БЕСЕДА ШЕСТНАДЦАТАЯ

БЕСЕДА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Одну неоспоримую и общую для всех ступень творчества, каковы бы ни были эпохи и индивидуальности людей, мы уже нашли: сосредоточенность.

Двинемся дальше. Достаточно ли одной сосредоточенности? Чтобы внимание было целиком направлено вами на какую-то часть задач внутренних и внешних, ваше внимание, уже активное, должно обладать еще качеством такой бдительной наблюдательности, чтобы ни одна беглая — не из круга, вашей сосредоточенностью созданного,— мысль не могла проникнуть в ваши задачи.

Вы сосредоточили внимание на вашей руке, на гармонично совпадающих с ритмом. дыхания движениях ее пальцев. Но этим ваша задача не ограничивается: вам надо рассмотреть, какие ваши пальцы, чем они отличаются, какими свойствами, только индивидуально вам присущими, от пальцев других людей. Коротки ли они, длинны, тонки, лопатообразны, какие на них ногти, каков их цвет и форма и т.д. и т.д. Здесь вам мало только сосредоточиться, вашему сознанию здесь задана еще новая задача сравнения, заключения и определенного в ы в о д а. Вам необходима вся сила внимания, чтобы ваша сосредоточенность останавливалась на каждой отдельной части задачи и внимание фиксировало определенную форму мысли в точное понятие или слово. Назовем эту силу вашего внимания б д и тельностью. Неизменно, шаг за шагом вы пристально собираете уже не органические свойства ваших пальцев, как вообще пальцев человека, но те свойства, которые характерны в них только для вас.

Как работать над развитием второй, всем общей ступени творчества? Сначала вы все внимание собрали на первом суставе большого пальца. Вы самым бдительным образом рассматриваете его величину по отношению ко второму, верхнему суставу, рассматриваете кожу, покрывающие ее волоски, видите впадинку, замечаете едва заметный шрам, он притягивает ваше внимание, и воспоминание начинает рисовать вам картину, как и где вы получили этот шрам; вы вспоминаете голодное и холодное время; вы пилили дрова для маленькой печурки, пила сорвалась и вместо бревна проехала по вашему пальцу; вы вспоминаете поток крови, испуг окружающих, невыносимую боль и т.д.

Ну, а где же бдительность? Продолжаете ли вы свою первоначальную задачу — рассмотреть до полной точности свои пальцы? Вы ослабили бдительность, вы поддались воспоминанию прошлого и разбили ваше внимание, оно отвлеклось в сторону. Теперь вам ясно, почему вам нужна бдительность. Не умея бдительно следить все время за одной и той же задачей, вы не можете дать вашему творчеству тех всегда точных условностей, в которых происходит процесс сценического творчества, т. е. выбрать из всех задач именно те, а не эти и вложить в них свои индивидуальные качества, слив их с теми, которые вам предложены ролью. Здесь вам может помочь только неотрывное внимание, т. е. бдительность, которая ограждает вас от всякого порыва воображения, идущего в сторону от вашей прямой задачи.

Если человек-артист не умеет собирать мысль — чувство — слово бдительно, не умеет все силы своего организма заставить действовать в одну сторону, в одном направлении, он похож на несносную мигающую лампу, невыносимую для зрения. Актер, не владеющий этой простой силой бдительного внимания, вечно раздваивающийся в своих задачах, — только ремесленник. Оперный певец, в паузах при выходе за кулисы поправляющий волосы у зеркала, пудрящийся, если это не составляет по роли задачи его творческого круга, пьющий чай, пускающий капли в нос, уже разбил не только свой круг, свою роль, свое внимание, но он вступил в свою обыденную жизнь, и войти вновь в жизнь своего героя он не сможет: он разбил всю цепь внутренних сил, которые с таким трудом и усердием собирал. Если ему даже кажется, что он снова вошел в жизнь сцены, что его снова посетило вдохновение, он ошибается: он подменит работу подсознания, т. е. интуиции, работой — более или менее гармоничной — инстинктов. Но первоначальная задача, которую он строил, выходя на сцену, благодаря улетевшей бдительности тоже улетела, и те мгновения жизни на сцене, которые могли стать бесценными мгновениями озарения в творчестве, свелись к обычным будням, а он сам стал не так далеко отходить от тех вульгарных артистов, которые всю ценность спектакля полагают в «си бемоль» и в том, как долго и блестяще они его держали.

Готовьтесь к выходу на сцену еще дома. Не загромождайте свой день, когда играете, пустыми делами, не имеющими отношения к вашей роли. Думайте о ней. Старайтесь быть весь день тем, кого вы играете, и вводите себя путем ритмического дыхания в полную гармонию и спокойствие. Когда вы приехали в театр, не болтайте с вашими товарищами о пустяках, забудьте обо всей жизни, кроме того куска ее, который бьется в вашем сердце как сцена — жизнь. Круг ваших задач, ваше вдохновение, а следовательно, и ваш успех начаты здесь, когда вы гримируетесь у зеркала. В зависимости от вашего здоровья, состояния духа и той силы освобождения от «себя», которой вы достигли сегодня еще дома, готовясь к спектаклю, ваши задачи уже не те, которые были вчера.

