спросили, всё, о чём я размышляю, ― не более, чем теория. Я не готов дать название вашему состоянию, пока не буду абсолютно уверен.

Я попыталась встать, попыталась выпустить нервную энергию внутри меня. Моё тело вздёрнулось и снова вернулось в прежнее состояние, когда ограничители на моих запястьях воспрепятствовали тому, чтобы я встала со стула, прикрученного к полу. Оба мужчины по-прежнему сидели, наблюдая за моими мучениями с целью освободить себя, прежде чем окончательно сдаться. Мои слёзы падали на стол, а я смотрела на жидкое доказательство, образующее на поверхности стола лужицу.

― Мисс Саттон, вы упоминали кое о чём на первом сеансе, на тот момент я не думал, что этому стоит уделять большое внимание. Однако, если моя теория верна, то это воспоминание не только имеет большое значение, но и является самым важным кусочком во всём этом паззле.

Я подняла взгляд и заметила, что Джереми и Даин обменялись между собой взглядами. Оба соблюдали осторожность в поднятии этой темы.

Подавив в себе тревогу, Джереми спросил,

― Вы помните случай, произошедший в вашем пятилетнем возрасте?

Мне в голову пришла авария, разоблачение лжи родителями, которые даже не подозревали, что я подслушивала.

― Нет. Я помню лишь то, что слышала, как мои родители разговаривали об этом. Я уже говорила вам.

Должно быть, в моём голосе всё ещё был слышен гнев, потому что Даин потянулся ко мне рукой через стол. Так и не решившись взять меня за руку, он сжал свою руку в кулак, прежде чем отстраниться и сказать,

― Я немного покопался в документах, Алекс. Ты можешь не помнить этот случай, но я помню. После того, как доктор Хатчинсон вчера ввёл меня в курс дела, я более подробно всё изучил. Я кое-что нашёл, поэтому у меня есть некоторые вопросы.

― Так задавай. ― Я не могла смотреть на них и видеть столь очевидную настороженность на их лицах.

Даин, не торопясь, заговорил, раскрывая правду о детской травме, которую я не могла вспомнить.

― Когда тебе было пять, а мне пятнадцать, у меня был друг, которого звали Джей. Он... однажды я присматривал за тобой вместо мамы и папы, пока они ходили за покупками, и тогда захотел увидеться со своей девушкой. C моей стороны это было глупо, но я заплатил Джею, чтобы он остался и присмотрел за тобой в течение часа, пока я буду в её доме. ― Сказал он извиняющимся голосом и разнёс в пух и прах изо всех сил сдерживаемые эмоции. ― Мама и папа вернулись домой до моего прихода и, когда они увидели вас двоих в доме...

Он окончательно сломался, больше не в состоянии сдерживать гнев и чувство вины.

― Мне так жаль, малыш. Я не осознавал, насколько всё было плохо, пока недавно не просмотрел отчёты полиции. Я и представить не мог, что он...

― Избавьте её от подробностей, Даин. ― указания, которое прошептал Джереми, хватило, чтобы Даин тотчас же остановился.

Вернувшись обратно к сути истории, он сказал,

― Я выяснил, что произошло с Джеем. Он отбыл срок, правда, не большой, потому что был несовершеннолетним. Его семья переехала, как только он вышел из тюрьмы, и отбывал он свой условный срок уже там, где они жили. Меня беспокоит лишь то, что после смерти мамы и папы его семья вернулась, но, черт подери, его и след простыл.

― Я не понимаю, какое это имеет отношение к тому, о чём мы на данный момент говорим, мистер Саттон. ― Джереми явно был обеспокоен чем-то, что сказал Даин, его странная реакция привлекла моё внимание. Это единственный редкий случай, который я видела, когда история Даина настолько повлияла на Джереми, что вывела его из равновесия.

Остановив Джереми жестом руки, Даин потребовал,

― Дайте мне закончить! ― мужчины обменялись суровыми взглядами, а я молчаливо сидела и не могла понять внезапную неприязнь, появившуюся между ними.

Всё ещё смотря на Джереми, Даин сказал,

― Вы сказали мне, что она видела мужчину во всех её регрессивных терапиях (прим.пер. ― это метод, с помощью которого человек, погружённый в глубокий гипноз, способен заглянуть в далёкое прошлое и рассказать о нём. С помощью регрессивной терапии сегодня излечиваются многие застарелые психические и даже физические травмы из прошлого.). Возможно ли, что...

― Думаю, об этом стоит говорить без её присутствия. ― Сказал Джереми сквозь зубы, еле держа свои эмоции под шатким контролем. ― Мы же не хотим внушить ей что-то, что приведёт её к ложным воспоминаниям.

