• Драуг, или оживший мертвец 1 страница

Погребальной культуре средневековой Исландии, где смерть считалась не абсолютным прекращением жизни, а переходом от одного вида бытия к другому, были присущи собственные специфические представления: например, было очень важно и просто необходимо, чтобы мертвец умер по правилам, если можно так выразиться, иначе дело могло иметь самые серьезные последствия. Речь здесь идет о драуге, персонаже, хорошо известном по доступным нам текстам, глубоко вошедшим в мироощущение исландского народа и фигурирующем в исландских народных сказках. Это мертвец, «умерший плохо» по какой-либо из множества причин: из-за собственного дурного характера, неизвестной причины смерти, или смерти во время судебного процесса по его делу, или недовольный тем, как наследники управляют имуществом, и так далее. То есть драуг — это мертвец, не принявший обстоятельств своей смерти и вернувшийся. Следует четко уяснить, что драуг — не дух или призрак, это оживший мертвец, имеющий физическую природу: он ест, пьет, спит, сражается, как живой, и вредит людям всеми возможными средствами. Такого следует заставить умереть, в самом истинном смысле этого слова. Церковь располагала на сей счет рядом молитв и экзорцизмов, однако явление это носило подлинно языческий характер с «юридическим» оттенком. Чтобы изгнать драуга из мира живых, собирался «суд в дверях смерти», dúradómr, — по всей требуемой форме, с адвокатом обвинения, адвокатом защиты, составом суда; заслушивались доказательства и свидетели, которых драуг мог призвать на трибунал, заставлявший его принять состояние законно умершего. Обыкновенно дело на этом заканчивалось, и мертвец смирялся со своим положением. Однако сохранилась память и о более упрямых драугах, с редкой настойчивостью осуществлявших свою месть. Одна из подобных зловещих историй рассказывается в Саге о людях с Песчаного берега или Саге о Снорри годи, где фигурирует Торбьерн Изувеченный. Происхождение подобных представлений нетрудно понять: мир мертвых представлялся исландцам подобием нашего мира, но в нем должны были царить мир и покой, невозможные, если нарушена земная справедливость.

♦ Об инициации молодых людей

Рассказывая об обрядах перехода, следует упомянуть, что исландская цивилизация, похоже, не имела особенных обрядов для перехода молодых людей в статус взрослых. Жорж Дюмезиль усматривал в длинном повествовании Снорри Стурлусона из «Младшей Эдды», где рассказывается о борьбе бога Тора с гигантом Хрунгниром, ритуал становления молодого воина, однако у нас нет никаких свидетельств, подтверждающих это предположение. И если в героическом цикле «Старшей Эдды», посвященном Сигурду, убийце дракона Фафнира, мы действительно видим события и развитие интриги, соответствующие кульминационным моментам достижения молодым героем статуса несравненного воина (умерщвление дракона, преодоление стены пламени, за которой спит усыпленная чарами валькирия, обретение золота Рейна); очевидно, что эти прекрасные образы несут прежде всего символическую нагрузку.

Однако, как и следовало ожидать, молодой человек оказывался достойным состояния взрослого человека, потенциального героя повествования (например, саги, söguligr), лишь подвергнувшись испытанию skapraun и выйдя из него победителем. Слово skapraun буквально означает испытание (raun) характера (skapr). Таким образом, в конце детства исландец оказывался перед лицом испытания, которое могло принять самую различную форму: перемещения межи его фермы или угона табуна его лошадей, ругани в адрес его самого или его близких, и так далее, представлявшим прежде всего посягательство на его честь и репутацию. Он мог узнать об этом сам или через упреки или колкости со стороны старика (отца, например), или, что особенно ужасно, женщины. Важно было то, как он приступал к делу, как смывал оскорбление и как его возмещал. Совершая отмщение, он преодолевал важный этап, становился взрослым, получал право на сагу и долгую память потомков. В противном случае, если он не сумел справиться с ситуацией — а Исландия, как и любая другая страна, знает трусов, нерешительных и добродушных людей, — он станет auvirdi, посредственностью, и будет считаться позором для своего рода. Итак, решающим критерием здесь было право на сложение саги о герое, и мы еще вернемся к этому моменту.