Нет ничего зафиксированного в творчестве однажды и навсегда. Как вся жизнь — вечное движение, так и ваши творческие задачи не могут стоять на месте, они движутся с вашим живым духом. Иначе вы впадаете в штампы, в наигрыш, в фальшивую экзажерацию.

Вы — Татьяна. Вы стоите в кулисе и готовитесь к первой фразе дуэта «Слыхали ль вы…». Если вы из своей уборной не вышли Татьяной и не поздоровались с кем-то по дороге, как Таня, если вы, гримируясь, не пережили в вашем бдительном внимании темных зимних вечеров под нянины сказки, если в сердце вашем не бьется ритм единения с нею, если старческая ласка в вашем воображении не приготовила вам уюта, сознания, что среди мертвых для вашего духа, суетных Ольги и Лариной вы имеете очаг любви в няне,— сцена не станет вам родным домом, где вы давно живете, и вы не создадите интонаций голоса, полных очарования, вы не отразите в них новых, пробуждающихся сил любви чистого юного существа. Пока только люборь и дружба няни заменяют вам тот роковой момент, когда вырвется пламя вашей любви, потому что пришла пора вам, чистому сердцу, любить. Пока няня — весь уют дома длявас. Вы должны вспомнить, как в лунную ночь няня рассказывала вам романтические сказки, и в а ш а луна, луна вашего воображения — бдительности — томный бледный диск в дымке-невидимке ваших поэтических мечтаний.

Ваше «Слыхали ль вы…» родилось не теперь, когда вам двадцать шесть лет и вы примадонна Большого театра, но когда вам было в бдительной сосредоточенности ваших задач роли всего шестнадцать. Ваше желание, выраженное глаголом «хочу», будет: «Е с л и я Татьяна, я хочу отдать мою любовь», «я хочу открыть вам, что хранит мое сердце», «я хочу объяснить вам, что я и есть тот певец, о котором говорит моя песня», «я жду любви, я не нахожу места, тоска меня гнетет, я вся полна предчувствий». Вот ваше настроение, вот ваши интонации первого акта. Не ставить свой голос, который, будучи обработан, сам ставится, как это надо, если правильно ваше ощущение. От правильности ощущения идет и правильность действия.

А Ольга? Ее бдительная задача равна вашей? Она равна, как общее всем творящим внутреннее действие по напряжению чувств и мыслей, но ее задачи творческого круга прямо противоположны вашим.

Ей думать некогда. Все ее инстинкты взбудоражены. Вся ее жизнь— этоее счастливое,летящее «сейчас». Она вся — вихрь радости, и ее луна — огромный красный шар. Ее встреча с любимым человеком — сплошной эгоизм личного восприятия минуты, детская шалость, желание подразнить все и вся и во всем найти наслаждение. Ее «Слыхали ль вы…»: «Хочу, чтобы он скорее приехал», «досадно терять минуты вразлуке», «хочу охватить все вокруг моим веселым счастьем». И ее интонации первого акта — энергия, бодрость, беззлобие и простота. Не басить, приводя в ужас слушателя, ставя контральтовые ноты: «Меня ребенком все зовут», но отдать всю простоту бдительности задаче: «Рассеять Таню и вовлечь ее в свой круг веселья».

Теперь мы нашли две общие всем ступени творчества: сосредоточенность и бдительность внимания. Поговорим еще, как применить эти первые две ступени к переживанию паузы на сцене.

Если вы в опере, ритм вам готов, и вам остается только разбить вашу музыку на куски и, проследив ее динамику истатику, сочетать с нею в гармонии ваши индивидуальные задачи физического движения или покоя. Не меньшая, но большая четкость и обостренность внимания необходима вам в паузах. Все ваши силы должны стать уже не только вашим творческим кругом, но так увеличиться, чтобы в паузе вы внутри него были, как за каменной стеной. Вам не вовне надо искать усиления ваших приемов игры, через физические действия, но в себе так развить внимание, чтобы ни одна посторонняя мысль — вроде того: как вы выглядите сейчас, как падает на вас освещение, не кажетесь ли вы старше от света юпитеров,— не могла потревожить вашей единственной сейчас для вас жизни — жизни сцены. Вся ваша жизнь сейчас — только движение вашего духа по предложенным вам обстоятельствам, и ритм держит вас в тех рамках, в которых вам легко установить гармонию в себе, т. е. истинное творчество.

Если вы в драме, вам труднее. Вы не можете играть без ритма и создать его должны сами. Как это сделать? Вы в соподчинении со всеми участниками спектакля должны звучать в едином ритме. Этот единый ритм, вы знаете, только тогда создаст гармоничный спектакль, когда весь аккорд будет слажен или в мажоре, или в миноре, т. е. когда будет отыскана тональность всей пьесы, иначе говоря, ее сверхзадача, сквозное действие и единство правдивости.

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 181920 21 22 23 Следующая ⇒