Наплевав на возражения Джереми, Даин повернулся ко мне.

― Возможно ли, что кто-то преследовал тебя, Алекс? Потому что если это так...

― Да. ― Сказала я тихо, но достаточно громко, чтобы овладеть вниманием двух мужчин. ― Я не знаю, кто это, но чувствую его. Я не знаю, как это объяснить. Я даже не знаю, реален ли он, но его образ всегда преследует меня.

― Даже если кто-то и преследовал её в прошлом, это не объясняет того, что произошло прошлым вечером, поэтому это не имеет никакого отношения к...

― Без обид, Док, но закрой свой чёртов рот! ― гнев вспыхнул на лице Даина.

― Думаю, мы должны закончить эту встречу, мистер Саттон. ― Джереми быстро встал, без оглядки пересёк комнату и нажал на кнопку в стене возле двери комнаты для посетителей. ― Буду вынужден попросить вас уйти.

Даин встал, но отказался выходить из комнаты.

― Я не оставлю мою сестру здесь, если...

― Если что? Если здесь находится сумасшедший мужчина, который преследовал её? Скажите мне, мистер Саттон, насколько вероятно, что её преследователь, если он на самом деле существует, смог проникнуть в особо охраняемый объект и убить санитара, только чтобы вовремя исчезнуть и повесить всё на Алекс? Почему этот загадочный убийца не был заснят на видео в других коридорах?

Наконец шагнув в направлении Джереми, Даин ответил,

― Может проблема в этом грёбанном месте! Я знаю, как работают эти учреждения. Никто, бл*дь, не обращает внимания на происходящее здесь насилие, Док! Может санитар заслужил то, что с ним произошло, может...

― Мы оба, несомненно, желаем вашей сестре только самого лучшего, мистер Саттон. Я гарантирую вам, что мы оба хотим её свободы, но необходимо принять меры...

― К чёрту эти меры! Я хочу сейчас же забрать её отсюда!

Джереми замер, его затишье послало леденящее кровь предупреждение через всю комнату.

― Если вы сейчас же не покинете эту комнату, мистер Саттон, я лично сопровожу вас из этого места. Скажите мне, как отреагирует капитан вашего отдела, когда услышит, что одного из его детективов физически заставили покинуть государственный объект.

Дёргая своими ограничителями, я отчаянно пыталась встать между двумя мужчинами. Оба встали в оборонительную позицию, и я задумалась, что если Джереми осуществит свою угрозу.

Даин впал в гнев и одарил меня сочувствующим взглядом, обдумывая слова Джереми. Наконец поняв, что ничего не сможет сделать, чтобы остаться, он снова ударил по столу кулаком, прежде чем выскочить из комнаты.

Как только Даин ушёл, Джереми потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя под контроль, прежде чем повернуться ко мне. Гнев всё ещё вихрился в его глазах, но, когда он заговорил, его голос снова приобрёл сдержанный тон, который я так привыкла слышать.

― Прошу прощения, что тебе пришлось стать свидетелем этого. Я обязательно позвоню ему после того, как он успокоится. Я уверен, что он будет более чем счастлив, вернуться завтра, чтобы увидеться с тобой.

Моё тело не прекращало трястись, и я закусила губу, удерживая себя от того, чтобы наорать на Джереми, защищая своего брата. Я могла понять, почему Джереми не хотел, чтобы я слышала эти вещи, но не могла отрицать, что Даин отлично донёс до меня главное.

― Ты думаешь, это возможно? ― спросил я, по правде говоря, не ожидая ответа. Было очевидно, что Джереми не хотел обсуждать вероятность того, что кто-то ещё замешан в этом.

Пересёкши комнату, он опустился передо мной на колени и отсоединил ограничители от стула. Как только мои руки стали свободными, он рассеяно потёр отметины, оставшиеся на моей коже. Несколько минут никто ничего не произносил.

Наконец поднявшись, он протянул руку, чтобы помочь мне подняться.

― Давай вернёмся в комнату для терапии. Я хочу кое-что обсудить с тобой, но только не здесь. ― Сказал он тихо, и я задумалась, не пытается ли он избежать быть записанным на камеры, которые находились в комнате.

Прочистив горло, он громче заговорил, когда сказал,

― Следуйте за мной, мисс Саттон. Возможно, ещё один сеанс поможет нам ответить на ваши вопросы.

Глава 18

«Когда человек впервые совершает поступок, он выпускает наружу маленького демона.»
―Эмили Дикинсон.

Обратный путь в комнату для терапии был длинным и раздражающим. Джереми был в двух шагах позади меня, больше не идя сбоку от меня, как делал это раньше много раз. Я впервые ощутила, как он следил за мной, будто бы я стала пациентом, которому нельзя доверять, будто бы у меня была такая неуравновешенная психика, что я могла измениться в поведении в мгновение ока.