Для исландской культуры было характерно полное отсутствие конфликта поколений. Дети, становившиеся взрослыми к 12–14 годам; женатые люди; старики, которыми становились скорее по физическим причинам: потере сил или остроты рассудка, чем в силу возраста, взаимодействуют между собой без каких-либо противоречий; в этом обществе, как мы уже говорили в начале книги, безраздельно властвует понятие порядка, к которому мы вновь обратимся при рассмотрении исландской религии. Все — каждая вещь, существо, человек — должно было занимать свое место, а всякие маргиналы и асоциальные типы считались в высшей степени ненормальными и скандальными. В конечном счете таких людей было очень немного. Добавьте к этому прагматичность человеческого существования, о чем изумительно свидетельствует строфа из Речей Высокого.

Ездить может хромой,
Безрукий — пасти,
Сражаться — глухой.
Даже слепец до сожженья полезен,
Что толку от трупа.

(Пер. А.И. Корсуна)

V
Религия

Религии в том смысле, который мы обычно вкладываем в это слово, в дохристианской Исландии (и вообще в Скандинавии) не существовало. У северян не имелось самой идеи связи (religere) между реальным и духовным мирами (поэтому их священники сильно отличались от христианских), и представлений о совершенстве или идеале, то есть месте, где наши земные понятия достигали бы своего абсолютного и абстрактного предела (re-legeré). Не существовало также и представлений о небытии или абсолюте. Исландцы знали только высшие силы, несколько неопределенные и поэтому упоминаемые во множественном числе, даже в нейтральной форме, которые управляли судьбами; считалось важным добиться от них милости своими действиями, поступками, приношениями. Таким образом, «религия» сокращалась до культа, который в свою очередь преобразовывался в набор магических действий.

Эта тема очень обширна и не имеет определенных границ. Она, бесспорно, выходит за рамки того краткого обзора, которым нам придется ограничиться на этих страницах. Не следует также забывать об оговорках, приведенных в начале предыдущего раздела (см. Этапы жизни, глава 4): мы не можем знать степень подлинности сообщений о язычестве в письменных источниках, которыми располагаем. Эта серьезная проблема породила множество весьма интересных теорий. Мы будем придерживаться так называемого естественного подхода, потому что, с одной стороны, создание развитых абстрактных или метафизических систем не является сильной стороной древних исландцев, а с другой стороны, потому, что между идиосинкразиями и мифами, ритуалами, обрядами, верованиями, которые мы можем попытаться восстановить, возникло нечто вроде сговора (рискнем воспользоваться подобным термином). Стоит еще раз напомнить, что авторы двух наших основных источников — датчанин Саксон Грамматик (Saxo Grammaticus), автор «Деяний датчан» (Gesta Danorum, ок. 1200 года) и исландец Снорри Стурлусон («Младшая Эдда», ок. 1220), были добрыми клириками, получившими классическое образование. Они только придавали собственную интерпретацию преданиям, которые хотели донести до потомства, а порой и сами-то не слишком хорошо понимали собственные источники. И чтобы, наконец, завершить преамбулу, напомним, что исландцы были северными германцами, как и их прямые предки — норвежцы, и их, безусловно, не следует смешивать с континентальными германцами (предками немцев, голландцев и отчасти англосаксов): это очень важный момент. Мы уже говорили о Сигурде Фафниробойце, образце истинно германского героя. Типаж этот не является полностью исландским. Он мог прийти из Дании (из Бургундархольма — нынешнего Борнхольма, вне сомнения, являвшегося прародиной бургундцев): в легенде, описанной в «Песне о Нибелунгах», нет ничего исландского, она серьезно отличается от текста поэтической «Старшей Эдды» или от чисто исландской Саги о Вольсунгах.

