ВАРИАНТЫ АУТИСТИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

ВАРИАНТЫ АУТИСТИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

Е.Р.Баенская, М.М.Либлинг

Психологическая помощь при ранних нарушениях эмоционального развития/ Сост. Е.Р.Баенская, М.М.Либлинг. — М: Полиграф сервис, 2001.— 156 стр.С. 27 – 45.

Первый вариант.

Воспоминания родителей о первом годе жизни таких детей обычно наиболее светлые. С раннего возраста они поражали окружающих своим внимательным взглядом, взрослым, осмысленным выражением лица. Такой ребенок был спокоен, "удобен", достаточно пассивно подчинялся всем режимным требованиям, был пластичен и податлив манипуляциям мамы, покорно принимал нужную позу у нее на руках. Он рано начинал реагировать на лицо взрослого, отвечать улыбкой на его улыбку, но активно контакта не требовал, на руки сам не просился.

Такой малыш легко заражался от любого улыбающегося взрослого, от общения взрослых между собой, от оживленной беседы вокруг. Близкие, характеризуя такого ребенка, часто рассказывают, что это был "лучезарный мальчик", "сияющий ребенок", "настоящая кинозвезда", "очень общительный малыш". Такое аффективное заражение - обязательный начальный этап нормального эмоционального развития, после которого обычно появляется избирательность в общении, предпочтение близких, ожидание поддержки, поощрения с их стороны, активное требование взаимодействия с ними, осторожность по отношению к "чужим". В данном случае развитие и усложнение исходного уровня заражения на протяжении всего первого года жизни не происходило: ребенок мог спокойно пойти на руки к незнакомому человеку, у него не появлялся страх чужого , позднее такой малыш мог легко уйти за руку с посторонним человеком.

Такой ребенок до года никогда ничего не тащил в рот, его можно было оставить одного в кроватке или в манеже на довольно длительный срок, зная, что он не будет протестовать. Он активно ничего не требовал, был" очень тактичен".

Вместе с тем, по воспоминаниям многих родителей, именно у этих детей в самом раннем возрасте отмечалась особая чувствительность к сенсорным стимулам повышенной интенсивности, особенно к звукам. Младенец мог испугаться гудения кофемолки, электробритвы, шума пылесоса, треска погремушки. Часто близких удивляло предпочтение малышом неярких игрушек или длительное разглядывание им какой-то однотонной гравюры, висевшей на стене и отсутствие интереса к красочной репродукции. В дальнейшем, когда ребенок попадал около года под влияние окружающего сенсорного поля и полностью погружался в переживание его динамики, эта изначальная сензитивность к отдельным впечатлением терялась, и на поверхность выступало отсутствие реакции ребенка на сильный раздражитель, даже отклика на боль или холод. Известен, например, случай, когда девочка очень сильно прищемила палец и никак не дала об этом знать - отец понял, что произошло, лишь когда заметил, что палец посинел и распух. Другой ребенок выскакивал зимой на даче раздетым на улицу, мог залезть в ледяную воду, и у родителей не было впечатления, что ему когда-либо бывает холодно. Может пропадать и выраженная реакция на громкий звук - настолько, что у близких малыша возникает подозрение о том, что он теряет слух.

С раннего возраста такие дети выглядели как созерцатели. Они не пользовались активно игрушками, вообще не стремились взять что-то в руки, но уже до года проявляли особый интерес к книгам, любили слушать чтение хороших стихов, классическую музыку. Часто родители рассказывают о врожденном "хорошем вкусе" своих детей - предпочтении ими талантливых стихотворных или музыкальных творений, изысканных иллюстраций. Рано отмечалась особая очарованность светом, движением: ребенок изучал блики, играл со своим отражением в стекле дверцы шкафа, с тенью на стене.