Сердитое выражение Даина продолжало крутиться в моих мыслях. Он никогда не был тем, кто легко выходит из себя, и вид того, что я наделала, разбил мне сердце. Добавим сюда бремя кошмара, и моя жизнь становится небольшим проблеском моего детства, воспоминанием, которое, скорее всего, травмировало моих родителей на долгие годы, которые я потеряла, прежде чем была достаточно взрослой, чтобы понять его значение.

Что такого плохого сделал его друг, что так легко довёл его до края? Почему он до сих пор не был в курсе тяжести действий Джея? Лгали ли наши родители нам обоим, пытаясь защитить нас?

Не так трудно хранить секреты от пятилетней девочки. Я была ребёнком. Для меня было не сложно спрятать какую-либо произошедшую травму глубоко внутри себя и притвориться, что всё это не более, чем дурной сон. Но сохранить секрет от пятнадцатилетнего, от такого любопытного, как Даин? Это не просто достижение. Чем больше ответов всплывало из этой бредовой ситуацией, тем порождало ещё больше вопросов; те, на которые я либо не смогла бы ответить, либо же просто не хотела отвечать.

Поравнявшись со мной, Джереми положил руку на дверную ручку комнаты для терапии и открыл дверь в сложное испытание, отступив в сторону, чтобы позволить мне войти первой.

Как только дверь захлопнулась, а я услышала звук закрывающегося замка, то повернулась к Джереми, сделав голос максимально властным.

― Я слушаю.

Я вздрогнула, когда заметила, как пристально он смотрел на меня.

― Почему бы нам не присесть? Так будет намного удобнее, чем стоять посреди комнаты.

Я не смогла сдержать гнев, окутываемый меня изнутри.

― Ладно. Куда мы отправимся сегодня, Док? В какой ужасающей части моей жизни вы бы хотели покопаться?

Сделав большой шаг, он сократил расстояние между нами. Когда он положил свою ладонь на мою щеку, его глаза согрели меня добротой и заботой.

― Я пытаюсь помочь тебе, Алекс. Прости, что я попросил твоего брата уйти, расстроив этим тебя, но тебе надо отпустить эту ситуацию, прежде чем я тебе кое-что расскажу. У нас не получится сделать в этой комнате то, что мы задумали, если тебя что-то очень тревожит.

― Тревожит? ― мой голос задрожал, я отчаянно сдерживала ярость и изнуряющую печаль, что будто душили меня изнутри. ― Как это может не тревожить? Даин ― это всё, что у меня осталось. Он был моей силой и моей связью с миром за пределами этой ёбанной психушки. Видеть его таким обезумевшим... ― мои слова будто покинули меня, поток эмоций перекрывал мою способность говорить или даже думать.

Джереми даже не вздрогнул в ответ на вихрь моих эмоций.

― Давай присядем, Алекс. Я не смогу помочь тебе, если ты будешь такой расстроенной.

Отведя меня в красную зону, он позволил мне занять моё место, прежде чем окружить нас занавеской. Его заинтересованность в этой комнате не обошлась без моего замечания. Это была безопасная зона, без кровати или чего-то, что подвело бы меня к краю. Заняв место напротив меня, он терпеливо ждал, пока я выплёскивала наружу всё угнетение, накопившееся во мне за последние несколько дней. Такое чувство, будто прошло несколько часов, но, вероятно, это были лишь несколько минут. Слёзы текли по моим щекам, я кашляла и захлёбывалась слюной из-за собственных рыданий. С опухшими глазами и соплями, капающими из носа, я посмотрела не него и улыбнулась, когда заметила платок, который он вытащил из диспенсера, чтобы передать мне.

Он вернул мне улыбку, терпеливо ожидая, когда я возьму себя обратно в руки.

― Становится лучше после того, как выпускаешь наружу то, что засело внутри, да?

― Я даже не уверена, что выпустила. Я чувствую такую усталость, я так запуталась во всём. Я…я просыпаюсь в этом месте, мне рассказывают ужасные вещи обо мне, и у меня нет никакого выбора, кроме как поверить в то, что говорят мне люди, потому что я не могу вспомнить всё сама.

― Ты уже вспоминаешь, Алекс.

После того, как я вытерла нос рукой, я взяла второй платок, который он передал мне.

― Что? Нет. Не вспоминаю. Всё, что я знаю, ― это то, что ты и кучка психов, живущие здесь, мне рассказали. Я не могу доверять персоналу, я не могу доверять...