Иными словами, германская мифологическая система не является монолитной, и любое обобщение окажется здесь чрезмерным по определению. В дальнейшем мы будем говорить о языческой религии, a затем о христианской, и об исландцах — северных германцах, смешавшихся с кельтами и буквально пропитанных христианской культурой. Мы полагаем, что этого достаточно, чтобы объяснить осторожность представленных утверждений.

Мифология и боги

Итак, очевидно: все, что мы можем узнать о языческой религии древних скандинавов из исландских текстов, не представляет единого целого. Повторим еще раз: исландцы обобщили и изложили, так сказать, в рациональной форме обрывки информации, дошедшие до них сквозь века. Не следует забывать, что их мифология существовала как таковая лишь с конца IX века и основой для нее послужили прежде всего норвежские легенды.

Скандинавы в своей совокупности (каково бы ни было их происхождение) с незапамятных времен проживали на территориях, которые мы сегодня называем Швецией, Данией и Норвегией; местное население подверглось индоевропеизации около 3000 г. до Р.Х. и вошло в бронзовый век около 1800 года до нашей эры (периодизация скандинавских ученых не соответствует нашей). Этот последний период очень интересен, так как в это время были созданы знаменитые наскальные рисунки (helleristninger по-датски), являющиеся документами первостепенной важности — разумеется, в том случае, если мы сумеем расшифровать и интерпретировать их. Бронзовый век сменился железным, разделенным на три периода, в зависимости от основного влияния, испытывавшегося землями Севера: кельтский (400 г. до н. э. — начало нашей эры), римский (начало нашей эры — 400 г. н. э.) и континентально-германский (400–800 гг. н.э). Завершает все эпоха викингов (800–1100 гг. н. э.).

Периодизация основных этапов скандинавской истории

— Каменный век: до 1800 г. до н. э.

— Бронзовый век (1800–400 гг.)

— Эпоха кельтского железа (400 — Рождество Христово)

— Эпоха римского железа (Рождество Христово — 400 г.)

— Эпоха континентального германского железа (400–800 гг.)

— Эпоха викингов (800–1100 гг.)

Основанием для этой периодизации являются влияния, оказываемые на этот регион, про удивительную чувствительность которого к внешним воздействиям нам уже известно. Каменный век был временем охотников, рыбаков и собирателей, ведших скорее всего кочевой образ жизни; в эпоху бронзы, когда население испытывало преимущественно индоевропейское влияние, люди вели, скорее, оседлый и аграрный образ жизни. Кельты, по-видимому, принесли искусство литературного повествования, римляне дали северянам свое понимание права и закона. Континентальные германцы привнесли страсть к перемещениям, путешествиям и завоеваниям, наиболее заметным и известным проявлением которой явилась эпоха викингов. Следует признать крайне непоследовательную и нестабильную природу народов Севера в те далекие времена, чтобы понять, как они смогли (что и произошло на самом деле) воспринять такое количество разнообразных влияний. Следует также напомнить, что кимвры, тевтоны, вандалы, ломбарды, готы (остготы и вестготы), бургунды, руги и т. д., без сомнения, являлись скандинавами, и что они не стали дожидаться наступления 800 года, чтобы выйти за пределы своей страны. Мы уже неоднократно утверждали, что, будучи главным образом торговцами, северяне жили в тесном контакте с народами, являвшимися их клиентами и поставщиками, и потому испытывали их влияние и подражали им: интересно отметить некоторый культурный параллелизм, особенно религиозный. Представленная периодизация достаточно хорошо проверена Историей.

♦ Поклонение силам природы

Скандинав был всегда намного ближе к Природе с большой буквы, чем житель Средиземноморья. Скорее вследствие необходимости, чем по своей склонности, человек Севера находился намного ближе к великим силам, управляющим нашим миром. Суровый климат, сильные морозы, скудные почвы, бескрайние леса, вездесущая вода в любых видах и обличьях, дни, сумрачные зимой и яркие летом, формируют условия, к которым не так-то легко приспособиться. Иногда природа здесь становится удивительно дружелюбной, но чаще остается суровой и враждебной; к ней нужно приспособиться, примириться с ней, приручить ее, а в случае необходимости и заклясть ее. Солнце, как мы уже говорили, в германских языках является существительным женского рода, оно никогда не считалось здесь жестоким и неумолимым; скандинавы представляли светило благожелательным и дружелюбным:

Eldr er beztr med ýta sonum
Ok, sólar sýn
(Драгоценен огонь для сынов человека
И солнца сиянье), —

говорится в Речах Высокого.