Пока такой ребенок вел "сидячий" образ жизни, он не доставлял близким никаких хлопот. Но как только он осваивал навыки ходьбы, ситуация резко менялась. Ранее пассивный, спокойный, умиротворенный малыш становился практически неуправляемым. Он начинал отчаянно карабкаться на мебель, убегать, не оглядываясь, и казалось, что у него совершенно отсутствует чувство реальной опасности. Мы уже говорили о том, что в районе годовалого возраста и при нормальном развитии наступает критический период, когда ребенок попадает в плен окружающего сенсорного поля (всей совокупности сенсорных впечатлений внешнего мира) и совершает действия, которые диктуются законами его организации: выдвигает и задвигает ящики стола или шкафа, не может не влезть в лужу, не бежать по дорожке, размазывает еду по столу, дорывает надорвавшуюся страницу книги или отставший кусочек обоев и т.д. Контролировать и организовывать поведение ребенка в таких ситуациях помогает прежде всего предыдущий опыт совместных переживаний общих впечатлений, с помощью которого близким удается переключать внимание ребенка на какое-то другое значительное для него явление или объект типа: "Посмотри на...", "Вон птичка полетела" и т.п. У аутичного ребенка подобный опыт общего со взрослым сосредоточения на чем-либо не накапливается. Поэтому не образуются индивидуальные стереотипы взаимоотношений с миром, привычки, предпочтения и страхи, не формируются способы взаимодействия с близкими людьми. Понятно, что в этих условиях невозможно развитие ни бытовых, ни игровых, ни речевых навыков. Отдельно изредка возникающие слова уходят и не возвращаются, потому что не могут быть привязаны к регулярно воспроизводимому жизненному стереотипу. Из наиболее характерных признаков данного варианта аутистического развития является так называемый мутизм.

Второй вариант.

Еще в младенческом возрасте с детьми, имеющими подобный вариант развития, проблем, связанных с уходом за ними гораздо больше. Они активнее, требовательнее в выражении своих желаний и неудовольствия, избирательнее в первых контактах с окружающим миром, в том числе и с близкими. Здесь не наблюдается пассивной подчиняемости в обычных каждодневных процедурах кормления, одевания, укладывания спать, купания и т.д., ребенок скорее сам диктует матери, как с ним следует обращаться, принимая или активно отвергая требования режимных моментов ухода за собой. Поэтому очень рано складываются и жестко поддерживаются первые стереотипы взаимодействия малыша с его окружением.

Такой младенец рано начинает выделять маму, но привязанность, которая формируется по отношению к ней, носит характер примитивной симбиотической связи, описанной выше. Постоянное присутствие матери необходимо для него как основное условие существования. Конечно, в таком возрасте и обычный ребенок остро переживает даже непродолжительную разлуку с близким человеком, однако не реагирует столь катастрофически - на соматическом уровне. С возрастом эта тенденция не сглаживается, а, наоборот, может усиливаться.

Приверженность к постоянству, стабильности в отношениях с окружением характерна, как было рассмотрено выше, для ребенка первых месяцев жизни и в норме (малыш чуток к соблюдению режима, привязывается к рукам ухаживающего, выражено реагирует на перемены), однако постепенно формируется все большая гибкость в его взаимоотношениях с мамой, а через нее -: с окружающим миром. У аутичного ребенка этого не происходит, напротив, к двум - трем годам требование сохранения постоянства деталей окружения нарастает и уже выглядит как патологический симптом нарушения развития.

Такой ребенок особенно чуток к соблюдению режима со всеми его мельчайшими подробностями. Характерна ранняя фиксация не только определенного впечатления, но и способа его получения. Так, при однократной попытке замены грудного молока сцеженным, младенец не только отказался от еды, но и ежедневно в течение двух месяцев кричал в часы, совпадающие по времени с неудачной подменой. В младенческом возрасте для всякого ребенка предпочтительны и какая-то определенная форма пустышки и одна, наиболее удобная и привычная поза при укладывании спать, и любимая погремушка и т.д. Однако для ребенка с рассматриваемым вариантом аутистического развития нарушение этих вполне естественных привычек сопоставимо с реальной угрозой для жизни. Например, потеря любимой пустышки (или тот факт, что она оказалось прогрызенной) превращается в тяжелую трагедию из-за того, что совершенно аналогичную достать не удалось; невозможность поместиться в коляску - единственное место, в котором ребенок спал с рождения до трех лет - приводит к серьезному разлаживанию сна малыша. Часто оказывается серьезной проблемой введение прикорма, переход от жидкой пищи к твердой, расширение привычного рациона питания. Обычно это дети с наибольшей избирательностью в еде.

В первые годы жизни складывается и на протяжении долгого времени сохраняется экстремальная стабильность ограниченного набора возможных контактов со средой. Накапливается определенный набор ежедневных привычных действий, менять которые он не позволяет: один и тот же маршрут прогулки, слушанье одной и той же книжки или музыкальной записи, постоянное держание в руке одной и той же игрушки или какого-то предмета (например, маминой рубашки, палочки, коробочки из-под йогурта, электрической лампочки), одна и та же еда (вплоть до того, что единственной едой ребенка может стать определенной сорт печенья, причем только одной формы и размера), использование одних и тех же слов и т.д. Могут формироваться и достаточно сложные ритуалы, которые ребенок воспроизводит в определенных ситуациях, они выглядят либо достаточно приемлемо, либо совершенно нелепо, неадекватно. Например, двухлетняя девочка обязательно должна была ежедневно кружиться в определенном месте книжного магазина, держа в руке длинный огурец или батон.