― Ты можешь доверять мне. ― Он сделал паузу, позволяя смыслу своих слов дойти до меня, прежде чем добавить, ― Что ещё более важно, ты должна доверять себе.

Тяжело вздохнув, он снял свои очки, осторожно положив их на приставной столик, пока обдумывал, что ещё ему сказать. Даже в полумраке комнаты он казался уставшим, под глазами залегали тёмные круги, которых у него не было накануне. Я задалась вопросом, это ли он чувствовал, когда смотрел на меня. Я не могла вытерпеть боль и разочарование, которые окутывали его, будто вторая кожа. Я хотела сделать всё, что в моих силах, чтобы остановить это. Но я ничего не могла предоставить ему, ничего не могла сказать, чтобы стереть напряжённость, появившуюся из-за того, что он упорно пытался что-то сделать.

― Я ещё та заноза в заднице, да? ― это была попытка ослабить напряжение, которое очевидно виднелось в его теле.

Он усмехнулся на мой комментарий, и я улыбнулась, поняв, что подарила ему хоть частичку легкомыслия, чтобы облегчить его стрессовое состояние, которое было так заметно изнутри.

― Ты не заноза в заднице, ― у него был грубый от усталости голос, что прибавлял его словам соблазнительности.

Встав со стула, он пересёк небольшое пространство и присел передо мной на стол. Наши колени задевали друг друга, и я сосредоточилась на том, где они соприкасались. Мне было спокойно, когда он был рядом, в эти безмолвные моменты между нами мне казалось, что то, что находилось за этой комнатой, не могло вторгнуться и украсть у меня то, что с его присутствием я становилась менее сумасшедшей.

Потянувшись, он молча взял мои руки в свои, когда пристально смотрел на них и потирал своим большим пальцем мои костяшки.

― Думаю, твой диагноз в течение нескольких лет ошибочно принимали за верный, ― признался он.

Меня поразили эмоции в его голосе: усталость и опасение, что вытекали из каждого слога, образованного этими идеальными губами.

― После разговора с твоим братом я надеялся начать процесс вспоминания второго сексуального партнёра, который умер в твоём присутствии...

― Почему меня не арестовали за первого? Что случилось той ночью, Джереми? Почему я не могу вспомнить, ошибались ли они насчёт амнезии?

― Потому что ты не позволяешь себе вспомнить. ― Он посмотрел на меня, я глубоко вздохнула и посмотрела в его сапфировые глаза. Он был так близко, но так далеко; мужчина, которого я так хотела коснуться. Меня привлекала каждая черта его лица и тела. То, как он двигался, как говорил, даже расстояния между нами было недостаточно, чтобы я смогла подавить то, что чувствовала, когда смотрела на него. За несколько дней он стал неким убежищем для меня. Там, среди пациентов и другого персонала, я чувствовала себя незащищённой и напуганной, но здесь...

Здесь, с ним, на несколько мимолётных моментов мне могло показаться, что я живу нормальной жизнью. Я знала, что он мой доктор, что мы не могли переступить черту, но даже знания этого было недостаточно, чтобы я перестала думать о нём, как о ком-то большем.

― В ночь, когда Бобби умер, ты подвергалась нападкам не только от него, но и от двух его друзей. Тебя накачали наркотиками, Алекс. Токсикологический анализ показал наличие ГГБ (прим. пер:Гамма-Гидроксибутират) в твоём организме.

― ГГБ?

Всё ещё потирая мою руку своим большим пальцем и изучая мои пальцы, он отказывался смотреть на меня, когда говорил,

― Это наркотик для совершения изнасилования, несколько лет назад был популярным из-за того, с какой лёгкостью его могли приобрести. Очень похож на Рогипнол, может повлиять на мышление человека, расслабить тебя, а также полностью вырубить или просто вызвать потерю сознания, если использовать его в достаточном для этого количестве. По сути, он влияет на память человека. Не имеет запаха и цвета. Можно подмешать в напиток, при этом, не меняя его вкуса. Обладает особо мощным действием в сочетании с алкоголем.

Он, наконец, взглянул на меня, в его глазах было столько сочувствия, что я задрожала. Он говорил мне, что меня изнасиловали, раскрывая мне то, что должно уничтожить каждую часть меня.

― Так вот почему я ничего не помню о той ночи? Потому что они накачали меня?

― И это то, почему тебя не арестовали за преступление. Врачи не поверили, что женщина под влиянием алкоголя и ГГБ сможет физически побороть троих мужчин, которые были намного больше её. Тебя не рассматривали в качестве главного подозреваемого до последующего убийства Чейза Уоллеса.

― Так все эти смерти произошли одновременно?

Он рассмеялся, но в его голосе было больше недоверия, чем юмора.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