Очаровательная маленькая солнечная колесница из Трундхольма (Дания), состоящая из фигурки коня из позолоченной бронзы, тянущей тележку, на которой вертикально установлено солнечное колесо, одновременно свидетельствует о наличии культа светила и существовании процессий в его честь. Поскольку этот предмет датируется бронзовым веком, присутствие лошади, разумеется, не случайно: мы относимся к тем, кто считает, что их появлением северяне обязаны влиянию индоевропейцев, чье культурное превосходство было обусловлено отчасти умением приручать этих животных. Индоевропейским влиянием следует объяснять и поклонение безусловно архаичному божеству, которого Снорри Стурлусон называл Соль (Sól), то есть буквально «Солнцей» — в женском роде.

Вода также играла крайне важную роль в повседневной жизни: классические источники подтверждают существование у германцев культов источников, водопадов, озер и т. д. Жертвенные колодцы или болота (мн. ч. blótkelda), куда сталкивали в искупительных целях человеческие жертвы, использовались до начала нашей эры. Знаменитые «люди торфяников» (mosefolk), обнаруженные в большом числе в голубых глинах Юлланда (Jylland), Дания, и удивительно хорошо сохранившиеся, несмотря на свой двухтысячелетний возраст, стали ярким доказательством совершения обрядов поклонения неизвестному божеству плодородия. Исландские легенды сохранили топонимы, напоминающие о культе жертвенной топи, blótkelda. В конечном счете эта религия знала властителя моря великана Эгира, чье имя является филологически точным эквивалентом греческого Океана.

Мать-Земля, конечно же, была основой этого религиозного мира, как, впрочем, и других культур; здесь почитали горы, скалы, все, что растет на земле, — например, деревья, о чем многократно упоминается в источниках. Этот культ сохранялся очень долго, практически до эпохи колонизации Исландии. Фактически это была вера в существование духов-покровителей тех или иных мест, соответствующих латинским гениям места (genius loci), или ландвоеттам (landvoettir — во множественном числе), с которыми важно было жить в мире, если человек намеревался оставаться на данном месте: им приносили дары в виде еды и старались не тревожить понапрасну. Украшавшее носы кораблей викингов вырезанное чудовище или дракон было съемным: изображение должно было пугать ландвоеттов той страны, где высаживались викинги, для того, чтобы облегчить выполнение поставленных ими перед собой задач. По той же самой причине эти изображения снимали, приплывая в дружественную страну или к себе домой. Кроме того, существовало женское божество Иорд (Jörð), буквально — «земля», что можно сравнить с немецким Erde или с английским earth. А если говорить о деревьях, то в северной космогонии господствует великолепный образ мирового ясеня, или тиса — это Иггдрасиль, ось мира, axis mundi, и универсальная опора его.

Остается воздух, также обожествленный в лице загадочного Лопта (Loptr; то есть воздух) и представленный многочисленными крылатыми фигурами, существовавшими еще в эпоху бронзы в виде петроглифов, изображавших, в частности, валькирий и ветер, а также в виде волшебного кузнеца северной мифологии, Вёлунда, который создал крылья, наподобие Икара.

Таким образом, можно построить следующую схему:

	Солнце	Вода	Земля	Воздух
Доисторическая эпоха	Представлены магическими знаками
Бронзовый век	Наскальные надписи и рисунки
Век железа	Тюр	Ньёрд	Матушки	Вёлунд
Эпоха викингов	Соль	Эгир	Иорд	Лопт

Раскроем эту схему согласно предложенной периодизации.