С раннего возраста ребенок этой группы проявляет особую чувствительность к сенсорным параметрам окружающего мира. Очень часто уже до года наблюдается повышенный интерес к форме, цвету, фактуре окружающих предметов. Подобная тонкость восприятия поначалу может порождать у близких ребенка ощущение его замечательного интеллектуального развития. Так, родители часто рассказывают нам, как ребенок в раннем возрасте прекрасно раскладывал по цвету кубики, колечки от пирамидок, карандаши, хотя его вроде бы этому и не учили специально; на третьем году жизни хорошо запоминал и показывал буквы, цифры, страны на карте мира, цветы в ботаническом атласе; демонстрировал прекрасную музыкальную память, воспроизводя достаточно сложные ритмы и мелодии (подобное пение, точнее интонирование, может наблюдаться у такого ребенка уже до года); прекрасно запоминал стихи, о чем свидетельствовал его отчаянный протест при замене в них какого-то слова. Не достигнув двух лет, такие дети могли безошибочно достать с полки любимую книжку (распознав ее корешок), прекрасно ориентировались в кнопках телевизора и т.д. Чувство формы порой выражено до такой степени, что двухлетний ребенок может выделять в обычных окружающих его предметах скрытую в них форму шара; везде, даже на орнаменте маминого платья видеть геометрические фигуры; повсюду, вплоть до стебля одуванчика, отыскивать интересующие его "трубочки".

Вместе с тем, такая чувствительность к сенсорным ощущениям уже в раннем возрасте порождает у детей с данным вариантом развития достаточно сложные и разнообразные формы аутостимуляции. Наиболее ранние из них, которые родители часто замечают еще на первом году жизни, - раскачивания, прыжки и потряхивания ручками перед глазами. Затем постепенно нарастает особое сосредоточение на ощущениях от напряжения отдельных мышц, суставов, застывание в характерной позе вниз головой. Одновременно начинает привлекать скрипение зубами, онанирование, игра с языком, слюной, облизывание, обнюхивание предметов. Ребенок занимается поиском особых тактильных ощущений, возникающих от раздражения поверхности ладони, от фактуры бумаги, ткани, от перебирания и расслаивания волокон, сжимания целлофановых пакетов, верчения колесиков, крышек.

Этап развития, для которого в норме характерны однообразные многократные манипуляции с предметами, прежде всего, потряхивание и постукивание ими обычно завершается к концу первого года жизни. На смену им закономерно приходят более сложные формы обращения с игрушками и объектами, в которых ребенок уже начинает использовать их функциональные свойства. Аутичный же ребенок настолько захвачен раз возникшими определенными сенсорными ощущениями, что его стереотипные манипуляции фиксируются. Например, он не пытается возить, нагружать машинку, а продолжает на протяжении ряда лет вращать колеса или держать заведенную игрушку в руках; не строит башенку из кубиков, однообразно раскладывает их в горизонтальный ряд.

С такой же силой, как положительное, фиксируется ребенком и полученное однажды отрицательное впечатление. Поэтому окружающий его мир окрашен в очень контрастные тона. Уже в раннем возрасте крайне легко возникают и остаются актуальными на протяжении ряда лет многочисленные страхи.

Причины страхов достаточно разнообразны. Часть из них порождается раздражителями, связанными с инстинктивным ощущением угрозы (например, резким движением по направлению к ребенку, фиксацией его туловища и застреванием в вороте головы при одевании, неожиданным "обрывом" в пространстве: ступенькой лестницы и отверстием люка; болью). Сам факт возникновения испуга в подобных ситуациях естественен. Необычной же бывает острота этой реакции и ее непреодолимость. Так, один мальчик еще в младенчестве испугался взлетевших из-под коляски птиц, и этот страх зафиксировался на многие годы.

Чрезмерная чувствительность таких детей к сенсорной стимуляции является причиной того, что страхи легко провоцируются раздражителями повышенной интенсивности: громким звуком (урчанием труб, стуком отбойного молотка, грохотом лифта, лаем собаки, резким голосом и т.д.), насыщенным цветом (черных волос, розетки на стене; ярко-желтого дверного крючка, красных ягод). К стимулам определенных модальностей (например тактильной) такой ребенок может быть особо сензитивен, и тогда выраженный дискомфорт и страх вызывает даже умеренный раздражитель (прикосновение лове, капля сока или воды на коже). Можно предать себе, насколько затруднены обычные процедуры ухода за таким ребенком. В большинстве случаев наблюдаемых нами детей с подобным вариантом развития с раннего возраста (до двух лет) возникали и прочно фиксировались страхи горшка, мытья головы, стрижки ногтей, волос.