Итак, вначале существовали гиганты, олицетворявшие великие силы природы. Предания сохранили их «говорящие» имена: Йорд, Эгир, о которых мы уже говорили, а также Сньор (Sniór; снег), Логи (Logi, огонь), Хюмир (Hymir; влажность) и т. д. Эти силы в итоге породили богов и героев, таких, как волшебный кузнец Вёлунд, Хельги (что означает «священный») и Сигурд (Sigurðr, Sîfrît). Гиганты хранили знание о природе вещей; чтобы обрести власть и знания, необходимо было советоваться, договариваться с ними. Так поступил впоследствии Один (см. «Старшую Эдду» — Речи Вафшруднира) обратившийся за советом к великану Вафтрудниру, чтобы получить знания о великих и священных тайнах. Великаны воплощают в себе основы мира. Здесь самым удачным примером можно считать Имира (аналог санскритского Ямы), в буквальном смысле слова сделавшегося создателем этого мира, так как все сущее было создано из частей его тела. К великанам восходят роды богов, конунгов и обыкновенных людей. Подтверждением естественной природы великанов служит тот факт, что память о них дольше всего сохранилась в двух странах, пейзаж которых наилучшим образом сочетается с их образами, — то есть в Норвегии и Исландии. Их древность объясняет, почему у большинства антропоморфных богов, более молодых, чем они, были предки-гиганты.

При этом великаны тесно связаны с карликами. До сих пор не решен вопрос, следует ли связывать истоки северной религии с гигантами как олицетворением великих сил природы, или с умершими великими предками, постепенно обожествленными и сделавшимися объектом поклонения. Карлик на древненорвежском называется словом дверг (dvergr) то есть «скрюченный» в физическом смысле этого термина: покойников хоронили в позе эмбриона, откуда и возникло это название. То есть карлики как бы олицетворяли усопших: они также обитали в подземном мире и были настолько тесно знакомы с его тайнами, что считались великими искусниками в обработке металлов и обладателями тайных знаний, о чем свидетельствует одна из песен «Эдды» (Речи Альвиса), в которой бог Тор обращается к карлику, чтобы получить от него знание скальдической поэзии. Церковь в своей борьбе против язычества приложила руку к тому, чтобы выставить карликов в карикатурном виде — как, впрочем, и великанов. По всей видимости, дошедшие до нас тексты представляют искаженный образ и тех и других.

Перейдем теперь к альвам, или эльфам — согласно распространенным романтическим представлениям (álfar на древненорвежском). Они, безусловно, относятся к числу изначально сотворенных существ, которых очень трудно охарактеризовать: возможно, альвы представляли собой покровителей умственных способностей, но это все, что мы можем о них сказать. Скорее всего поначалу они играли одну из главных ролей в мифологии, потому что эддические тексты приравнивают их к асам и ванам. Не очень ясен и их облик: возможно, они напоминали еврейских херувимов, однако сведений о них сохранилось крайне мало.

С наступлением бронзового века положение несколько облегчается, поскольку, как мы уже говорили, в это время было создано много наскальных изображений, разбросанных по всей территории Скандинавии: они предлагают нам некоторое ограниченное количество образов, существующих по отдельности или в виде сценок, которые иногда можно интерпретировать на основании более поздних источников.

Вполне обоснованным кажется предположение, утверждающее, что эти рисунки свидетельствуют о наличии солнечной космогонии, где лошадь и ладья являются олицетворениями солнца (соответственно дневного и летнего, ночного и зимнего). Это позволяет предположить существование божественной пары, в свой черед символизировавшей возрождение природы: Ньорд и Скади в исторический период, а также Фрейр и Фрейя. Среди наскальных изображений также присутствует небесная колесница, которой соответствует маленькая повозка из Трундхольма, а также боевой топор — striðyxa, или ладьеобразный топор — båtyxa, явно представлявший собой солнечное оружие. Обрядовая сторона этих рисунков может быть связана с опьяняющим напитком и магией, имевшей большое значение в древнем обществе (см. Магия, глава 5). Нередко изображения соединяются в сцены, которые отсылают зрителя к неизвестному сейчас обряду, отголоски которого, возможно, несут в себе современные исландские dansar.

Земной или подземный, хтонический, вариант служит наглядным отображением культа плодородия или плодовитости. В нем использовались изображения змей или драконов, многочисленные человеческие фигурки, обязательно итифаллические, а также фигурки свиней, служивших предметом жертвоприношения даже в христианские времена. Нередкие изображения священного брака (hieros gamos) напоминают нам о том, что скандинавские народы в глубокой древности исповедовали, как мы уже говорили, культ Богини-матери или Великой Богини, возможно, и по сю пору не исчезнувший из коллективного бессознательного. Следствием этого культа могут быть многочисленные изображения гермафродитов и близнецов, присутствующие в искусстве вплоть до наших дней.

До начала железного века, за редким исключением, оказывается невозможным выделить одного или нескольких индивидуализированных богов или богинь, а между тем выделение их особенно важно для развития нашей темы. Персонификация богов имеет ряд следствий: социологическое, выражающееся в возникновении семьи, — oett, или kyn, политическое — примерно в это время происходит разделение территорий, занятых различными племенами (land — понятие, безусловно, очень древнее), сохраняет свое значение; лингвистическое — это время появления urnordisky наиболее древней формы языка, общего для всей Скандинавии; и культурное — в широком смысле этого понятия, типичное для Севера, где понятие культуры, согласно определению К. Леви-Стросса, применяется ко всему, чем человек дополняет природу.

В этот момент появляется представление о богах, которые — следует отметить, — всегда соединяют в себе понятия высшей силы (goð или guð; этимология этого слова не определена), высшей власти (regin или rögn) и связи (höpt или bönd, что соответствует «богам-вязальщикам» Мирчи Элиаде, названных так еще и для того, чтобы подчеркнуть их тесную связь с магией). Военнопленных теперь связывают, прежде чем принести их в жертву или оставить в священном лесу, из которого они не смогут убежать. В один прекрасный день валькирии получат имя Herfjötur — «связующие армий». В это время появляются триады, скорее всего индоевропейского происхождения и не обязанные своим возникновением христианскому влиянию. Триады будут фигурировать в литературе в огромном числе мифов, приписывавших сотворение человека Одину, Тору и Фрейру и называвших тремя старшими богами Одина, Вили и Be.

Похоже также, что именно в эту эпоху идея всемогущей Судьбы, о которой мы будем говорить позднее, ворвалась в коллективное сознание людей севера. Это можно понять по цитате из Тацита (Германия, XI, 93 г. по Р.Х.): Auspicia sortesque ut qui maxime observant — «У предзнаменований и судеб нет более внимательных наблюдателей». Понятие Судьбы прочно закрепится в сознании скандинавских народов.

Однако не будем упускать из виду нашу классификацию, основанную на природных факторах, которую мы используем в качестве рабочей гипотезы: воздух дает нам уже упоминавшегося Вёлунда, соорудившего крылья и, вне сомнения, связанного с одними из наиболее древних образов — валькириями, крылатыми девами, решающими исход боя. Воздушная стихия может в некотором роде отвечать за появление прототипа Локи, Лопта (Loptr), уже упоминавшегося на этих страницах. Солнце, несомненно, представлено образом верховного бога Тюра (urnordisk — *tiuaz, по-гречески zeus, по латыни deus, на санскрите dyaus), имя которого и означает «бог». Этот бог соотносится с солнечным диском и также связан с загадочной фигурой Улля — Ullr (*vulþus) со смыслом «божественное великолепие». Влаге соответствуют ваны, о которых мы будем говорить позднее, в особенности бог Ньерд (которого Тацит называет богиней Нертус; культ ее сопровождался процессиями, погружением в воду и человеческими жертвоприношениями). Мы уже упоминали «торфяных людях» (mosefolk); добавим к этому жертвенные колодцы, о которых на территории, занимаемой германскими племенами в изучаемый нами период, сохранилось множество свидетельств, равно как и о существовании магических обрядов, связанных с водой из источников или колодцев. Наиболее хорошо изучен культ земли, то есть, безусловно, архаическое поклонение Богине-матери, или Великой Богине, образ которой впоследствии породил Фрейю, Жену и Мать, и Идунн с ее молодильными яблоками, хотя тут явно прослеживается кельтское влияние, а также Матушки (Matres, Matrae, Matronae), от которых произошли как известные нам дисы, так и бесчисленные сверхъестественные создания женского пола, которые населят в эпоху создания литературы северный пантеон.