Наряду с перечисленными сильнейшими конкретными страхами у таких детей крайне легко возникает генерализованный страх, вызываемый изменением привычных условий жизни. Особенно тяжело переживают перемена места жительства, переезд на дачу и обратно, выход мамы на работу, помещение в ясли и другие события, неизбежно происходящие в жизни каждого малыша. Под их влиянием у аутичного ребенка могут нарушаться сон, теряться приобретенные к этому времени навыки, наблюдаться регресс речи, усиление аутомуляционной активности и появление самоагрессии, его поведение могут оказывать подобное негативное влияние и менее "серьезные" изменения - например, перестановка мебели в комнате или приход гостей в дом.

Пока такой ребенок находится под постоянной опекой матери, поддерживающей сложившийся набор возможных для него условий существования и способов взаимодействия, знающей его привязанности и страхи, понимающей и осуществляющей его желания, он в достаточной степени огражден от угрожающих моментов и связанных с ними аффективных срывов. Когда наступает критический период физического отрыва от мамы в возрасте года, такой малыш оказывается несостоятельным в самостоятельном развитии индивидуальных способов взаимодействия с миром и застревает на этапе уже сложившихся примитивных стереотипов контакта с окружением. У него рано и жестко фиксируются пугающие ситуации, поэтому он так отчаянно сопротивляется новизне, изменению, не решается экспериментировать, и требует сохранения постоянства. Именно поэтому у него складываются только самые простые бытовые, социальные и игровые навыки, которые жестко привязываются к ситуации, в которой они возникли. Точно также его речь остается в границах использования готовых речевых штампов.

Третий вариант.

Сенсорная ранимость на первом году жизни характерна и для этих детей. У них часто отмечается сильный диатез, склонность к аллергическим реакциям. В первые месяцы жизни ребенок может быть плаксивым, беспокойным, трудно засыпает, его нелегко бывает успокоить. Он чувствует себя дискомфортно и на руках у мамы, крутится или очень напрягается - "как столбик". Часто отмечается повышенный мышечный тонус. Порывистость, резкость движений, двигательное беспокойство может сочетаться с отсутствием "чувства края". Так, например, одна мама рассказывала, что малыша приходись обязательно привязывать к коляске, иначе он свеивался из нее и вываливался. Вместе с тем ребенок был пуглив. Из-за этого его легче было организовать иногда, кому-либо постороннему человеку, чем близким: например, мама никак не могла успокоить младенца после приема в поликлинике, но это легко сделала проходящая мимо медсестра.

Такой ребенок рано выделяет близких, безусловно привязывается к матери. Но в историях детей именно с данным вариантом развития наиболее часто присутствуют тревоги и переживания близких о том, что от малыша не чувствовалось достаточно ощутимой эмоциональной отдачи. Обычно его активность в эмоциональных проявлениях выражается в их строгом дозировании. В одних случаях характерно соблюдение дистанции в общении (такие дети описываются родителями как неласковые, холодные - "никогда головку на плечо не положит"). В других - дозирование осуществлялось через ограничение времени контакта: ребенок мог быть эмоциональным, даже страстным, мог одарить мать обожающим взглядом, но потом вдруг резко прекратить общение, не отвечая взаимностью на ее попытки продолжить контакт.

Иногда наблюдается парадоксальная реакция, по-видимому, в этих случаях ребенок ориентируется на интенсивность раздражителя, а не на его качество, например, пятимесячный малыш мог расплакаться при смехе отца. При попытках взрослых более активно взаимодействовать с ребенком, устранить нежелательную дистанцию в общении, может возникать ранняя агрессия. Так, известен случай, когда ребенок еще до года пытался ударить мать, когда она брала его на руки.

Овладев навыками самостоятельного передвижения, дети с таким вариантом развития тоже попадают под влияние полевых тенденций. Однако здесь больше захватывает не сенсорное поле в целом, а отдельные стойкие впечатления, очень рано начинают фиксироваться особые напряженные влечения. Так, один двухлетний мальчик, гуляя по улице, перебегал от дерева к дереву, страстно обнимал их и восклицал: "Мои любимые дубы!". Такой ребенок выглядит порывистым, экзальтированным, не замечающим реальных препятствий и опасности на пути к достижению желаемого. Более того, его влечения часто исходно связаны с переживанием испуга. У многих детей в этом возрасте обязательным занятием на прогулке является забегание в каждый чужой подъезд, чтобы зайти там в лифт или заглянуть в подвал. Также типично стремление высунуться из окна и выбежать на проезжую часть, дотронуться до проезжающей машины.