Далее возникает образ священного царя, совершенно не соответствующий современным неверным представлениям. Стать королем, конунгом (konungr — термин, связанный с kyn — семьей, родством) мог только человек, принадлежащий к определенному роду (хотя мы не знаем, почему именно некоторые роды обладали соответствующими правами) и выбранный знатными людьми, о которых нам также неизвестно, в силу каких качеств они были наделены таковыми правами. Конунг избирался не для того, чтобы быть военачальником, не для того, чтобы определять собой право и закон (хотя эти функции, разумеется, не исключаются), но для того, чтобы исполнять функции верховного жреца, совершающего жертвоприношение во время обрядов, включенных в государственный культ, и главным образом для того, чтобы обеспечивать своим «подданным» «многие годы хороших урожаев и мира»: он назывался til árs ok friðar. От него ожидали, что его харизма и заступничество богов будут благоприятствовать мирной жизни. Если он сумел этого добиться, то он хороший король, и потомство воспоет его в сагах. Но если ему не удавалось добиться расположения богов, такого конунга попросту вешали!

Таким образом, мы видим, что в этом случае функция плодородия-плодовитости является определяющей, так что следует отказаться от более поздних представлений, связанных с этим понятием. Впрочем, стоит обратить внимание на то, как современный норвежский историк Андреас Хольмсен определяет религию своих далеких предков: «Здесь (в Норвегии), на полях, божество было напрямую связано с силами, которые жили в растущем зерне, в размножающемся скоте, в солнце и в дожде, во всем том, что жило и давало жизнь (i alt som levde og som ga liv)».

Эпоха викингов: итог

Лишь с наступлением эпохи викингов, которая для нас, вне сомнения, является определяющей, окончательно фиксируется мир религиозных представлений скандинавов и создаются первые письменные тексты.

♦ Боги Севера

Трудно не заметить следующий удивительный факт: многие боги, богини и прочие сверхъестественные создания, о которых сообщают нам дошедшие до нас тексты (рунические надписи, свидетельства иноземцев, топонимы и антропонимы, первые скальдические тексты и их реминисценции в более поздних текстах), достаточно явно свидетельствуют об испытанных влияниях. Следует, конечно, учитывать и собственно исландские влияния, так как именно они «редактировали» эти представления с учетом собственной культуры и постарались зафиксировать версии мифов и пантеонов, способных выдержать сравнение с более известными пантеонами Европы.

♦ Непримиримый трехфункционализм

Следует сделать важное замечание: упоминание слова «германский» обыкновенно заставляет читателя представлять себе поздние трагические образы; неподготовленный читатель обнаруживает бессознательную склонность путать флотилии викингов с армиями Третьего рейха и не сомневается в том, что в культуре северян преобладало воинственное направление и опасная склонность к расизму. Однако блестящие теории Жоржа Дюмезиля, оформившиеся на базе исследований индоевропейских народов и выделяющие в божественном мире три области действия — жреческие юридическо-магические знания, воинское дело и производительный труд, — не применимы в затронутой нами области, разве что в результате излишне вольной интерпретации текстов или в силу страстного желания применить их к реальности, используя для этого сведения из популярной литературы и в конечном счете приходя к чрезмерным обобщениям. Кроме Фрейра, мы не знаем другого бога, полностью взявшего на себя одну из дюмезилевских функций; однако «профессиональное заболевание», настоятельно требующее свести все к одной из формул Дюмезиля, настолько распространено, что воистину всемогущая магия Судьбы и истинный покоящийся и всемогущий бог остаются за рамкой слишком строгого подхода, подчиняясь человеческой реальности.

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 171819 20 21 22 Следующая ⇒