Когда родные пытаются организовать такого ребенка возникает бурная реакция протеста, негативизма, поступков назло. Причем если мама достаточно остро реагирует на это сама (сердится, расстраивается - словом, показывает, что ее это задевает), подобное поведение закрепляется. Ребенок и здесь стремится вновь и вновь получить то сильное впечатление, спаянное со страхом, которое он испытал при ярко выраженной реакции рослого. Переживание ребенка в этом случае уже носит более развернутый характер, имеет некоторый сюжет, поэтому у детей с подобным вариантом развития обычно рано появляется достаточно сложная речь, которая необходима для проигрывания таких стереотипных сюжетов. Такой ребенок очень "речевой - однообразные фантазии заменяют ему не только реальную жизнь, но и реальные игровые действия. Речь активно пользуется и для развития других форм его аутостимуляции: он дразнит, провоцирует на отрицательную реакцию близких, произнося "нехорошие" слова, проигрывая для них в речи социально неприемлемые ситуации. Вместе с тем для такого ребенка характерно ускоренное интеллектуальное развитие, у него рано появляются "взрослые" интересы - к энциклопедиям, схемам, счетным операциям, словесному творчеству.

Четвертый вариант.

У детей с данным вариантом аутизма раннее аффективное развитие в большей степени приближается к норме. Скорее обращает на себя внимание небольшая задержка моторного и выраженная речевого развития, сниженный тонус, легкая тормозимость.

Такие дети рано выделяют мать и вообще круг близких им людей. Своевременно появляется и сильно выражается боязнь чужого человека. Характерна реакция испуга на неадекватное или просто непривычное выражение лица взрослого человека, на неожиданное поведение ровесника.

Такой ребенок обычно ласков, эмоционально зависим от родных. Отмечается очень сильная привязанность к матери, причем в данном случае это уже не столько физический, сколько эмоциональный симбиоз: ему нужно не только ее присутствие, но и постоянное эмоциональное тонизирование с ее стороны. Уже с раннего возраста и затем постоянно такой ребенок демонстрирует экстремальную зависимость от поддержки, одобрения со стороны родителей.

Однако, несмотря на такую сверхзависимость, он даже первом году жизни отказывается от вмешательства родителей в свои занятия, его трудно чему-либо научить, он почитает до всего доходить сам. Родители одного мальчика очень точно отмечали, что его можно успокоить, эмоционально "заразить" своим состоянием, но очень трудно отвлечь, переключить, предложить свою активную помощь, характерное описание такого ребенка до года: ласковый, привязчивый, беспокойный, пугливый, тормозимый, пугливый, "консерватор", упрямый. На втором-третьем году жизни родителей начинает беспокоить медлительность, крайняя неуверенность ребенка, задержка в развитии речи, трудности освоения моторных навыков, отсутствие тенденции к произвольному подражанию. В то же время непроизвольно такой ребенок обычно перенимает мамину интонацию, часто использульзует в речи эхолалии и употребляет достаточно длительно применительно к себе женский род (как говирит мама).

Попытки активно втянуть такого ребенка в целенаправленное взаимодействие приводят к быстрому его истощению, вызывают негативизм. Вместе с тем сам он в состоянии длительно заниматься какими-то своими манипуляциями, однообразными играми. Например, в год с небольшим один мальчик мог часами складывать детали конструктора и даже уснуть за этим занятием; другой ребенок мог целый день смотреть в окно на движущиеся поезда; это может быть бесконечное включение и выключение света, запуск юлы, проговаривание станций метро.

Момент начала самостоятельной ходьбы у таких детей часто достаточно задержан, наблюдается большой временной интервал между хождением с поддержкой и попытками ходить самостоятельно, особая тормозимость при неудачах - первых падениях. Когда такой ребенок начинает ходить самостоятельно, он стремится или не отпускать от себя маму, крепко держа ее за руку, или безудержно бежать. Кризис первого года, с описанными выше трудностями, выступает здесь в наиболее выраженном, пожалуй, даже патологически утрированном виде. И ребенок, и мама при этом чувствуют себя особенно потерянными. Переживаемый ими стресс обычно влечет за собой выраженную задержку моторного, речевого и интеллектуального развития, часто проявляется и на соматическом уровне, как хроническое астеническое состояние ребенка.